Девки

Что волновало жителей деревни сто лет назад? Чтобы урожай хороший был, чтобы было чем печь топить, да чтобы бога ничем не прогневить, а то придётся после смерти сковороды раскалённые лизать или в геенне огненной гореть. Всё довольно просто, без изысков. Перемен никаких не нужно было (если только урожай получше, да работников в семье побольше) и горя не знали деревенские жители. Пока не пришла она - Революция. Тут деревня раскололась на части, у кого заботы остались прежние, а кто о новом задумался: о коммунах, увеличении урожая, о том, что баба - такой же человек, как и мужик, о том, что не всё идёт от бога и сколько не молись, счастья и богатства не намолишь. Обо всём этом и о том, что человек человеку волку, и идёт речь в романе "Девки".

Для кого-то эта книга исключительно о политике, о пропаганде коммунистических идей и восхвалении Ленина. А для меня "Девки" в первую очередь оказались книгой о нелёгкой девичьей и женской доле, о страданиях и заботах девических, а потом уже о проблемах деревни и идее коммунизма, которая воспринимается здесь не как агитация, а как одна из частей жизни деревни того времени, как попытка найти путь к улучшению жизни. В начале книга очень напоминала "Алую букву" Готорна . Такое же крайне религиозное население, желание лезть в чужую жизнь и осуждение и обсуждение всех и вся. Только если у Готорна всё происходило в 17-м веке, то Кочин пишет о том, что было в нашей стране меньше века назад. А в некоторых особо глухих деревнях, кажется, до сих пор себя полностью не изжило. И это страшно. Очень страшно. Хотя, людям, которые другой жизни не знали и знать не хотели, наши современные обычаи кажутся варварскими, дикими и страшными. Вот и в деревне Немытая Поляна очень многие были против нововведений в любой области жизни. И осуждали тех, кто решался думать иначе, кто поговаривал о свободах и правах для женщин, кто предлагал начать жить иначе, с большей пользой и повышенным КПД. И многие боялись идти к новой жизни, потому что страшились осуждения, гнева родительского и позора на селе.

Но находились и те, кто устал от прежней жизни, кто понял, что в прежних обычаях и традициях счастья для них нет, а раз так, нужно пробовать новое. Ведь жизнь не изменится, если её не менять. А менять хотелось многим (во всяком случае, среди молодёжи), только пока не появился коммунизм, об этом как-то и не задумывались. Парни хотели облегчить свой труд и механизировать деревню. Девки не хотели быть опозоренными, битыми, выходить замуж за нелюбимого, рассматриваться исключительно с точки зрения рабочей силы и получать комплименты не за красоту или ум, а за широкие плечи и большие руки, например, - "Ядрёная баба, капитальная". Честно скажу, у меня волосы вставали дыбом от того, что считалось нормой по отношению к женщинам в 20-е годы прошлого века. Например, бить жену - это не то что не плохо, а даже полезно! Мол, воспитывать надо и ничего зазорного в таком воспитании не видели ни родственники мужа, ни, что меня очень удивило, родственники жены. Видимо, оттуда и пошло "Бьёт - значит любит". Должны же были русские бабы себе хоть какое-то утешение находить.

В общем, желания у молодёжи были не плохие, но находились противники у таких стремлений. Противники грамотности, новых порядков и прогресса.

Кочин очень интересно сумел всё это представить на страницах своего романа. Романа о деревенской жизни без прикрас. Я читала его как какой-нибудь триллер, украшенный любовными линиями. Мне было и страшно, и радостно, и больно, и обидно, и тепло от счастья. Написано интересно, легко, при этом выдержан стиль деревенской речи. Персонажи все как на подбор, довольно просто было представить кто и что из себя представляет, нарисовать в воображении портреты героев, прочувствовать их быт. Можно сказать, что я не читала, а смотрела кино. Очень ярко и чётко перед глазами представало всё описанное в книге. Чувствуется рука мастера. Кочин оказался достойным учеником достойного учителя. И я рада, что судьба в лице "Долгой прогулки" свела меня с этой книгой.

Знаете, я никогда не интересовалась историей ХХ века с той стороны, с которой нам раскрывает ее эта книга. А именно о "просвещение" российской деревни, периоде, в котором деревенские нравы, взгляды и даже жизнь кардинально менялись. И именно поэтому книга стала для меня приятным открытием.

В "Девках" Кочина достаточно объемный сюжет, охватывающий большие временные рамки. И в этом заключается как плюс так и минус книги. Плюс в том, что мы наблюдаем за жизнью героев, их становлением, выбором своей дороги в нелегкой судьбе на протяжении целых пяти лет. Это не только раскрывает все возможные стороны их жизни, но и дает много пищи для размышлений. Например, Парунька: она сирота, что автоматически ставит ее на нижнюю ступень иерархии в деревне, а это значит, что все могут над ней потешаться, высмеивать, подмечать, а после долго и со вкусом комментировать каждый ее промах или проступок. Хотя если бы она была богачкой, то на все закрыли бы глаза. Дошло до того, что из-за розыгрыша, над ней учиненного, ее провели по деревне на веревке, что считалось чуть ли ни наивысшим позором. после этого отношение к Паруньке стало еще хуже, но она не сдалась, пошла в коммунисты, после уехала в город, сделала если не головокружительную, то очень и очень хорошую карьеру. Стала влиятельной женщиной, однако чтобы продвигать колхозы уехала обратно в деревню. Принесло ли все это ей счастье? К сожалению открытый финал не дает нам ответов на это. Или Марья: послушная девочка, боящаяся и слово сказать поперек родительского, принесшая в жертву собственное счастье и любовь на алтарь желания родственников. Ведь она не могла пойти поперек их воли, что бы подумали в таком случае люди?! И кто знает, что случилось бы с бедной девушкой, происходи все это лет тридцать назад. Хотя нет, конечно это известно: она терпела бы все: тяжелую изнуряющую работу с утра до вечера, ежедневные побои от мужа и упреки с недовольствами от свекра со свекровью. Но Марье повезло, что во время ее молодости нравы менялись и, не без помощи и уговоров сердечного друга, она ушла от мужа и нескоро, но все же обрела счастье. И, наверное самое стоящее в книге, это противостояние старого света с новым, война кулаков с коммунистами. Война которая была жестокой, хитрой и кровопролитной. Ведь в ней наравне с деньгами и умом использовались нож и ружье. Жуткое время... А минус в том, что в этом глобальном сюжете слишком много разрывов, слишком резких переходов во времени и героях, что не создавало впечатления о целостности книги.

Хорошая книга, познавательная, но не захватила, не заставила не отрываясь читать день и ночь, даже не знаю почему.

Проект “Феминизация дервени”.
Временные рамки - 1925 - 1930 гг.
Место - деревня Немытая Поляна Нижегородской губернии.

Мы предлагаем данный проект на рассмотрение дабы спасти женское население великой и могущественной России от издевательств со стороны мужчин и общество в целом. В данном репорте мы введем вас в курс дела, предложим специальных агентов и выявим нежелательных элементов, с которыми стоит покончить.

Деревня Немытая Поляна расположена в прекрасном месте, богатом ресурсами и людьми. Много дворов на этой деревни, и много страдалиц, к сожалению.
Женский вопрос стоит остро в данном месте. Ни в девках, ни в замужестве не найти женщине покой. В девках - каждый парень, кому не лень издевается. Вешаться над ними, водят за околицу силком, насмехаются и надругаются над невинной девичью честью, рвут подолы по пьянке, завлекают в обман обещаниями жениться. А стоит узнать обществу, что погуляла девка, сразу на нее камень позора вешают - окрашивают дом в деготь. Не дай бог принести в подоле (нагулять ребенка) - позор уже ни чем не смоешь, ни для девки, ни для ее отпрыска. В средние века живем, граждане!
Все начинается с политики, как говорят. Поэтому будем преследовать еще пару идеологически - политических целей. Во-первых, раскулачим кулака Егора Канашева. На протяжение многих лет, он и его предки травили крестьян, вводили их в кабалу, уничтожали любые шансы на лучшую жизнь. Именно на таких элементах держится средневековье деревни. Если ты богат, быть плохим не можешь. Бог тебе всегда помогает и все разрешает, даже если лежишь целыми днями как Ванька - дурачок на печи и ничего не делаешь. А вот беднота - от Бога, а не от от таких “добряков” как Канашев. Во-вторых, нужно создать структуру в деревне. Экономическую - улучшение технологий агрикультуры и создание колхозов, идеологическую - посвящение масс и удаление предрассудков из их разумов, духовную - заботу о ближнем своем. Много работы нам предстоит, но, как говорится, “глаза боятся, а руки делают”.

Агент №1. Прасковья Козлова.
Рабочая кличка - Терминаторша
Сложная судьба у этой девушки. Сиротинушкой осталась она скоро. Ее изба стала проходным двором, местом для посиделок. А еще обесчестил и слухи распустил один поганый тип. Презирали ее в деревне, но не трогали, пока в комсомольцы не заделалась.
Видела она многое. Как подруга умирает. Как другую подругу жизнь изводит. Как несправедливы люди к чужому горю и несчастью. И как любят потолковать и посудачить, вылив ведро помоев на невинные головы. Сначала потешаться над несчастьем будут, кинут камешек, а потому еще и “родительские” нравоучения читают во благо души твоей. Такой вот лицемерие процветает.
А есть еще наказание… Иногда даже не за свою вину. Случился поджог, а поскольку Парунька была сиротой и одной из первых подозреваемой, вся деревня против нее пошла. С топором. Рубить. Без суда и следствия. Еле выбралась из этого Ада, но попала в новый. На новой работе, в другой деревни, поползли слухи о прошлом. Сразу расчет. В городе пытались использовать, не доплачивая. А потом и хозяин захотел поразвлечься…
Не из робкой породы эта деваха. Сказала “Хватит” и начала активную карьеру. Доросла до больших начальников, что может крайне помочь нам в феминизации. Ее трудолюбие, стойкость, жесткость, но с другой стороны доброе сердце - вот что нам нужно.

Агент №2. Марья Бадьина.
Рабочая кличка - Туда-Сюдашна.
Завидная деваха. Первая краса на деревне, да еще и богата. Тысячи нарядов разных спрятаны в ее сундуках приданного. Но сердечко девичье болит - замуж отдают за одного, а любит другого.
Как кобылку будут выбирать во время сватовства. В первую ночь - первые побои и унижения от мужа, которого все считают неудачником и “слюнтяем” на деревне. А потом начнется жизнь замужняя: с утра старики посылают на тысячи дел, а муж не пускает, ласкаться ему охота, скандал либо с одной, либо с другой стороны. Весь день на ногах. Унижения со всех сторон. Колотить со всех сторон. Увидят слезы - опять колотить. Ночью - порция изнасилования. И колотить опять же. И так из-за дня в день. Единственная отрада - увидеть любимого хоть одним глазком когда-нибудь…
Но и его не стало. Утопили, то ли за любовь к кулацкой жене, то ли из-за излишней активности. Слезы льются ручьем. Приговор? Колотить, ведь нельзя честной жене плакать по другому.
Решит она проблему с мужем, и появится новая любовь. Новый человек. Новый принц. Будет учить ее грамоте. Будет просвещать. А потом обрюхатит, опозорит и скажет: “Не хочу быть отцом”. И убежит от ответственности. Правду говорят, “все мужики козлы”.
И закалится она в воде своих слез и пыле своих эмоций. Будто щит стоит стойко против всех невзгод. И станет она отличным учителем и примером для всей деревни. Научит баб как быть сильными женщинами, что не дадут себя в обиду.

Агенты №3 и №4. Наталья и Фекла.
Великомученицы.
Так называемый катализатор для других девчат. Пример того, как все может пойти ужасно по вине парней.

Обрюхатил кто-то Наталью по пьяни. Даже не помнит она, напоил очень сильно. А может сделал свои делишки, когда она спала. Но факт есть факт - кто-то в подоле теперь живет, а Наталья сиротинушка, живет только с матерью. Никто не смотрит в ее сторону как на невесту, и ребенок навсегда закроет ей дверь в таковые. Что только умудренные девчонки не предлагали. “Возьми линя, распластай его надвое, кости его вынь и приложи к животу, все он из тебя и выгонит”. Или же глотать чернила. Можно еще щелок попить. Или в вине куриный помет растворить… Слишком странно советы звучали. Пошла она к бабке - ворожее, не к доктору. Дала та ей отвар специальный, заговоренный. Но смерть пришла не только к тому, кто в подоле. Муки и агония - вот как такие истории кончаются. А кто виновник двойной смерти - никто так и не узнал.

Над Феклой надругались другим образом. Была завидная деваха, правда малость не в себе. И приданное отличное, и семья уважаемая. Однажды, с другой деревни, пришли к ней свататься. Накрыли им стол со всеми яствами, устроили настоящий пир. Все как полагается. И шутки, и прибаутки, и пирожки, и водочки. Закончилось сватовство. Ушли женихи. И никогда больше не пришли. Ведь есть такие шутки и забавы у парней - посвататься в чужой деревни и исчезнуть навсегда. Для них это смешно, а для девок плачевно. Стала Фекла посмешищем на деревне. Нету больше женихов, ведь опозорили двор. И подружки сторониться, как от прокаженной. Единственный выход - бежать далеко, в сам город, а ведь и там не будет просто…

Вот такая у нас женская армия собралась. Упомяним вкратце о мужском подкрепление. Негодяи и развратники, такие как Ванька и Яшка, и в особенности Бобонин - городская мега-быдло-звезда, помогут нашим девахам стать сильнее и бороться. Хорошие ребята, такие как Анныч, чья судьба жутко трагична и хоть побивал жену, свою ошибку исправил, и Санька, кто перечеркнул свое убожество не только служением народу, но и показательным хорошим поступком, помогут женщинам просвятиться и дадут ресурсы для борьбы.

Как борьба и феминизация будет развиваться, можно узнать из этого документа Николая Ивановича Кочина “Девки”. Смогут ли разрешить жуткую ситуацию аль нет? Все там!

Легко ли живется девкам в деревне? А если этот вопрос задать чуть менее ста лет назад. Когда она не имеет свои права и даже не может выбрать за кого замуж выйти. Даже когда этих девушек берут замуж и выбирают себе невесту по ее приданному, да и с тем умыслом, что работница новая будет в доме.

Вот в книге "Девки" рассматривается такой период деревни, когда только начинается коллективизация. А деревенский народ, который привык веками жить по одним устоям и традициям, так легко не может перестроиться. Да и не хочет. А если только представить, что людей теперь будут учить грамоте, а до этого, кто был ей обучен, а если это еще и девушка, был не понят, ведь это не нужно. Зачем уметь писать и читать девушки?! А если девушка решала обучаться грамоте, то она как бы потеряна. Хотя до введения коммуны, ни у кого таких мыслей и не было.
Земля и труд на ней будут общими. Некоторым может такая идея и понравится, но есть и такие, как например, Егор Канашев, наживал свое богатство всеми правдами и неправдами.
А еще коммунисты начали говорить, что бога нет. Тут уж большая часть деревни взбунтуется, ведь всегда деревенский народ набожный, хотя и некоторые пусть свечки потоньше ставили.
Но самый большой акцент идет в этой книге на судьбу девок в это время. Марья Бадьина, которая была первой красавицей на деревне, с приданым о котором любая девушка мечтала и с такой нелегкой судьбой. Жила она себе не горевала, любила и Федора и тут вдруг, бах... И отец решил ее выдать замуж за Ивана Канашева из зажиточный семьи. Но вот пусть и партия, по мнению отца Марьи удачная, да вот самой девушки жизнь теперь не в радость. Встает с утра по раньше и начинает работать в хозяйстве до позднего вечера, а ночью ложится в постель с нелюбимым, который взял ее в привычку колотить. Да это и не удивления такая судьба у девки в деревни, так сказать традиция.
А еще есть Парунька Козлова - сирота, которую не кому защитить. Влюбилась и поверила Бобонину, а тот только поразвлекался с Парунькой и был таков. Он же теперь в городе живет, зачем ему девушки из деревни. Итак, не легко было жить девушки, но тут она решила в комсомолки пойти, а тут вообще худо стало. А когда пожар начался в деревни, то без всяких сомнений решили, что это она. Еле Парунька успела убежать. Но сколько на ее пути горестей не встречалось все равно, смогла она добиться в жизни многого. Вот за это уважение мое Паруньке.

Итог таков не все так просто, как на первый взгляд. Внести новшество в деревню это долго и хлопотно.

Глубинка в эпоху советских перемен: деревня прощается с монархически-испокон-вековым укладом и с переломом выкатывается на советские рельсы. Под переломом подразумеваются переломанные судьбы тех, кому при старом режиме жилось хорошо, ну или хотя-бы просто жилось: в реалиях повествования, жизнь при монархизме была построена таким образом, что хорошо могли жить только доносчики и люди сомнительных моральных качеств. Но об этом чуть ниже.
Интересно, что автор делает акцент именно на женской судьбе, на женском бесправии и безвыходном положении: бьет муж, пьет муж, издевается – всё баба виновата.

Сам автор – выходец из деревни, из той самой глубинки, о которой пишет, 1902-ого года рождения. Роман писался с 1928 по 1932 – по горячим следам деревенской артельной перестройки. И получился на удивление живым, трогательным и увлекательным. Что интересно – книга «Девки» - одна из первых серьёзных вещей в книгографии автора. Есть более поздний роман «Парни», интересно каким получился он, как выглядит более зрелый Кочин в романе с зеркальным названием «Парни»? Интересно почитать и что-то более позднее: «Девки» фиксируют психологию автора на взлете советских идей, когда они ещё только начали переходить из романтических мечтаний в практическую плоскость и были способны обнадёжить, окрылить молодёжь. В 43-ем автор ждёт арест, по статье «враг народа» и десять лет лагерей. В 53-ем высылка и жизнь вместе с семьёй в городе Бор. Изменил ли этот опыт веру автора в светлое советское будещее? Да, позже он был восстановлен в Союзе писателей, реабилитирован… но осадок-то остался? И потерянные десять лет. Должно же это разочарование проглядывать сквозь показательно-идейное творчество? Или напротив, вместо творчества должна остаться одна сухая агитка?

Изначально советская литература отпугивала меня своей идеологической однобокостью и долбёшкой: красное – хорошо, белое плохо: и дыж-дыж-дыж этим алгоритмом по башке на протяжении всей книги/повести/рассказа/статьи. «Девки» приятно порадовали – есть в них неоднозначность, есть понимание мотивов «тёмной стороны», ну и никуда не деться – красная агитка включена по умолчанию, как единственная надежда на светлое будущее: но включена не плоско, в стиле «примитив», а объёмно, с долей эмпатии.

Плюсом и минусом одновременно является язык – он сохраняет деревенские обороты того времени и это придает колорит, ты лучше понимаешь психологию героев, на протяжении книги мыслишь на их языке. В тоже время через этот язык приходится продираться, к нему нужно приспосабливаться, он грубый, местами неприятный, слишком приземленный и показательно нехудожественный – это утомляет, но одновременно погружает в исторический контекст, делает происходящее достовернее. Периодически читая любовные романы современных авторов, действие которых происходит во временя дворян и королей, сталкиваешься с современным мышлением у героев и это выглядит просто смешно и глупо: герои действуют и мыслят по-современному, опираясь на последние достижения в области аргументации тех, или иных моральных позиций…и ну не веришь ты, что такая девушка жила в эпоху Возрождения, такая девушка только что выпорхнула из магдака и вызвала яндекс-такси. У Кочина и контекст, и происходящее, и психология – всё очень естественное, все моральные муки, дилеммы, неоднозначность положения – ты веришь автору. Ты веришь, что девке и в голову не придёт, что можно жить без мужа, что лучше одной, чем с мужем-дебоширом. Каждое такое открытие, каждый такой вывод даётся кровью, внутренней ломкой и переживанием жуткой, сводящей с ума вины.

- была один раз под венцом – не помогло. Значит, не в нём сила.

Это был первый случай в селе Немытая Поляна, когда опозоренную женщину вводил в дом парень гордо, на виду у всех, без венца и без соблюдения всякого рода отстоявшейся в веках окостенелой обрядности.

Помимо языка книга хранит в себе обычаи и традиции. И очень классно, доступно показывает психологическую ломку даже самых активных советских агитаторов: в теории все ладненько и красиво, а вот действуя на практики обычай, привычка, общественное мнение берут свое – даже лучшим из лучших, идейнишим из идейных тяжело дается конкретное действие, шаг толкающий на разрыв с привычной реальностью.

Но крестьяне запирают эту переднюю комнату и держат ее на случай, для гостей, для посторонних, а сами живут в грязной прихожей комнате, в которой вши, теснота и тараканы. Такою же увидел Санька и свою горницу внутренней жизни.

Автор ловко плетет интригу, дразня читателя, подводя к вроде-бы уже неотвратимому положительному финалу той или иной сюжетной линии и неожиданно переворачивая все, отнимая у читателя из-под ног опору.

Время, к которому обращается автор: предыстория колхозного периода. Кровавые разборки только рдеют на горизонте, изредка обрушиваясь на конкретных представителей деревни, но являясь скорее исключением, чем правилом. За пять лет, которые разворачивает перед нами автор, люди морально и психологически перепаиваются, готовятся к более страшным событиям.

И всё происходящее ещё выглядит каким-то свойским, есть надежда, что закончится более-менее мирно.

Однако слова в конце книги, когда кажется, что наши победили и вот он хэппи энд, эту надежду разрывают в клочья:

«Пока мы здесь наделали более громкого, чем важного».

До середины повествования автору даже удаётся сохранить равновесие: ты понимаешь и приверженцев традиции (особенно тех, кто сумел сохранить сценарий своей жизни в рамках этой самой традиции, кто сумел добиться успеха и благосостояние при существующем режиме), так и борцов за новый порядок. Во второй половине автор, конечно, дает красным форы, несколько приглушая старорежимных «белых» персонажей. Эх, вот так и вырастает революция из бытовых соображений.

Анныч видел, что некоторые поднимались и выше, как Канышев и Пудов, да ведь сколько их было? На каждый случай – уличка бедняков вроде Голошубихи.

Отдельного внимания, на мой взгляд, заслуживают схемы обхода законов и распоряжений: просто прелесть! Углубиться в бюрократические перипетии 20-х годов – отдельная изюминка.

Умысел дьявольский. Все общее – и имущество, и жены, и дети.

Комбеды стригли шерсть на овце, а овцу не трогали. Тут добираются до самой овцы.

Из Москвы все видят. В подзорную трубу в наши души смотрят.

Очень старательный мужик, зубами за собственность держится, хотя сам недавно при советской власти из бедноты вылез. (…) и беднота еще не забыла того Карпа, который в рваных портках за сохой ходил.

Но всех черниц настоятельница сохранила, теперь они кустари, вяжут варежки и носки артельно. Артель зарегистрирована в губсовнархозе.

Хозяева половчее норовили брать прислугу в «члены семейства», избавляя себя от неприятности страховать ее и предоставлять ей выходные дни? Такую утруждали сколько хотели, пользуясь тем, что деревенская девка трудолюбива и невзыскательна.

Автор показывает попов, цыганок, знахарок, старух, церковников, бар с самой неприятной, отталкивающей стороны. Сочувствия в его тексте изредка проскальзывает только в пользу сильных личностей, сумевших пробиться, не смотря на все социальные и духовные «припоны». Но и это сочувствие истощается быстро. Автор как бы отдаёт должное их былым заслугам, но показывает, как неизбежно прогнивают эти герои, оказываясь в ситуации успеха. Эти герои как бы прирастают к режиму угнетения, пропитываются им и наращивают успех уже как отрицательные персонажи, приобщаясь к угнетателям – иначе не сохранить столь тяжко доставшегося положения и благосостояния, иначе спихнут. И человек, даже достигший успеха, перестаёт быть человеком в полной мере и становится героем отрицательным, достойным поругания и наказания.

«Девки» ассоциируются с Горьким и его простонародными зарисовками, сохраняющими язык, верования и быт, слабо с «Записками охотника» Тургенева. В Кочинских бабах нет агрессивного европейского феминизма – есть горечь и обида. В парнях и мужчинах нет героизма, есть скорее какая-то учёность, или тяга к положению наставника. И даже как-то не вяжется кровавое представление о том времени, с образами из книги. Убийства и преступления происходят как-то по бытийному, втихую. И больше напоминают сводки из хроники ЧП про убийство по пьяни, чем расследования Пуаро, Шерлока, или даже миссис Марпл.
Из последнего прочитанного ассоциируется с «Красным закатов в конце июня» Александра Лыскова, больше типом повествования, своеобразностью речи персонажей, чем сюжетом.

Самым приятным в книге стала её свежесть: написана она по горячим воспоминаниям автора, не с высоты режимных парадигм, а как бы ещё предвещая их, пробиваясь своим умом, до того, как они официально признаны и обозначены, как официальный финал любого художественного произведения. Кочин оказался для меня ценен именно этой свежестью взгляда, когда ничто ещё не предрешено.

- не в том дело. Тот изъян – дело пустое. Да вот беда – ее в округе пнем зовут. Девка с простинкой. Не все винты крепко тут (он показал на лоб) завинчены, не все гайки на месте.

По пятибальной шкале:

Тема: начало светло-просветительского освободительного советского периода.

Персонажи: живые, яркие, запоминающиеся все с харизмой.

Динамика: 5

Образность: 5 (своеобразная, деревенская, простонародная)

Креатив: изобретательно и объемно, охватывая разные социальные и духовные вопросы и проблемы, глобально и с выдумкой, при этом показывая взгляды и мнения разных социальных групп и слоёв (ну и, конечно, в итоге сводя их к единственно верной – красно-пролетарской).

Противопоказания: тем, кто любит вычурную красоту слога.

Резюмирую: рекомендую к прочтению тем, кто хочет познакомится с историей 1920-х годов через призму умеренных шаблонов, благодаря неглупой книге.

Ну что, девки, не захотели вы читать о русских девках, а зря! Отказались от невероятно интересного исторического путешествия с уникальным этнографическим материалом, не стилизованной, а настоящей, хорошо обработанной народной речью, трогательными мелодрамками. Мне повезло с этой книгой. Правда, я давно хотела почитать про русскую деревню 1920-х годов и просто воспользовалась поводом.

Предыстория интереса. 1920-е годы в белорусской литературе феерические, они... никогда не повторятся (и это не пустая фраза, ибо и 30-е не повторятся, и 50-е не повторятся, но...). Часто бывает достаточно одного абзаца, чтобы точно определить время написания - 1920-е! Яркий, взрывной язык, все эти бурепенные, среброграйныя, трубозвонные ... причем не только в поэзии, но и в прозе. Интересно, происходил подобный взрыв у соседей (русских имажинистов, экспрессионистов и других -истов хватало, но отразилось ли это на прозе) или это результат исключительно возрожденчества (русский язык возрождать нужды не было), результат освобождения языка из-под запрета?.. И я не могу не добавить здесь, что через десятилетие уникальный язык был расстрелян в Куропатах под Минском вместе с его молодыми носителями (почти сто процентов), а в 41-м, после бомбежки Белорусской академии наук, как упоминал один старый ученый, по Минску летали бумажки из словесной картотеки - тогдашний словосбор, который уже никогда не будет восстановлен... недогоревшие бумажки одинакового размера подбирали из грязи и... делали из них самокрутки...

Именно язык и поразил в "девках" с первых страниц. Нет, словотворчества, как в белорусском языке 20-х, здесь нет. Здесь есть удивительное, феноменальное владение молодым (двадцать пять лет) автором разными уровнями традиционного русского языка. Описание деревни и язык сельчан - очень естественная народная речь, уместно пересыпанная приговорками да региональными словечками. Более сдержанное, литературное, но также эмоциональное описание города, напомнило Крестовского с его "Петербургскими трущобами". Характерная лозунговая терминология собраний активистов. ...А какой яркий, юмористический монолог испуганного Бобонина.

...И внезапный крик-голошение, когда среди персонажей сам лично выступает автор с поэзией в прозе, почти библейской по силе образа.

Такое разнообразие в одной книге - безусловное свидетельство мастерства.

Главный герой произведения - быт русской деревни 20-х годов. Я раньше слышала, что между белорусским селом и русским - разница в пропасть и бездну. Невероятно интересно убедиться в этом. Умиления традициями прадедов, как у белорусских классиков Коласа, Мележа, здесь нет ни близко. Есть сострадание, любовь надрывная. Если в Беларуси того времени пьяницы считались единичными исключениями, даже на праздники не всегда пили, то русская деревня залита самогоном. Это действительно сильно поразило. Ведрами! Пьют женщины, мужчины, дети...

Посиделки, где вповалку спят ребята с девками, а девка может не вспомнить, от кого забеременела... Напоить девку, опозорить, порезать сарафан и вытолкнуть к людям, провести в хомуте через деревню - жестокие "шутки", от которых действительно хочется спасти народ и принудить к новой жизни...

Наибольшая ценность книги Кочина для меня - этнографическая. Только подумайте: книга вышла в 1928 году! А писалась еще раньше. Не позднее произведение, не «из воспоминаний», а еще дорепрессийное, значит, более смелое, более объективное. До голодомора 30-х, свального насильственного околхоживания, до смертной цензуры 37-го, до окончательного переворачивания традиционного уклада. Да, Кочин описывает становление новой власти, да, в книге много призывов идти в колхозы, антирелигиозной агитации, но еще не тотальных, не репрессивных, еще есть упоминания о добровольности, о решении массы, еще есть легкое восхищение трудолюбием зажиточных крестьян, очевидно их интеллектуальное преимущество (лучше бедноты обращаются с бухгалтерией, умеют создавать долгосрочные проекты, расширять производство, да и в хитрости обходят), еще не звучит фамилия Сталина... Еще можно приводить аргументацию другой стороны.

Немного, по моему мнению, подкачала композиция, структура книги: разнообразию эпизодов не хватило общего сюжетного стержня, на который нанизывались бы все истории-зарисовки, мелодраматические трогательные эпизоды (судьбы девушек) сконцентрированы в первой части книги, обособленно смотрятся вставки с некоторыми заседаниями, интересна, но неожиданна во второй половине книги история Анныча (не лучше ли было познакомить с ним раньше, раз он такой важный персонаж), появляются в эпизодах яркие герои, хочется узнать о некоторых больше, но они исчезают (интересна казашка Шарипа; и на какую холеру появился в эпизоде ​​бывший граф).

В любом случае, книга достойна внимания, достойна ломки стереотипов: читать о создании колхозов, о глухой деревне, о становлении советской власти, о деревенской дикости может быть интересно!

Па-беларуску тут...

Ну што, дзеўкі, не захацелі вы чытаць пра рускіх дзевак, а дарма! Адмовіліся ад неверагодна цікавага гістарычнага падарожжа з унікальным этнаграфічным матэрыялам, не стылізаванай, а натуральнай, добра апрацаванай народнай гаворкай, кранальнымі меладрамкамі. Мне пашанцавала з гэтай кнігай. Праўда, я даўно хацела пачытаць пра рускую вёску 1920-х гадоў і проста скарысталася нагодай.

Перадгісторыя цікаўнасці. 1920-я гады ў беларускай літаратуры феерычныя, яны... ніколі не паўторацца (і гэта не пустая фраза, бо і 30-я не паўторацца, і 50-я не паўторацца, але...). Часта бывае дастаткова аднаго абзаца, каб дакладна вызначыць час напісання - 1920-я! Яскравая, выбухная мова, усе гэтыя бурапенныя, срэбраграйныя, трубазвонныя... прычым не толькі ў паэзіі, але і ў прозе. Цікава, ці адбываўся падобны выбух у суседзяў (рускіх імажыністаў, экспрэсіяністаў і іншых -істаў хапала, але ці адбілася гэта на прозе), ці гэта вынік выключна адраджэнскі (рускую мову адраджаць патрэбы не было), вынік вызвалення мовы з-пад забароны?.. І я не магу не дадаць тут, што праз дзесяцігоддзе ўнікальная мова была расстраляная ў Курапатах пад Менскам разам з яе маладымі носьбітамі (амаль сто адсоткаў), а ў 41-м, пасля бамбёжкі Беларускай акадэміі навук, як згадваў адзін стары навуковец, па Менску лёталі паперкі з слоўнай картатэкі - тагачасны словазбор, які ўжо ніколі не будзе адноўлены... недагарэлыя паперкі аднастайнага памеру падбіралі з бруду і... рабілі з іх самакруткі...

Менавіта мова і ўразіла ў "Дзеўках" з першых старонак. Не, словатворчасці, як у беларускай мове 20-х, тут няма. Тут ёсць здзіўляльнае, фенаменальнае валоданне маладым (дваццаць пяць гадоў) аўтарам рознымі ўзроўнямі традыцыйнай рускай мовы. Апісанне вёскі і мова вяскоўцаў - вельмі натуральная народная гаворка, дарэчна перасыпаная прымаўкамі ды рэгіянальнымі слоўцамі. Больш стрыманае, літаратурнае, але таксама эмацыйнае апісанне гораду, нагадала Крастоўскага з яго "Пецярбургскімі трушчобамі". Характэрная лозунгавая тэрміналогія сходаў актывістаў. ...А які яркі, гумарыстычны маналог спалоханага Бабоніна.

...І раптоўны лямант-галашэнне, калі сярод персанажаў сам асабіста выступае аўтар з паэзіяй у прозе, амаль біблійнай па сіле вобразу.

Такая разнастайнасць у адной кнізе - безумоўнае сведчанне майстэрства.

Галоўны герой твора - побыт рускай вёскі 20-х гадоў. Я раней чула, што паміж беларускай вёскай і рускай - розніца ў прорву і бездань. Неверагодна цікава пераканацца ў гэтым. Замілавання традыцыямі прадзедаў, як у беларускіх класікаў Коласа, Мележа, тут няма ні блізка. Ёсць спачуванне, любоў надрыўная. Калі ў беларусаў п'яніцы лічыліся адзінкавымі выключэннямі, нават на святы не заўсёды пілі, то руская вёска залітая самагонам. Гэта дапраўды моцна ўразіла. Вёдрамі! П'юць жанчыны, мужчыны, дзеці...

Вячоркі, дзе ўпокат спяць хлопцы з дзеўкамі, а дзеўка можа не ўспомніць, ад каго зацяжарала... Напаіць дзеўку, зганьбіць, парэзаць сарафан і выштурхнуць да людзей, правесці ў хамуце праз вёску - жорсткія "жарты", ад якіх сапраўды хочацца выратаваць народ і змусіць да новага жыцця...

Найбольшая каштоўнасць кнігі Кочына для мяне - этнаграфічная. Толькі падумайце: кніга выйшла ў 1928 годзе! А пісалася яшчэ раней. Не пазнейшы твор, не "з успамінаў", а яшчэ дарэпрэсійны, значыць, больш смелы, больш аб'ектыўны. Да галадамору 30-х, свальнага гвалтоўнага акалгасвання, да смяротнай цэнзуры 37-га, да канчатковага пераварочвання традыцыйнага ўкладу. Так, Кочын апісвае ўсталяванне новай улады, так, у кнізе багата заклікаў ісці ў калгасы, антырэлігійнай агітацыі, але яшчэ не татальных, не рэпрэсіўных, яшчэ ёсць згадкі пра добраахвотнасць, пра рашэнне грамады, яшчэ ёсць лёгкае захапленне працалюбнасцю заможных сялянаў, відавочная іх інтэлектуальная перавага (лепш за беднату абыходзяцца з бухгалтэрыяй, умеюць ствараць доўгатэрміновыя праекты, пашыраць вытворчасць, дый абыходзяць у хітрасці), яшчэ не гучыць прозвішча Сталіна... Яшчэ можна прыводзіць аргументацыю другога боку.

Крыху, на маю думку, падкачала кампазіцыя, структура кнігі: разнастайнасці эпізодаў не хапіла агульнага сюжэтнага стрыжню, на які нанізваліся б усе гісторыі-замалёўкі, меладраматычныя кранальныя эпізоды (лёсы дзяўчат) сканцэнтраваныя ў першай частцы кнігі, адасоблена глядзяцца ўстаўкі з некаторымі паседжаннямі, цікавая, але нечаканая ў другой палове кнігі гісторыя Аныча (ці не лепш было пазнаёміць з ім раней, раз ён такі важны персанаж), з'яўляюцца ў эпізодах яркія персанажы, хочацца даведацца пра некаторых болей, але яны знікаюць (цікавая казашка Шарыпа; і на якую халеру спатрэбіўся ў эпізодзе былы граф).

У любым выпадку, кніга вартая ўвагі, вартая ломкі стэрэатыпаў: чытаць пра стварэнне калгасаў, пра глухую вёску, пра станаўленне савецкай улады, пра вясковую дзікасць можа быць цікава!

Именно этот роман вдохновил меня найти книгу, которую я прочла ещё в детстве, а потом, увы, потеряла. Помнила только, что она про завод и что написала её некая Галина... А вот фамилия по закону подлости вылетела из головы. И удалось мне отыскать эту книгу только сейчас. Оказалось, Галина Николаева, “Битва в пути”.

Думается мне, важно не то, выбрал ли автор для себя романтизм, реализм обыкновенный, соцреализм или постмодернизм, - просто есть книги, написанные хорошо и о хорошем. Можно написать и пятьсот страниц про деревню во время коллективизации, и семьсот - про то, как рабочие на заводе норму перевыполняли, но начнёшь читать - и не оторваться!

На “Девок” можно взглянуть, так сказать, в трёх разных нарядах: в контексте биографии автора, исторической ситуации в стране или вовсе без контекста.

В романе самом по себе можно обнаружить много здравых идей, вроде необходимости освободиться от предрассудков и навязанных традиций, признать равенство полов, не убегать от проблем туда, где легче живётся, а пытаться их решить, даже если это и опасно.

И обо всём об этом - родной, живой речью, с диалектными словечками, с деревенским колоритом. Вдруг понимаешь, что ведь в реках и озёрах полно рыбы, в лесу столько трав и цветов, столько деревьев, а ты и не знаешь, как они называются. А ведь это же наш язык... И красивое, в общем-то, имя Прасковья совершенно не обязательно сокращать до Параши, когда можно сказать “Парунька”.

Но если взять биографию автора, понимаешь, что написанный-то роман уже не поменяется, а вот человек измениться вполне может, и не всегда в лучшую сторону. Удивительно: книга, оставаясь неизменной, несёт в себе жизнь, а для человека перестать меняться - это смерть...

А когда взглянешь на исторический контекст, оказывается, что хорошие идеи далеко не всегда реализуются так, как хотелось бы. И речь сейчас даже не о политическом строе или экономической модели общества, а об отношении людей друг к другу, об их взгляде на жизнь и привычках. Что-то осталось позади: обязательные венчания и отсутствие возможности развестись, например. А что-то никуда не делось, может, стало не так повсеместно, но осталось: всё так же есть мужья, которые бьют своих жён, всё так же есть “индивиды”, которые считают себя вправе делить девушек на “целомудренных” и “порченных” (только сейчас это называется по-другому).

Кстати, у Кочина кроме “Девок” есть ещё и роман “Парни”. Тоже, возможно, стоит прочесть.

Стали жизни дни не милы -
Мужчины теряют свои силы.
Скорее надевай халат,
На трон нацелился матриархат.
Важны как звезды каратэ
Девочки-эмансипэ

Мумий Тролль

Приятно жить в постоянно ускоряющем свой ход мире, когда за десятилетие коренным образом меняются взгляды населения, социальные роли, вкусы и пристрастия. А уж когда это происходит "изнутри", а не навязывается кем-то - приятно втройне. В XXI век всеобщей глобализации и тотального упрощения всего на свете иногда стОит вспомнить, как жили наши... нет-нет, не далёкие предки, а дедушки-бабушки-родители. Понять, чем дышали, кем работали, во что наряжались, какую роль играла в их жизни религия - вот основные пункты, интересовавшие лично меня в произведении Кочина.

Читается, как Цоевская странная сказка с несчастливым концом - не знаю как вам, а мне нечеловечески больно читать:

1/6 часть суши была ввергнута в смуту, деревни долгое время оставались неохвачеными пропагандой и новым укладом жизни. Эти маленькие островки патриархального уклада медленно падают под ударами идей всеобщего равенства и братства, щепки летят во все стороны. Вроде бы ничего нового - молодые крушат окружающую их действительность, науськиваемые стоящими в тени кукловодами. "Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел", - Пушкин не может лгать, однако разница в головах "созревших". И на примере противостояния Канашева-старшего и Анныча это прекрасно показано.

Множество архаизмов, используемых в романе, только подчеркивают его "народность" и помогают погрузиться глубже и прочувствовать эпоху. Для каждого из героев автор использует особую манеру повествования, выражающуюся в определенных словечках и знаках препинания. Мишка Бобонин, например, использует новомодные для деревни словечки: дебаты, телесность, завлекательное, примиренчество. Используемые наречия подчеркивают его статусность, то, что он "городской" - чрезвычайно, особенно. Однако ближе к концу романа, когда его статус меняется, появляются другие - смущенно, неуверенно. Разговор его с Парунькой при Фекле вообще почти целиком состоит из многоточий. Но это не раздражает, а лишь подчёркивает образ зарвавшегося лебезящего шаркуна, пытающегося нащупать, чем можно угодить гостье.

Единственный персонаж, который нравится без каких-либо допущений - это Егор Канашев.

На протяжении всего романа он ни на вершок не отступает от своей правды:

Не гнётся перед трудностями, крестьянская сметка позволяет ему видеть не только верхушку айсберга, а углядеть самую суть:

Те, кто работали, всегда ели, а с приходом к власти Советов, перестали. Как известно, лучше всех в колхозе работала лошадь, но так и не стала председателем. Егору Силовичу к концу романа почти 70 лет, и он понимает, что всё не сможет забрать с собой, и то, что нажил трудом за долгие годы, достанется никчёмам. Однако это знание не надламывает его, а делает ещё более принципиальным. Если бы все противники Советской власти были такими, всё бы закончилось, не успев начаться.

Итоги романа просты: впереди "только небо, только ветер, только радость". И много работы для советской молодежь, которой везде дорога. Как тут не вспомнить товарища Сухова и замечательный плакат: "Женщина - она тоже человек!"

Я люблю масштабные советские книги: "Поднятая целина", "Тихий Дон", "Молодая гвардия", поэтому когда в ДП появилась эта книга, я поняла, что буду не против ее прочитать. Многие ругают советскую литературу в пропаганде и глупо это отрицать, но если автор настоящий художник, то у него может получится шедевр даже с пресловутыми "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить" или " Вся власть - советам". Но иногда получает редкая безвкусица: стихи Демьяна Бедного тому пример. Николай Кочин для меня оказался где-то по середине: и не серый добротный картон марширует по улицам под красным знаменем, но и не душераздирающая история семьи Мелеховых. Наверное, все дело в задаче, которую ставил перед собой писатель: не показать новый тип человека и как коммунизм повлиял на деревню, а показать, как коммунизм пришел в деревню и начал выметать оттуда все метелкой, поэтому и Парунька получился отчасти ненастоящей, не в самом делешней - она не герой, она функция.

Задачу свою автор решает топорно. Вот у нас село Немытая Поляна, вот у нас девичьи артели, вот расслоения по имущественному признаку, поверните голову налево - вот у нас обижают несчастную Паруньку, посмотрите направо - вот у нас выдают насильно замуж безвольную Марью, прямо перед нами фанатично православный (оказывает ПГМ головного мозга существовал уже тогда, видимо, это явление такая же часть нашей культуры, как скажем, Пушкин или блины на масленицу). А сейчас придет Коммунизм и всех спасет. Спасение будет тяжелым, возможно, очень тяжелым, но это же спасение - "и в воздух чепчики бросали". А религия - опиум для народ, да.

Но с другой стороны, в "Девках" очень много интересных подробностей. Дотошно выстроен язык деревни того времени. Много усилий было затрачено - и это чувствуется в каждом слове, в каждой строчке - для описания каждой детали, для создания атмосферы, для того, чтобы нарисовать весь этот паноптикум деревенской жизни начала двадцатого века. И это не дает отнести книгу к разряду второстепенных поделок, место которых на свалке истории. Мне кажется, Кочину не хватило не художественного чутья, а таланта. Может быть, он действительно видел в таких вот Аннычах, Паруньках юношей бледных со взором горящим, которые вытащат страну из трясины мракобесия и поведут к светлому завтра, да при чем тут все страну? Весь мир поведут! Кто же знал, что оно вот так вот все обернется. Кто же знал...

"Девки" мне понравились. Много интересных подробностей, интересно выписанные характерные персонажи, но как-только появляется идея обновление села через идеологию все становится до приторности слащавым и ненастоящем. Неужели, автор этого не видел? И не чувствовал? Думаю, он просто действительно верил, что можно в одночасье сломать весь мир и перекроить заново, чтобы и по справедливости и по честному. Да вот только нельзя оказалось, и в этом книга фальшивит.

Самая страшная свадьба в книге. А страшная, потому что реальная. Я понимаю, в некоторых местах автор специально сгустил краски. Определенные люди показаны в нужном свете. Советскую власть часто ругают за уничтожение деревни. Но если деревня продолжила существовать в подобном виде, гори она синим пламенем.
Кстати про пламя. Странно, что девушек простили...
Но, к сожалению, начинается агитационная часть. И она просто заваливает все. Люди говорят, и им не веришь! Настолько неправдоподобно они общаются. И это еще сильнее видно на контрасте первых двух частей.
В сравнении, с другими произведениями о том же времени (Поднятая целина, Тени исчезают в полдень) получилось очень топорно. Мир четко делится на злодеев и героев. При этом быт деревни показан безумно интересно.