Красный смех. Повести и рассказы

Самая главная тема этой повести - знание о неизбежности близкой смерти. А некоторые даже знают и точную дату возможной погибели, которую предотвратили бравые службы безопасности, например как у министра из первой главы. Сразу же образы смерти уже не отходят от них, от тех, кто узнал о самой страшной тайне в своей жизни - скорой неизбежной смерти. Мне кажется это очень ужасным знанием и обладателем этих знаний я не позавидую. Особенно людям, ожидающим своей казни или знающим, что его хотят взорвать и расстрелять какие-то радикально настроенные молодые люди, о существовании которых он до сей поры даже не догадывался. И если министру почти ничего не угрожает и в скором времени эти тяжкие думы покинут его, то приговоренным к смерти уже никак не отвертеться. Они по сути уже и не живут, хоть и не мертвы. Вот Цыганок очень удивил меня. Вроде бы бесчестный разбойник, убийца, а палачом быть отказался, хотя мог и избежать смерти. Кто-то кидает смерти вызов и не воспринимает всерьёз, а кто-то начинает сходить с ума. Да и некоторых героев больше устрашает не сама смерть, а вмешательство людей в естественный ход вещей. Если допустим можно свыкнуться с мыслью, что когда-нибудь у тебя остановится сердце или какой-то из органов откажется работать, то вмешательство людей они терпеть не могут. Их судят обычные люди, выносят приговор и приводят его в исполнение. Одно дело распоряжаться своей жизнью самому и идти на смерть добровольно привязывая к себе бомбы, а другое быть зависимым от воли какого-то там человека. Повесть позволяет прочувствовать переживания всех семи повешенных. Может для кого-то эта повесть будет тяжела в прочтении. Всё-таки не самая приятная тема для размышлений. Наслаждайтесь жизнью, уважаемые читатели.

В двух плоскостях одновременно шли жизнь и смерть, и до конца, до самых смешных и нелепых мелочей оставалась жизнью жизнь.

Как-то так получилось, что в детстве у меня не было никаких Кусак и Петек-на-даче, а был (правда, уже не совсем в детстве) - сразу "Рассказ о семи повешенных". Но с тех пор с Андреевым у меня в сознании намертво (охохо, намертво) связано именно это произведение.
Потрясло тогда и продолжает потрясать то, с какой пытливой откровенностью автор проникает в ту область, которую человеческая мысль обычно желает обойти стороной. Иной писатель посвятит книгу сотне жизней - Андреев посвятил её нескольким смертям. Впрочем, даже не им, а совсем особому явлению - одному, общему ожиданию смерти. И вместе с тем ещё многому такому, что мысль обычно обходит стороной: одиночеству, страху, несвободе, безумию... А казнь, которая не есть просто смерть, а что-то другое; а тюрьма, которая - один большой сумасшедший дом; а жизнь, такая, от которой и тюрьма - освобождение? Пара десятков страниц, которые едва уместишь в сознании.
Ты и знать не знаешь, и думать не думаешь, а здесь - вот оно, смотри, чувствуй, пройди семь страхов и семь смертей до конца.
И в этом - для меня - весь мир Андреева: обнажённый до предела, до страшных и отвратительных своих внутренностей, сумрачный и ясно видимый в простых обыденных деталях, нереальный и почти осязаемый, жуткий и головокружительно притягательный.

Есть ли что-то более противоестественное, чем ребёнок с морщинами на лице? Леонид Андреев в рассказе "Петька на даче" рисует пронзительный портрет десятилетнего мальчика, чье детство украдено безжалостными обстоятельствами жизни.

В душной парикмахерской, где день за днём звучит монотонное "Мальчик, воды!", маленький Петька существует словно в клетке. Его мир сжат до размеров тесного помещения, наполненного запахом дешёвых духов и людским равнодушием. Здесь, среди зеркал, отражающих чужие лица, тает его детство, оставляя на юном лице недетские морщины.

Но судьба дарит Петьке короткий, яркий миг свободы – поездку на дачу. Этот контраст между затхлой атмосферой парикмахерской и живым, дышащим миром природы автор рисует с потрясающей силой. На даче Петька словно сбрасывает с себя груз преждевременной старости. В дружбе с гимназистом Митей, в играх на свежем воздухе, в безмятежном созерцании природы он наконец-то становится тем, кем должен быть – просто ребёнком.

Однако счастье оказывается хрупким и недолговечным. Возвращение в город превращается в настоящую трагедию. Крик Петьки – это не просто плач ребёнка, это вопль души, осознающей неизбежность возвращения в клетку, где нет места детским радостям и мечтам.

Андреев создаёт не просто рассказ – он пишет обвинительный акт обществу, которое позволяет превращать детей в маленьких старичков, лишая их самого ценного – права на детство. История Петьки звучит как набат, призывающий защищать хрупкий мир детства от жестокости взрослого мира.

Очень сложно давать какую-то оценку такому неоднозначному и провокационному произведению. Мнения разные, да и меня не так зацепило, чтобы я провёл полноценное исследование. Не получается даже выделить какую-то главную тему. Сам Андреев будто старательно уходит от ответа и своей субъективной оценки. Кажется, что этот вопрос “Кто прав?” задают именно читателю. Но давайте о сюжете.

Переда нами интерпретация евангельской истории о предательстве Иисуса Иудой. Сам Иуда предстаёт перед нами скорее двуличным. Его лицо буквально поделено надвое. Он слеп на один глаз. Остальные постоянно напоминают ему о его недостатках, поэтому и характер его двойственен. Апостолы обвиняют его в воровстве и лжи, что действительно является его недостатками, но Иуда так любит Христа, он так предан ему, что эта мысль не даёт ему покоя. Именно Мысль. Есть даже произведение с таким названием у Андреева, где он рассуждает о том, что мысль заразительна, она всепоглощающая и может свести с ума (что не так давно показал нам Нолан в фильме “Начало”). И эта мысль поглощает Иуду. Ему даже не важно, за сколько он продаст своего учителя. Ему важно, послужить Христу, помочь искупить грехи человечества. Он выполняет свою, особую миссию, хоть и сознание заполняется корыстными мыслями. Эта корысть и приводит его к одинокой ветке в конце произведения. Он надеется, что Иисус поймёт и посадит Иуду рядом с собой, потому что тот его самый преданный ученик, готовый и на согрешения ради высшей миссии.

И на вопрос “Кто прав?” можно ответить: "Никто". Иуда обманул сам себя, он считает лишь себя правым. Даже здесь он соврал, только уже самому себе. Он является двойственным персонажем, и безумие буквально раскалывает личность Иуды надвое. Он, вроде, и хочет остановить процессию, и надеется, что апостолы вмешаются, но нет. Всё идёт так, как надо. Как предназначено.

Я прочитала "Мысль" сразу после "Красного смеха". И, возможно, именно поэтому она показалась мне почти безжизненной. Не потому, что в ней нет ужаса — он есть. Но он стерилен, как хирургический инструмент, как камера для опытов над человеческой душой.

Доктор Керженцев совершает убийство ради идеи. Он не страдает, он не мучается — он рассуждает. Его безумие — не крик, а логическая конструкция, выстроенная с пугающей аккуратностью. И я, читая, чувствовала не тревогу, не боль, а отстранённость. Как будто смотрю на муляж страдания, на театральную декорацию, где всё слишком правильно, слишком выверено.

Андреев, конечно, мастер. Он умеет показать, как мысль может стать ловушкой, как разум — не спасение, а путь к разрушению. Но в этой повести он говорит через стекло, не касаясь кожи. После «Красного смеха», где каждая фраза — как ожог, "Мысль" кажется холодной ванной, в которой не хочется задерживаться.

Может быть, я просто не в том состоянии, чтобы воспринимать философию как утешение. Может быть, я ищу в литературе эмоциональную правду, а не интеллектуальную игру.
А может быть, "Мысль" — это просто эксперимент, удачный, но не живой?

Действие книги происходит в неизвестном Городе. Не указано какой он по размеру - маленький и уютный или огромный и постоянно в движении. Главное - это как себя в нем чувствует человек. Кто-то до мозга костей житель города и не может представить себя без всех благ, наподобие удобной ванны, туалета и прочее. А есть те, кому такие удобства не важны, а главное тихая и спокойная жизнь в городе, в котором мало жителей, нет столпотворения, а-ля деревушка. Герой книги, чиновник Петров, в какой-то момент понимает, что город, в котором он живёт, все больше и больше давит на него. Он боится показываться на улицу, ведь там сплошь незнакомые лица. Чувствует, будто попал в ловушку. Периодически, по праздникам выезжает в гости к знакомым, в котором уже который год видит мужчину, со временем ставший ему знакомым. Только странность в том, что он так и не удосужился узнать его имя. Петров спешит на эти праздники, чтобы почувствовать себя не одиноким, он тянется к этому человеку, как к своего рода щиту. В итоге, город Петрова "толкнул, прошёлся по нему, потоптался и ушёл дальше".

Не секрет, что любовь каждый проявляет по-своему. К сожалению, не всегда разумно и благородно. И не всегда окружающие понимают, что это было выражение любви, а не просто жестокий недальновидный поступок, изменивший, однако, если не ход истории, то общепринятое представление о ней.
Имя Иуды из Кариота обычно соотносят с предательством, но повесть Леонида Андреева разбивает устоявшиеся взгляды, и  читатель с удивлением осознаёт, что Иуда так неоднозначно выразил  свою любовь к Иисусу. В книге показано то фатальное неразделенное чувство, которое сметает  всё на своём пути. Именно любовь, а не жажда наживы,
подталкнула, по мнению автора, Иуду к роковому поступку.
Сразу оговорюсь, что всё нижесказанное является рецензией на книгу, а не разбором религиозных учений.
Реализуя замысел написать  "нечто по психологии предательства", автор остановился на общеизвестном сюжете. Но описал  мотивы действий Иуды, так, что меняется трактовка событий, да и значение самого предательства воспринимается по-другому.
Начнём с основного вопроса, а были предательство? Как можно предать того, кто открыто проповедует, не делая секрета из своего учения и не таясь?  Кого знает в лицо  огромное количество людей, про которого известно служителям церкви?  Он никому особо не нужен, да и сам не прячется.  Для первосвященника Иисус Назарей - один из многих бродяг, философствующих перед зевакам ради подаяния.   И тут проявляется Иуда.
Безобразный, мерзкий и лживый Иуда, который, возможно впервые в жизни, поверил в  доброго, красивого, утончённого Иисуса, полюбил его и предпринял всё, чтобы доказать всем его святость. Пытаясь придать Назарею значимость в глазах церковников,  Иуда вынуждает власти действовать, что приводит не к всеобщему прозрению божественной сути пророка, а к его мучительной казне. Автор просто потрясающе расставляет акценты и смысловые нюансы. Описывая  Иуду, он неоднократно подчёркивает его отталкивающий внешний вид и  подлую натуру, подкрепляя   образ перечислением неблаговидных поступков. Он неприятен со всех сторон, но, не знаю в силу гуманизма  или идиотизма, вдруг ловишь себя на мысли, что в душе начинаешь  оправдывать Иуду, сопереживая в большей степени ему, а не тому, кого он отправил  на мучения.
Повесть вызывает странные, противоречивые чувства, чтобы разобраться в которых мне пришлось сначала прослушать книгу, а затем ещё и прочитать её (благо размер небольшой). Трактовка событий вполне возможна, тем более, что за давностью лет истины нам не узнать. Но тогда получается, что роль предателя должна быть пересмотрена. Ведь возможно, что без Иуды,  Иисус, затерявшись в пёстрой толпе философов и мятежников, прожил бы долгую жизнь, и никогда не стал бы тем, кем мы его сейчас воспринимаем. тИуда просто столкнул  Иисуса в бессмертие, превратив его в Образ.
Такой шаг в историю самостоятельно не сделать. Нужен очень сильный антипод.
Я не определилась, чем эта книга была для автора: дерзкой провокацией или попыткой переосмыслить церковные догматы. Для меня она стала Открытием.
Автор обыгрывает известный христианский сюжет, поэтому, чтобы прочувствовать глубину и силу произведения, нужно хотя бы в общих чертах знать Евангелие.

Как давно мне хотелось прочесть произведение и как долго я откладывала знакомство в ожидании того, что получила!Очень тяжёлая для восприятия повесть, впрочем, как многое у Андреева. Страшно читать ее. Тлен и безысходность, мрак и беспросветность в жизни отца Василия. Честно говоря, сложно мне представить священника, жизнь которого описывал писатель. "Я не верю!", - мой ответ ему. Зато чётко видеться за созданным героем сам писатель, его взаимоотношения с Богом и людьми. Таким он был человеком, таким ему представлялся весь мир...нотдо смх пор, читая его многие произведения, я не могу ответить себе на вопрос: почему?

Евангельский Иуда – это, прежде всего, предатель Христа и, вдобавок, вор (якобы крал из ящика для пожертвований). Но даже у евангелистов образ Иуды неоднозначен и противоречив. Во-первых, Иисус принял Иуду в число ближайших сподвижников и поручил "ящик", это говорит об определённой степени доверия. Во-вторых, Иуда после предательства раскаялся, вернул деньги и покончил с собой. Отрицательным персонажем он стал лишь вследствие совершённого предательства, мотивы которого для евангелистов были непонятны. А потому они объяснили поступок Иуды вмешательством Сатаны, который вошёл в него во время Тайной Вечери – такой вот «рояль в кустах».
В версии Леонида Андреева действия Иуды получили убедительную мотивацию – может быть, впервые в мировой литературе. И чем ближе к концу, тем ужаснее становится от мысли: к каким страшным деяниям может привести безответная любовь!..
Унижение, предательство на смерть, самоубийство – и всё это во имя неразделённого, призрачного, но огромного чувства… И никакого раскаяния не было. Какое же в любви раскаяние?!

Жизнь есть боль и страдания. Да, можно жить и с таким настроем в жизни, а можно переносить все с легкостью и иронией.
Отец Василий с судьбой, которая ему была предрешена? Или все же мы сами творцы своей жизни?

Думаю в повести Леонида Андреева показано его отношение к такого рода вопросам. Отец Василий шел по стопам своего отца, стал священнослужителем, обзавелся семьей, родились детки и все бы жить да поживать и добра наживать, только происходящее как свинцовая туча навалилось на плечи и нет выхода из этой тьмы.

Сыночек Василий погибает, супруга пристрастилась к алкоголю это ли не испытание? Верует ли еще, не сомневается?

Жаловался на судьбу, разве по чину ему, а все что происходит, так это жизнь называется, а в ней чего только не происходит: и печали , и радости, и все надо воспринимать как данное.

И вот снова забрезжил "свет в оконце" - жена беременная и родился сыночек - и снова мгла - ненормальный он. Снова жизнь заставляет смириться и воспитывать чадо. Тяжело мальчику, мучаются родители, страдает сестра, но не выкинешь ребенка, не избавишься от него.
Метания отца Василия страшные, он верует, но дома дочка Настя, жена, да сын Василий и они как немой укор всей его деятельности. А он молчит и отмаливает. Да вот и попадья не выдержала, погибла в страшном пожаре, сил уже не было терпеть, остались детки с отцом.

Так все же избранный или он должен всю жизнь смиряться?
Рассуждения о смысле жизни, о вере, об избранности и смирении.