The Year of Magical Thinking

Пережившие оглядываются и различают знаки, знамения, которые они пропустили. Вспоминают, как засохло дерево, как чайка врезалась в капот автомобиля. Они живут символами. Они вчитывают символы в спам, оставшийся в неиспользуемом компьютере, в залипшую клавишу delete, им кажется, что решение заменить эту клавишу – скрытое предательство.

Какие-то события произойдут – и ничего не поделаешь.

Для скорби есть время и место, но есть и пределы: «Я посвящаю тебе ночь вздохов и воспоминаний».
— «Ночь вздохов и воспоминаний», — повторил наш лектор. — Ночь. Одну ночь. Быть может, всю ночь напролёт, но поэт не говорит даже «всю ночь», он говорит просто «ночь», то есть не жизнь, а несколько часов.
Жестокая и нежная мудрость.

Так о вере эта книга или о скорби? Или скорбь и вера – одно и то же?

Скорбь не ведает расстояний. Скорбь настигает волнами, пароксизмами, внезапными приступами, от которых подгибаются колени, темнеет в глазах, и повседневная жизнь стирается.

В этот промежуточный период, который именуют трауром, мы словно оказываемся в субмарине, затихшей на дне океана, – мы чувствуем лишь натиск пучины, то вблизи, то в отдалении, которая обрушивает на нас воспоминания.

Я знаю, зачем мы пытаемся удержать умерших живыми: мы пытаемся удержать их живыми, чтобы удержать их подле себя. Я также знаю: чтобы продолжить собственную жизнь, нам придётся однажды отпустить умерших, позволить им уйти, оставить их смерти. Отпустить, чтобы умерший превратился в фотографию на столе. Отпустить, чтобы умерший превратился в имя в отчётах трастового фонда. Отпустить его в воде.

Понуждая себя завершить статью, я вплотную подошла к тому, чтобы вообразить весточку от Джона. Простую весточку: «Ты профессионал. Дописываю статью». И я подумала: мы позволяем себе вообразить лишь такие сообщения оттуда, которые необходимы нам, чтобы выжить.

Мы перестали развлекаться, повторял он мне в последнее время. Я приводила примеры (мы же побывали вот там, мы же делали вот это), но я понимала, о чём он говорит. Он имел в виду делать что-то не потому, что от нас этого ждут, и не потому, что мы всегда это делали или должны делать, а просто потому, что хочется. Он имел в виду желания. Он имел в виду жизнь.

«Больше, чем ещё один день», – шепнул он, ведя её к алтарю.
«Больше, чем ещё один день», – шептал он ей в те пять дней и ночей, когда посещал её в реанимации «Бет Изрэил норт».
«Больше, чем ещё один день», – шептала я ей без него в следующие дни и ночи.
«Больше, чем ещё один день. Как ты говорил мне», – сказала она, стоя в чёрном платье в соборе Святого Иоанна Богослова в тот день, когда мы хоронили его прах».