The Science of Discworld III: Darwin's Watch

Викторианство не было обстановкой – оно было процессом. Рекурсивным процессом, который придумал себе новые правила и новые способности, тогда как упорный труд вместе с новшествами вели к новому капиталу, новым доходам и новым вложениям. Новые нищие хоть и страдали от угнетения, но жили гораздо лучше деревенских бедняков. Поэтому люди стекались в города, где, несмотря на «диккенсовскую бедность», жить было легче и интереснее, чем в селах. Новоиспеченные горожане становились новой рабочей силой и создавали новые отрасли промышленности. Кроме того, они составляли полезную потребительскую базу.

По-видимому, белок ЭРВ-3 очень напоминает другой – p15E, который приходится частью распространенной защитной системы, используемой вирусами, чтобы не дать хозяину себя убить. Белок p15E не позволяет лимфоцитам, главным клеткам иммунной системы, реагировать на антигены – молекулы, разоблачающие чужеродную природу вируса. На определенном этапе своей эволюции млекопитающие переняли эту защитную систему у вирусов и стали использовать ее, чтобы женская плацента не откликалась на антигены, проявляющие чужеродную природу отца зародыша. Вероятно, исходя из принципа, что его одинаково повесят как за овцу, так и за ягненка, человеческий геном решил украсть целую свинью, то есть весь ретровирусный геном.

Секвенирование генома, может, и переоценено как ответ на все человеческие болезни, но является прекрасной областью фундаментальной науки. Благодаря секвенаторам стало известно, что осы – не единственные организмы, в геномах которых содержатся фрагменты ДНК-вирусов. На самом деле, они есть у большинства живых существ, включая людей. Геном человека содержит один полный вирусный геном, и называется он ЭРВ-3 (эндогенный ретровирус). Может показаться, что это просто одна из причуд эволюции, но кусок «мусора ДНК», который действительно является мусором… На самом деле без него не было бы и нас. Он играет поистине ключевую роль в предотвращении отторжения плода материнским организмом. Иммунная система матери «должна» распознавать ткани развивающегося ребенка как «чужеродные» и запускать процессы, чтобы от них избавиться. Мы говорим «должна», подразумевая, что это то, что иммунная система обычно делает с чужими тканями.

Затем эволюция остановилась: амебы в прудах захотели остаться амебами и не превращаться в рыб, рыбы захотели не становиться динозаврами, а просто жить своими рыбными жизнями, динозавры были уничтожены метеоритом. Обезьяны, увидев, каково это – быть венцом эволюции, теперь просто медленно вымирают – и процветают лишь в зоопарках, где их держат, чтобы показывать нам, какими были наши предки. Люди теперь заняли вершину древа жизни: раз мы совершенны, значит, эволюции некуда больше развиваться – поэтому она и остановилась.