Собрание сочинений в 8 томах. Том 1

Наверное, эта легенда должна учить, что добро все-таки побеждает. И даже если в какой-то момент зло одерживает верх, как когда София поддалась соблазнам, подстроенным Еленой, и переметнулась на сторону греха – время все расставит по местам.
Но как-то не укладывается у меня эта мораль в стройную линию. Облик добра в лице Софии получился карикатурным, она добродетелью-то занималась из зависти и честолюбия. Че-то тут не то.
Мне больше нравится другая мораль. Так-то у сестер все отлично сложилось в тот момент, когда они перестали враждовать и завидовать друг другу и стали работать сообща. Оказалось, пока молодость была, отлично получалось отжигать и пепелить, когда эти годы прошли – появилось время и для смирения и добродетели. Органично, естественно и, похоже, так же счастливо, как в годы распутства. Вывод – всему свое время. В каждом человеке есть что-то плохое и хорошее, есть черное и белое. Пока ты пытаешься отрицать в себе одно и выпячивать другое, будешь суетиться попусту. Прими обеих своих внутренних «сестер», просто живи свою жизнь, и будет тебе счастье.

Мне понравилось, даже очень, и сейчас роль не только о сюжете, а скорее о произведении в целом.
На Ривьере страшный переполох! Уже не молодая (по тем меркам) мадам Анриет бросила мужа, детей и сбежала с молоденькими французом. Неслыханная дерзость, как могла благовоспитанная женщина, имеющая статус в обществе убежать с пареньком, которого знает меньше 5 часов. Среди гостей пансиона разгораются нешуточные споры, все осуждают мадам Анриет, и лишь наш рассказчик встал на сторону женщины и пытался показать, что сбежала она вряд ли от хорошей жизни.

Миссис К. одна из постояльцев пансиона увидев в лице нашего рассказчика поддержку, решила раскрыть ему историю из своей жизни, очень давнюю историю, но которая даже спустя несколько десятков лет, лежит грузом на сердце. Миссис К. слишком рано вышла замуж, родила детей, и также слишком рано овдовела. Когда дети подросли, и уже перестали так сильно нуждаться в матери, Миссис К. решила отправиться в путешествие, которое чуть не разрушило ее жизнь. И даже спустя столько лет, ее воспоминания свежи, да и к тому же, раньше она никому не решалась поведать эту историю.

Мне безумно понравился язык повествования, очень ярко переданы эмоции, и пусть сама история несколько наивна и предсказуема, я честно заявляю, что я до последнего верила в исправление одного из действующих лиц ( но я тоже видимо достаточно наивный человек). А еще я не могла не заметить, что Цвейг не осуждает героев, ни мадам Анриет, ни Миссис К. он не говорит, что их поступки аморальны, или наоборот правильны, все эти оценки он предлагает сделать читателю, тем самым выбрать самим как относится к этим историями и к поступкам героев. И вот после после окончания истории осталось горькое послевкусие, Миссис К. после стольких лет все еще винит себя, но я не до конца поняла в чем же? А страсти совсем нешуточные разгораются в этой совершенно небольшой истории, но даже в ней есть столько тем, идей и мыслей над которыми хочется поразмышлять.
Однозначно рекомендую)

Рассказчик, мизантроп европеец, садится на переполненный пароход в Малайзии. Он занимает крошечную, душную каюту, рядом с машинным отделением, на корабле направляющемся в Неаполь.
Не в силах терпеть болтовню своих попутчиков на палубе, он спит весь день и бродит по кораблю под звездами. По стечению обстоятельств он встречает другого европейца-затворника, врача, проведшего семь лет в тропическом аду. Поначалу попутчик сторонится рассказчика, но потом навязчиво рассказывает ему ужасающую историю о страсти и обмане. Историю, основанную на различии между долгом и моралью. Между тем корабль равнодушно идёт сквозь фосфоресцирующие моря и звезды холодно мерцают в антрацитовой ночи.
Это 100-страничный шедевр Стефана Цвейга.
Я давно не читала Цвейга, потому что любимые в молодости книги всегда перечитываю с некоторой тревогой и боязнью разочарования.
Цвейг — прекрасный мастер коротких рассказов, и эти рассказы просто потрясающие. Это все трагические истории, и каждая история связана с какой-то навязчивой идеей. Больше всего меня поразила психологическая глубина персонажей. Легко сказать, что Цвейг действительно пытался понять подсознание и причину, по которой люди делают то, что делают.

Блестящая книга. Горячо рекомендую.

Ааа, опять я нашла рассказ на свою триггерную тему - что мы все состаримся и умрем в одиночестве, никому не нужные. Рассказ очень маленький, рассказывает об одном старике, который всю жизнь работал на благо жены и дочки, и в старости понял, что никогда не жил для себя, а пока работал - его родные отдалились от него. И вот теперь он старый и больной, всем с ним скучно, все стараются отделаться от него поскорее. А он понимает, что скоро умрет, и даже маленькая когда-то дочка уже выросла, у нее своя жизнь, взрослые интересы, и она больше не его маленькая девочка, любящая отца без оглядки. Теперь она любит танцы и других мужчин, что вроде бы естественно для ее возраста. Но старика это бесит. А вот для жены, конечно, такое отношение к мужу не слишком естественное. Но уже ничего не поделаешь, и старик готовится умереть с осознанием, что потратил жизнь вникуда, всё ужасно грустно, честно. Мне вообще очень нравится, как Цвейг описывает чувства людей, меня часто это цепляет в его книгах. Прямо даже не хочется читать, потому что слишком печально.

Стыдно мне, не читала я Цвейга. Так что это первая новелла, с которой я и начала знакомство с автором.
Смятение чувств и осталось у меня после прочтения. Невероятно насыщенное эмоциями и чувствами героев произведение. Самые сокровенные переживания, обнаженные нервы любви и искренняя дружба. И да, любовь она такая разная бывает. Цвейг так мастерки прошел по краю опасной темы, сумев не скатиться в бытовое и не слишком приятное. Особенно хочу отметить язык, легкий и в то же время насыщенный красками и эмоциями. Незабываемо.

Уфф... Да уж, пожалуй, если бы я получила такое письмо - у меня бы волосы дыбом встали. Это как вдруг узнать, что всю твою жизнь по пятам крался совершенно безумный маньяк, и только чудом вышло, что ему не взбрело в голову умереть с тобой в один день. Сочувствую писателю куда больше, чем героине. Ему еще с этим жить.

Что сказать о жизни и людях после прочтения этой новеллы? Люди - очень странные твари. Наделенные воображением, в котором коренится большая часть их проблем... Девочка... Девочка. Ох уж эта девочка. Наверное, винить стоит ее мать. За воспитание, недостаток внимания, за всю ее жизнь. Или далекую прапрабабку, от которой в генетическом коде осталась аномалия. И все вместе легло и сломила одну маленькую жизнь, превратило в красивую сказку с печальным возвышенным финалом.

Страшно.
По чести - страшно жить в мире, где водятся такие люди, как ГГ.

Новелла написана прекрасным языком. И о многом.

Флэшмоб 2015: 29/45.

В те редкие дни, когда мне недостает эмоций в обыденной жизни, я, как проверенное лекарство, беру в руки сборник новелл Цвейга и на несколько часов погружаюсь в пучину человеческих страстей, некоего безумного неистовства, которое во мне порождает его проза. Так случилось и в этот раз. Желая вдохнуть жизнь в ничем не примечательный семейный уик-энд, не доводя при этом до нервного срыва окружающих, я мирно устроилась на диване и погрузилась в чтение.

На сей раз выбор пал на «Двадцать четыре часа из жизни женщины». Как ни странно, повествование началось от лица отдыхающего некоего пансиона в Ривьере. «Хм, - подумалось мне, - неужели Цвейг отступится от своей привычки и доверит вести повествование стороннему наблюдателю?» Но, нет, через пару страниц стало ясно, что автор остался верен себе и готов низвергнуть весь шквал переживаний прямо из первых уст.

Эта новелла о противостоянии двух страстей – неистовой, разрушающей страсти к азартным играм и благородной, но тем не менее довольно опасной страсти спасения ближнего. Они как две волны предельной силы сталкиваются, частично поглощая друг друга и разлетаясь миллионом брызг, врезающихся в сердца подобно осколкам.

Какая концентрация эмоций на менее чем полсотни страницах, какой накал! Мне кажется новеллы Цвейга надо читать строго дозировано, чтобы не вызвать передозировки и следующей за ней «ломки». Именно поэтому я захлопываю книгу, едва перевернув последнюю страницу, и прячу ее в самый дальний уголок в комнате. На будущее. Подальше от соблазнов…

В номере гостиницы на озере Гарды 65-летний богатый старик Соломонсон делает для себя и в себе поразительные открытия. Поздней ночью, проснувшись от приступа жестокой боли, он видит свою 19-летнюю дочь, скользнувшую по коридору обратно в свою комнату из комнаты молодого человека. Это открытие его потрясает и навевает заглянуть вглубь себя. "...когда же я жил?.. когда я жил для себя?.. Разве это была жизнь? Вечная погоня за деньгами... и только для других, а теперь зачем мне это поможет? Я не узнаю лица жены, ее голоса... как чужая говорит она со мной, ей нет дела до моей жизни, до моих чувств, мыслей, страданий... она давным-давно стала для меня чужая... Куда все исчезло? " Несколько дней отец семейства не находит себе места, пытаясь найти точку невозврата и одновременно подбивая итоги своей жизни. Ночью перед отъездом он видит сон, где на грани яви он физически слышит как в его теле произошел "закат" сердца и с этого момента все изменилось. "Что-то в нем замкнулось, стало недоступным, отгородилось от домашних", старик стал безучастным, равнодушным погруженным в свои мысли и отошел от работы, которой раньше жил. Его смертельная болезнь печени стала для него избавлением и долгожданным событием к которому он приготовился и с которым он успел свыкнуться.

Почтенный старик, один из самых богатых людей в городе, жался, словно нищий, к стене, в измятой, криво надетой шляпе, в сюртуке, обсыпанном пеплом, как-то странно шатаясь на каждом шагу и почти всегда что-то бормоча себе под нос. Ему требовалось время, чтобы очнуться от сна наяву, и посреди разговора он снова впадал в странное забытье; глаза меркли, он обрывал разговор на полуслове и спешил дальше, не замечая удивления собеседника. Видно был, что он лишь с усилием отрывается от сонных грез, что он погружен в самого себя и что люди для него уже не существуют. Он ни о ком не спрашивал, в собственном доме не замечал немого отчаяния жены, растерянного недоумения дочери.