Ваша оценкаЛеонид Андреев - один из величайших русских писателей Серебряного века, создавший ряд в равной степени значительных произведений как в реалистической, так и в символической прозе.
В этот сборник вошли рассказы, созданные Леонидом Андреевым в разные периоды и написанные в разной стилистической и жанровой манере.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,4
455 оценок
- 557%
- 431%
- 310%
- 22%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 505Хотят прочитать 387
Рецензии
Аноним10 сентября 2021 г.Ода антимилитаризму
Читать далееПредставьте, что вы идёте по знойной, пыльной дороге. Идёте один день, два, три дня, а впереди только огромное Солнце, «огненное» и «страшное». Никто не знает, когда это закончится и закончится ли. Вокруг царит молчание, слышно только, как то и дело кто-то валится с ног от усталости… Теперь вы готовы к знакомству с Красным смехом.
Говорить об этом рассказе, который состоит из отрывков, лучше тоже обрывками, сумбурными и спотыкающимися. Можно попытаться описать его цветовую гамму, построить ассоциативный ряд, отыскать ёмкую аналогию, фиксирующую приливы и отливы эмоций...
Для меня история окрашена в красные и оранжевые тона. В формы этих цветов облачены противоборствующие стороны, о которых, собственно, больше ничего неизвестно. Место людей заняли униформы.
Мы знаем только, что идёт война. Ни слова о её причинах, этапах, возможных сроках окончания.История читается как страшный сон, лишённый какого-либо смысла, цели, поставленный на бесконечный повтор.
Сразу теряется ощущение времени.
Уже двадцать часов мы не спали и ничего не ели, трое суток сатанинский грохот и визг окутывал нас тучей безумия, отделял нас от земли, от неба, от своих, — и мы, живые, бродили — как лунатики.Улыбка перетекает в истерический смех, который оборачивается кровавым оскалом. Ужас сменяется облегчением от ощущения, что хуже уже не будет, потому что и у горя должен быть свой предел. Подобно тому как огромное солнце зажигает «тысячи маленьких ослепительных солнц» на стволах ружей, Красный смех, который везде и нигде, поглощает всё больше и больше человеческих судеб, охватывает всё больше территорий вдали от места боевых действий.
Возможно, это тот мир, где потерять рассудок сродни долгожданному избавлению. Если сама Земля сошла с ума и покорилась Красному смеху и его призракам, какой смысл цепляться за разум? Или всё же есть в этом смысл?
У читателя проскальзывает робкая надежда, что происходящие события, над которыми никто не властен, не лишили людей памяти и других человеческих отличительных черт.
Сквозь густой смог, среди убитых и раненых, приходят воспоминания о комнате с голубыми обоями, о жене и маленьком сыне.
Выполняя механические действия, несущие кому-то смерть, уже неважно, своим или неприятелю, можно думать о том, почему же не спит сын.Цементирующей субстанцией приведённых отрывков выступают два брата. Один пошёл на фронт, стал инвалидом, не смог жить со взваленным на него грузом «кровавых и безумных дней».
Другой брат на войне никогда не был, но это не избавляет его от её ужасов. Он призван наблюдать за обществом, где всё больше людей, лишившихся рассудка. Он читает газеты, получает письмо, которое мёртвый адресовал мёртвому, слушает разговоры в трамвае.
— Их нужно вешать без суда, — сказал один, испытующе оглядев всех и меня. — Изменников нужно вешать, да.— Без жалости, — подтвердил другой. — Довольно их жалели.
Я выскочил из вагона. Ведь все же плачут от войны, и они сами плачут, — что же это значит?
Не все, кто кажутся разумными, являются таковыми.
Щупальца торжествующего Красного смеха дотягиваются и до брата в тылу. Он слышит крики воронья и запах крови, «чувствует в воздухе холодное дыхание Смеха».Отрывки чем-то напоминают покалеченную, изуродованную плоть. Недаром они начинаются с многоточия.
Например, так открывается четвёртый отрывок: «...обвивались, как змеи. Он видел, как проволока, обрубленная с одного конца, резнула воздух и обвила трех солдат. Колючки рвали мундиры, вонзались в тело, и солдаты с криком бешено кружились, и двое волокли за собою третьего, который был уже мертв. Потом остался в живых один, и он отпихивал от себя двух мертвецов, а те волоклись, кружились, переваливались один через другого и через него, — и вдруг сразу все стали неподвижны».Основной посыл рассказа Леонида Андреева – осуждение войны как бессмысленной бойни. На этой войне люди умирают как от вражеского, так и от «дружеского» огня. Прекрасно показано, какими нелепыми бывают разделения на «своих» и «чужих», которое военный конфликт обычно доводит до крайности.
Кроме разных униформ у воюющих сторон нет отличий. Происходящее в одной армии находится в симметрии с положением в рядах неприятеля. Они могли бы с лёгкостью поменяться местами.
Рассказывают, что в нашей и неприятельской армии появилось много душевнобольных.Все равны перед Красным смехом, этой маской Смерти, и именно он выходит главным и единственным победителем из кровавого конфликта.
Автору удалось из бессвязного и обрывистого повествования соткать цельное полотно безумия и ужаса в духе экспрессионизма.Гротеск, нарочито аффектированный, ненадолго вводит читателя в состояние лёгкой контузии... перестаёшь замечать то, что происходит вокруг. Ты не здесь, а в иррациональном царстве Красной Смерти.
Было у меня ощущение какой-то избыточности, перебора с эмоциями, однако, немного поразмыслив, я решила, что автор выбрал подходящее средство показать чудовищность войны. Приглушённые тона часто остаются незамеченными, а горящий красный не заметить почти невозможно. Имеющий глаза — да увидит...P.S. …но какое же приятное чувство - вынырнуть на поверхность скучной реальности из этого океана безумия.
1424,3K
Аноним28 февраля 2025 г.Взгляд в пустоту
Читать далее28.02.2025. Елеазар. Леонид Андреев. 1906 год.
Синяя кожа, трещины на губах, взгляд, поглощающий свет — Елеазар возвращается из могилы. Те, кто ликовал о его воскрешении, теперь бегут от него, как от эпидемии. Но что страшнее: быть мёртвым или жить, зная, что каждый смех — обман, каждая любовь — преддверие гнили?
Такой маленький, но меткий рассказ. Когда Елеазар выходит из могилы, он не приносит чуда — только гниль, витающую под синевой кожи, и взгляд, способный превратить праздник в могильный холод. Андреев не пишет притчу о воскрешении, а рисует кошмар: то, что возвращается из мрака, не живое и не мёртвое, а третья сила, которая рвёт иллюзии, как паутину. Это история о том, как страх становится голосом правды, а жизнь — маской, за которой скрывается вечный голод пустоты.
Елеазар, воскресший из могилы, — не герой, а проводник конца. Его тело становится аллегорией разложения, а взгляд, «сквозь темные стекла», — зеркалом смерти, которое отражает ужас иллюзорности бытия. Встреча с ним — словно укол яда, который медленно парализует душу: гости на пиру превращаются в тусклые огоньки, музыканты — в эхо без причины, а сам город, как прокажённый, отшатывается от «живого трупа».
Стиль Андреева — это танец метафор. Это не просто описание, а манифест о бессмысленности всего сущего. Даже искусство Аврелия, скульптора, падает жертвой этой пустоты: его творение — символ искажённой правды, где красота становится ложью, а правда — безобразием.
Персонажи, как тени в кромешной ночи, обретают осязаемость через свои поражения. Август, «божественный», но слабый, проигрывает битву с «проклятым взглядом» Елеазара, чей ужас — не в мести, а в откровении: «начало вещи с её концом». Даже слепота Елеазара в финале — не увечье, а прозрение: он видит мир сквозь «выжженные ямы», как сквозь ключевые дыры в занавесе трагедии.
«Елеазар» — это зеркало, в котором отражается лицо эпохи, задыхающейся в тисках кризиса веры и смысла. Андреев не дарит ответов, но заставляет слышать шёпот «непостижимого Там» — голос смерти, который говорит громче жизни. 9 из 10
133463
Аноним22 мая 2013 г.Читать далееКогда читаешь Леонида Андреева, всегда задумываешься, почему о его доходящем до безумия таланте не трубят на каждом перекрёстке. Такой плотной и тяжёлой прозы, которой накрывает тебя густой волной, не давая вздохнуть, ещё надо поискать. И всё это не только язык, не только яркие и сложные образы, но ещё и вечный поиск, рытьё земли рылом в поисках трюфеля справедливости. О повести Леонида Андреева можно разбиться, как о каменную стену, если подходить к книге с разбегом и размахом. «Жизнь Василия Фивейского» не исключение. А вот если притормозить и заставлять читать себя до дикости медленно, тщательно обдумывая каждый абзац, каждое предложение, каждое слово — то удовольствие будет хоть и мрачным, но подлинным.
Действительно, каждое слово у Леонида Андреева не случайно, выверено и продумано. Поэтому и повести его обычно недлинные, но очень плотные. Ничего лишнего. Если главный герой чешет нос, то это не просто ремарка абы для чего, обязательно нужно задуматься, для чего даётся это предложение. Впрочем, лукавлю — в первый раз лучше читать эти повести без оглядки на что-почему-зачем, прочитать просто ради атмосферы и сюжета. А вот потом уже перечитать, вгрызаясь в каждое слово, и произведение заиграет новыми красками.
Если набросать схематично сюжетную линию повести, то даже она уже мрачновата. Священник Василий трагически теряет любимого сына, и оба они с женой почему-то забивают на дочку, которая вот рядом, только руку протяни. Руку не протягивают, поэтому дочка, очень похожая на эгоистичного (насколько может быть эгоистичным священник) и жесткого отца растёт, как дичок, сама по себе. Жёнушка решает сделать нового Василия-младшего взамен старого, но, как водится, замысел успехом не венчается, и на свет рождается отвратительный и злой умственно-отсталый уродец. Но это даже не самые страшные трагедии в жизни Василия. Самое жуткое творится у него внутри, в голове, и мы не можем видеть этой трагической борьбы, судить приходится только по его поступкам. Трактовать поступки и действия Василия нелегко. Иной раз кажется, что он давно потерял веру в бога и теперь только сам себя убеждает, что всё ещё верует, волочёт свой крест из упрямства. А иногда наоборот думаешь, что вот такой он и есть, истинный верующий, на фоне деревенских жалких типчиков. Впрочем, так просто Андреева не истолкуешь. Малы деревенские типчики, как вши, а проблемы-то у них общечеловеческие, и удивительны они Василию Фивейскому.
По концовке романа можно снимать фильм ужасов. И самое страшное, что во всё это веришь безоговорочно. Да, нелёгкое чтение — Леонид Андреев. Я даже не буду давать свою трактовку грустной истории Василия Фивейского, потому что его нужно пережить самому, это сугубо эгоистичное удовольствие, которое не стоит делить с другими читателями. И остаётся только удивляться, как Василию, что точно такие же мысли и проблемы могут волновать других людей.
1152,7K
Цитаты
Аноним10 октября 2011 г.Это пустяки, что много людей и много умов, – у человечества один разум, и он начинает мутиться.
4711,8K
Аноним31 октября 2015 г.Вот тоже я боюсь ножей, всего острого, блестящего: мне кажется, что если я возьму в руки нож, то непременно кого-нибудь зарежу. Ведь правда, почему не зарезать, если нож острый?
398,2K- Аноним31 октября 2015 г.
«И вдохновение осенило меня. Солнце зажглось в моей голове, и горячие творческие лучи его брызнули на весь мир, роняя цветы и песни.
3611,8K
Подборки с этой книгой
Завораживающие названия
- 446 книг
Гениальные книги
- 757 книг
Классическая и современная проза
- 1 060 книг
Лучшие тонкие книги
- 149 книг
Вся цветовая палитра
- 417 книг
