Романы: Идиот. Преступление и наказание. Братья Карамазовы

Давно, очень давно, что-то стукнуло в голове и пригорело прочесть что-нибудь у Достоевского. Думала, что порыв временный и быстро отпустит, но нет, не тут-то было. Осознание того, что уроки литературы затрагивающие роман «Преступление и наказание» - полностью привили чувство отвращения к такому рода литературы, и полное непонимание автора, что «временный» порыв казался странным. Шло время, но навязчивое желание не отпускало, а лишь усиливалось. Взгляд падал лишь на «Идиота», прям внутренний голос трубил во всю, что именно этот роман мне понравится. Откуда такая уверенность – не знаю. Решила долго не затягивать и пошла приобретать книгу. В тот же вечер я погрузилась в этот удивительный роман! Оторваться было невозможно! Но эти чувства возникли тогда – давно, неутолимая жажда вновь открыть для себя «Идиота» и вновь взглянуть на героев, в конечном итоге привило к тому, что перечитала роман. Уж простите за такое длинное вступительное слово, это все от переизбытка чувств! Не буду больше томить и перейду же к самой сути.

Дальше...

Очень многие остаются в смешанных чувствах по отношению к героям. Странные, противоречивые персонажи, в душе которых, черт ногу сломит, что творится! Я не буду заострять внимание на второстепенных героев, от их присутствия и разглагольствования становится лишь тяжелее усваивать информацию, да и не они были для меня главными. Свое внимание я заострю на следующих лицах: Князь Лев Николаевич Мышкин; Настасья Филипповна и Аглая Ивановна.

Князь Мышкин и Настасья Филипповна.

Определенно для меня остается тяжелым, что все же закончилось так печально. Какой бы не выставляли Настасью Филипповну, какой бы безумной и жестокой ее не описывали, она не такая. Я словно смотрела на нее глазами Мышкина. И мне безумно больно осознавать, что на их долю выпала такая ноша. Думаю, что они были бы по-настоящему счастливы, на сколько это вообще было возможно. Но Настасья Филипповна не могла быть счастлива. Она целиком и полностью осознавала свое положение и только Князь ее увидел реальную. Ей страшно было представить, что кто-то может действительно ее полюбить. Давайте будем честными, что в тот период времени, девушка, не сохранившая невинность, пусть и не по своей воле, приравнивалась к шлюхе. И никто, повторяю, НИКТО не думал иначе! Я считаю, что Лев Николаевич в действительности любил, как может любить, только он. Да и Настасья Филипповна его искренне любила, хоть и не показывала этого.

Князь Мышкин и Аглая Ивановна Епанчина.
Я никогда не видела их парой! Мне все равно, что другие считают. НЕТ! Она никогда не любила его! Она просто не способна на такие чувства! Ума не приложу, почему вдруг ее считают более достойной, чем Настасью Филиппову. Нет, кому и должна была достаться такая ноша, как у Настасьи, так это Аглае! Испорченная, избалованная и жестокая, не просто жестокая, а упивающаяся своей жестокостью дрянь! Мне она решительно с первого же появления не понравилась!

-- Я вас совсем не люблю, -- вдруг сказала она, точно отрезала. Князь не ответил; опять помолчали с минуту.

-- Я вижу, что Аглая Ивановна надо мной смеялась, -- грустно ответил князь.

На один, чрезвычайно, впрочем, осторожный, спрос сестер Аглая вдруг ответила холодно, но заносчиво, точно отрезала:
-- Я никогда никакого слова не давала ему, никогда в жизни не считала его моим женихом. Он мне такой же посторонний человек, как и всякий.

Ее «любовь» вызвана лишь чувством соперничества! Она же не может позволить, что бы ей не восхищались, и как только ведь посмели сравнить ее и какую-то там содержанку Тоцкого! Любил ли ее Князь? Затрудняюсь ответить… Уже кто-то в рецензии отметил, что Мышкину свойственно любить всех, но что до его отношения к Аглае… Нет, не думаю. Его любовь, как сам Достоевский выразился в романе – «…я был счастлив иначе»… Именно такая, другая любовь и нужна Князю Мышкину.

Почему же я не заостряю внимание на Парфена Рогожина? Не знаю, что и ответить. Он мне приятен. Да-да, он не вызывает отрицательных эмоций. Он любит Настасью Филипповну, как может, т.е. своей странной и мужицкой любовью.

Пожалуй надо закругляться. Роман очень большой. Тяжелый. К стилю Достоевского надо привыкнуть, но мое неописуемое счастье, что именно с «Идиота» началось знакомство с автором. Сейчас на полке стоят его книги и простое чувство радости, что в свое время отложила его книги до лучших времен, наконец-то созрели для меня. Всему свое время. И лучше бы дали «Идиота» для изучения на уроках литературы, чем «Преступление и наказание»)

5 из 5
P.s. сериал действительно сильный! Игра актеров выше всяких похвал!

Читать Достоевского - все равно что смотреть... нет, не кино и тем более не сериал, а спектакль. Такой, знаете, мольеровский, с почти соблюденным единством места-времени-действия, в котором постоянно сталкиваются лбами старые знакомые, бывшие любовники и потерянные дети, и все это - на пятачке пять на десять, за три часа с антрактом. Мир Достоевского - это мир, в котором все всех знают. Вы еще удивляетесь, как Порфирий Петрович вычислил Раскольникова без никаких улик, на одной нечеловеческой интуиции? Тогда мы с князем Мышкиным идем к вам. Почему Рогожин, едва с ним познакомившись, выбалтывает про Настасью Филипповну, а потом оказывается, что ее знают и Епанчины, и вообще каждый первый, вплоть до какого-нибудь Фердыщенка, будь он неладен? Все, черт возьми, весь огромный Петербург знает Настасью Филипповну! Выплывают какие-то случайные люди, а потом оказывается, что они знают и тех, и этих, и десятых, и пятнадцатых: ну кто такой этот Лебедев, туды его в качель, почему он внезапно везде свой и про всех в курсе? Дай ответ? - Не дает ответа. Потому что. Мир так устроен. Это первое правило игры, и я его приняла, почти не задумываясь, потому что читала Бахтина в университете. Про полифонию Достоевского, ага.
Отсюда, из полифонии и мира-театра, проистекает все это сплошное "Быть Джоном Малковичем, то есть Федором Михайловичем": автору, в общем, все равно, кому доверять высказывание той или иной интересной ему идеи. Поэтому у него вдруг подлец и мелочный интриган Лебедев оказывается толкователем Апокалипсиса, очень важного ключа к роману. Поэтому умирающему от чахотки Ипполиту, который тоже не зайчик, достается почетная обязанность разместить на своей территории обязательную достоевскую воронку в инферно - как свидригайловские разговоры с привидением умершей жены и карамазовские посиделки с чертом, только у Ипполита это сон про некое отвратительное существо, насекомое - не насекомое, недотыкомка какая-то, но от нее мороз по коже, потому что она - настоящая, настоящее всей этой фоновой трепотни про "развитие" и "женский вопрос"; Достоевскому офигительно удается обесценивать актуальное и сиюминутное, даже если он и не собирался этого делать. Тот же Ипполит внезапно выдает про людей - "потому что они злы, злы, злы", и ровно теми же словами думает Лизавета Прокофьевна о своей Аглае. Та же Аглая постоянно зеркалит свою юнговскую Тень, Настасью Филипповну, взять хотя бы это вскользь проговоренное про Ганю Иволгина: "Аглая, несмотря на всю свою тоску и слезы, вдруг расхохоталась и вдруг предложила ему странный вопрос: сожжет ли он, в доказательство своей любви, свой палец сейчас же на свечке?" Зачем они все цитируют друг друга? Почему они читают мысли друг друга? Может быть, они все - просто бред князя Мышкина? Или они все и есть - автор, который недоотождествился с героем, просто потому, что этого сделать нельзя?
Из этой истеричной, болезненной, дикой, громкой и странной, по большому счету, истории можно вычитать почти все, что угодно. Для меня "Идиот" оказался по то, что "Кругом возможно Бог" (меня ужасно завораживает название этой обэриутской драмы) - кругом возможно автор, и никогда не знаешь, из каких кустов глянут на тебя его глаза, как те, которые следили за князем Мышкиным. И никогда не знаешь, когда перед тобой поставят зеркало, в которое захочется войти, чтобы до самозабвения разговаривать, спорить, кричать и плакать, пока не поймешь, что в этом зеркальном коридоре нет ничьих отражений, кроме твоих собственных.

За последние полгода я два раза встречалась с великим Фёдором Михайловичем, прочитав "Преступление и наказание" и сейчас "Идиота". Ранее я читала его, но менее объемные произведения. На данном этапе у меня сформировалось четкое отношение к автору. Мне он тяжело даётся. Каждое его творение настолько эмоционально подавление, что после середины прочитанного, сам ощущаешь депрессию. Для автора это плюс, что смог перенести на читателя настроение происходящего. Конечно, он преподносит уроки и даёт читателям пищу для размышлений, а её очень много, но это так беспросветно безнадежно.
Ну а теперь "Идиот"! Есть люди, которые пользуются, а есть те, которые позволяют собой пользоваться. Это можно рассмотреть и как в финансовом, физическом, моральном, духовном плане. Князь Мышкин как раз и есть человек отдающий. Он раздает свою доброту на право и налево, лишь бы был мир во всем мире. Такие люди очень ранимы. Их разум и организм ослаблены и в критических ситуациях дают сбой. О нём, как о личности можно говорить много, но хочется сказать одно - на жалости далеко не убедить и беря на себя жертву, глупо ждать отдачи. Люди принимают такой поступок за слабость, а находиться рядом со слабым мало кто захочет. Это я о Настасье Филипповне. Можно расценить это как мучение совести, но женщины часто делают выбор в пользу сильного мужчины.
Почему я говорю только о князе Мышкине? Он мне очень близок. Я душевно прониклась им и во многих его действиях увидела себя. Но ни моя доброта, ни моя жалость не принесли для меня должного результата. Так я еще и продолжаю переживать, ни увидев в людях отдачу. Я с этим внутренним тараканом постоянно воюю и часто одерживаю победу, но вот князь не смог справится со всем что на него навалилось.
Отзыв получился возможно не логичный и скомканный, но это первое впечатление, первая эмоция. Над романом мне еще думать и думать.
Что же касается автора. Я обязательно прочту и другие его толстячки, только сделав хорошие паузы.

Этот роман я читала несколько раз и каждый раз он меня поражал своей сумбурностью и раздражал очевидной же несостоятельностью "идеи" Раскольникова. Но всему есть свое объяснение и для меня пришло время разобраться, наконец, с "Преступлением и наказанием". Коротко: сумбурность происходит от накала страстей, доведенных до высшей степени, а "идея" была необходима Достоевскому, чтобы с ее помощью выразить невыразимое никак иначе – общественное устройство России середины 19 века, показать ту массу проблем, от которых общество задыхалось и не могло нормально развиваться. Этот роман нельзя оценивать с точки зрения так называемого реализма – это КАК БЫ реализм, но в реальной жизни нет таких героев, они так не мыслят и так не поступают, в романе всё гиперболизировано, показано как бы под сильной лупой. Это средство автора для художественного выражения "сердца горестных замет".

Достоевскому пришлось пережить каторгу и написать после нее несколько "подготовительных" романов, в которых обкатывались идеи будущего "Преступления и наказания", довелось попасть в договорную кабалу к издателю Стелловскому, и в довершение всего, будучи за границей, проиграть в казино все деньги за ненаписанный еще, но обещанный издателю роман, чтобы в режиме жесткого цейтнота, за несколько месяцев, во взвинченном состоянии, в каком-то почти умопомешательстве, как он сам писал об этом, создать шедевр мировой литературы.

Три главные темы в этом романе: тема бедных людей, тема бунта, тема героя-индивидуалиста. Чтобы хорошенько понять роман, нужно хоть немного знать и понимать положение дел в России в 1860-х, пореформенных годах, знать то, чем жили тогда люди, в том числе и Достоевский (а он – в первых рядах, как неравнодушный человек, как писатель, как издатель журнала "Время"). Реформа – имеется в виду отмена крепостного права, провозглашенная в 1861 г., вслед за которой, на волне небывалого подъема общественно-политической жизни, настоящей "оттепели", начались реформы во всех сферах жизни, продолжавшиеся до конца этого десятилетия. Ничего изменить не удалось (как-то неудивительно), всё стало только хуже – бедность, пьянство, проституция расцвели пышным цветом на благих намерениях реформаторов.

На примере судеб двух семей – Мармеладовых и Раскольниковых – Достоевский показал все эти бедствия. Страдания низов, превращение одних в "тварей дрожащих", а других – в господствующих над ними "властелинов", в мелких наполеончиков, которые считают, что им "всё позволено" – всё это и определило проблематику романа.

Раскольников поднял топор во имя Сонечки Мармеладовой, той самой униженной и оскорбленной части народа, которая всегда у сильных виновата, виновата "уж тем, что кушать им охота". Именно для ее защиты и воплотил Раскольников в жизнь свою идею, вообразив, что после убийства гадкой, вредной, глупой старушонки он, во-первых, облагодетельствует мир, сделав его чище на одну мразь, а во-вторых, "поднимет с земли" ту самую власть, которая там валяется и которую могут брать только "Наполеоны". И использует эту власть исключительно на благо народное, на защиту и облагодетельствование его, всех этих Сонечек Мармеладовых – чтобы ни одна девушка больше не становилась Сонечкой. И всю-то жизнь до дна, до копеечки, до конца, он отдаст служению народу – и тем самым оправдает грех убийства.

Но "идея" Раскольникова порочна уже в самой своей сути – удивительно, как она вообще могла у кого-то возникнуть в голове, да еще на полном серьезе, так, чтобы пойти и воплотить ее – попытаться воплотить и убедиться в ее полной несостоятельности. А подумать наперед и сообразить заранее – не, не получилось? Но повторюсь, идея, при своей сомнительности, была необходима Достоевскому – это такое некое условное допущение. Ведь смотрите: если человек реально настоящий Наполеон, тот, который власть посмеет подобрать и использовать ее по своему усмотрению – ему не нужны никакие проверки и испытания себя на "вшивость" ("вошь я или человек?" – любимый вопрос Раскольникова, многажды повторенный в романе; знаменитое "Тварь я дрожащая или право имею?" возникает на его страницах только раз). Он поступает как Наполеон просто потому, что он – Наполеон и не может поступить иначе. И его абсолютно не колышут ни отдельные старушонки, вне зависимости от степени их мерзости, ни тысячи и тысячи убитых его волей, по его приказу людей – он видит цель и не видит препятствий. И вовсе он не клянется использовать свою власть только на пользу людям, и чтобы никто не ушел обиженным – да плевать ему на людей, не ради них он льет реки крови и громоздит горы трупов. А исключительно ради своих хотелок. И не ищет он никаких оправданий своим злодеяниям – он злодействует потому, что природа его такова и обстоятельства таковы (что без кровопролитий и трупополаганий к власти пробиться нельзя, и чем выше трон, тем больше крови).

Язык, стиль, пейзаж, композиция – всё в этом романе необычно, но органично и по-другому нельзя – нельзя, например, написать "Преступление и наказание" стилем Толстого или Тургенева – это будет уже не "Преступление и наказание", а что-то совершенно другое. И хотя язык Достоевского неустойчив, нервен, прерывист, зыбок – по-другому и нельзя-с.

Хотелось бы отметить интересный прием, использованный Достоевским – город – полноправное действующее "лицо" романа. У него есть внешность – улицы, площади, кабаки и трущобные "углы", мансарды и подвалы, закоулки и задворки. Он обладает и своей "внутренностью", психологией – ее обеспечивают действующие лица. Ведь действие постоянно выбегает из тесных низких комнат на улицы Петербурга: здесь гибнет Мармеладов, истекает кровью его жена, стреляется Свидригайлов, на Сенной площади кается принародно Раскольников. Тяжелая психология, мрачная, убийственная – но таков и есть Петербург.

Если бы в литературе существовал общепринятый уровень сложности, как в походах, например, то русские классики стояли бы на его вершине.
Понятное дело, что старшеклассники интуитивно отторгают такой тяжелый для понимания материал. Это как первоклашке дать не отрывок о Лукоморье, а полную поэму "Руслан и Людмила". Не осилит, примет на свой счет и, вероятно, откажется от книг в целом.
ПиН -книга дающая множество поводов для размышления. Но чтобы проникнуться ей желательно иметь свой багаж жизненного опыта. Чем он будет солиднее, тем интереснее покажутся герои.
А для школьной программы можно оставить отрывки типа монолога Мармеладова или размышлений самого Родиона Романыча.

Ну вот я и закончила (домучила) знаменитый последний роман из творчества автора. Не могу сказать, что сильно впечатлилась, но и в общем не жалею, что его прочитала.

По мере прочтения сильно чувствовалось, что это очень монументальная, масштабная работа автора. Он словно собирается поставить последнюю точку в своем творчестве и выплескивает всю концентрацию идей на страницах этой книги.

В романе много философских размышлений на разные темы - отношения барина и крестьянина, женскую участь, проблемы отцов и детей, вопросы свободы и морали, разные взгляды на политические вопросы того времени и огромную роль играют размышления о религии и Боге. Можно даже сказать, что многие из поднимаемых вопросов рассматриваются через призму религии.

Нельзя не отметить Достоевского как талантливого психолога, умеющего залезть в душу своих персонажей. Они все, и даже второстепенные, потрясающе раскрыты, перед собой мы видим живых людей со своим характером и суждениями. Нет однозначно хороших и однозначно плохих персонажей. Все герои в той или иной степени страдают, делают ошибки, некоторые из которых дорого обходятся.
Хорошо сказано было про Карамазова:

Несмотря на то, что читается роман мучительно долго и на страницах его мало что происходит, все равно понимаешь за что его считают шедевром русской литературы.

• Но я про то говорю: если убедить человека логически, что, в сущности, ему не о чем плакать, то он и перестанет плакать. Это ясно. А ваше убеждение, что не перестанет?
• Слишком легко тогда было бы жить.

Что все-таки на самом деле хотел доказать себе Раскольников? Мне думается, что тут не столько вопрос о возможности преступления (тварь ли я дрожащая или право имею?), сколько о гордости. Да ведь он знал, что не имеет права, не имеет - поэтому и пошел. И если бы уверен был, что такое право есть, то не было бы всех этих сомнений, страхов, презрения к себе. Доказал ли он, что не "тварь дрожащая"? Чувствовал ли себя Наполеоном? Конечно же, нет. И так это нестерпимо гордой натуре показалось...

Свидригайлов - на первый взгляд кажется, будто он полная противоположность Родиону. Но нет - просто он уже успел "перегореть", обо всем передумать, во всем извериться. И внутри себя возрождения уже не ищет - хотел бы любви, сострадания, да не вышло. В чем-то мерзок, в чем-то, наоборот великодушен. Встреть он вместо Марфы Петровны женщину, подобную Дуне, возможно совсем по другому сложилась бы его судьба.

Что всегда характерно для Достоевского - его герои живут настолько интенсивной духовной жизнью, что практически забываетсят о быте, об их естественных потребностях. Все они злодеи, ангелы, страдальцы кажутся и не людьми вовсе, а духами, которым до обыденного дела нет. Даже красильщик Миколка, безграмотный деревенский парень, и Настасья, и Прасковья Павловна... Действительно ли автор так верил в безграничность русской души?

И этот роман единственный у Достоевского, где оказался возможен светлый финал. Здесь есть надежда.

Очень сложно писать коротко о таком объемном произведении. Но я попробую :)

"Братья Карамазовы" - удивительное произведение, лично для меня ни на что другое не похожее. Здесь, как в сериале, намешано все и сразу: вот вам любовь, вот рассуждения о вере, вот детектив, триллер и немного комедии.

Сюжет интересен, и читалось легко, однако, лично я бы книгу подсократила. В ней много ненужных отступлений и описаний. На мой дилетантский взгляд, без них книга бы стала легче для восприятия и при этом ничего не потеряла.

Понравилось, как раскрыты характеры всех членов семьи Карамазовых. Даже при всех своих недостатках они способны вызывать симпатию. Ты невольно начинаешь сопереживать их злосчастьям. А вот женские персонажи, как один, разочаровывают. Невнятные и просто неприятные. Мне не понравилась ни легкомысленная развратная Грушенька, ни надменная истеричная Катерина Ивановна, ни незрелая Lise, ни глуповатая мадам Хохлакова. Читая сцены с ними, я подсознательно ускорялась, чтобы эта мука наконец-то закончилась.

Также отмечу, что мне не хватило концовки. Речи защитника и обвинителя в книге очень подробные и достаточно длинные, но при этом автор почему-то не захотел уделить столь же пристальное внимание окончанию истории. Поэтому получилось несколько скомкано, на мой вкус.

В целом, я считаю, что прочитать "Братьев Карамазовых" стоит, и пусть не пугает вас объем этого романа. С ним вы проведете множество приятных вечеров!