Полное собрание романов и повестей. Том 1

“Хорошая книга оставляет в тебе желание эту книгу перечитать. Великая книга побуждает тебя перечитать собственную душу.”
Ричард Флэнаган

Именно такой книгой, на все века, и является роман “Воскресение” Льва Николаевича Толстого.

Проблемы несовпадения собственного мироощущения с общепризнанным и негласно принятым в обществе, полнейшее несоответствие собственных оценок, критериев, границ дозволенного, уровня глубинных моральных принципов, по которым бы хотелось, но не можется жить, всё это серьёзно ранит внутри и яро противопоставляет внешним условиям жизни главного героя, князя Нехлюдова, являющегося несомненной и выдающейся, по своему внутреннему мирооустройству, морально-этическо-духовной аномалией не только для своих современников, но и для землян любой из эпох.
С какого-то момента своей жизни, по-прежнему восторженно паря на крыльях своей, такой чистой, живой, открытой, всепоглощающей, молодости, он всё чаще сталкивается с неявной, но от этого не менее тяжёлой и, с каждым прожитым днём всё в большей мере, приземляющей его вдохновение действительностью.

“Нехлюдов в это лето у тетушек переживал то восторженное состояние, когда в первый раз юноша не по чужим указаниям, а сам по себе познает всю красоту и важность жизни и всю значительность дела, предоставленного в ней человеку, видит возможность бесконечного совершенствования и своего, и всего мира и отдается этому совершенствованию не только с надеждой, но и с полной уверенностью достижения всего того совершенства, которое он воображает себе.”

Однако, быть самим собой и, тем более, жить в согласии со своими, такими ещё несформировавшимися и без основательного, закалённого в жизненных боях, стержня, непросто молодому, не от мира сего, князю. Он всё чаще сталкивается с тем, что его возвышенные и направленные к высшему идеалу принципы, взгляды на жизнь через “розовые очки”, помыслы о светлом для всего человечества будущего, словно ласковые и нежные волны разбиваются о суровые скалы (мнения, мысли, речи, реакции на его помыслы и поступки) окружающих его людей, как близких родственников, так и знакомых, да и просто чужих людей, которые не сговариваясь постоянно твердят ему одно и то же: он не прав, он заблуждается, на самом деле всё не так, как он себе представляет. И молодой человек, незаметно для самого себя, сначала понемногу, а после всё больше и больше, вплоть до полнейшего перерождения (полной перезагрузки, выражаясь современными терминами), внутренне меняется, изгибаясь именно в том направлении, которое ему указывает современное ему общество.

“И вся эта страшная перемена совершилась с ним только оттого, что он перестал верить себе, а стал верить другим. Перестал же он верить себе, а стал верить другим потому, что жить, веря себе, было слишком трудно: веря себе, всякий вопрос надо решать всегда не в пользу своего животного я?, ищущего легких радостей, а почти всегда против него; веря же другим, решать нечего было, все уже было решено, и решено было всегда против духовного и в пользу животного я?. Мало того, веря себе, он всегда подвергался осуждению людей, -- веря другим, он получал одобрение людей, окружающих его.”

В результате этой перезагрузки за короткий промежуток времени, называемый отрочеством и юностью (не спасло и то, что изначально это было нечто чистое, светлое, не тронутое развращающим и разлагающим влиянием общества), человеческое существо под названием князь Нехлюдов превращается в настоящего, полноправного и полноценного деятеля своего времени, взирающего на окружающих людей с высоты своего положения в обществе. Теперь уже он полновластный хозяин и властелин, для удовлетворения потребностей которого и создан весь этот мир. Причём, внутренний детско-подростковый лепет, включая восторженно чистое отношение ко всем людям, и конкретно к великому чуду жизни, женщине (а ведь для кого-то это мама, сестра, жена, друг, любимый человек), отправлен вместе с некогда обожаемыми, а теперь абсолютно не интересными игрушками, в тёмный чулан.
В потоке всепоглащающего духовного падения, при этом неявно, но не менее рьяно поддерживаемого современным обществом, на фоне животно-материалистического угара, руководствуясь только чем-то звериным и не подобающим истинному человеческому предназначению, князь Нехлюдов и не заметил, как морально убил своего друга детства, беззащитную, не нашедшую в себе сил отказать самому князю, при этом искренне верящую в торжество добра и чистоты, до конца так и не осознавшую, как настоящий друг мог так поступить с ней, до последней страницы открытую и искренне преданную ему Катюшу Маслову.
Легко и, даже небрежно, перелистнув эту очередную страницу своей жизненной повести, в которой главной движущей силой постепенно становится постоянный поиск всё новых и новых развлечений и сумасбродных подвигов, бывший потенциальный носитель чистоты, а теперь полное и, главное, грязное, соответствие, как приятно быть своим среди себе подобных, существо, князь Нехлюдов, отбыл к несомненно ждущим его, грядущим победам.
Прошло целых десять лет. Князь Нехлюдов, возможно, так и остался бы тем, во что он превратился, полностью потеряв себя под воздействием окружающего общества. Хотя можно ли назвать это объединение корыстных потребителей, готовых на всё ради своей выгоды, словом общество, тем более высшее общество? На само деле, это безвольное стадо, сборище оригинальных, даже выдающихся, но при этом всё же однотипных игроков, не способных заново написать правила игры и поэтому всегда, везде и безусловно ставящих превыше всего лишь собственное положение, дающее возможность удовлетворять безграничные эгоистические потребности. Вмешался, как принято говорить в подобных случаях, его величество случай. Отбывая общественную повинность на очередном заседании суда, положение обязывало иногда присутствовать среди присяжных, Нехлюдов узнал в одной из обвиняемых свою первую, хотя и весьма мимолётную, и тем более, до конца неосознанную, первую любовь, ставшую впоследствии продажной женщиной. И какова же была его реакция при этом весьма маловероятном событии?

“Но вот теперь эта удивительная случайность напомнила ему все и требовала от него признания своей бессердечности, жестокости, подлости, давших ему возможность спокойно жить эти десять лет с таким грехом на совести. Но он еще далек был от такого признания и теперь думал только о том, как бы сейчас не узналось все и она или ее защитник не рассказали всего и не осрамили бы его перед всеми.”

Всё верно. А как ещё могло отреагировать подобное Нехлюдову существо, погрязшее лишь в оценках таких же как и он, нулевых по уровню духовного развития существ (как бы чего не всплыло?) и давно и напрочь утерявших способность к самостоятельному мышлению и тем более не обладающим собственными моральными принципами и неприступными для духовных ничтожеств ступенями? Мгновенного чуда перерождения (обратной перезагрузки) не произошло. Но процесс пошёл, внутри что-то зашевелилось и гордо подняло голову, несмотря на, годами методично подбрасываемый обществом, мусор. Жаль, что уважаемый Лев Николаевич не остановился достаточно подробно на данном моменте. Ведь для старта подобного процесса (перезагрузки) нужны и впрямь колоссальные внутренние, прежде всего духовные, резервы. А откуда они вдруг взялись бы в разложившемся и погрязшем в болоте животной жизни существе и какой природы была бы эта волшебная, очистительная энергия? Интересно было бы спросить его об этом.
В какой-то момент в жизни князя Нехлюдова всё резко переменилось. Осознав всю глубину своего падения, он вдруг проникся идеей необходимости своего спасения, в связи с чем решил полностью посвятить свою жизнь облегчению страданий Катюши Масловой.
Князь, с головой окунувшись в современную ему систему судопроизводства, был поражён открывшимися ему и ужаснувшими его своей бессмыслицей картинами новоявленного мира. Причём, именно того, тщательно продуманного мира (суды, тюрьмы, карцеры, поселения,…), который и стоит на страже интересов подобных Нехлюдову сливок общества. В этот момент князя вновь накрыл мучивший его в молодые годы вопрос, кто есть я и кто эти окружающие высокопоставленные лица, принимающие столь важные для судеб других людей решения?

“В воображении его восстали эти запертые в зараженном воздухе сотни и тысячи опозоренных людей, запираемые равнодушными генералами, прокурорами, смотрителями, вспоминался странный, обличающий начальство свободный старик, признаваемый сумасшедшим, и среди трупов прекрасное мертвое восковое лицо в озлоблении умершего Крыльцова. И прежний вопрос о том, он ли, Нехлюдов, сумасшедший, или сумасшедшие люди, считающие себя разумными и делающие все это, с новой силой восстал перед ним и требовал ответа.”

Пока ещё подобные темы лишь частично занимали внимание князя. Основным же неразрешённым для него вопросом по-прежнему оставался следующий: как смыть с себя грех, связанный с Катюшей Масловой?
Ему казалось, что он сделал абсолютно всё от него зависящее, предложив ей официально зарегистрировать их отношения. Однако, она отвергла этот его путь, мотивируя тем, что сначала он её погубил, а теперь ещё, благодаря ей же, хочет и спастись.
И хотя в рассказе Анатолия Фёдоровича Кони (а именно по реальным фактам, которые он поведал Льву Николаевичу Толстому, и была написана “Коневская повесть”, впоследствии ставшая всемирно известным романом “Воскресенье”), подвиг прототипа Нехлюдова не получил завершения: женщина умерла в тюрьме, Лев Николаевич решил свести свою главную героиню (в конце книги) с хорошим и достойным человеком по фамилии Симонсон. Тем самым, для князя Нехлюдова его главная морально-духовная проблема была решена, поскольку Катюша Маслова была теперь в надёжных руках и на правильном пути. Однако, так внезапно начавшийся процесс внутреннего очищения князя теперь уже было не остановить. Нехлюдов стал разбираться гораздо шире и глубже.

“И с Нехлюдовым случилось то, что часто случается с людьми, живущими духовной жизнью. Случилось то, что мысль, представлявшаяся ему сначала как странность, как парадокс, даже как шутка, все чаще и чаще находя себе подтверждение в жизни, вдруг предстала ему как самая простая, несомненная истина. Так выяснилась ему теперь мысль о том, что единственное и несомненное средство спасения от того ужасного зла, от которого страдают люди, состояло только в том, чтобы люди признавали себя всегда виноватыми перед богом и потому не способными ни наказывать, ни исправлять других людей. Ему ясно стало теперь, что все то страшное зло, которого он был свидетелем в тюрьмах и острогах, и спокойная самоуверенность тех, которые производили это зло, произошло только оттого, что люди хотели делать невозможное дело: будучи злы, исправлять зло. Порочные люди хотели исправлять порочных людей и думали достигнуть этого механическим путем. Но из всего этого вышло только то, что нуждающиеся и корыстные люди, сделав себе профессию из этого мнимого наказания и исправления людей, сами развратились до последней степени и не переставая развращают и тех, которых мучают. Теперь ему стало ясно, отчего весь тот ужас, который он видел, и что надо делать для того, чтобы уничтожить его. Ответ, которого он не мог найти, был тот самый, который дал Христос Петру: он состоял в том, чтобы прощать всегда, всех, бесконечное число раз прощать, потому что нет таких людей, которые бы сами не были виновны и потому могли бы наказывать или исправлять.”

Князь Нехлюдов пришёл к глубочайшему пониманию основных заповедей. Таким образом, редчайшая человеческая аномалия слилась в религиозном экстазе со своей первозданно присутствующей в ней, но до поры, до времени не осознаваемой, стихией.

“Надеясь найти подтверждение этой мысли в том же Евангелии, Нехлюдов с начала начал читать его. Прочтя Нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось все то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо -- царство божие на земле.
Заповедей этих было пять.
Первая заповедь (Мф. V, 21--26) состояла в том, что человек не только не должен убивать, но не должен гневаться на брата, не должен никого считать ничтожным, "рака", а если поссорится с кем-либо, должен мириться, прежде чем приносить дар богу, то есть молиться.
Вторая заповедь (Мф. V, 27--32) состояла в том, что человек не только не должен прелюбодействовать, но должен избегать наслаждения красотою женщины, должен, раз сойдясь с одною женщиной, никогда не изменять ей. {456}
Третья заповедь (Мф. V, 33--37) состояла в том, что человек не должен обещаться в чем-нибудь с клятвою.
Четвертая заповедь (Мф. V, 38--42) состояла в том, что человек не только не должен воздавать око за око, но должен подставлять другую щеку, когда ударят по одной, должен прощать обиды и с смирением нести их и никому не отказывать в том, чего хотят от него люди.
Пятая заповедь (Мф. V, 43--48) состояла в том, что человек не только не должен ненавидеть врагов, не воевать с ними, но должен любить их, помогать, служить им.”

И несмотря на то, что это просто красивая сказка с правильными духовными постулатами, пусть и объективно невозможными (по крайней мере во времена Человеческой расы) при перенесении их в жизнь и не выдерживающими сражения с материализмом в условиях суровой реальности, эта книга, как образец шкалы духовных ценностей, как точка отсчёта личностного роста, как совокупность множества индивидуальных, скрытых от посторонних глаз выборов, как искренний и честный разговор с собственной совестью.

До “Альфа-Центавра” ближе,
Чем “подставь мне другую щёку”…
Не беда, уже в путь вышел;
Подключён к всеземному току.

12 сентября 2017 г.

К произведениям Льва Николаевича Толстого возвращаться всегда нелегко, но приятно. Обычно у меня это "возвращение" сопряжено с особым периодом в жизни - стремлением к максимальному погружению в собственные мысли, жаждой рефлексии и отстранённым любованием медленным течением жизни... На мой взгляд, именно это - всё вышеизложенное - как никогда кстати подходит всем (прочитанным мною!) произведениям гениального писателя. Гениального - во всех смыслах. Гениального - в извечной простоте.
Итак, о простоте.
Роман покорил с первых строк. Заведомо влекомая историей непростой, трагичной, удушающе реалистичной, я раскрыла для себя мир настоящего и настоящий. В нём не было ничего нового, навеянного стариной и лоском былых времен, в нём - ежедневная кропотливая работа Часовщика Наверху. А герои - любознательные и слепые марионетки, скроенные по "последней моде" и латанные куклы.
Не люди - обыватели.
Не герои - простаки.
И в этом не грех, не порок, не бессилие. Обыкновенная жизнь, одурманенная заботами и молчанием, произволом и кромешной тьмой, порождаемой всё теми же молчанием и произволом.
Главными героями здесь не являются канонические развратный Он и целомудренная Она. Кажется, именно здесь всё как нельзя кстати переплетено: бурное начало, безропотное согласие, собственная пучина, демоническое отсутствие сопротивления... В каждом из описанных мучеников и мучителей - лампадки страстей и мучений, в них сокрыто большее, нежели показано.
Нежели можно показать.
А показывать нужно.
Иначе - недосказанность, а за ней - пропасть, глубины не пройденного, не досягаемого.
В них - в этих глубинах - мы тонем каждый день: ко дну нас тянут невысказанные обиды, бесовские глыбы потухших надежд и бездыханной веры. И казалось бы, именно тут, в холодной от тяжести грехов воды и должны раскрыться золоченные слитки лучшего, сокрытого от внешнего злого мира, резервы; забить горячим ключом добро и смирение...
Тема вселенского прощения мне не близка. И даже под пристальным разглядыванием микрокосмоса, заключаемого внутри нас, могу сказать, что твёрдость характера определяется содержанием расстояния, которое каждый из нас смог пройти.
Будет ли это нулевой километр или Рубикон?
В любом случае - Воскресение.

«Воскресение» - это социальный роман, в котором присутствуют много идей. Я опишу отношения между Нехлюдовым и Катюшей. Не о воскрешении души Нехлюдова, а о воскрешении любви в Катюше, пробуждения в ней чистого, красивого и жизнерадостного человека. Зачем Толстой изменил концовку, почему Катюша не согласилась выйти замуж за Нехлюдова?
Нехлюдов, как был эгоистом, таким он и остался, поменяв лишь состояние. Всё, что он предпринял по отношению к Масловой, делал только ради спасения своей души, думал только о себе. Он осознавал, что нужно поправить прежние ошибки не для неё, а для себя.
После того, как Нехлюдов решил спастись и исправить жизнь свою, он думал о том, что нельзя удовлетвориться тем, чтобы заплатить адвокату, избавить Катюшу от каторги, дав ей денег. Так он и поступил, с одной лишь разницей, что принуждает её принять его жертву, уехав с ней в Сибирь. Он ради нравственного удовлетворения жертвует всем и думает о женитьбе. Нехлюдов чувствует, что должен это сделать не перед ней, а перед богом. Ведь перед ней чувствует вину, а перед богом – грех. Для искупления греха, его совесть требует жертвы своей свободой. Также нужно, чтобы она его простила. А для этого необходимо только то, чтобы она перестала быть такою, какою она была теперь, чтобы она пробудилась и стала такою, какою она была прежде.
Чтобы загладить свою вину, Нехлюдов думает о женитьбе (фиктивный брак), если это нужно, и она этого захочет. Этот вариант был для него тяжелый и мучительный. Потому, что пока она каторжная, брак, который он предлагал, был фиктивный и имел значение только в том, что облегчал её положение. И после помилования ничто не мешало их совместному житью. А на это Нехлюдов не готовился. Ведь он её не любит, он любит для неё и для бога. А так нельзя. Любить нужно не для других и не для бога, а для себя. Он не изменяет своего решения женитьбы, потому, что она вводит его в тот мир, в котором он может быть полезным, а главное, увеличивало цену его жертвы, которую он приносил.
Катюша – ступень к его спасению. Эти мысли только и умиляли Нехлюдова.
Он не её исправить, а себя исправить хочет. Относится к ней, как к искуплению.
Узнав о том, то Симонсон влюблён в Катюшу и хочет взять её в жены, ему стало не только неприятно, но и больно. Больно за то, что это разрушало исключительность его поступка, его жертва не была уже так значительна. Симонсон и Тарас сняли ореол с Нехлюдова.
Не в силах разобраться в своих мыслях, он не стал думать об этом. Устал от жизни. «Забыть и вычеркнуть».
Обед у генерала, после лишения роскоши и удобств, был особенно приятен ему. Нехлюдова приняли с той лестью, в следствии которой, он вновь узнал о всех своих достоинствах, почувствовал себя благородным. Все эти люди были приятны ему.
К Катюше он уже питал тяжелое чувство исполнения неприятного долга. Вспомнив её прошедшее, ему стало завидно, и хотелось себе такого же чистого, как ему казалось у генерала, счастья.
Теперь Нехлюдов уже смотрел на Катюшу с чувством стыда, ему было жалко всего того, что он терял с нею. Всё, что он хотел – это человеческой жизни с семьёй и детьми.
Нехлюдов знал, что она его любит, и не желает той жертвы, которую он приносил. Катюша, зная, что он её не любит, не хочет портить ему жизнь, освобождала его, хотя и страдала, расставаясь с ним. Ведь всё это он делал для себя.
Поняв, что Катюша не позволит ему жениться на ней, и это перестает делать из неё предмет его великодушия. «Для неё замужество с вами было бы страшным падением, хуже всего прежнего, и поэтому она никогда не согласится на это». Как сказала Марья Павловна. Ему стало стыдно. Стыдно за себя, это престало делать его благородным. Зная, что отказ этот был сделан девушкой, которая «пробудилась», которая перешла в полёт новой нравственности, а значит, она его простила. И Нехлюдов был стимулом к её «исцелению».
Катюша воскрешает в кругу людей, для которых она не была путём к искуплению, любили её без вознаграждения. В ней воскресла любовь. Катюша, напоминая себе весь ужас той жизни, не хотела позволить Нехлюдову снова надругаться над её чувствами, духовно воспользоваться ею, как он воспользовался телесно, не позволит ему спастись ею.
Вернуть прежние чувства Катюше помогает та самая фотокарточка с Панова. Глядя на фотографию, она чувствовала себя такой, какой она была изображена на ней, и мечтала о том, как она была счастлива тогда и могла бы ещё быть счастлива с ним теперь. Катюша постепенно возвращала себя в тот мир, продолжала уверять себя, что она не простила Нехлюдову и ненавидит его. Если она так решительно отказывалась когда он упоминал об этом, принять его жертву жениться на ней, то это происходило и оттого, что ей хотелось повторить те гордые слова, которые она раз сказала ему, и, главное, оттого, что она знала, что брак с нею сделает его несчастье. Катюша твёрдо решила, что не примет его жертвы, а между тем ей было мучительно думать, что он презирает её.
Катюша любит Нехлюдова, как и всех, и всё живое. Чувствовала к нему благодарность за то, то он сделал для неё, в особенности за то, что свёл её с теми людьми, с которыми она была теперь.
Нехлюдов подумал, что загладил свой поступок. Ему было и грустно и стыдно за себя.
Он оставил её. Любимый ею человек уходит от воскресшей в Катюше любви в новые заблуждения. Теперь его мучило другое, как и все гуманисты, он думал каким же образом победить всё зло на свете. И ответ нашел в Евангелие.
Нехлюдов, как говориться в русской пословице, «заблудился в трёх соснах».
Погрузившись в противоречия, он так и не понял, что загладить вину, искупить грех за погубленную жизнь девушки, за целый ряд унижений и страданий, которые последовали за его непонятной жестокости. Загладить вину нужно не для окружающих людей, показывая им свою жертву, свою добродетель; не для нравственного удовлетворения; не ради бога, которого нет; не ради себя. А для человека, Катюши, жизнь которого ты погубил, снова открыть ей тот чудный мир любви, чувств и мыслей, который когда-то давно был ей открыт им… юношей с фотокарточки, любившим её.

Мне, конечно, понравилось данное произведение, но невероятно раздражало постоянное возвращения Льва Николаевича к тем темам, которые он неоднократно поднимал ранее, и, вроде бы, уже достаточно доходчиво объяснял свою на их счет точку зрения, а именно темам веры и того, что историки не могут быть объективны в вопросах изучаемого/анализируемого ими предмета, а, следовательно, и полностью достоверны. Он так часто вновь и вновь поднимал на страницах своего романа это всё дело, вновь и вновь доказывал, но в иносказательной манере, то, что уже расписал ранее, что порой создавалось ощущение, что это пропаганда какая-то, и роман ему заказали :/ Ну, и, с концовкой он загнул: такое простое повествование, а в конце внезапно это философское наслоение.

Помнится, что рецензия данной книги очень заинтересовала. Лев Николаевич оправдывает проститутку. Если брать сюжет и историю. То они показались безумно оригинальными. По крайней мере, что-то похожее я встречал у Дюма, но чтоб вот о тяжкой судьбе женщины из дома терпимости. Что, как и почему случилось - такого еще не было. И все очень интересно. Ну где-то до половины книги. А потом снова беды крестьян, проблемы существовавшего тогда строя. Не буду говорить, что писать об этом плохо. Но истинно беллитристическая составляющая романа угасла, для меня по крайней мере. И это вот расстроило. Все же у автора есть талант к классным произведениям, которые можно почитать, чтобы отвлечься и ради размышления. Но он всякий раз хотел вложить в книги что-то большее. Обратить внимание на проблемы и даже постараться их решить на примере своих героев. Если вы такое любите, то эта книжка обязательно вам подойдет. Не смотря ни на что, это лучшее на данный момент произведение, которое я у Толстого прочитал.

Закончила сегодня большое произведение не менее большого русского писателя Льва Николаевича, который писал его 10 лет и которое является его последним произведением.
Конечно, с "Войной и миром" по объемам не сравнится, но все равно произведение достаточно большое. Итак, с самого начала меня поразила простота и легкость описаний, нет никаких нагромождений и ненужного (чего очень много у Достоевского, скажем). Все просто до безумия, что читать легко-прелегко. Одолела эту книгу за неделю с лишним.
Меня очень поразило то, как он описывал всю ту жизнь. Без прикрас. Он выставил все те скелеты наружу из запыленных шкафов, очень многое он комментировал и подводил под многое реальные случаи. Время действия - 188* год, последние года царствования Александра II и начало правления Александра III. Это время развития и все большего расцвета революционных движений, народничества. Про это тоже идет речь. В некоторых местах он использовал вставки из Библии (что для меня было интересным, ибо я не читала).
Сама любовная история Катюши Масловой, проститутки и уже конченной особы, как кажется, и князя Дмитрия Ивановича Нехлюдова - это ЧТО-ТО! Я была поражена до глубины души тем, как он чувствовал и что он хотел, как он пытался исправить сложившееся положение и что произошло в конце. Господи, это просто великолепное произведение!!! Не вдаюсь в подробности, чтобы избежать "спойлеров".
В общем, советую прочитать тем, кто увлекается классикой.

Странно ставить великому Толстому оценку "нейтрально". К тому же, роман относится к позднему этапу творчества и признан критиками шедевром.
Но для меня он был прекрасен по части стилистики и многообразия живого и родного русского языка.
За каждой фразой - ручейная и рукотворная вязь из красивых, и порой уже состаренных слов.
На глаз они "ложатся" непривычно, иногда придётся кое-какие перечитывать.
Другой век, другие языковые нравы и навыки.
Но для филолога такой текст - и наслаждение, и путешествие в век другой стилистики.

Тема мне не близка, хотя вопросы социального неравенства и несправедливости актуальны и по сей день.
В один апрельский день в суде встречаются Он и Она.
Он - в качестве присяжного, а Она - обвиняемой по делу об отравлении.
А между ними - много лет знакомства, десять из которых прошли в забвении друг о друге и испытываемой когда-то любви.

Какое-то очень странное ощущение после книги. С одной стороны, конечно, хорошо, что главный герой, Дмитрий Нехлюдов, после долгих лет "забвения" начал исправлять ошибки своего прошлого, пытаясь спасти свою прошлую любовь, а ныне осужденную Катюшу Маслову.
Он мне с самого начала почему-то не нравился. Книга, конечно, очень глубокая, этот роман я читала пять лет спустя после того как читала "Войну и мир", и конечно, со временем совсем иначе воспринимаешь книги Толстого.
Если Маслова оказалась заключенной в тюрьме, то Нехлюдов - заключен в тюрьму своей души, которая пытается обрести свободу, давая помощь другим людям. Он сталкивается с вопросом - а как помочь так, чтобы все были довольны, как это правильно сделать? Наверное, этот роман первая попытка на пути к ответу.

В своём романе "Воскресение" Толстой рассуждает о вине невиновных, о том, что преступные люди судят таких же людей за их преступления, о несправедливости системы судопроизводства. Чиновника, который украл из казны крупную сумму денег, вместо каторги отправляют на губернаторскую должность в провинциальный город. А мужика, которого обворовал помещик, толкнув тем самым мужика на воровство травы в поле помещика, ссылают на каторжные работы. И нельзя найти виновного такой несправедливости, невозможно добиться помилования ошибочно обвинённого человека, потому что никто конкретно не виноват, все выполняют свои обязанности. А ведь с тех пор абсолютно ничего не изменилось.
В общем и целом произведение мне понравилось. Хотя я буксовала в чтении, потому что уж очень много лишних деталей интерьеров и экстерьеров, отвлекает от чтения частые отклонения от сюжета, да и сам язык автора сложен