Ваша оценкаЯ - Кицуне. Кто я? Женщина или лиса? Я была рождена лисой. И стала женщиной. Потому что полюбила. Это было условием для того, чтобы стать человеком. Но быть человеком - это больше, чем просто носить платья. Чем жить в доме, чем писать стихи. А что же еще? Ожидание. Одиночество. Грусть. Даже любовь не стоит этого. Но почему же нас так много? Лис в облике мужчин и женщин. Многие не справляются и возвращаются к своему лисьему облику. Или становятся людьми и теряют себя в океане боли. А некоторые ли...
Жанры
Рейтинг LiveLib
3,7
79 оценок
- 528%
- 435%
- 329%
- 26%
- 11%
Ваша оценкаПрочитали 89Хотят прочитать 198
Рецензии
FemaleCrocodile9 марта 2018 г.Люди Фокс
«Лисы — это зло! Все знают это!»Читать далее
Из книги
«Женщины всё портят. Прямо сейчас, в эту секунду, какая-нибудь женщина что-то портит...»
Из другого источникаПотому что я с севера, что ли, я знаю, что все порядочные барышни негодуют и сыплют гневными искрами, когда слышат за спиной: «Дэвушка-пэрсик, куда пошла, э?». А потом сидят весь день довольные и улыбаются загадочно, в том месте, куда пошли, — каждой в глубине души нужно витальное подтверждение, что она-таки, да, персик, а не урюк какой сморщенный. Также здесь не в чести изысканные комплименты про грацию молодой слонихи и бездонные коровьи глаза, зато самое застиранное сравнение с любым членом семейства крупных или мелких кошачьих пробуждает навыки томного курения и воспринимается как неотъемлемая привилегия буквально каждой первой, даже если она некурящая, а на кошек имеет аллергию. Это всё понятно — образы для самолюбия утешительные. А вот с лисами ясности меньше. Должность лисы штатной по умолчанию не является — от соискательниц требуется набор специфических и не всегда врождённых качеств: недостаточно быть просто рыжей любым доступным способом, нужно ещё и морду иметь канонически наглую, и мозги какие-никакие, да ещё не лениться ежедневневно подтверждать тезис «хорошими делами прославиться нельзя»: отжимать лубяные избушки, пускать клочки по закоулочкам и закусывать колобками, недослушав, чего они там поют — это если согласовываться с местной национальной традицией. Если же расширять ареал — так и вообще нужно бросать все дела, быть волшебной во всех отношениях, жить в могиле, разбираться в поэзии и мешать монахам постигать дзен. Так себе синекура, требующая волевых усилий, избыточных параферналий и личной жизни, бесповоротно обезображенной интеллектом, — женщиной-лисой быть гораздо, гораздо сложнее, чем каким-нибудь человеком-пауком. Но, тем не менее, лисий культ личности неизменно привлекает достаточное число адептов, хотя до поголовья собак нерезанных ему всегда будет далеко (Про собак вообще не буду — в отношении женщин это слово литературным не считается.)
Вот и Кий Джонсон — в свободное от писательства время на профессиональной основе объясняющая желающим, как нужно писать — позаимствовала у японцев классическую лису-оборотня для своей собственной истории о превращениях. Но прежде всего, это история о том, как превратить сказку в тягучую мелодраму о сложностях любви и супружеских отношений, и сделать это таким образом, чтоб никто не догадался сразу. Во-первых и во-вторых, не стоит превышать допустимый лимит сказочности, удачно намеченный Г. Х. Андерсеном — к чёрту заклинания, волшебные палочки, цветочки революционной окраски и прочий морально устаревший скарб — вполне достаточно, если звери будут говорящими настолько, чтобы поучаствовать, так сказать, в раскрытии замысла. В-третьих, чтобы сказка смотрелась выигрышной адаптацией загадочных японских легенд, а не экзотическим переложением набившей оскомину, допустим, «Русалочки» (коим, если развеять лисий морок, она в достаточно заметной степени является), необходимо уделить много внимания особенностям местного колорита и мифологии, призвать Каннон, Инари и восемь миллионов богов, добавить стихов в духе «что вижу, о том и пою» установленного размера, уснастить текст аутентичными подробностями церемониальных отношений , старательно проработать цветовую гамму и подходящий к случаю вокабулярий. Но не слишком усердствовать: если пишешь «хакама» - не забудь через дефис уточнить, что это «штаны», а то читатель может расстроиться. Если же какого-нибудь другого читателя расстраивает, что предположительно средневековые японские «леди» и «джентльмены» занимаются не чем-нибудь, а прям «сексом» на кровати под балдахином, страстно целуются, невзирая на табуированность процесса, и выслушивают «лекции» от слуг, начинающиеся причитаниями: «Господи, вы промокли до нитки!», - то этот читатель ошибся книгой и может поискать себе какую-нибудь другую, настолько же отстающую от актуальной жизни, как и он сам — лет примерно на тыщу.
Актуальности происходящему, видимо, должна добавлять выбранная исповедальная форма — три параллельных дневника, которые ведут на разноцветной бумаге: а) неважнецкий муж — бурно переживающий экзистенциальный кризис середины жизни гордо удалившись в провинцию, b) идеальная жена — отгородившаяся от реальной жизни ширмой страшных условностей и условных страхов, c) молодая лиса из неблагополучной семьи — явно поехавшая кукухой (познавшая сатори, как вариант), потому как влюбилась в прекрасного принца из столицы и захотела стать девочкой с неминуемым поражением в звериных правах: утратой нюха, скорости, четырехлапой устойчивости и свободы гадить, где вздумается, а не только в карму окружающим + неопределенность в вопросах дальнейшей самоидентификации и внезапная необходимость разбираться в поэзии вместо ловли мышей. Всем участникам треугольника неплохо бы обсудить свои проблемы— друг с другом, с семейным психоаналитиком или с ветеринаром — но тут незадача — они все типа в древней Японии периода Хэйан. Поэтому, сходив на всякий случай к толкователю снов, каждый продолжает гнуть свою линию, плодить персональные, групповые и массовые иллюзии — непонятно чьи круче — магические лисьи или повседневные человечьи, блуждать во времени и потёмках сознания — пока автор не смилостивится и снова не призовёт Каннон, на сей раз ради хорошего педагогического пинка, после которого все парадоксальным образом осознают преимущества свободного выбора перед навязанным, срочно перестают обманывать себя, безошибочно обнаруживают наиболее светлый путь и двигаются отныне исключительно по нему — всё как у людей. Людям вечно нечем больше заняться, кроме как расчёсывать комплексы в формате talk show, соц. опросов и дневничков, бесконечно и с упоением выяснять отношения с дальнейшим обсуждением выясненного, соответствия итогов идеальным идеалам и фантазиям о неминуемо несбыточном — процедура выполняется вплоть до естественного исхода. Зачем понадобилось автору так настойчиво впутывать в это лис, поначалу даже недостаточно волшебных — решительно непонятно, нецелевое какое-то использование ценного магическо-пушного ресурса. Ни одна ничего даже толком не испортила в итоге, кроме своей жизни.
755,8K
winpoo13 августа 2017 г.Лучше, чтобы жизнь была приключением, чем произведением искусства.Читать далееА вот книга вполне может восприниматься как произведение искусства. Восточная живопись? Танка? Музыка? Арабеска? Каприччио? Багатель? Это было что-то удивительно простое, стремительное и изящное – как ветер, всколыхнувший кружевную занавеску, как промельк ласточки перед окном, как высокая нота, хрустально расколовшаяся и растаявшая в холодном воздухе, как иероглиф, выведенный тонкой кисточкой. Читалось красиво и с ощущением импровизации, сказочности, пронизывающего волшебства. Эта книга даже не требовала иллюстраций, так как сама была почти картинкой и оставила по себе скорее визуально-эстетическое, чем смысловое послевкусие.
Мне понравилась эта стилизация под японскую моногатари-сказку. Хотя поначалу я ожидала что-то в духе Масако Бандо, у К. Джонсон получилась история не хуже – многоплановая, как «двенадцатислойные платья» придворных японских дам в период Хэйан. Такое платье состояло из верхней широкой накидки из вышитой парчи и двенадцати и более нижних шелковых одежд различных цветов и оттенков, которые были надеты так, что каждая из них была меньше и короче нижней, благодаря чему у шеи и на рукавах создавались великолепные цветовые переходы. Дамы того времени точно знали, что сливово-розовый цвет – это цвет распустившихся цветков сливы. Но цвет, называемый розово-сливовым, был образован двумя цветовыми слоями, внешний из которых был розовым или белым, а внутренний - темно-красным цветом цезальпинии. Благоуханный же розово-сливовый цвет был образован наружным насыщенным сливово-розовым и внутренним очень светлым розово-сливовым. А уж если нужно было собрать в наряде вечерний желто-розовый благоуханный цвет, то все было во много раз сложнее.
В общем, и текст для меня складывался похоже – из многих слоев, создающих переходные оттенки, из-за чего все в нем переливалось, играло красками, не было устойчивым и одномерным: любовный сюжет без видимых границ превращался в фольклор, фольклор – в синтоистские традиции, в обрывки японской философии и литературы, философия – в магию и сновидные фантазии, фантазии – в психологические рефлексии.
Вверху – тяжелый, ржаво-красный, как незажившая рана, любовный треугольник, хтоническая, необузданная эротика: Кицуне (женщина-лиса), Кая-но Йошифуджи (мужчина, в которого она влюблена) и Шикуджо (его жена). Под ним – тревожно-яркое, как всполохи огня, и своевольное оранжево-рыжее пространство лис-оборотней с их способностями искривлять пространство и время, сводить людей с ума и накапливать магическую энергию в шарах хоси но тама: Кицуне, ее мать, брат и дед, лисы Инари. Третий – соломенно-серый, как небеленый хлопок, слой средневековых японских традиций, философии и искусства, наполненный церемониями, стихами, иносказаниями и формулами вежливости: вака, которыми обмениваются супруги, разговоры Кицуне с богиней Каннон, толкователем снов и лисами Инари, любовные диалоги Шикуджо и старого лиса. Далее мерцающее и тягучее серебристо-черное пространство магии и мистики: ирреальная реальность или реальная ирреальность, в которой способна проявиться иная природа живого существа: подавленная для человека и непознанная у животного. И, наконец, в глубине фиолетово-пурпурный слой экзистенциальных саморефлексий о собственной сущности, о своем желании быть и оставаться именно таким или становиться кем-то другим, меняться, творить себя, пробовать, экспериментировать с собой до ментального безумства.
И каждый слой был хорош как сам по себе, так и в сочетании с другими. Текст производил на меня одновременное впечатление чего-то ультрамодного, взвинченно винтажного и одновременно спокойного и иронически-агностического. С одной стороны, «лед и пламень» чувств, с другой – почти притча с ее вечными вопросами: а на что ты готов ради своей страсти? стоит ли она твоих жертв? где граница между сексуальным желанием и потребностью в том, чтобы завладеть душой другого человека? можно ли сотворить целый мир ради другого человека – волшебную капсулу, защищающую чувство от бега времени, ударов судьбы, жизненных перипетий? насколько ты сможешь быть не самим собой, чтобы удержать кого-то, без кого тебе не хочется быть самим собой? можно ли вообще удержать кого-то, отобрав его у времени, кармических обстоятельств, других людей? есть ли цена, расплата за своевольное вторжение в жизнь другого человека, пусть даже из-за любви?
Мелькнула среди сосен
Ярко-рыжая тень.
Ты вернулся?
Верно молвят: в восьмой луне
Что не привидится людям... (по мотивам Исуми Сикубу).50618
Raija14 января 2017 г.I'm so sad like a good book (c)
Читать далееОригинальность этой книги в ее посыле. Действие разворачивается в средневековой Японии, и автор щедро пользуется ее мифологией. Короткие японские стихотворения, лисья магия, боги Каннон и Инари - все это оттуда. Однако идеи, заложенные в произведение, прямого отношения к японской ментальности не имеют. Поэтому роман "Женщина-лиса" имеет, с одной стороны, современное, а с другой - вневременное звучание и значение.
У главного героя книги Кая-Но Йошифуджи есть жена Шикуджо и сын. Он сам - японский придворный, которому не досталось должности в столице, поэтому он вынужден вернуться в свой дом в провинции. Его старое жилище пришло в упадок и в негодность, а под полом поселилась семья необычных лис. Первая их необычность заключается в том, что, в отличие от обычных лис, они живут семьей, в которой взрослые дети и их взрослые родители сосуществуют в одной норе. Вторая особенность этой семьи - то, что молодая лисица Кицунэ (собственно, "лиса" по-японски) влюбляется в человека - хозяина. Ее любовь так сильна, что дедушка призывает на помощь лисью магию, и лисы создают целый иллюзорный мир специально для Кая-Но Йошифуджи, где он счастлив, в отличие от обычной жизни с женой и сыном.
Надо сказать, что между главным героем и его человеческой женой нет взаимопонимания, а связывает их только секс. Для лисы Кицунэ секс также имеет первостепенное значение, однако она в прямом смысле не может жить без этого мужчины, в то время как Шикуджо сама покидает мужа и через какое-то время даже готова с ним развестись.
Всю дорогу я была на стороне лисы. Любить так сильно, чтобы стать женщиной, сотворить мир, в котором бы несчастный и беспокойный человек познал, что такое счастье, - это великая заслуга Кицунэ.
Книга поднимает важный вопрос: что плохого в мире иллюзий, если человек в них счастлив? Обычно в нравоучительных произведениях литературы пребывание в мире иллюзий всегда наказуемо, а героя рано или поздно подводят к мысли, что нужно жить в реальном мире, и другого не дано. Наверно, это происходит потому, что никому еще не удавалось задержаться в нереальном мире слишком долго, и реальность всегда одерживает верх над мечтами. Однако и реальность не лишена иллюзий.
Финал у романа открытый, однако я питаю надежду, что Кай-Но Йошифуджи будет пребывать в том мире, где он чувствует гармонию с самим собой и где есть существо, которое его любит. А уж сколько в этом мире от реальности, сколько от иллюзии - разве это важно? И всегда ли горькая правда лучше сладкой лжи? Но ведь и искусство, и чтение романов уводит нас далеко от "реальности", однако мы счастливы от возможности перенестись в мир чужой фантазии.
И я считаю, фантазировать это прекрасно. Тем более что любовь между Кицунэ и мужчиной - совсем не фантазия.
30278
Цитаты
- Raija12 января 2017 г.
Я несчастлив, но я несчастлив уже долгое время. Теперь я просто осознал это и больше не жду от жены и сына того, что они каким-то чудесным образом наполнят смыслом мою жизнь и сделают меня счастливым.
62,1K - Raija12 января 2017 г.
Иногда утром не хочется вставать. Зачем: все равно моя жизнь останется такой же, какой она была, когда я засыпал прошлым вечером.
62,2K 
Arrvilja9 марта 2018 г.Неужели ты думаешь, что если ты довольна своей жизнью, это помешает тебе мечтать о другой жизни, хотеть другого?
4227
Подборки с этой книгой
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
- 39 918 книг
С ними встречались братья Винчестеры
- 119 книг
От разных лиц
- 220 книг
Книги о Японии, книги японских авторов, которые хочу прочитать
- 334 книги
Восточное фэнтези (Oriental fantasy)
- 56 книг
Другие издания
