Собрание сочинений в 5тт.

Слушая их, я обнаруживаю словечки, обороты речи, заимствованные у Зубра. Они усвоили его манеру мыслить незаметно для себя. По крайней мере ещё одно поколение он проживет, «разобранный» их душами. Все мы состоим из чьих-то советов, примеров, кому-то следуем, кого-то повторяем. Зубра осталось много. Казалось, он тратил себя нерасчетливо. Ничего подобного! Это был, пожалуй, самый верный способ передать себя другим…Как он говорил, наше поколение должно все лучшее передать следующему, а там как получится.

С точки зрения науки, масштабности мышления Зубр был намного выше всех. Вначале производили впечатление его темперамент, манера общения, эрудиция, глубина мышления. Он считал, что Россия не страна, а нечто большее - некий мир. Существует арабо-иранский  мир, существует Дальний Восток, существует латино-американский мир, и существует Россия - материк со своей судьбой, путем, предназначением. У каждого материка есть свой смысл… Его волновал в последние годы вопрос о бессмертии души. Если добро абсолютно, рассуждал он, то это и есть Бог. Зло относительно, а добро абсолютно- вот на чем зиждился его оптимизм. Он отличался при этом конкретностью мышления. Никогда не рассуждал о чем-то вообще. Человек во многом западный, он был рационален. Культура мышления не позволяла ему заниматься химерами. Это был русский западник, петровская натура, с тем отличием, что высоко ценил людей…

На сцену выходили биофизики и подтрунивали над собой больше всех. Они предпочитали иронизировать, нежели преувеличивать значение своих работ. Такова была традиция - «никакой звериной серьезности».

Принято считать, что научная работа Дани человеку высшее удовольствие. Открытие и есть подлинное счастье, бескорыстное.

- Боюсь, что занятия наукой - паталогия,-сказал Лев Александрович Блюменфельд,- Многие из вас убедились, что удовольствие от науки - приманка для непосвященных. Радость успеха, что маячит впереди, достается так редко, что не следует на неё рассчитывать. Занятие наукой скорее напоминает мне болезнь вроде наркомании или алкоголизма. Пьешь потому, что не можешь не пить. Отказаться нет сил. Пьешь - и противно, как говорил один алкаш, но не пить ещё противнее.