Полное собрание сочинений в одном томе

Я хорошо помню как в школе учили эти сказочные строки. Помню как рисовали сказочных персонажей А.С.Пушкина. Но стёрлось из памяти, в каком классе читали "Руслан и Людмила"
Этой сказочной поэмы не было в моей домашней библиотеке. Вот приобрела чудесное иллюстрированное издание, которое невозможно выпустить из рук. Читая, вспомнила и Черномора, и живую Голову, и доблестного Руслана...



Читать эту поэму надо вслух, наслаждаясь иллюстрациями. Пушкин оставил нам в наследие прекрасные произведения, которые можно и нужно перечитывать в любом возрасте. Заглядываюсь на свою книгу из детства со сказками и на "Евгений Онегин". Повести Белкина тоже нежно люблю. С удовольствием перечитаю.
P.S: вот иллюстрации из моего издания

А я-то думал, что это только Гоголь (из русских классиков) мог бы написать «Нос». А оказывается нечто подобное было написано еще за пару лет до «Носа» - никем иным, как самим Пушкиным. Да, «Домик в Коломне» - это своего рода «Нос», во всяком случае трудно воспринять данное произведение как-то иначе. Судите сами. Начинает Александр Сергеевич с пространного отступления, посвященного переходу от надоевшего ему четырестопного ямба к малоупотребимой октаве – уже в самой этой тематике есть нечто безумное - особенно для современного читателя:) Впрочем, это такое частное поэтическое безумие – поэтическая кухня имеет свои особые поэтические секреты. Заметив, что отступление затянулось, Пушкин спохватывается и решает начать собственно историю, что, впрочем, у него никак не получается:

А, вероятно, не заметят нас:
Меня с октавами моими купно.
Однакож нам пора. Ведь я рассказ
Готовил; а шучу довольно крупно
И ждать напрасно заставляю вас.
Язык мой — враг мой; все ему доступно,
Он обо всем болтать себе привык.
Фригийский раб, на рынке взяв язык,

Сварил его (у господина Копа
Коптят его). Эзоп его потом
Принес на стол … Опять, зачем Эзопа
Я вплел с его вареным языком
В мои стихи? Что вся прочла Европа,
Нет нужды вновь беседовать о том!
Насилу-то, рифмач я безрассудный,
Отделался от сей октавы трудной!

Весьма характерный отрывок - лучше и не надо, - «Нос» со всем своим абсурдом проглядывает из него во всю свою длину. Наконец, начало начинается:

Однако же, вероятно, сам тон вступления-отступления уже никак не позволяет воспринять историю всерьез; вообще, складывается полное впечатление, что вся история – некоторое дополнение к вступлению, то есть первично желание испробовать на практике октаву, а рассказываемая по сему случаю история – не более чем предлог. То, что перед нам некое поэтическое упражнение становится особенно наглядно, когда на сцене объявляется Параша (она и есть дочка старушки-вдовы). Как там у нас говаривал другой знаменитый поэт, а именно Цветик, когда учил Незнайку стихотворству:

Так вот, перед Пушкиным возникла непростая задача – придумать рифму к имени Параша. Ну, какие рифмы тут приходят на ум? Если вывести за скобки всякие имена (Наташа, Глаша, Маша, Саша, Даша), то остаются, пожалуй, слова «наша», «ваша», да еще вот «каша». Так и есть, приятно думать, что ты думаешь в параллель с Пушкиным:

Параша-наша, Параша-каша – Вот здорово! Ха-ха-ха! Дальше больше. Пушкин безжалостно убивает стряпуху, прислуживающую дочке со старушкой (этого требует сюжет, а в таком случае ждать от писателей жалости не приходится), и на ее место заступает некое странное существо – Мавруша. Ну, вы-то, конечно, уже давно читали «Домик в Коломне», это я его прочел лишь на днях, потому не думаю, что я испорчу вам чтение спойлером, хотя все же предупреждаю, что именно сейчас раскроется главная тайна всего повествования – наша Мавруша оказалась самым настоящим мужиком! Старушка-вдова застала ее (его!) за бритьем и та (тот!) с позором убежала(ал!) из дома! Что дальше? Все. Как все? Да так – все.

Все, что нам теперь остается, так это припомнить, как именно Гоголь заканчивает «Нос». Правильно, знаменитым:

Один в один почти. Так что я предлагаю переименовать «Домик в Коломне» ну, скажем, в «Кухаркины усы», «Небритую октаву» или еще во что-нибудь подобное:)

P.S. Безумие дополняется тем, что в книгах обычно печатают непонятно по каким причинам усеченный вариант – полный ищите в инете. Кстати, Эзопа «с его вареным языком» в усеченном варианте вовсе нет. Пропал он – ну как нос почти:)

Вот этот отрывок мы учили наизусть ("Ну, барин", - закричал ямщик - "беда: буран!"…), вот по этой главе писали изложение (про быт Белогорской крепости)…

Здорово еще раз пройтись глазами по знакомым строкам. Перед нами прекрасная стилизация. Это не язык А.С.Пушкина, это слова и выражения провинциального помещика конца XVIII века, который пишет семейные записки.

Действие происходит в очень интересном хронотопе. Это фронтир, который неожиданно близок к «ядру империи» (в частности, к Симбирской губернии, где расположено поместье семьи Гриневых). Большая часть повествования сосредотачивается между кордонными линиями из казачьих поселений, давно присоединенными (еще при Иване Грозном) землями «башкирцев» и недавно полудобровольно присоединившимися кочевьями «киргиз-кайсаков» (казахов).

Окраина неспокойна. Причины бунта вынесены за скобки повествования, они не требуют какого-либо осмысления со стороны дворянского отпрыска. Цена человеческой жизни крайне мала, жестокость с обеих сторон гражданского конфликта воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Пытки, картечь, виселицы.

Сословия антагонистичны, существует предельно четкое разделение на «наших» и «ненаших» ("Эхе! - сказал комендант, узнав, по страшным его приметам, одного из бунтовщиков, наказанных в 1741 году. - Да ты, видно, старый волк, побывал в наших капканах. Ты, знать, не впервой уже бунтуешь, коли у тебя так гладко выстрогана башка. Подойди-ка поближе; говори, кто тебя подослал?").

Дворянин воспринимается как высшее (практически в биологическом смысле) существо, поэтому поведение Швабрина столь предосудительно («Швабрин упал на колени... В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства ненависти и гнева. С омерзением глядел я на дворянина, валяющегося в ногах беглого казака»).

И, самое любопытное, повесть в очередной раз демонстрирует, что машина нашего государства не срабатывает в критический момент, и высшему должностному лицу приходится заниматься микроменеджментом для восстановления справедливости.

Как и большинство читателей, я ознакомился с "Капитанской дочкой" в школе. Помню, что мы с мамой попеременно читали произведение вслух. В памяти остался её слегка осипший голос после продолжительного чтения...

"Подсев" на Пушкина, решил перечитать (или впервые открыть для себя) его повести, сказки и поэмы. Подошла очередь и "Капитанской дочки". Конечно, теперь книга произвела на меня гораздо лучшее и более "полное", так сказать, впечатление. Все мы знаем Толстого, его крупнейшие романы, размер которых не только поражает воображение, но и несколько отпугивает потенциального читателя. А вот Пушкин - мастер лаконичности изложения. В нескольких словах он может точно и остроумно охарактеризовать героя, ярко передать краски природы, несколькими штрихами передать сердечные переживания. Часто встречаешь в тексте фразы, "пошедшие в народ"; удивляешься, оказывается, - это Пушкин. От его наследия никуда не денешься.

Как и в других произведениях Александра Сергеевича, в "Капитанской дочке" идёт столкновение чести и продажности, благородства и низости, геройства и трусости, любви и ненависти. И чем мне ещё нравится Пушкин? Он, в отличие, например, от Коэльо (сравнение ни к чёрту, но тем не менее), не занимается морализаторством и нравоучением. Он не раскрашивает героев в чёрные и белые цвета - тот же Пугачёв, да и Швабрин, не являются совершенно отрицательными героями. Другими словами, читателю остаётся достаточно места для обдумывания, сопоставления, формирования собственного отношения и мнения.

Очень жаль, что Александр Сергеевич так мало прожил. Отчасти в этом виноват он сам со своим достаточно непростым характером. Но если бы он жил и мыслил иначе, это был бы не Пушкин...

Короче говоря, перечитайте, кто давно уже не читал, "Капитанскую дочку". Это очень хорошее, по-настоящему русское, позитивное и романтическое произведение.

Я не люблю поэзию. Не люблю ее совсем. Вовсе. Настолько не люблю, что на моем читательском счету только рубай Омаха Хайяма и отрывок «Железной дороги» Некрасова, который все учили в школе. И когда ставила себе литературную задачу января, плохо представляла, как можно подружиться с романом в стихах. Но сбылось приятное исключение, «Евгений Онегин» не просто пришелся по душе, но и сподвиг знакомиться дальше со стихами Солнца русской поэзии.

Не читать впопыхах. Не читать в транспорте. Не читать в ситуации постоянных отвлечений. И в 13 не читать. Серьезно. Ну что там можно воспринять в этом возрасте, какие выводы сделать? Разве что заучить отрывок письма Татьяны и оттарабанить его у доски на пятерку.

Какое сочинение можно написать, основываясь на читательском опыте в 13? О какой любви речь? По мне, так всю глубину и чувственность романа может воспринять и «пропустить через себя» только учитель, который ежегодно и сам по программе «проходит» Онегина с классом. Да и сам классик, конечно, и подозревать не мог, каков возраст «строгих судей» его романа.

И я в этом возрасте понятия не имела, что такое трагический реализм, а теперь, считаю это базисом романа. Мне импонирует логика развития отношений Евгения и Татьяны, надеждам на счастливый конец не суждено было сбыться, ну и пусть, раз так было предначертано. Всем свое время, и тогда, когда любила она, он был холоден и упорен в своих убеждениях холостяка, уверенный и своей правоте и жестокий в определении будущего их возможной семейной жизни. Когда же любил он, она была с другим, возможно мучаясь от своего выбора, но смирившись с гибелью ее прежней любви.

Но есть у их любви общий знаменатель - она запретная, а значит, самая сильная из существующих.

P.S. Никаких призывов к чтению. Каждый прочтет в свое время.

[рецензия в рамках игры в классики]

Перечитывать Пушкина уже после школы, когда воспоминания о том, как вы его мусолили почти в каждом классе, полустерлись из памяти - идея очень хорошая. А уж тем более - "Онегина", который классе в шестом показался мне бесконечным и полным отступлений.
Потому что Пушкин - это действительно наше все: до чего легок и стремителен его слог, а повествование?.. повествование льется, как вода, журчит и переливается, будто Александру Сергеевичу ничего это не стоило, будто он всегда так и говорил стихами.

Но и это не главное впечатление: неожиданнее всего то, как сильно меняется взгляд на героев: раньше байронически скучающий Онегин казался эталоном рокового молодого человека, Ленский был невыразителен, как и Татьяна... да и во всем известный конец не верилось как-то: уж прям так и "буду век ему верна"?..
Сейчас, когда мне восемнадцать (а Евгению на начало повествования столько же), сам Онегин вызывает некоторое сочувствие, некоторое осуждение и едва десятую долю той жгучей симпатии, которой я пылала к нему раньше, как и к Печорину. А вот Ленский, молодой, наивный, с горящими глазами, не растерявший еще веры в мир, не обросший коркой цинизма, вызывает искренне теплые чувства и сожаление, что все для него кончится так, как кончится.

Описание Ленского вызывало чувство, близкое к умилению, и желание спрятать его от всего мира. Но, увы:

"Эх", - я печально вздохнула, увидев это начало конца.
Татьяна же, эта серая мышка, на сей раз показалась мне гораздо глубже, пусть и столь же наивной, а уж это ее преображение в последней главе... оно кажется очень органичным, хоть и несколько неожиданным.
И в этот раз в такой конец я уже, конечно, поверила, потому что и правда так надо. Не по логике света, а по какой-то моей, необъяснимой внутренней логике.

P.S. И да, как же много цитат растащено из Онегина: как минимум раз в десять страниц я удивлялась - как, и это отсюда?..

P.P.S. Ну и одна иллюстрация, которую мне принес интернет и в которую я моментально влюбилась. Она делает мне и плохо и хорошо одновременно.

Каждое фиаско - это тоже победа. Потому как каждое твое фиаско делает тебя еще сильнее (с) К.Н.

Последний раз я читала "Евгения Онегина" еще в школе, а тут в процессе просмотра английской экранизации серии "не очень близко к тексту" захотелось перечитать, да на английском. Конечно, не на родном великом и могучем это совсем не то, да здравствует русская классика, но прописные истины - они на любом языке прописные истины. Я села за оригинальный вариант, перечитала за ночь столь знакомые каждому школьнику строки и внезапно для себя поняла, что зря не открывала это произведение раньше, например, пару лет назад. Сколько бы я не упустила, сколько бы ошибок можно было бы избежать. Ведь взаимоотношения - это такая непростая штука, что почти каждому приходится играть ва-банк, чтобы любить или быть любимым.

Этот роман снова напомнил мне о том, как часто мы не ценим того, что имеем. Что порой вот так отмахнешься, скажешь пару высокопарных фраз, мол, успею, зачем мне все это, а через какое-то время ты осознаешь, каким слепцом был, но поздно. Слишком поздно. Гордость есть гордость. И как бы ни было больно, надо уметь проигрывать. И отпускать. В свои 23 года "Евгений Онегин" стал для меня не просто классикой, которую когда-то ты постигал в школе, а достаточно близким по атмосфере романом, в котором скрыто так много житейской мудрости и поучений.

Цените тех, кому вы небезразличны. Подчас они не всегда могут быть рядом.

Одна из любимейших книг.
Во-первых, это книга о людях. О простых людях- правильных, неправильных, благородных, честных, лживых-книга об обычных людях, таких же, как мы с вами. Они любят, ошибаются, заблуждаются, верят-как все.
Во-вторых, книга написана так просто и так легко читается, что не замечаешь, что это- роман в стихах. Хотя нет, не так. Не замечаешь, что это-Роман в стихах. И только после прочтения вспоминаешь, что читал не прозу и удивляешься таланту Пушкина.
И в-третьих, не зря Белинский назвал этот роман "Энциклопедией русской жизни". Книга погружает в ту эпоху, в их быт, дома, просто погружаешься в атмосферу.
Просто шедевр.

Пушкин всецело растворен в нашем бытии - нужно только извлечь его из разный сфер существования, чтобы получить обновленную картину мира, созданную им в свое время. Это и называется - читать Пушкина. Владимир Набоков писал: "Все доставляет нам удовольствие: каждый из его переносов, естественных как поворот реки, каждый нюанс ритма, так же как мельчайшие подробности его жизни, вплоть до имен людей, его окружавших, а сейчас слившихся с ним в одну тень… читать все до одной его записи, поэмы, сказки, элегии, письма, драмы, критические статьи, без конца их перечитывать - в этом одна из радостей нашей жизни". У этого поэта "слова, совершенно простые сами по себе, становятся как бы немного больше натуральной величины, словно от прикосновения Пушкина они вернули свою первозданную полноту, свою свежесть…". В этом издании представлены лучшие поэтические произведения русского гения. Неудивительно, что Пушкину удалось "лирой пробудить" и творческий импульс в замечательных отечественных художниках. Их иллюстрации по праву считаются шедеврами книжной графики ХХ века. (аннотация)