Собрание сочинений в 5 томах. Том 1. Карьера Ругонов. Добыча. Часть 1-3

Как ни странно (а может, как раз и не странно, просто мне следует читать семейные саги по хронологии), "Карьера Ругонов" понравилась больше прочитанной ранее "Добычи", следующей по хронологии. Здесь Золя закладывает фундамент Ругон-Маккаров, здесь же дает весьма яркую характеристику эпохе, в которую выдалось жить первым Ругонам и Маккарам.
Очень тронула линия Сильвера и Мьетты, с их нежной любовью, заботой, храбростью Мьетты, которая толкает ее на то, чтобы последовать за Сильвером. Несмотря на трагичное завершение истории, я им правда поверила (что бывает редко, когда дело касается сюжетов о любви XVIII - XIX веков), прониклась ими, сочувствовала им.
Что касается остальных персонажей, Золя нарисовал удивительно достоверные и, полагаю, злободневные портреты французской буржуазии XVIII - XIX веков. Мало кто из Ругон-Маккаров вызывает симпатию (мне искренне понравилась Фелисите, но ее к этому списку не отношу, благо Ругон она стала лишь после того, как вышла замуж за Пьера), да и Золя пишет о них в основном снисходительно, а порой - насмешливо.

Никак не могла избавиться от чувства, что читаю какое-то ответвление "Саги о Форсайтах". И не могла перестать сравнивать их во время прочтения (разумеется, в пользу Голсуорси, как писателя, которого нежно люблю уже не первый год, чего не могу сказать об Эмиле). "Ругон-Маккаров" я начала читать с этой книги, почему-то прельстившись аннотацией (и обложкой, бгг). И поначалу мне категорически не нравилось. Было чрезвычайно скучно, нудно, да и без наглядного генеалогического древа перед глазами я себя чувствую неуютно, приступая к незнакомым ранее семейным сагам. По мере знакомства с главными героями мне полюбились и Рене (в начале - бедная девочка, подвергшаяся насилию; в конце - страстная, пылкая женщина, вступившая в порочную связь с собственным пасынком), и Максим (бесполое существо, как вскользь назвал его автор в одном из эпизодов, светский мальчик с голубыми глазами, почему-то вспомнилась песня Florence and the Machine - No light). Аристида я пыталась оправдывать в начале: любитель денег, Тайвин Ланнистер 19 века, прямо мой типаж! Но нет, он оказался вовсе не Тайвином Ланнистером и разочаровал. Читать было тяжело, но в общем и целом приятно: у автора прекрасный густой слог, который хочется смаковать и смаковать.

Эта вещь начинается смертельно нудным светским раутом, где ввиду не знания персонажей, читатель чувствует себя случайным гостем. Но потом книга меняется кардинально.

Мне вообще нравится читать о Саккаре, я привязалась к нему еще со времен "Денег", так вышло, что я прочла их раньше. Мне нравится читать об этом человеке, и я не могу не восхищаться им.

Максим, безусловно, жалковат. Печально, что у родителей-личностей так часто выходят подобные дети. Скорее всего потому, что им не нужно ничего добиваться, но с детства в них взрастает апломб и себялюбие, в их случае не оправданное. Хотя мне очень понравилось, что Саккар не испортил отношений с сыном.

А вот Рене разочаровала. Глупостью, внезапной и слепящей, которая открылась в ней вместе с "просветлением". Она с самого начала не блистала интеллектом, но в ней была изюминка. И она была счастлива - а это очень важно. А потом вдруг - бац. Хорошо, ты поняла, что тебя использовали. Ну, молодец, живи дальше. Живи, как жила. Наслаждайся, играй. Нет, мы на всех обиделись. Наша жизнь кончена. Будем опекать горничную, последнюю отраду, а потом клеймим ее корыстной мерзавкой за то, что она не прикипела к нам душей, а просто зарабатывала деньги, мечтая о собственном счастливом будущем. Тьфу на Рене. Мне было бы жаль ее, приключись с ней беда ее уровня. Но она сама рухнула с пьедестала сотканного легкой глупостью и очарованием в кающиеся грешницы. И что-то мне совершенно ее не жаль...

Дождалась я желания начать этот цикл с самого начала. Созрела.

Всего 20 книг и я по наводке Натальи сначала прочитала седьмую "Западню", ещё не зная, что это цикл. Потом взяла "Жерминаль", и это тринадцатая книга цикла. И вот, теперь пойду строго по-порядку.

Есть тут странненькая баба. Она дала начало роду "Ругон-Маккары", так и назван цикл. Есть хитрая баба, ну та, которая "шея", при муже "голове", которая куда повернёт, туда голова и посмотрит. Есть бой-баба - и рукастая и боевая, которая и сама бы выжила прекрасно, но присосался к ней  хитрожопый никчемыш. Есть и наивная баба (девушка). Как видим, персонажи разнообразные с  ярковыраженными особенностями.

Любовная линия двух подростков прекрасна своей чистотой и наивностью. Эмиль Золя великолепно прописал трепетность первой любви. Только классики умеют так описывать любовь: подробно, проникновенно, без пошлости и грязи.

Главная тема - восстание повстанцев. Казалось бы, такое многих читателей отпугнет: ну кому интересны эти революции? Казалось бы, самое скучное чтиво - о революциях, но тут вот в чем соль: противоборствующие вообще не руководствуются мотивами "сторон", ради чего собственно борьба. Им (двум братьям: один по фамилии Ругон, другой - Маккар) плевать на истинные цели борьбы, у них собственные мотивы. Один надеется на положение, и наконец, разбогатеть; второй же желает мести родственнику.

Добыча может быть разной. Когда брала книгу первый раз в руки, то полагала, что речь будет идти о добыче полезных ископаемых. Наивная. На деле все более примитивнее и в духе Э. Золя. Главный герой Аристид добывает деньги не всегда законными способами, для его молодой жены Рене добычей является пасынок Максим, а Максим, как и отец, добычу материальных благ ставит выше всего.

Аристид Саккар или Ругон появляется в «Карьере Ругонов», но там скорее как сквозной персонаж, меняющий свое мнение, исходя из материальной выгоды. Моральных принципов, таким образом, не наблюдалось и не наблюдается в «Добыче». Тут только больше узнаем темную сторону его личности. Сочувствия у меня не вызывает, да, впрочем, как и злости.

Роман о мошенничестве и запретных связях, о вожделении к мужчине и деньгам. Он является третьим романом цикла Ругон-Макары (если читать в рекомендованном порядке) и отличается от предыдущих. Один из интересных романов Э. Золя, особенно с экономической точки зрения. Какие же можно проворачивать махинации, да еще и так, чтобы никто не узнал – об этом история.

Вот и сдвинулась с места стрелка часов, отсчитывающая неспешные, полные противоречий и страстей, любви и отчаяния, жадности и злобы, презрения и раскаяния тома, повествующие о долгом и непростом пути огромнейшего семейства Ругон-Маккаров.

Под громаднейшим впечатлением от «Дамского счастья», пьяная от восторга и влюбленная в до изящества простой слог Золя, я вступила в эту реку, чтобы полностью охватить всю сложнейшую историю этой семьи, обилие членов которой таково, что я до сих пор скрупулезно тружусь над генеалогическим древом, чтобы ни в коем случае не запутаться, кто кому и кем приходится.

Несмотря на то, что впечатление мое совершенно не схоже с впечатлением от «Дамского счастья», «Карьера Ругонов», этот почин всей семейной саги, любовно выпестованной Золя в течение долгих лет упорного и кропотливого труда, мне понравилась.
Окруженная тщательнейшим образом выписанными историческими декорациями, утопленная в безбрежных холмах и полях, бегущая наперегонки с прихотливой Вьорной и втиснутая в пыльные, узкие и причудливые улочки выдуманного Плассана, прообраза знакомого автору с детства Экса, вырисовывается яркая, живописная, вызывающая временами негодование и возмущение, а порою недоумение и грусть картина накануне очередной французской революции (вот любили французы побузить!) — на сей раз в период становления Второй Империи под управление Луи Бонапарта.

На свою беду прочитав вступительное слово оформителя серии, некоего гражданина Пузикова (которому я впоследствии много чего успела пожелать в сердцах) и получив немало спойлеров о событиях и развязках грядущих романов, я тем не менее узнала, что в этом цикле Золя хотел проследить то, как сильно и насколько явно проявляется наследственность в многочисленных представителях одной большой семьи.
И уже с первой книги и семья Ругонов, и семья Маккаров ошеломляют размером и разностью характеров. И эти характеры в 9 из 10 случаев таковы, что вспоминается фраза из фильма: «Жениться нужно на сироте».

Каждый из представителей этих семейств являет собой вместилище определенного количества пороков. Причудливую и печальную, пугающую квинтэссенцию злобы и ненависти, презрения и зависти, жадности и подлости, творимых как в отношении друг друга, так и направленных на окружающих.
Кто-то из них всеми доступными способами борется ради возвеличивания и обогащения, кто-то — жаждет пожинать плоды труда других, беспечно прожигая жизнь в кафе и ресторанах, кому-то только власть кажется достойным стимулом для борьбы, а кому-то за счастье просто глядеть на звезды, слушать журчание Вьорны и купаться в первых, пока еще робких, но уже таких сладостных чувствах зарождающейся любви.

Меня мало тронула история Сильвера и Мьетты. Не потому, что Сильвер был той самой белой вороной, которая выбивалась из темного переплетения страстей своей сложной и мелочной семьи, но потому, что из всех он получился наиболее простым, безыскусным - в каком-то роде представителем тех распространенных в литературе «благородных» героев, которых и хотелось бы упрекнуть, да не в чем (и такая очевидная «идеальность» лишает их образ определенной доли интереса). Также очевидно, что он не был в полной мере тронут тем, возможно — только возможно, заложенным в него безумием, которое не успело пустить в его душе свои цепкие корни, задавленное сдержанной привязанностью тети Диды и девичьей веселостью и пылкостью Мьетты. Вероятно, на его примере, не касаясь тонкостей военного положения вследствие переворота, Золя хотел показать, что для того, чтобы жить — и жить счастливо или хотя бы удовлетворительно, слишком мало быть чистым, добрым и любящим.
«Хочешь жить, умей вертеться».
На беду Сильвера, он был слишком добрым, слишком наивным и слишком сильно верил в Республику.
И поэтому робкое, неуверенное, не оформившееся чувство между ним и Мьеттой, то чувство, которое больше испытываешь, чем отдаешь себе в нем отчет, вызывало у меня неоднозначное, но далекое от умиления чувство, особенно на фоне отчаянной борьбы за место под солнцем и потакание личным порокам и склонностям остальных членов его семьи.

Ибо в противовес ему отчаянная, исступленная, полная страха и каких-то до абсурда смешных попыток возвеличиться, история Пьера и Фелисите Ругонов действительно завлекла меня гораздо сильнее. Сдобренная тонким юмором и изящной иронией автора и высмеиваемая им же, но посредством других персонажей, она живо и ясно изобразила всю порочность и суетную мелочность человека приземленного, способного на любую подлость и при этом до простодушия наивного в своей жажде богатства и величия. Попытка идти в ногу со временем и воспользоваться малейшим шансом выбиться в верха, следуя политическому курсу — так начинается карьера семьи Ругон, которая сумела поймать нужную струю ветра, унесшую за собой раздутый парус их низменного тщеславия.

И хотя восторг мой в отношении «Карьеры Ругонов» совершенно иного толка, хотя мне чужды взгляды революционеров и в глубине души совсем нет сочувствия борьбе простых рабочих против власти коронованных особ, хотя мое восприятие не искало ничего прекрасного и изящного, погружаясь в душную тьму родственных отношений, где нервный недуг и стремительное угасание матери являются лишь досадной помехой празднеству, а смерть племянника — одновременно и позором, и облегчением, этот камень стал для меня краеугольным. И я буду с наслаждением, вниманием, тщательностью и чувством глубокого переживания строить вместе с автором его вечный замок, каждый этаж в котором будет посвящен длинной, но занимательной, отвратительной, но завораживающей истории одной большой семьи.
Семьи Ругон-Маккаров.

Я и не догадывалась, какое впечатление на меня произведет этот блестящий, увлекательный и правдивый роман.

Герои книги, каждый, от верхов до низов, от лакеев до светских дам, переполнены ядом. Они отравляют всё вокруг, всё, к чему бы ни прикоснулись.

В обществе того времени, а это середина ХlXв, во Франции царят разврат, извращенность и порочность. Да, это не тот Париж с чудесными кофейнями, тихими улочками и розовой романтикой.

Здесь продают жён и покупают любовниц, наживают на махинациях огромные деньги и просаживают их от скуки в карты, с жиру бесятся и пускаются во все тяжкие.

Сам Э.Золя писал: "Не следует забывать, что мой роман - резкая картина разнузданных вожделений и стремительных, непрочных обогащений".

Конечно, присутствует тут и трагизм в судьбе героев. Но вот сочувствия это не вызывает, а только лишь отвращение от омерзения происходящего.

Я рекомендую к прочтению роман "Добыча", роман, передающий всю мощную картину нравов и пороков. Ведь и сейчас это актуально!

Первое знакомство с творчеством Золя пришлось мне по душе. Приятный для восприятия слог, постоянные склоки и интриганство между родственниками на котором и построен весь роман, приковывают внимание с первых страниц. Выдуманный автором городок с его жителями состоящими из одних подлецов выглядит весьма гротескно. Негодяям прописаны максимально отталкивающие характеры, а их поступкам нет никаких оправданий. Но, как это ни странно, им сопереживаешь и даже болеешь за то, чтобы у них вышли все задуманные козни. Вот протагонисты, лично у меня, не вызвали никаких положительных эмоций, скорее наоборот. История любви юноши и девочки, 16 и 12 лет, на фоне происходящего хаоса кажется инородным телом. Как бы Золя не изощрялся расписать все достоинства этих молодых людей, меня это не тронуло. Слишком много духовности и мудрости вложено в эти персонажи, ну никак не верится в то, что маленькая девочка соглашается сопровождать своего возлюбленного на гражданскую войну в качестве знаменосца, а вояки этому лишь одобрительно кивали. Любопытно, что Золя провел полжизни на социальном дне, возможно, накопившаяся обида на человечество и свой жизненный опыт он изливает в романе, как итог, все более-менее положительные персонажи оказываются скоропостижно мертвы. И напротив, чем более скверный человек, тем больше ему отведено прожитых лет. Судя по аннотациям остальных томов цикла, ситуация не изменится, а значит впереди меня ждет еще не мало книг полных мизантропии. А я и рад.