1
Ваша оценкаДипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1913-1990) стал всемирно известен после выхода в свет "Александрийского квартета", разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Время расставило все на свои места.
Первый роман квартета, "Жюстин" (1957), - это первый и необратимый шаг в лабиринт человеческих чу...
Жанры
Книга из цикла
Александрийский квартет
2
3
4
Рейтинг LiveLib
3,9
703 оценки
- 534%
- 436%
- 324%
- 24%
- 12%
Ваша оценкаПрочитали 767Хотят прочитать 1912
Рецензии
Аноним16 февраля 2018 г.Дорога без начала и конца.
Читать далееЗнойная Александрия, приютившая множество рас, сонно грезит о будущем своих детей, в тоже самое время вспоминая свое бурное прошлое. Ее плавильный котел породил, с точки зрения Даррелла, свободу нравов в Европе не виданную. Возможно. Никогда не приходилось бывать в тех местах. Остается только верить автору на слово. В то, что внешняя благопристойность давно растворилась в душном мареве города. В то, что уже никто не притворяется и купля-продажа совершается открыто. В то, что судьбы четырех любовников могут сплестись в столь сложный узел, обладающий совершенно изощренной привлекательностью. В то, что Жюстин, ищущая в любви боли - истинное дитя города, в котором живет.
Стиль балансирует на грани тяжеловесности. Вычурность разливает лунный свет по канавам воображения. Еще чуть-чуть паровозов, обнюхивающих рельсы или кишочков черного телефонного аппарата и реальность окажется погребена под ворохом мертвых птиц из-за этого словесного жонглирования. Поток сознания сбивает с ног и увлекает за собой. Я отчаянно сопротивляюсь, цепляясь за разорванные звенья сюжета. За атмосферу ушедшего времени. За настроение и обрывки воспоминаний. Рассуждения перескакивают с темы на тему, с человека на человека. События, состояния, имена. И полное отсутствие якорей в виде дат. Никаких ключей. Никакой надежды упорядочить. К счастью, этого и не требуется. Достаточно плыть в этом течении. Почувствуй себя листком в потоке мироздания!
Постарайся увидеть Жюстин такой, какой ее видит автор. Эту полу-прирученную пантеру, истеричку и нимфоманку в одном лице. Изучив вырванные страницы дневников, заметки на манжетах, рисунки на салфетках, воссоздай портрет ее души. Сумей схватить ускользающую, как песок сквозь пальцы, красоту ее изломанной жизни. Окунись в паноптикум человеческих чувств и взаимоотношений. Перестань сопротивляться стилю и почувствуй, как тебя затягивает. В эту патоку слов и образов. В этот поток чужого сознания. Он как лабиринт, что змеится то в темных тесных катакомбах, то в невыносимо жарком воздухе Александрии.
Долго привыкала я к тягучему авторскому стилю. Не переставала мечтать, чтобы автор проявил милосердие и начал выражаться попроще. И вдруг с удивлением обнаружила, что мне хочется возвращаться в мир книги снова и снова. Мне понравился своенравный характер древнего города. Я полюбила ее жителей. Я не хотела расставаться с историей главных героев. Приближения финала не вызывало паники лишь по одной причине - впереди меня ожидают еще три книги из цикла Александрийский квартет. А, значит, настанет день и перенасыщенный раствор повседневности Даррелла снова примет меня в свои тягучие воды.
1177,3K
Аноним19 июня 2019 г.Александрийская Увертюра
Читать далееГлавное и фактически непреодолимое желание — эпиграфом к данной рецензии на 1-й том Александрийского квартета дать пролог Ивана Баркова (или не Баркова, не принципиально) из его самого знаменитого произведения . Ну там где про вошь, гниду и бабку Степаниду.Александрийская хтонь
Боль узнавания терзала меня весь первый том — зная, что не мог это читать ранее, я понимал, что мной это уже ранее было прочитано. Эти бесконечные «кружева слов», которые так любят латиноамериканские писатели, этот туман, эта хтонь — потом, собравшись с силами и разогнав морок, я смог увидеть, откуда же растут уши у данного произведения.
Я вижу в этом гибрид Жан-Поль Сартра и Густава Майринка . И первое, и второе в глубокой молодости мне прям очень понравилось. Потом, в зрелости, я попробовал перечитать, и понял, что это не моё — я безнадежно отдалился от всего этого тумана, от кабалистики, от экзистенциального кризиса главного героя. О Сартре даже в свое время отписался. И вот сейчас, по прошествии многих лет, меня окунают в ту же субстанцию.
Вместо туманов Майринка — висящая тягучая жара Александрии. Вместо кризиса Сартра — кризис нашего безымянного героя. И все это в духе латиноамериканской прозы — увитое кружевами, бесконечными кружевами, кружевами кружев слов, с виньетками из кружев, в кружевах. Красивый язык — мой желудок от такой сладости болезненно сжимается, а мозг кричит про диабет II типа.Жюстина
Сюжетный образ надо искать прям в самом начале — автор его и не скрывает. Это Жюстина Маркиза де Сада. Разумеется, рассматривать Жюстину в отрыве от Жюльетты абсолютно невозможно — эти два произведения созданы в неразрывном диалектическом единстве. Вот и здесь главной героиней, на которой автор (не Даррел, а автор внутри текста) акцентирует свой фокус — нимфоманка Жюстина. Сюжет пересказывать нет никакого смысла — бесконечный промискуитет, подкрепленный томностью главного героя, автора текста, который мешает превратиться всему этому унынию в весёлую групповушку. Групповушка есть, но она совсем не веселая. В качестве приправы подсыпано драмой и даже чуток шпионским детективом — вкуса почти не чувствуется.
Главный герой и его отношения с Жюистиной — стержень этого романа. И для меня это главная загадка — зачем он сдался этой достаточно жизнелюбивой и телесной нимфоманке? Да, намеки про его огромный половой орган я уловил — но неужели с позиции Даррела величина полового органа может искупить бесконечное уныние и слюнявость того мужчины, к которому он крепится? Может страшная тайна, что он ей вообще не был нужен, или был нужен так, как женщине был нужен фаллоимитатор и есть тот секрет, что нам раскроют в оставшихся томах? Большой удар будет по этому слюнтяю.
Понятно что все герои — это и есть автор. И понятно, что, если мы воспринимаем безымянного как некую грань личности автора, Жюстину — как другую грань личности, Бальтазара, Мелиссу и пр. как новые грани — это может собраться в какую-то сложную и противоречивую картину. Но они же выходят в роли отдельных персонажей, и строго по формуле: «грань = персонаж». Увы, одной грани совершенно недостаточно для создания живых людей — все тот-же Голем, оживлённый древней магией слова, но так и оставшийся глиняным болваном.Де Сад
Автор создал свою книгу явно опираясь на стилистику Маркиза Де Сада — революционного писателя для своего времени. Но вот беда — откровенная порнография в работах Донасьен Альфонсо Франсуа де Сада перемежевывалась откровенной же философией — и эта порнография играла на его философию. Де Сад возводит «природу зла» в главный фокус своей философии, и препарирует её невероятно тонко — «изнутри». Да, чтоб очистить дымоход, он сначала в него влезает, и пусть ему нравится там пачкаться (это видно) — своей цели он достигает. И декларируя субъективность добродетельности и порока, декларируя природную власть над человеком как единственную — он делает это гармонично и даже изысканно. Порнография с одной стороны иллюстрирует его мысль, с другой — «вштыривает» читателя, чтоб он не заснул. Здесь же словеса автора больше усыпляют.Свинг-пати
По большому счёту перед нами предстает картина секса. Но это не секс живой, может даже животный, заводной — тот секс, которым радуют нас порнографические фильмы. Это секс вялый, томный, душный. Когда в жару не хочется делать ничего, и секса не хочется, но что-то же надо делать в жару, и оба потные, и мужчина не думает ни о чем (во время секса редко получается о чем-то подумать), а женщина о чем-то своем, может о том, что постельное белье в поту, и придётся менять. Этот секс не может никого завести (секс очень заводная вещь — даже на просмотр чужого секса тело реагирует), он может лишь вызвать чувство недоумения, скуки, брезгливости, спровоцировать зевоту. Когда при тебе начинают заниматься таким сексом — вы с партнершей просто выходите на балкон покурить. Вы не завелись, вам, скорее, неудобно. Переглядывая друг с другом вы удовлетворены радостью вашей партнерши, что у нас то не так, и горечью, что потратили свое время на это унылое свинг-пати. Примерно аналогичные чувства я испытывал при прочтении.Увертюра
Очевидно, что автор использовал первый том ради масштабной расстановки фигур на шахматной доске. Отчасти поэтому эти фигуры расставляет такой неинтересный герой, отчасти поэтому событий в книге фактически нет — автор старается сплести вокруг нас свою паутину. И если смотреть на Жюстину как на увертюру — я вполне могу понять перспективу того, насколько книга встроится в глобальный замысел.
Видимо понимая, что дальше первой книги читатель может не двинуться — автор идет на хитрый и подлый приём, а именно пускает нас в свою лабораторию. Показывая свои заметки он как-бы извиняется, и дает понять, что герои то не совсем плоские, и будет развитие — не так оно однозначно как может показаться. Именно в этой лаборатории можем услышать, что главный герой первого тома, его стенания и пр. — это нечто факультативное, а глобальный замысел пошёл куда шире и дальше. Будем надеяться. Как бы не был приятен язык автора — все-таки латиноамериканская проза это делает не хуже, а сюжеты там пободрее. Этот том в отрыве от глобальное замысла получает 2-е звезды. Будем надеяться, что эта оценка оттого, что «дураку половину работы не показывают».1074,3K
Аноним19 мая 2014 г.Читать далееБожетымой, какая проза... Безупречная красота языка. Завораживающий стиль. А как звучат слова, сплетенные в словесные кружева. Прекрасная книга в своей агонии. Такая мучительная и сумрачная, погружающая в самые дебри человеческих чувств и ощущений, и заставляющая бродить и петлять в этой словесной паутине с закрытыми глазами. Это непередаваемо. Честное слово. Хоть порой с трудом вырываешься из этой бездны в поисках глотка свежего воздуха... Нелегко вчитаться и уловить тончайшую суть этой изысканной прозы, но это того стоит. В конце замирает сердце, оглушает тишина и ты выдыхаешь, все еще находясь там, в этих душевных терзаниях и метаниях героев (всех без исключения).
Внутренние противоречия буквально раздирают героев. Что это? Любовная драма? Исследование страсти и физического влечения? Какие нити соединяют персонажей настолько, что они проникают друг друга и срастаются умом, душой, телом, мыслями... Можно ли понять тех, кто сам себя не понимает и бежит от себя? Один из героев, перебираясь на пустынный остров, вспоминает все те события, которые произошли с ним не так давно, иссушив его. Жюстина - роковая красотка? А может аморальная дама? А может просто несчастная женщина, терзаемая и снедаемая болью и детскими страхами? Она бросается в отношения в поисках любви... Та, которая никому не принадлежала, но будоражила столько мужчин. Череда измен, истерики, боязнь самой себе, неприятие этого мира, метания и милльон терзаний... А потом в один прекрасный миг она бросает весь этот образ жизни и исчезает, причиняя тем самым глубокую и саднящую боль мужу и любовнику (а может близкому другу). Она - центр повествования. Вокруг нее происходит круговерть чувств и эмоций. Но главная царица романа - Александрия. Город со своим темпераментом и бесконечными улочками. Город душный, зловонный... Страстный и загадочный как и герои. Толика сумасшествия. Толика загадочности. Океан разочарования и боли, которые причиняешь не только себе, но в первую очередь тем кого так неистово любишь. Мудрые и красивые до безумия мысли. Вихрь эмоций. Проникновение в самую суть, в самую бездну. Ирреальность всего происходящего. Вот что из себя представляет этот лабиринт.
Это такая вещь, невыразимо прекрасная, которую забыть уже не получится. Эту вещь познать нереально. В нее можно погружаться как в омут и каждый раз открывать новую сторону и при этом смаковать. Это только одна сторона истории. Страстная и надрывная. Лиричная и горькая. А впереди еще три романа, которые (очень надеюсь) приоткроют завесу и дадут проникнуть в эту историю как можно глубже.
821,4K
Цитаты
Аноним29 ноября 2010 г.С женщиной можно делать только три вещи. Ты можешь любить её, страдать из-за неё и превращать её в литературу.
663K- Аноним25 марта 2011 г.
Трудно противостоять желаниям сердца: если оно чего-то очень захочет, то купит всё равно и заплатит душой.
321,5K
Подборки с этой книгой
1001 книга, которую нужно прочитать
- 1 001 книга
Экранизированные книги
- 1 811 книг
Идеальный мужчина
- 495 книг
Серии книг, от которых трудно оторваться
- 345 книг
Растащено на цитаты.
- 122 книги
Другие издания
