Шляхи свободи. Відстрочення

Знаете ли, в дипломатии бывают такие повороты, когда начинают фарсом, а кончают кровью.

• А.... Вы что, готовы сражаться за Чехов?
• За чехов или не за чехов, сражаются всегда понапрасну, - ответил Аннекен.

— Самое главное, — заключил Шомис, — если можешь себе сказать, что жил. Мне тридцать шесть лет, и не всегда было весело. Были взлеты, были падения. Но я жил. Пусть меня хоть разрежут на кусочки, но этого у меня не отнять.

Ждать чего? — вдруг сказал он, стукнув по столу. — Прихоти одного человека? Одного-единственно-го человека. Дела пришли в упадок, биржа катится в пропасть, у моих служащих голова идет кругом, беднягу Зе мобилизовали, и все это — из-за одного-единственного человека; война и мир в его руках. Мне стыдно за человечество.

Я чувствовал, что Кто-то есть. Все, что я делал, я делал для свидетеля. Без свидетеля тебя как бы нет».

— Ирен, — вполголоса сказал он, — я скоро уезжаю.

— Уезжаете? Куда?

— Не стройте из себя дурочку. Вы меня поняли.

— Ну и что?

— Я думал, что это для вас что-нибудь значит.

— Ирен, для вас это сущий пустяк, а для меня имело бы такое значение, особенно в этот момент…

— Это меня не трогает, — наконец ответила Ирен. Он резко повернулся к ней:

— Черт возьми! Я же иду сражаться за вас!

— Подлец! — сказала Ирен.

Но я имею право жить, — подумала она растерянно, — меня произвели на свет, чтобы я жила, я имею на это право».

— Вы коммунистка? — спросил он ее.

— Нет, — ответила она, — у меня нет убеждений. Я думаю, что была бы коммунисткой, не будь люди таким дерьмом. — Подумав, она добавила: — Пожалуй, я пацифистка.

— Забавная вы, — заметил Матье. — Если люди — дерьмо, вам должно быть все равно, умирают они на войне или как-то иначе.

Она с упрямой серьезностью покачала головой:

— Вовсе нет. Именно потому, что они дерьмо, отвратительно воевать с их помощью.

— Человек несчастен, — сказала она, — когда ему холодно или когда он болен, или когда ему нечего есть. Все остальное — истерические причуды.

эту минуту он ее ненавидел, он подумал: «Она меня любит только ради себя, иначе она бы поняла».