Колымские рассказы. Стихотворения

Конвой в шахту никогда не заходил – подземная тьма берегла людей от побоев.

– Нож страшнее всякой пули, – наставительно сказал Гриша.

На шахте Ступницкий работал десятником поверхности, несмотря на свою пятьдесят восьмую статью. Служака он был расторопный, исполнительный, подвижный, несмотря на годы, шахтному начальству и не снились такие десятники.

Дугаев хорошо помнил северную поговорку, три арестантские заповеди: не верь, не бойся и не проси...

Андреев по опыту знал, что лагерные повара, да и не только повара, не любят Иван Ивановичей, как презрительно называли они интеллигенцию...

... Он знал, что такое тяжесть тайны, секрет, и мог его сберечь. Только в этом случае он не боялся. Одному было легче, вдвое, втрое, вчетверо легче проскочить сквозь зубья машины. Его игра была его игрой — этому тоже он был хорошо выучен на прииске.

... Все бесполезно. Он бессилен в борьбе с этой исполинской машиной, зубья которой перемалывали его тело.

И Крист подумал: Миролюбов прав. Это слишком русское счастье – радоваться, что невинному дали пять лет. Ведь могли бы дать десять, даже вышака.