Фрэнни. Зуи. Выше стропила, плотники. Симор: Введение

Слышимость была такая ужасная, да и я еле-еле мог
говорить, когда нас соединили. Как страшно, когда говоришь: "Я тебя люблю", а на другом конце тебе в ответ кричат: "Что? Что? "

- Да, я хочу, чтобы ты женился,- настойчиво сказала она.- Почему ты не хочешь жениться?
Зуи выпрямился, вынул из кармана брюк сложенный полотняный платок, встряхнул его и высморкался раз, другой и третий. Он положил платок в карман и сказал:

• Я слишком люблю ездить в поезде. Стоит только жениться, и ты уже никогда в жизни не сможешь сидеть у окошка.

Мне за себя стыдно. Мне всё надоело. Надоело, что у меня не хватет сил стать просто никем. Я сама себе надоела, мне все надоели, кто пытается сделать большой бум

Сигары - это балласт, радость моя. Просто балласт. Если бы он не держался за сигару, он бы оторвался от земли. И не видать бы нам больше нашего братца Зуи.

Как человек ухитряется словами обесценить всё на свете.

Откровенно говоря, если меня как следует прощупать, то не так трудно заставить меня сознаться, что почти не было случая, когда бы я о нём не писал, и если, скажем, мне пришлось бы завтра под дулом пистолета писать очерк о динозавре, я наверняка придал бы этому симпатичному великану какие-то малюсенькие чёрточки, напоминающие Симора, - например, особенно обаятельную манеру откусывать цветочек цикуты или помахивать тридцатифутовым хвостиком.

Только сегодня вечером я объяснил Мюриель, что в буддийской легенде секты Дзен рассказывается, как одного учителя спросили, что самое ценное на свете, и тот ответил – дохлая кошка, потому что ей цены нет

Бог мой, сокровище - это и есть сокровище. Ну какая разница: деньги это, или культура, или просто знание?

Мы сгоряча говорим такое, что вовсе не собирались говорить и о чём назавтра придётся очень пожалеть.

Вот и ваш братец такой, - сказала голова. - Если у человека детство начисто изуродовано, он никогда не становится по-настоящему взрослым.