Процесс

Мне показалось, что в этой книге описывается в аллегорической форме история тяжёлой болезни. Кого можно счесть приговорённым к смерти ни за что ни про что? Смертельно больного. Процесс происходит в его организме и его разрушает. Можно пытаться оспорить приговор или хотя бы оттянуть его исполнение, обследуясь, ища способы излечения... Жизнь начинает сводиться к этому. Могут возникать и мысли "за что же мне это" или "возможно, я сделал что-то неправильно, иначе мог бы этого избежать". А с бюрократией и абсурдом и в медицинских учреждениях многим из нас доводилось сталкиваться. Кстати, "Превращение", на мой взгляд, тоже об этом. Человек заболел и из опоры семьи превратился для неё в обузу и даже в позор.
Некоторые мои друзья считают, что нормальному человеку в принципе не могут нравиться произведения Кафки, похожие на кошмарные (при этом занудные) сны, в которых ты ходишь по лабиринту с серыми стенами и не можешь из него выбраться. Некоторые указывают на то, что, судя по тому, что автор завещал уничтожить свои работы, творчество было для него скорее аутотерапией, чем способом донести что-то до человечества, и он сам не порадовался бы своей нынешней известности. Возможно, я бы с ними даже согласилась, не будь у меня и других, вполне адекватных знакомых, которые Кафку любят и не считают его, как я, одним из самых депрессивных авторов в мировой литературе.

Эти заметки носят личностный и рефлексивный характер и ни в коем случае не претендуют на статус сколько-нибудь серьезного исследования или даже мнения. Слишком сложен этот писатель, и слишком мало я о нем знаю, и слишком много я в романе просто не поняла...
И то, что я прочитала из критики, разобраться не помогает, скорее уж наоборот. Либо это явное упрощение, граничащее с искажением смысла произведения, либо дичайшие умствования, за которыми автор, кажется, скрывает такое же махровое непонимание, как и мое. Понравилась только вступительная статья Д. Затонского, но она о творчестве в целом...
Цель этих заметок – хотя бы сформулировать вопросы, возникшие при чтении, и набросать то немногое, о чем я могу говорить с уверенностью. Если это будет интересно кому-то еще, я буду рада. Кроме того, я надеюсь, что те из моих друзей, кто читал роман и понял его лучше меня, помогут мне с ним. Спасибо.
Собственно, я понимала все, пока не дошла до главы «В соборе». То есть само перевоплощение молодого священника во внушающего трепет Судию (хоть в тексте он так и не назван) понятно, логично и очень по-кафковски.
Но притча, рассказанная им К., абсурдна и непонятна, гораздо более абсурдна, чем весь роман, который, при всей мифологизированности и затемненности, отличает внутренняя логика и «строгость» ((с) Э. Канетти).
Весь процесс превращения (два кафковских слова рядом) К. из успешного, здорового, нормального молодого человека в покорно ложащегося под нож приговоренного описан предельно убедительно и логично. О Кафке не пишут обычно, что он психолог, говорят почему-то совсем об ином, но именно психолог он безукоризненно точный. Все душевные волнения, стремления, малейшие трепетания души К. прописаны со скрупулезной и чуть ли не медицинской точностью и наглядностью, выверены до последнего штриха.
Суд «Процесса» - это не суд человека над самим собой, т. к. в К. нет патологии, либо надо признать, что она гнездилась где-то невообразимо глубоко до начала (вернее же, окончания) процесса.
Да даже и в этом случае это не патология, а некая душевная слабость и хрупкость, в которой может быть повинен (опять кафковское слово) любой из нас.
Я не буду писать о поэтике Кафки, т. к., во-первых, об этом пишут много и даже чересчур много, во-вторых, его поэтика не является фактором определяющим.
Единственное, что скажу – метафора у него становится принципом построения всего текста (хотя, быть может, это звучит не вполне терминологично, но я такую формулировку отстаиваю). Вообще его приемом можно назвать гиперболизированную метафору.
Откровенно говоря, других художников, строивших большой эпический текст на этом глобальном принципе, я не вспомню. Может быть, их и нет. Кафка чрезвычайно специфичен.
Он обобщает. Он живет обобщениями, он – весь на обобщениях и из обобщения, но вся суть и внутренняя противоречивость в том, что они даются как лично пережитое, пережитое страшно, оголенным мясом и нервами.
Кроме того, Кафка насквозь эротичен. Но что опять-таки странно (странно НЕ-кафковское слово), даже его эротика, хотя описывает он, казалось бы, традиционные и естественные отношения, тоже воспринимается как нечто абсурдное. Может быть, потому, что почти все эти отношения гораздо меньше связаны социальными условностями, чем мы можем ожидать от отношений кафковской эпохи, а тем более от описанных на страницах книги?
Вообще Кафка не производит впечатления писателя начала XX в. Скорее уж это наш современник, только живущий в чуть иной реальности – реальности, существующей по своим, кафковским законам.
Наверно, все эти мысли высказаны хаотично и вразброс…
Мне трудно сформулировать лучше, слишком свежо и слишком противоречиво само впечатление.
Две вещи я совершенно не поняла в романе: притчи о Законе и поселянине и последней главы. Собственно, две последние главы мной и остались не поняты, а значит, не осмыслены.
Притчу о Законе я не хочу анализировать. Во-первых, в тексте уже даются толкования и не одно. Во-вторых, эта притча – самое абсурдное в логичной и стройной книге, когда я думаю об этом, я чувствую, что начинаю сходить с ума.
(NB! Может быть, абсурдность притчи символизирует абсурдность суда? Но это, кажется, слишком просто…)
Самое первое, что напрашивается: чтобы пройти к Закону, надо совершить преступление.
Второе, что само собой напрашивается – какого черта поселянин до смерти сидел у этих врат? Шел бы домой возделывать поля… Но в этом случае не было бы конфликта, а значит, притчи.
Вторая глава, которая мне непонятна, это глава заключительная, глава «Конец».
В К. есть ожидание приговора, когда за ним приходят (он сидит полностью одетый, и ему остается лишь натянуть перчатки), но нет смирения (ведь он предпринимает попытку сопротивления). И хотя и сказано, что он со стражами как бы одно существо, но К. не вонзает нож себе в грудь. Или это тоже упущение с его стороны?
Но этому я не могу верить, ведь это было бы совершенно по-рабски, а К. не превратился в раба.
В чем же он виновен? «Всегда мне хотелось хватать жизнь в двадцать рук, но далеко не всегда с похвальной целью. И это было неправильно».
Но в этой логике можно дойти до того, что сама жизнь является преступлением, ведь самим существованием мы неизбежно кого-то притесняем и неизбежно вступаем в конкуренцию.
И разве не преступление смерть?
К. умирает со словами на губах «Как собака» - не из-за того ли, что оставил всякие попытки к сопротивлению?
Здесь одни вопросы (у меня), здесь никаких ответов.
Мне кажется чрезвычайно важным появление фрау Бюрстнер в этой главе. Все, что связано с любовью, связано и с жизнью (и у Кафки тоже). Эротичность его вообще завуалирована, но пронизывает все тексты (вспомнить хоть его дневниковое объяснение последней фразы «Приговора» «В это время на мосту было оживленное движение» - «Когда я писал это, я думал об обильной эякуляции»).
Однако именно после появления фрау Бюрстнер К. отказывается от сопротивления. Но происходит это вследствие раскаяния – а ведь раскаяние по природе своей свет.
Почему же сам Кафка назвал К. виновным? Ведь он – такая очевидная жертва… Жертва ложно понятой виновности.
О личном пласте я сознательно не пишу, во-первых, из-за его очевидности, во-вторых, потому что роман носит надличностный характер, и хоть отношения с отцом и невестой, быть может, и отразились в нем, но все же роман совсем не об этом.
Неважно, откуда то или это пришло, важно, что в конечном счете вышло.
Кафка не экспрессионист, хотя экспрессионизм можно назвать одной из черт его мировоззрения…
Но если писателю свойственна ясность и четкость стиля, вы ведь еще не будете причислять его к акмеистам, правда?
Так и тут. Сам он себя экспрессионистом не называл, а поэтому и мы не будем этого делать…
И все-таки нельзя сказать, что герои Кафки борются, а он нет – ведь жил же он как-то эти 40 с лишним лет, а борьба может быть и пассивной. Позиционная война…
Роман не завершен в том смысле, что не оставляет четко сформулированной надежды (как известно, сам Кафка стремился нести свет миру).
И все-таки – ведь перед исполнением приговора появляется в окне тот, другой человек: «Кто это был? Друг? Просто добрый человек? Сочувствовал ли он? Хотел ли он помочь? Был ли он одинок? Или за ним стояли все? Может быть, все хотели помочь?..»
Эта цитата вырвана из контекста, но ведь таковы все цитаты вообще, такова сущность цитирования.
Может быть, все действительно хотели помочь.
Тут уже все зависит от того, как читать…

И так чтение, этой не побоюсь этого слова великолепной книги я закончил 2-3 дня назад. И если честно до сих пор нахожусь под очень сильным впечатлением, схожим с тем что я испытал после первого раза просмотра бойцовского клуба.

А сильное впечатление созданное в этой книге, вызывается концом. Шокирующим.

Многие или некоторые могут назвать книгу скучной и (или) не законченной, но я считаю, что книга грандиозна и как уже говорили и озвучивали эту книгу исполнена с применением гротескных составляющих. То есть в ней все, что можно и нужно называть оригинальным и неподражаемым. Великолепный общий сюжет, острота передачи настроения персонажей. Точное и одновременно не перегруженные описания обстановок, злачных мест, и настроения тяжести и апатии в некоторых моментах у главного персонажа, дают четкое понимание и дают возможность окунуться как нельзя лучше в происходящее с ним, как будто ты находишься внутри книги. Читать и вникать скажу я охото с первых строк, книга затянула по уши. До нее читал хребты безумия. Читать я ее стал просто потому, что очень часто и много в фильмах слышу отсылки к романам Кафки. Самую основную и ту что сыграла немаловажную роль и и укоринила мои соображения о будущем чтение этой книги сыграл фильм Обед Нагишом, где звучал следующий диалог между персонажами Ли и Джоан.
Джоан: знаешь, кайф от этого реальный. Супер реальный.
Ли: а почему об этом знают Мартин и Хэнк?
Джоан: просто мы как то попробывали его втроем, им не понравилось, а мне понравилось.
Ли: и что значит реальный кайф?
Джоан: ну это как у Кафки, чувствуешь что превратился в насекомое.

Конечно из этого диалога понятно что за книга присутствует в теме диалога героев фильма.

Собственно это не единственная встреча с упоминанием Кафки в фильмах, было много фильмов, привел пример самого свежего моего столкновения.

Книга раскрывает нелепости судебно-производственной машины, что по сей день едет по дороге многих людских жизней и в некоторые моменты, не по правилам дорожного движения, через знакомства, взятки, подкупы, грязные дела и непристойные действия некоторых чинов. Отлично передана атмосфера, в который находится наш герой К., с первых минут и до самой последней страницы, мне было интересно за что, за что его так? Кто, почему, но тут, как оказалось смысл, был глубоко и очень откровенно посажен на пресловутую механику нашего закона, или лучше сказать Законодательной системы и людей, что живет в параллельном от него мире, не попавшие в этот круг люди, должны быть счастливы уже этому факту, не просто избегая или не видя его, а можно с уверенностью понимать, что на месте К., может оказаться любой и любой будет виноват, виноват в чем угодно.

Процесс - после прочтения этого гениального произведения, я посмотрел не менее гениальный фильм, с одноименным название. Остался от обоих в полном восторге, Кафка поселил, после прочтения во мне семя любопытства, к своему творчеству и манере излагать.

10/10

В начале был Процесс. В нашем распоряжении появляется глыбина белого песчаника. Она придавила нас, нет ни единой догадки, кто за этим стоит, какие формы примет изваяние. Шаг за шагом Кафка вырубает из камня будней стройный логичный сюжет. Мастерски и педантично отшлифовывает своё детище. Наблюдайте за Процессом - это единственное, что нам остаётся. Слой за слоем крошащийся покров спадает, вырисовываются контуры. Никому не суждено узнать все подробности дела, материал не станет полностью прозрачным, сколько бы его не вытачивали. Каждый участник Процесса и просто зритель увидит лишь толику всего творения. Обсудите детали с рядом стоящей сиделкой или прачкой, есть надежда, что они помогут разобраться. Хотя все обсуждения призваны лишь утвердить нас в собственном мнений, подтолкнуть нас на решительные действия, придать нам сил для наступления. Смотрите, на первый взгляд кажется, что этот белый колосс может поддаться сильному удару или хотя бы настойчивому пилению. Но со временем материал затвердеет, и уже не удастся ни нам, ни Йозефу повлиять на форму творения, на исход, не удастся прогрызть монстра, лелеемого системой. Наш удел - только скрежетать зубами, на которых после всех трудов остаются лишь песчинки.

Получила большое удовольствие. Удивительное произведение для такого молодого автора. Мне кажется, он сотворил шедевр.
Превращение Грегора чисто физическое. Он сам в душе не изменился, остался тем же заботливым и любящим сыном и братом. А вот превращение его близких внешне не заметно. Оно видно только для Грегора. Мне кажется, настоящее превращение произошло с ними. Тонко написано. Хотя ситуация банальна: сколько случаев, когда более-менее благополучной семье мешает нормально жить один человек, и поневоле возникает мысль, как было бы хорошо, если б этого человека просто не было. Такое происходит, когда любят не человека, а его дела. Всем нужен не он сам, а что-то от него. А человек просто добр, он их любит, но в данной ситуации не может им помочь. Теперь уже ему нужна их любовь. А ее-то и нет! А это значит, что никогда и не было. В русских сказках , если девушка поцелует чудовище, оно превращается в прекрасного юношу. Жаль, что некому было поцеловать Грегора. Мне кажется, он вновь стал бы человеком. А ведь он не требовал от них ничего и даже не сетовал на судьбу. Он даже избавил их от убийства, сам умер.

Эта книга вызвала у меня странное чувство: сильную жалость к насекомому, которое в таких гигантских размерах должно являться для меня все-таки источником страха, а не симпатии. Поразило, насколько непрочным является человеческие связи, какой странной оказалась в данной истории любовь матери – ведь именно мать всегда и при любых условиях продолжает любить своего ребенка, даже когда все от него отворачиваются; именно для материнского сердца характерно до последнего не верить в то, что хорошо уже не будет никогда.
В этой странной семье отtw почему-то позволял себе быть слабым, беспомощным, пока сын тянул все на своих плечах, занимаясь ИЗ ГОДА В ГОД нелюбимым делом и мечтая только об одном: через столько-то лет уволиться с ненавистной работы. В этой странной семье мать почему-то позволила обращаться со своим несчастным сыном как с животным, даже не попытавшись выяснить, понимает ли он ее? Ведь можно было найти общий язык – Грегор мог бы потом выражать свое согласие/несогласие постукиванием лапки, например, или другим каким-то знаком. Но НИКТО не захотел попытаться с ним найти общий язык.
В этой странной семье сестра Грегора, которую все считали глупой и пустой девочкой, единственная проявила себя как нормальный человек, но она все время со всем этим боролась одна – и естественно, что когда-то и она перестала видеть в жуке несчастного брата. Думаю, она перестала ВЕРИТЬ, что это Грегор.

Когда я читала книгу, я видела почти все происходящее как бы с позиции Грегора – поэтому мне и было его жалко. Но я пыталась представить себе, как бы звучал рассказ, если бы на это событие смотреть только с позиции матери, сестры, отца – то есть НЕ ЗНАТЬ, что Грегор поменялся только внешне, но по-прежнему думает о родных, понимает их, хочет их слышать. Если бы в один прекрасный день я вот так в комнате своего близкого человека нашла вместо него огромное насекомое, которое только предположительно было этим человеком (потому что двери были закрыты изнутри)? Эти мысли помогают мне удержаться от осуждения семьи Грегора – они же в самом деле потеряли своего брата и сына! Но не могу все-таки понять, почему, ПОЧЕМУ они так и не попытались с ним поговорить???

Ситуация абсурдная. И можно тешить себя мыслью, что это невозможно в настоящей жизни. Но не аллегория ли это страшных болезней, зависимостей, несчастных случаев и т.д, которые до неузнавания меняют не только внешность, но и сознание наших близких? И как мы себя в этом случае ведем? Признаюсь, чтобы я не делала потом, первым чувством был все-таки страх и попытка узнать в этом новом человеке того прежнего, которого знала, любила и продолжаю любить…

Может, я неправа, конечно, но я почему-то вот эту мысль вычитала в «Превращении».

P.S. Произведение добавлено в любимые.

Процесс...? Он появляется из ниоткуда, и мы не понимаем с чем его едят.
Процесс...? У него нет начала (никто точно не знает, когда начинать отсчет), у него нет конца (нам ясно дают понять это), а главное, нам не известна причина его возникновения (мы можем даже не узнать, в чем суть обвинения).

И вот, однажды утром, совершенно неожиданно для Йозефа К., этот самый Процесс сваливается на него. Как человек адекватный, Йозеф начинает брыкаться, пытается бороться с системой. Но что же он видит вокруг? Полное повиновение обвиняемых, власть суда и его нежелание что-либо объяснять.
В первые часы после прочтения в моей голове не находилось слов для описания данного произведения, кроме как "абсурд, глупость, нелепость, ерунда". Мне понадобилось время.
Сейчас я понимаю, что для меня Процесс - это сильно утрированная версия нашей судебной системы. Они высылают повестки, ведут допросы, предъявляют обвинения, но, если подумать, только умный, хитрый и влиятельный адвокат может сдвинуть что-то с мертвой точки.

Удивительно, но нашлось в этой книге место и для юмора. Женские персонажи как на подбор, все по-своему комичны и абсурдны, и испытывают ничем не обоснованную тягу к ГГ.

Для такого содержания книга очень легко читается, но вот концовка показалось мне слишком неожиданной, будто я пропустила часть повествования. В целом хочу сказать, что книга странная, может и не стоит слишком серьезно задумываться над ее смыслом.

Решила не читать никаких предисловий, чтобы впечатления остались свежими и незамутненными критиками и мудрыми интерпретациями. Первое впечатление от... так и хочется написать процесса чтения было... странным. Самое близкое сравнение в этом состоянии потери точки опоры и слабого барахтанья в невесомости напрашивается с жанром артхауса в кино. И в моем частном случае де жа вю возникло с работами конкретного режиссера - Дэвида Линча. Можно сказать Кафка - Линч от литературы.

Когда я более-менее попривыкла к происходящему абсурду, головная боль прошла и я стала гадать до какой же крайности дойдет автор. Оказалось до такой, которая при всей моей артхаусной подготовке все-таки стала неожиданностью. Так что концовкой я осталась в каком-то смысле возмущена, по крайней мере градусом ее жестокости.

Но давайте немного ближе к конкретике. Роман Кафки посвящен судебному процессу над неким Йозефом К., за которым числится никем не объясняемая (в первую очередь самому персонажу) вина. Йозеф пытается всеми правдами и неправдами узнать в чем суть дела и повлиять на ход дела, что ему никоим образом не удается, потому что судебный процесс является тайной за семью замками. Хотя Кафка заботливо преподносит нам метафору с человеком, пытавшимся пройти сквозь врата Закона. А потом берет и в своем неповторимом стиле запутывает и эту казалось бы более чем подходящую метафору.

Ощущения от чтения книги проще всего описать двумя словами: волокита и болото. Стояние на месте и суета не продвигает дело Йозефа К. ни на йоту и ты сам чувствуешь себя бабочкой пришпиленной булавкой к дереву, еще живой, но лишенной возможности шевелиться. Невольно Кафка заставил меня вспомнить давний ночной кошмар: я брожу по какому-то бюрократическому учреждению и меня шпыняют из кабинета в кабинет, ничего не объясняя и даже не показывая дороги на свободу. Могу понять ,что чувствует себя человек в положении главного героя.

Мне показалось, что весь роман был именно славословием ради славословия, чтобы продемонстрировать читателю, как много в нашей жизни слов, лишних структур, неизведанного, что всегда бросает тень на нашу жизнь, и если вздрагивать от каждого соприкосновения с этой тенью и пытаться от нее убежать, а тем более придавать ей слишком много внимания, то жизнь пройдет мимо и ты не успеешь осознать, что вообще жил.
Ктулху его знает, что хотел сказать своим произведением Кафка, но лично я поняла и приняла его посыл именно так)

ИТОГО: У меня очень сумбурные впечатления от книги и я жажду обсудить ее в книжном клубе) Рекомендую тем, кто хочет познакомиться с Кафкой. Это совершенно точно интересный опыт)))

Литература забавная штука. Ведь никогда не знаешь наверняка, что тем или иным приёмом, сюжетной линией, фразой хотел сказать автор, каким в мыслях автора было произведение. А нам этого и не нужно. Вся прелесть в том, что мы можем думать, что хотим (в особенности в отношении произведений Кафки). В процессе размышлений возникают всё новые и новые объяснения, нанизываясь друг на друга, и в конце каждый для себя что-то решает. Вот в чём ценность прозы этого экспрессиониста - не думать не возможно.
После прочтения этой новеллы в частности и многих других у меня возникало множество невероятных вопросов и не менее диких догадок. За одну из них я могу себя смело похлопать по плечу. Некое личное удовольствие этой мыслью я себе доставила.

Кафка не случайно выбирает в кого превращать нашего Грегора - в уродливое насекомое в рост человека. Человек больше всего боится того, чего не понимает, того, что наиболее отличается от его представлении о жизни. Так и с этим насекомым. Кто из нас смог бы спокойно смотреть на маленькую сороконожку? А на большую? Так то. Кафка воплощает в превращённом Грегоре чистое непонимание. Непонимание людьми людей, отличающихся своим мышлением и представлением об окружающем мире. Он говорит - его не понимают и не слышат. Он стремится объяснить - его забивают насмерть яблоками. Мы не можем спокойно принять тех, кто очень уж отличается от образа обычного человека.

Творчество Кафки глубоко автобиаграфично. После исследования его жизненного пути становится понятно, что между Грегором и Францем можно смело ставить знак равенства. Тираничная натура его отца ломала как только угодно на протяжении всей жизни личность, превращая в насекомое, которое люди наровят быстрее затоптать.

P.S. Я грущу.