Избранное

Роман разочаровал. В аннотации написано "Первая - и лучшая! - книга "потерянного поколения англоязычной литературы о Первой мировой... Роман, прославивший Эрнеста Хемингуэя". Одно из самых известных его произведений о войне, любви и человеческой трагедии. Но насколько же сухо, однобоко и скучно написано. Мои ожидания не оправдались. Кто-то назовёт такой стиль лаконичным и сдержанным, я же, в свою очередь, предпочту назвать утомительным. Его проза насыщена краткими предложениями, что лишает роман эмоциональной глубины.

Действие разворачивается на фоне Первой мировой войны, а главный герой, лейтенант Фредерик Генри, служит командиром транспортного отделения санитарной части в итальянской армии. Война становится для него не только физическим, но и эмоциональным испытанием, особенно после встречи с медсестрой Кэтрин Баркли.

Такие диалоги между героем и его возлюбленной вызывают больше вопросов, чем ответов. Вместо того чтобы углубляться в личные переживания, они ограничиваются поверхностными рассуждениями о жизни и войне, создавая иллюзию общения. Это приводит к восприятию персонажей как ярлыков, а не как полноценных личностей, способных переживать спектр эмоций. Кэтрин часто выглядит слишком идеализированной, а её преданность Фредерику порой граничит с навязчивостью.

С другой стороны, "Прощай, оружие!" — это мощное произведение, которое заставляет задуматься о бессмысленности войны и хрупкости человеческой жизни. Хемингуэй пытается передать атмосферу хаоса и отчаяния, которые сопровождают войну. Его стиль, хотя и минималистичный, создаёт определённые ощущение присутствия, стараясь погрузить читателя в события.

Книга, обладает очевидной литературной ценностью и значимостью в контексте произведений Хемингуэя, но, к сожалению, не лишенная своих недостатков. Безусловно, она может привлекать тех, кто интересуется темой войны, любви и человеческих переживаний, но я не смог открыть для себя всю красоту и многогранность, для меня она оказалась пресной и однобокой.

P.S. Пунктик Хемингуэя про алкоголь, который присутствует почти в каждой значимой сцене, тоже не добавляет литературности произведению. Возможно это попытка ухода от реальности или способ справиться с болью, страхом, найти утешение, когда мир вокруг рушится. Не знаю. По мне так явно перебор.

Слушала аудиоверсию в озвучке Александра Бордукова, и книга стала для меня одной из тех, которые можно пережить один разок и забыть. К сожалению, повествование не зацепило, а ностальгия по прожитым дням и размышления героев выглядели как-то вымученно, хоть и иногда утешающе. Наверное я уже не воспринимаю все эти рассуждения о лучшей жизни, бытовые описания, потерянность и странствия.

- Мне приснился чудесный сон, - сказал Билл. - Ничего не помню, но сон был чудесный.
- Мне как будто ничего не снилось.
- Напрасно, - сказал Билл. - Все наши крупнейшие бизнесмены были сновидцами и мечтателями. Вспомни Форда. Вспомни президента Кулиджа.Вспомни Рокфеллера. Вспомни Джо Дэвидсона.

Рассказчиком выступает журналист Джейкоб Барнс — знакомый Роберта Кона и других лиц, о которых пойдёт речь далее. Мы узнаем о чувствах, переживаниях, о прошлом, о любви и т.д.

Сюжету присуща неспешность и плавность. Путешествия и однообразные не очень полезные развлечения не заставили меня проникнуться событиями. Было впечатление пути, в котором по сути ничего значимого и не происходит. Автор вводит много философских суждений, но большую часть романа мне было скучно.

Были чарующие места, заворожили улочки Франции и атмосфера Испании, но я ничего бы не потеряла, если бы обошла "Фиесту" стороной. "Праздник, который всегда с тобой" мне понравился намного больше. Здесь же меня смущали частые встречи за выпивкой, рассказы о войне, оттолкнули сцены гонок быков и деятельность матадоров. Да, это зрелищно и, возможно, кого-то радует, но для меня это жестокая и бессмысленная традиция, из-за которой страдают и люди, и животные.

- Никогда не скучайте на своем первом бое быков, Роберт, - сказал Майкл. - А то может выйти скандал.

Печально было из-за Роберта, Бретт и других героев, которые жалеют о том, что не поступили в определённых ситуациях иначе. Потери и горечь пропитывают произведение, но в нём присутствует и светлая радость, сотканная из обычных ситуаций типо рыбалки, прогулок и посиделок. Персонажи живут настоящим, но в тексте драма присутствует на каждом шагу. Романтическая линия вызвала щемящие чувства от того, что персонажи сами загоняли себя в ловушку, действовали по наитию. Изумляли не в лучшую сторону испанские страсти, эпизоды с любовниками, вопросы брака и развода. Некоторые фразы и диалоги как переливание из пустого в порожнее, попытка занять себя.

- Это забавно, - сказал я. - Это очень забавно. И быть влюбленным тоже страшно забавно.
- Ты думаешь? - Глаза ее снова стали плоскими.
- То есть не в том смысле забавно. Это до некоторой степени приятное чувство.
- Нет, - сказала она. - По-моему, это сущий ад.

По итогу роман прошёл мимо меня. Книга подойдёт для меланхоличного настроения в какой-нибудь грустный день, тогда сможет как-то ободрить, взволновать, но, если вы в прекрасном расположении духа, наоборот, огорчит. Эрнест Хемингуэй поднимает тему времени, смысла жизни, счастья, заканчивает с нотой надежды, но  у меня осталось ощущение глубокой безысходности, после "Фиесты" хочется взять что-то более динамичное и жизнеутверждающее.

Человек никогда ничего не знает, правда?

- Правда, - сказал я. - Никто никогда ничего не знает.

Наш, нищебродов, единственный шанс побывать в Париже - это читать такие вот книги. Однако, как буйно помешанному не на топографии, а на литературе, мне было интереснее читать портреты известных писателей, таких как Фицджеральд, Стайн или Джойс.

Прежде у меня был стереотип, что писатели это нравственный идеал людей, ибо раз они достаточно умны, чтобы написать замечательные произведения искусства, то они, мол, достаточно умны, чтобы вести правильную, образцовую жизнь. Мемуары Хэма в очередной раз доказывают мне наивность того давнего моего представления.
Скотт Фицджеральд - подкаблучник и тряпка + проблемы с алкоголем.
Гертруда Стайн - капризная бабёнка.
Форд Мэдокс Форд - надоедливый и неприятный.
Эрнест Хемингуэй - игрок в азартные игры + проблемы с алкоголем.
И т.д., и т.д.

Впрочем, Хемингуэй изображает этих и других своих коллег не только с отрицательной, но и с положительной стороны, создавая многогранные образы, не лишенные своего обаяния.

Хэм точно не был первым, кто романтизировал Париж в мировом культурном пространстве. К тому же Париж - сам себе реклама. Но вот в отличие от людей, город показан однобоко - он всегда праздник, но никогда не траур. Видимо, это то, каким автор запомнил Париж. Лично мне не хватило обратной стороны Парижа, его негативной изнанки (как было у Генри Миллера), присущей любому крупному городу.

Раздражало, как Хэм с женой, "голодая", сидели не на хлебе и воде, а уплетали всяческие яства, запивая их десятками сортов вина. То ли понятия о голоде для русского и американца различны, то ли я ничего не смыслю во французской кухне.

"П, КВСТ" - лайтовые ностальгические мемуары, к тому же небольшие по объёму, которые придутся по вкусу всем любителям литературы "потерянного поколения".

Как и во всех романах Эрнеста Хемингуэя, в романе "Фиеста" автор старается рассказать мне о чем-то глубоко личном и значащим для него. Этот роман , как заявил сам писатель, о потерянном поколении. Мне он понравился меньше всех его остальных произведений, до этого прочитанных. Написано очень скупо, простовато, но при этом, как всегда, глубоко и пронзительно. Абсолютно в духе прозы Хемингуэя.
В этом романе очень малосимпатичные мне главные герои. Они гуляют, отдыхают, ловят рыбу, смотрят бой быков, дерутся, мирятся. и ... пьют, пьют и пьют. Столько пьют, что без слез не взглянешь!
Главный герой Джейк - молодой мужчина, который не может быть настоящим мужчиной. после ранения. Он мягкий, спокойный, любит девушку, понимая, что у них нет совместного будущего.
А девушка, в которую он влюблен, просто омерзительная персона. Говорят иногда про мужчину, "бросается на любую юбку", а тут девушка просто "бросается на любые брюки". Мне она активно не понравилась и даже то, что в конце она бросает своего Педро Ромеро, как она сказала ради него самого не изменило моего к ней отношения. Я думаю, она сделала это не для него, а для себя! Если бы она его вовремя не бросила, то скоро бы он бросил её. Она это почувствовала, и интуитивно поступила правильно.
Единственное , что меня потрясает у Хемингуэя - это описание испанской природы! Все эти описания природы Испании, рыбалки, национального праздника - фиесты, корриды.. И с большой симпатией и любовью он описывает простых испанских крестьян. Это гордые, щедрые , красивые люди, со своим видением мира и своим сводом законов. Мне очень понравились эти маленькие жанровые зарисовки.
P.s . Я ненавижу, когда издеваются над детьми или животными. Это подло. Убивать ради забавы и всем дружно на это смотреть.. Брр... Эти страницы были для меня просто ужасными Поэтому снизила оценку роману.

Эта книга вызывает удивительно полярные оценки - от любви через скуку к неприязни, и я много лет откладывала её, как и вообще знакомство с кумиром советского поколения 60-х, Эрнестом Хемингуэем. Откладывала еще и потому, что понимала, что книга была написана (или недописана) в 1960-м, меньше чем за год до смерти, человеком далеко не юным и совсем уже не счастливым.
И напрасно откладывала, как выясняется. Потому что молодость, голод, безденежье, стремление творить, попойки, прогулки и работа в кафе, разговоры с друзьями, чтение - все это описано таким светлым, каким почти наверняка не казалось тогда, когда эти события происходили - в 20-х годах ХХ века... Так получилось, что прошлой зимой я трижды посетила выставку "Модильяни, Сутин и другие", посмотрела снятый для неё фильм, и как-то особенно прониклась атмосферой тогдашнего Парижа, этой беззаботной нищеты и творчества, изумительных встреч будущих кумиров, веселых пирушек и жестоких похмелий, красивых женщин и рассерженных друзей, любви, ненависти, ярости - всех проявлений эмоций и жизни.
И вот в совсем небольшой книге воспоминаний Хемингуэя о том времени я снова увидела тот же город, тех же людей, и этот безалаберный образ жизни, который романтизировать можно, наверное, только после того, как тебя догнала слава, и свобода, и успех, и усталость... Так нежно он пишет о своей первой жене Хэдли, что можно почти забыть, насколько она не последняя, так весело о своих друзьях и собеседниках, что удается не задумываться, насколько сложным был этот период жизни и для Джойса, и для Фитцджеральда. Благодарна я американскому писателю и за то, как высоко он оценивает русских писателей, особенно, конечно, Чехова. Интересны мне его разговоры с Эзрой Паундом и Гертрудой Стайн, замечательно описан этот писательский раж, когда каждый, кто вмешивается в создающуюся историю со своим самым пустяковым вопросом, способен вызвать негодование, и даже ярость. И чудесен этот навсегда запечатленный автором образ того Парижа, который умеет быть Праздником. И не думаю, что этого Парижа больше нет, как пишут многие рецензенты. Наверное, как и мой Питер, этот Париж умеет прятаться от беглого туристического взора, и он все-таки живет не на улицах и в кафе, а внутри пишущего, потому что для того, чтобы праздник был всегда с тобой, его стоит носить в душе, а не искать во внешнем мире. :)
Пожалуй, в этот раз я еще должна признаться, что на моё восприятие оказал воздействие тот факт, что я книгу слушала. Со мной это случается нечасто, но здесь интерпретация текста абсолютно неизвестным мне Родионом Приходько, похоже, немало добавила очков в плюс книге. Голос очень мягкий, интонации спокойные, читает так, как будто действительно писатель рассказывает о своей жизни. Добавлено немного музыки, очень уместной. В общем тем, кто сомневается в формате - рекомендую слушать.
Удивительно, конечно, насколько светлую книгу сумел написать Хэм всего за год до своей трагической смерти. И жаль, что она настолько небольшая по объему, и содержит такое количество умолчаний. Впрочем, если говорить обо всем, наверное, эти воспоминания и не могли бы получиться такими светлыми.

Может, многие посчитают меня моветоном, но меня никогда не привлекала Франция. Даже более того: французы мне кажутся бессмысленной нацией. А романтику, которую воспевают любители Парижа, мне всегда казалось, можно найти и в других частях Европы.
К счастью, Париж, который я увидела у Хемингуэя, оказался совсем не типичных Парижем. Это был не город. Это было чувство. Такое теплое, ностальгическое, в котором смешались вкусы разнообразных аперитивов и запахи книг Достоевского и Чехова, на которые постоянно не хватало денег. Это были времена голода и холода, но они были сладкими, потому что рассказ уже выслан, и вот-вот придут деньги из редакции, и тогда можно пойти с милашкой Хэдди в какой-нибудь ресторанчик и побаловать себя небольшим обжорством - это голодное ожидание было самым лучшим. А на следующее утро сходить в "Клозери-де-Лила" и, заказав либо белого вина, либо пива, приняться за работу, порой упрямо не идущую, а порой протекающую с большим энтузиазмом. Вот она, романтика писателя!
И ведь самое главное, это помнить, что ты не один. Этот большой город теснит в себе столько талантов, которые в той или иной мере смогли почерпнуть из его недр какого-то вдохновения. И все они такие молодые, уверенные в себе, немножко смешные, немножко гениальные, но все в одной узде. Таланты, которые стали друзьями по духовной жажде.
И сам Париж. Париж ли это был вообще? Или какой-то другой город? Или не город совсем? Да, не город. Праздник. И для каждого он имеет свое значение. И покидая этот праздник, каждый заберет оттуда что-то свое. А оттого он и будет всегда с тобой.

P.S.: Благодарю за внимание, сэр.

Нет ничего хуже войны.

Вся книга - в этой фразе, ведь именно война накладывает свой такой мрачный и страшный отпечаток на человеческие судьбы.
Скажу честно, что когда я только начала читать, меня утомляло описание Гориции, месторасположений войск, и, да, мне было не так легко пробираться через этот особенный слог. Некоторые предложения я даже перечитывала по несколько раз, чтобы понять их смысл. Но буквально с двадцатой страницы все начало меняться. Один за другим, будто из ниоткуда (как это принято у автора) начали появляться персонажи - такие непохожие, но все-таки одинаково пострадавшие от войны.
Для каждого Первая Мировая разная. Для Фредерика (главного героя романа, американского архитектора, а теперь лейтенанта транспортного отделения санитарной части в итальянской армии) - медленная, и этим ужасная духовная смерть, полное разложение, для его друга Ринальди - повод получить медаль, попрактиковаться в хирургиии, показать себя и посмотреть на других, для Кэтрин - мука от того, что она не может быть рядом со своим молодым человеком, для полкового священника - способ укрепить свою веру и веру других.
Эта книга наиболее "потерянная", наиболее правдиво рассказывающее о войне. Ведь война - это не только тысячи павших, но еще и отдельная душевная трагедия каждого солдата.
Мне очень понравилась и сюжет произведения - по совету друга Фредерик знакомится с английской медсестрой Кэтрин Баркли - пожалуй, одной из ярчайших представительниц типичных Хемингуэевских женщин - женщин-жертв, готовых идти на все ради своего избранника. Она по-настоящему влюбляется в него. Но, к сожалению, для американца эта девушка с прекрасными волосами всего лишь игрушка.

Я знал, что не люблю Кэтрин Баркли, и не собирался ее любить. Это была игра, как бридж, только вместо карт были слова. Как в бридже, нужно было делать вид, что играешь на деньги или еще на что нибудь. О том, на что шла игра, не было сказано ни слова. Но мне было все равно.

Вскоре, во время всеобщего отступления Генри дезертирует вместе с Кэтрин в нейтральную Швейцарию, чтобы навсегда убежать от войны, "священность" которой его так мучит.

Я промолчал. Меня всегда приводят в смущение слова «священный», «славный», «жертва» и выражение «совершилось». Мы слышали их иногда, стоя под дождем, на таком расстоянии, что только отдельные выкрики долетали до нас, и читали их на плакатах, которые расклейщики, бывало, нашлепывали поверх других плакатов; но ничего священного я не видел, и то, что считалось славным, не заслуживало славы, и жертвы очень напоминали чикагские бойни, только мясо здесь просто зарывали в землю. Было много таких слов, которые уже противно было слушать, и в конце концов только названия мест сохранили достоинство. Некоторые номера тоже сохранили его, и некоторые даты, и только их и названия мест можно было еще произносить с каким-то значением. Абстрактные слова, такие, как «слава», «подвиг», «доблесть» или «святыня», были непристойны рядом с конкретными названиями деревень, номерами дорог, названиями рек, номерами полков и датами.

Но есть в "Прощай, оружие" еще одна тема - неизбежность расплаты. За все всем рано или поздно приходится платить. Так, за побег с фронта Генри навсегда потерял свою любимую фронтовую игрушку Кэтрин и своего сына, которого так и не успел полюбить.

От расплаты не уйдешь.

- вот что понял лейтенант после всего случившегося в Лозанне... И мне кажется это объективным.
А в конце книги меня поразили итоги, которые как бы подводит автор. Первый означает суть войны, второй - принцип мира.

Однажды на привале в лесу я подложил в костер корягу, которая кишела муравьями. Когда она загорелась, муравьи выползли наружу и сначала двинулись к середине, где был огонь, потом повернули и побежали к концу коряги. Когда на конце их набралось слишком много, они стали падать в огонь. Некоторым удалось выбраться, и, обгорелые, сплющенные, они поползли прочь, сами не зная куда. Но большинство ползло к огню, и потом опять назад, и толпилось на холодном конце, и потом падало в огонь. Помню, я тогда подумал, что это похоже на светопреставление и что вот блестящий случай для меня изобразить мессию, вытащить корягу из огня и отбросить ее туда, где муравьи смогут выбраться на землю. Но вместо этого я лишь выплеснул на корягу воду из оловянной кружки, которую мне нужно было опорожнить, чтобы налить туда виски и потом уже разбавить водой. Вероятно, вода, вылитая на горящую корягу, только ошпарила муравьев.

Когда люди столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает. Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломаться, он убивает. Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без разбора. А если ты ни то, ни другое, ни третье, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки.

На меня эта книга произвела неигладимое впечатление.Местами мне было по-настоящему страшно, например, когда Генри увидел умирающего Пассини, или когда застрелили Аймо, или когда умирала Кэтрин. Хемингуэй мастер своего слова. У него много удивительных деталей. Одна из них - непрекращающийся дождь. Дождь заливал крышу миланского госпиталя, итальянские пути отступления и окно больничной палаты Кэтрин, предсказавшей свою смерть во время ливня.
Я читала эту книгу дольше обычного, наверное, потому, что не просто "глотала" ее, а размышляла над каждым абзацем, сопоставляла, искала,воображала, как все сложилось бы, не будь войны. Наверное, это одно из немногих произведений, в котором я смогла отыскать в одном из героев (а именно в полковом священнике) себя и посмотреть на многое абсолютно другими глазами.
Надеюсь, что в скором времени я обязательно познакомлюсь и с другими шедеврами этого замечательного писателя.

Роман автобиографичен - герои друзья писателя,там описываются также реальные места и события.

Главный герой,Джейк,он постоянно живет в Париже (после Первой Мировой войны) и работает редактором газеты,а также пьёт,путешествует по Европе и лечит разбитое сердце.(как может).

Роман небольшой,но там очень много событий,динамики,есть место размышлениям и любви.Герой с друзьями посещает (не в первый раз) испанскую фиесту,бои быков и другие фестивальные забавы.Все герои как всегда прописаны лаконично,но глубоко.Каждому веришь.Такой стиль повествования называется «телеграфный»-коротко,ясно и емко,как телеграммы.

Автор из утонченного парижского бомонда переносит нас в бурный испанский фестиваль,где алкоголь льётся рекой и по улицам бегают быки.Захотелось сорваться в Испанию и закрутить роман с Джейком чтоб он наконец забыл свою бывшую,которая строила отношения прямо на его глазах.

Мне нравится благородство Джейка,он не просит к себе жалости,помогает всем,кто в этой помощи нуждается и проявляет чудеса чуткости.

Читается легко,быстро (там объём-то всего 250 страниц) и вы кайфанете от слога этого американца.Советую к прочтению!

Я долго ждала, когда же начнется действие, движение, мысль - хоть что-то. Но герои широко разрекламированного и якобы шибко глубокомысленного Хэми все ходили по барам, ресторанам, кафе и боям быков и пили, пили, пили. И все хотели поиметь эту тупую пустую шлюху Брет.

Пустые, мертвые, скучные, бездушные люди, которым нечем заняться и нечего чувствовать, прикрывающиеся только что отгремевшей войной, - мол из-за нее они такие потерянные и праздные. А что, взять себя в руки, работать, жить, дышать - так уж невозможно? Хотя, если вы так безвольны и пусты как главный герой и его компашка...

И разговаривают они вечно ни о чем, и перемена мест и стран их никак не встряхивает, и напиваются они каждый вечер как по часам, будто никакой альтернативы нет. И не надо тут заниматься голокоролизмом и искать под этими односложными диалогами и глупо-жестоким увлечением кровавой корридой пласты смысла и прочие интеллектуальные пиршества - почему бы не признать, что тут нет ничего? Пустота, вакуум и душевные (а кто и физический) импотенты.

Если идеей Хэмингуэя было отобразить всю пустоту послевоенной жизни и одиночество, которое ничем не зальешь, у него это вышло слишком топорно, плоско и однобоко. У того же Фицджеральда, которого все почему-то ставят гораздо ниже и обзывают "женским писателем", это получилось ярче, нежнее, печальнее и осмысленнее. Пока, Хэми!