Избранное

Мир зыбкий. Война усугубляет зыбкость и ненадежность окружающего мира.

Этот небольшой рассказ повествует о нескольких офицерах,которые лечатся в миланском госпитале. Война ещё идёт, но для них уже закончилась. Офицеров лечат новыми аппаратами и вселяют надежду: здоровье вернется и жизнь наладится. С главным героем лечатся одновременно ещё четверо. У всех разные ранения и судьбы. Пациенты госпиталя держатся особняком, но их сближает возвращение домой через опасную часть города. Главный герой - американец, он вроде друг остальным офицерам, но не свой и некоторое отчуждение к нему присутствует. Самый молодой офицер с черной повязкой на лице, ему предстоит несколько пластических операций. У майора, бывшего фехтовальщика – высохшая рука. Он не пропускает аппаратного лечения, но не верит в него. Майор помогает главному герою с грамматикой итальянского языка.

Страшные вещи видели офицеры на войне. Но к этому привыкли, так как видели каждый день. Когда война заканчивается (не нужно идти в бой и возможно погибнуть), хочется человеческого тепла и хороших близких отношений, домашнего уюта и любви. Тогда можно пожениться, завести детей и вести обычную жизнь, полную радостей и забот. Но иногда, когда думаешь, что все плохое позади, оно опять появляется впереди и это становится последней каплей. Хочется верить, что событие в жизни майора не станет его последней каплей и он сможет поверить в доброе и хорошее. Хочется верить, что даже после самой тёмной ночи наступает прекрасный рассвет.

Люблю такие книги. Так интересно читать биографии в виде романов. Они открывают тут сторону жизни, которую зачастую в официальных биографиях и не увидишь. Тут жизнь, тут чувства, тут немного фантазии и это позволят глубже заглянуть в душу главного героя.
Но тут помимо знакомства с жизнью Хемингуэя в Париже, мы знакомимся и самим городом. Кажется, во всех парижских историях хоть чуть-чуть, но виноват и сам город. Он дарит особое настроение, и от того все, что происходит в Париже проживается героями иначе, чем где-то еще.
Интересно читать о том, как писатель рассказывает о своей жизни. А еще более интересно, когда на страницах книги ты встречаешь других реальных и известных личностей.
В общем, смело может брать эту книгу, даже если вам нет дела до биографии. Все же, по изложению это довольно интересный роман.

Замечательный рассказ. Бывает же. Можно прочитать масштабное произведение и сказать-то о нем будет нечего. А вот об этой крохотной истории нестерпимо хочется поговорить и поделиться. Я плохо знакома с писателем как мастером малой прозы. Всего лишь второй рассказ, но вновь в малом формате бездна смысла и неоднозначность. И тоска, которая берет за душу. И свой неповторимый стиль... Сухой, лаконичный, обрывочный, но как вставляет-то. Ворох мыслей и эмоции, эмоции, эмоции...

Я давно хотела прочитать хоть что-то из его творчества, где действие будет происходить в Африке. Случайно увидев этот рассказ, не смогла отказать себе в удовольствии... И я его получила. Африка. Сафари. Грозное рычание льва, сводящее с ума. Буйволы, которые несутся на тебя во весь опор. И человеческие отношения. Настоящая драма одной семейной пары, зажатой в тиски богатством, роскошью, самими собой. Фрэнсис Макомбер - сам как лев, мечущийся кругами по клетке. Зажатый, забитый, чрезмерно терпимый и спускающий жене все с рук... Но стоило ему в один миг повзрослеть и обрести свободу, как жена в очередной раз все решает по-своему. И да, счастье героя оказалось мгновенным. А дальше... Пустота и чернота.

Жаль льва. Жаль буйволов. Жаль самого Фрэнсиса Макомбера.

Даже не знаю, что сказать. Впервые я лишена слов, но полна эмоций, которые никак не могу выразить. За последние несколько месяцев это первая книга, которая выбила у меня почву из-под ног. И уж точно это первая за много лет книга, которую я перечитала два раза подряд.
Как и в случае с «Прощай, оружие!» это творение Хемингуэя стало для меня очень личным, интимным. Поэтому ничего, кроме голой субъективности прошу от меня не ждать.
С первых страниц я поняла, что пропала. Иначе и сказать нельзя. Каждое слово, каждая строка вскрывали зарубцевавшиеся было раны. Все то, к чему я привыкла, о чем перестала думать и жалеть, новым потоком нахлынуло на разгоряченную голову. Вспомнилось все, плохое и хорошее. Бессонные пьяные ночи в обнимку с бутылкой коньяка и «время, которое нужно убить». Все эти кажущиеся сейчас такими дурацкими, а тогда такими важными слова об отношениях, которые ничего, кроме запоев и головной боли принести не могли. Эта толпа друзей, пьяных и слегка не в себе, которые рядом и в то же время бесконечно далеко. Они тебя понимают, но ты не можешь им и доли своих переживаний поведать. И фиеста, вечна фиеста, только не в Испании, а в Белгороде, в однокомнатной квартире на пятом этаже. Мы творили безумства, как герои Хема, запутываясь в симпатиях, отношениях и одеялах. Наши разговоры были просты, но за каждым словом скрывался смысл существования. Мы встречали рассвет так, словно это первый и последний наш рассвет, а после будет вечная тьма. Мы жили каждой клеточкой тела, жадно впитывая мельчайшие детали мира, и одновременно с поразительной одержимостью убивали жизнь в себе. Мы были пьяны 24 часа в сутки, и не потому что алкаши, а просто иначе нельзя было, это был наш способ общения с миром, с собой, с правдой. Мы жили словно в этом романе.
Черт, как же сложно! Уже три дня я пытаюсь написать эту рецензию. Книга меня просто ошеломила, перевернула все внутри и снаружи. Все мое существо трепещет, как листва под проливным дождем. Но я ничего не могу сказать. Ровным счетом ничего. Кроме того, что «Фиесту» нужно читать.
Помимо бессвязных восклицаний и личных переживаний есть один вполне твердо стоящий на ногах момент, который удивляет и которому не могу найти объяснения. Как удается Хемингуэю при всей сухости и скупости своего языка максимально окунуть читателя в атмосферу произведения? Как, читая просто о прогулке героя по барам и кафе Парижа, ты начинаешь чувствовать запах городской пыли, слышать шум машин, гудки, обрывки разговоров? Как можно при описании обычной пьянки почувствовать, как коньяк обжигает горло, а затем теплой волной разливается в груди, плечах и голове? Как возможно, что наблюдая такой диалог:

• Нельзя ли нам жить вместе, Брет? Нельзя ли нам просто жить вместе?
• Не думаю. Я бы изменяла тебе направо и налево. Ты бы этого не вынес.
• Сейчас выношу ведь.
• Это другое дело. В этом я виновата, Джейк. Уж такая я уродилась.
• Нельзя ли нам уехать на время из города?
• Это ни к чему не приведет. Поедем, если хочешь. Но я не смогу спокойно жить за городом. Даже с любимым.
• Знаю.
• Это ужасно. Я думаю, можно не говорить тебе, что я тебя люблю.
• Что я тебя люблю, ты знаешь.
• Давай помолчим. Все слова впустую. Я уезжаю от тебя, да и Майкл возвращается.
• Почему ты уезжаешь?

сердце сжимается от той боли и тоски, которые царят в душе у героев?
Как это получается? Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне! Я абсолютно растеряна, не понимаю, как такое может быть. Кажется, что я не книгу прочитала, а прожила некоторый отрезок времени в чужом теле, в чужой жизни. И на самом деле «Записки охотника» на ночь читал не Джейк, а я, и утешал Брет тоже не он, вовсе не он! Уже и не помню, что из горы воспоминаний и впечатлений, оставшихся после книги, принадлежит мне, что — Джейку. Все перепуталось, и уже не знаю, кто я, где я и что будет дальше.
Прощу прощения за сумбур, за обилие местоимения «я» и слишком субъективный подход к произведению. Понимаю, что мои слова человеку непосвященному покажутся бредом и не дадут никаких представлений о книге. Но может это и хорошо. О таких вещах нельзя судить по чужим словам, нельзя прочитав чужие отзывы, решить, читать или нет. Нужно просто прочитать, а там видно будет.

Этот роман — мимо меня. Мой Хемингуэй — это «Старик и море», а не про войну.

Мне не близки такие герои: мужчины, легко лгущие женщинам и живущие в обнимку с виски, женщины, разрешающие мужчинам все и в то же время стремящиеся быть сильнее их.

И все-таки его стоило прочитать, хотя бы ради последних страниц, которые потрепали мне сердце. О том, что с героями случится что-то плохое, было ясно изначально, иначе бы Хэмингуэй не был бы собой. О том, что именно произойдет, я догадалась задолго до концовки, благо автор оставил намеки. И все-таки до последнего теплилась надежда: а вдруг?..

Весь роман, наверное, об этой надежде. А вдруг? - думаешь до последнего, что бы ни происходило, но все заканчивается смертью, и надежда твоя растоптана сапогами.

Это второй роман Хемингуэя, издан в 1929 году. История во многом автобиографична. Интересно, что свой первый роман, он посвятил годам послевоенным, а во втором романе решил вернуться к более раннему периоду своей жизни. И, наверняка, это потребовало для него серьезного переосмысления самого себя.

Сюжет прост. История любви молодого добровольца-американца и английской сестры милосердия. Любовь на фоне войны. История тяжелая и очень трагическая.

Впрочем,считать, что перед нами история любви – немного наивно и совсем неверно. Даже само название романа предостерегает нас от этой ошибки. Вся эта книга – история большого разочарования наивного юноши в своих идеалах, своих верованиях, своих принципах. Сам Хемингуэй попал на эту войну добровольцем, его вообще не взяли по здоровью, но он нашел возможность попасть на фронт через одно из подразделений Красного Креста. Сложно представить, что в столь юном возрасте на такое его сподвигло что-то кроме идей, убеждений и принципов. Вот проходит десять лет – и он пишет роман об этом времени. Вся военная часть романа лишь об одном – все дрянь, мерзость и страшное зло. Нет правых, нет виновных, есть непрекращающийся кошмар, бессмысленные смерти, расчеловечивание. А за некоторые антивоенные цитаты из этой книги сейчас, пожалуй, можно и дело уголовное получить за фейки или что-то такое. Книга вышла глубоко антивоенная. И книга антивоенная не из соображений гуманизма, мол, людей жалко (хотя жалко, конечно), а из соображений логики и здравого смысла, потому что не нужно это никому, потому что воевать – это бред, чушь и глупость страшная. Так вот Хемингуэй это видит.

Но давайте лучше о любви. История сама по себе красивая. «Занимайтесь любовью, а не войной». Хемингуэй это придумал, хотя сформулировали другие, лет через тридцать.Знаете, вся эта история, то, как она развивается, она такая нежная, такая добрая, красивая. Хочется сказать, что прям мимимишная, но нет, такое Хемингуэй себе не позволяет. На фоне бессмысленности войны все это, безусловно играет еще лучше. Да еще и зарождение новой жизни. И так все хорошо, и герой наш от всех ушел, и от бабушки с дедушкой, и от всех-всех-всех. И так все хорошо, так все мило и нежно, что ты понимаешь, что грядет катастрофа.

Я был очень удивлен, узнав, что Хемингуэй для этой книги перебрал около 50 разнообразных финалов. Мне казалось, что то, что произойдет было предопределено в тот момент, когда книга была придумана. Но вот же, оказывается, мастер сомневался. Может потому, что эта история любви списана с реальной истории Хемингуэя и Агнес фон Куровски, медсестры из миланского госпиталя, где будущий писатель лечился после тяжелого ранения. Однако в жизни история закончилась не так трагически, но все равно не очень приятно для Хемингуэя – девушка его бросила и сбежала, хотя Хэм уже готовился к бракосочетанию. Вот и сомневался он, не сделать ли концовку ближе к реальности. Не сделал. И слава богу.

И важный штрих, получившийся эффект – наш герой ушел от войны, потерял все, но – продолжает жить. Мы не знаем как. Но – продолжает. И это очень важный итог.

Хвалить Хемингуэя за стиль (или ругать) – дурной тон. Но я похвалю, конечно. Безумно нравится эта изысканная простота, эти простецкие диалоги, этот рубленный стиль.Прям мое.

Это отличный роман, по мне там хорошо вообще все. Не читали – прям обязаны. Читали давно – перечитайте. Читали недавно – пятерка вам.

Всем добра.

Для меня чтение биографических книг является чем-то личным. Автор поделился своим сокровенным, оголил душу, не боясь критики и непонимания. Зачастую подобная литература получается сухой и тянучей. Этого я не могу сказать о данной книге.
Описан небольшой отрезок в жизни автора. Из которого мы не узнаем тайн, интриг, а просто насладимся языком и прогулкой по Парижу. Боже, какой язык! Да каждую строчку можно разбить на цитату.

Одно из высказываний попало прямо в сердце. Это то душевное состояние, которое сейчас сопровождает меня уже около месяца. Оно настолько точно описано, что у меня захватывает дух.

Я считаю, что книга гениальна. Она показывает, как счастлив может быть человек без гроша за душой. Как, будучи голодным, не истерить, а находить в этом что-то новое. Как найти в себе силы начать все с начала, не опустив руки, даже если все ваши труды, на которые были возложены большие надежды, исчезли навсегда. Это только незначительная часть достоинств произведения. Обязательно приобрету ее для своей маленькой библиотеки.

Очень неоднозначное впечатление от книги. С одной стороны прекрасное, временами почти поэтическое владение словом, умело переданная атмосфера и, конечно, истории о реальных личностях, которые не могут не вызывать интерес. С другой стороны монотонность, некоторая отчужденность меня, как читателя, от повествования и, порой, даже скука. Благо объем книги не дает прочувствовать эту скуку как следует. При всем при том я прекрасно понимаю, что озвученные мною минусы - это крайне субъективные моменты, но и игнорировать тот факт, что при чтении мне так и не удалось погрузиться в книгу, прочувствовать её, словить себя хоть на каком-то переживании тоже не могу. "Праздник который всегда с тобой" стал для меня эдакой книгой-картиной почти что кисти Писсарро. Да, ты можешь смотреть на неё сколько угодно, она может быть красива, она даже может тебе нравится, но все это не цепляет тебя глубоко и всерьез, не вызывает отклик и не затрагивает хоть что-то важное в душе. А жаль, потому как Хемингуэй это самое важное цеплять ох как умеет. Видно, просто не моя книга. Впрочем, если кто-то попросит у меня подсказать, чтобы прочитать такое эдакое добротное и атмосферное о Париже двадцатых, с его сигаретно-кофейной романтикой и ощущением творческого счастья, несмотря на голод и бедность и прочие невзгоды, смело буду рекомендовать "Праздник".
А ещё все чтение вспоминался мне фильм "Полночь в Париже". Есть стойкое ощущение, что его создатели вдохновлялись в том числе и этой книгой)

Лучше всего начинаешь оценивать счастливый период своей жизни, когда ты уже далеко вышел из него, и когда оказываешься как бы вне того давешнего счастья, зачастую, на тот момент даже не осознаваемого тобой. И если в 20 лет человек смотрит практически только вперед, потому что полон еще энергии и сил, и оглядываться ему ни к чему, то в 30 уже с сожалением смотрит на свои "семнадцать лет", а в 40 так и вообще начинает бить тревогу об ушедшей счастливой молодости. И с каждым прожитым десятком лет эта картина будет только усугубляться. Вот и Хемингуэй, будучи уже в довольно преклонном возрасте, решил повспоминать о периоде жизни в Париже в начале 1920-х годов.

Будущий классик американской литературы на тот момент только-только решился отказаться от журналисткой деятельности и, поддавшись влиянию своей хорошей знакомой - Гертруды Стайн, сконцентрироваться на писательском ремесле. Париж начала 1920-х - это не тот город, что сейчас. Если теперь посещение Парижа или жизнь в нем стали элементами успешной в материальном выражении жизни, то тогда это был эпицентр творчества, в который стекались, в большинстве своем, довольно бедные и малоизвестные художники и писатели. Хемингуэй - молод и неопытен как писатель, и не нашел еще своего специфичного лаконичного стиля, принесшего ему успех. Он беден и живет с молодой женой и маленьким сыном в мало комфортных условиях дешевой съемной комнатки, не всегда ест досыта и играет на скачках, чтобы прокормить семью. Он еще не готов для романа, и пишет по утрам в кафе за чашкой кофе небольшие рассказы, постоянно отвлекаемый многочисленными знакомыми и друзьями. И не смотря на все невзгоды, он с большим оптимизмом смотрит вперед, надеется и верит в себя, любит людей, и он счастлив...

Понимание счастья пришло к нему, конечно же, позднее, уже с высоты прожитых лет. А потому книга воспоминаний получилась очень теплая, с легкими ностальгическими нотками об ушедшей безвозвратно поре молодости, пропитанная доброй иронией к себе самому и друзьям. Особенно доставил удовольствие эпизод о поездке Хемингуэя с Фицджеральдом из Парижа в Лион и обратно. Такие воспоминания, позволяющие взглянуть на известных писателей не как на людей из "особого теста", а как на простых людей, не лишенных обычных слабостей и причуд, просто бесценны.