Stefan Zweig. Novellen

Это было разочарование… разочарование, в котором я не признавалась себе ни тогда, ни позже, но женщина все постигает сердцем, без слов.

два бильярда томились без дела, словно зеленые, заросшие тиной пруды

...где-нибудь кончается долг... там, где предел нашим силам, именно там...

"Они просто поместили нас в вакуум, в пустоту, хорошо зная, что сильнее всего действует на душу человека одиночество. Полностью изолировав нас от внешнего мира, они ожидали, что внутреннее напряжение скорее, чем холод и плети, заставит нас заговорить"

Тридцать три
года тому назад, с еще мягкой черной бородкой и кудрявыми
пейсами, он, невзрачный еврейский паренек, прибыл с Востока в
Вену, чтобы подготовиться к сану раввина, но вскоре покинул
единого сурового бога Иегову и отдался сверкающему и
тысячеликому многобожию книг.

В каждом из многолюдных
хаотических нагромождений, которые мы именуем столицами,
кое-где вкраплены мельчайшие грани, которые отражают один и
тот же мир на крошечной плоскости; они скрыты для большинства
и дороги только знатоку, только собрату по страсти. И все без
исключения любители книг знали Якоба Менделя.

Каждое воскресенье в газетах "Нойе
фрайе пресс" и в "Нойер винер тагеблат" появлялись одни и те
же стереотипные объявления: "Покупаю старые книги, даю хорошую
цену, прихожу на дом по первому вызову, Мендель.

До того дня было что-то тусклое и смутное, куда моя память уже никогда не заглядывала, какой- то пропыленный , затянутый паутиной погреб, где жили люди, которых я давно выбросила из сердца.

“Можно было ходить из угла в угол, и за тобой все время следовали твои мысли. Туда и обратно, туда и обратно…”

“разве узкое определение «игра» не оскорбительно для шахмат?”