Полное собрание сочинений. Том 20. Повести и рассказы 1892-1894 гг.

Рассказ о жизни Якова Матвеича Иванова, гробовщика из небольшого городка. О жизни, наполненной одними убытками. Об абсолютно безрадостном существовании человека, обладавшем талантом не только гробы добротные делать, но и играть на скрипке. Чехов показывает нам судьбу человека, сделавшего неудачный выбор профессии? А может быть, основная проблема Якова в том, что данный городок маловат для его ремесла? Ему же явно не хватало заказов. Надо было просто переехать в город больше размером?..

Впрочем , вполне возможно, что жизненные неудачи Якова обусловлены его человеческими качествами. Прожив долгие годы с женой Марфой, он пользовался ею как рабыней – «за всю жизнь он, кажется, ни разу не приласкал ее, не пожалел, ни разу не догадался купить ей платочек или принести со свадьбы чего-нибудь сладенького, а только кричал на нее, бранил за убытки, бросался на нее с кулаками; правда, он никогда не бил ее, но все-таки пугал, и она всякий раз цепенела от страха. Да, он не велел ей пить чай, потому что и без того расходы большие, и она пила только горячую воду».

И теперь, когда Марфа заболела, почувствовала, что умирает, она ждала смерти с радостным ожиданием, как избавление от невыносимой жизни. Представьте себе, старуха занемогла, но всё-таки утром истопила печь и даже сходила по воду, а Яков «весь день играл на скрипке»(!!!). Какие ещё могут быть разъяснения для иллюстрации тяжелейшей бабьей доли?!! Старуха при смерти, но из последних сил занимается хозяйством, а муженёк на скрипочке пиликает.

В больнице, объясняя фельдшеру причину визита, Яков говорит – «Вот, изволите видеть, захворал мой предмет. Подруга жизни, как это говорится, извините за выражение...» Оговорка по Фрейду – неодушевлённый предмет. Это о своей жене…

«Пятьдесят два года, пока они жили в одной избе, тянулись долго-долго, но как-то так вышло, что за всё это время он ни разу не подумал о ней, не обратил внимания, как будто она была кошка или собака. А ведь она каждый день топила печь, варила и пекла, ходила по воду, рубила дрова, спала с ним на одной кровати…»

Ещё прискорбнее звучит воспоминание Марфы перед смертью о единственном светлом событии в её унылой и беспросветной жизни – «Помнишь, пятьдесят лет назад нам бог дал ребеночка с белокурыми волосиками? Мы с тобой тогда всё на речке сидели и песни пели... под вербой. - И, горько усмехнувшись, она добавила: - Умерла девочка». Яков не смог этого припомнить.

Только после похорон он впервые осознаёт свою вину перед женой, сильная тоска овладевает им. Идёт он, куда глаза глядят. И приходит на реку, увидел старую вербу. «И вдруг в памяти Якова, как живой, вырос младенчик с белокурыми волосами и верба, про которую говорила Марфа». Чехов показывает человека, который под действием тяжелейшего переживания проводит переоценку своей жизни. Видит возможности, которые могли бы в своё время быть использованы им для выбора совершенно иной судьбы, жизненной стратегии.

В рассказе постоянно подчёркивается подсчёт Яковом убытков, которые он регулярно держит с своей голове. «Например, в воскресенья и праздники грешно было работать, понедельник - тяжелый день, и таким образом в году набиралось около двухсот дней, когда поневоле приходилось сидеть сложа руки. А ведь это какой убыток!» Убытки терпел он и от того, что частенько его не приглашали в качестве скрипача на свадьбы, когда управляющий оркестром лудильщик Шахкес обходился своими музыкантами. Вопрос убытков составлял главную идею-фикс Якова. Поэтому он «никогда не бывал в хорошем расположении духа».

Находясь на реке впервые за последние пятьдесят лет, Яков поражается тем возможностям, которые были перед ним молодым – «можно было бы попробовать опять гонять барки - это лучше, чем гробы делать; наконец, можно было бы разводить гусей, бить их и зимой отправлять в Москву…» Вероятно, это его прозрение вызвано тяжелейшим стрессовым состоянием, ощущением накатывающейся на него болезни. Тем не менее, выводы, которые он делает очень точны – «…жизнь прошла без пользы, без всякого удовольствия, пропала зря, ни за понюшку табаку; впереди уже ничего не осталось, а посмотришь назад - там ничего, кроме убытков, и таких страшных, что даже озноб берет… Зачем Яков всю свою жизнь бранился, рычал, бросался с кулаками, обижал свою жену и, спрашивается, для какой надобности давеча напугал и оскорбил жида? Зачем вообще люди мешают жить друг другу? Ведь от этого какие убытки! Какие страшные убытки! Если бы не было ненависти и злобы, люди имели бы друг от друга громадную пользу».

Как часто мы живём повседневными заботами по накатанной колее. Существуем неосознанно, как будто впереди бесконечная жизнь или много её повторений. Но каждая жизнь строго ограничена и только одна. Поэтому неосознанная жизнедеятельность, привычная скучная рутина, не приносящая ни радости, ни удовлетворения – целиком и полностью на нашей совести. Если твоя судьба кажется тебе бессмысленной, только ты сам можешь осознать это и сделать всё, чтобы изменить её в любую минуту. Не делать столь непоправимую ошибку как Яков. Будучи уже стариком, он осознал бесполезность и убогость своего существования. Для самого близкого человека, своей жены Марфы, он не сделал ни одного подарка, не сказал ни одного доброго слова. Единственный осознанный нравственный поступок совершает Яков перед самой смертью, чтобы не пропала скрипка, он завещает её флейтисту Ротшильду, которого не любил, но перед которым почувствовал свою вину за то, что незаслуженно его обидел. Получается, что это единственный добрый его жест за долгие годы жизни.

Впрочем, есть ещё одна замечательная вещь, оставленная бессмертной душой Якова Матвеича Иванова – это мелодия, последняя музыка, сыгранная им перед смертью. Как завещание всего прекрасного в человеке, несмотря на всю никчёмность его жизни. И эта музыка звучит из-под смычка Ротшильда на скрипке Якова – «…у него льются такие же жалобные звуки, как в прежнее время из флейты, но когда он старается повторить то, что играл Яков, сидя на пороге, то у него выходит нечто такое унылое и скорбное, что слушатели плачут, и сам он под конец закатывает глаза и говорит: "Ваххх!..»

Удивительное и гениальное произведение Чехова.

Фраза - «И опять заиграл, и слезы брызнули из глаз на скрипку. Ротшильд внимательно слушал, ставши к нему боком и скрестив на груди руки. Испуганное, недоумевающее выражение на его лице мало-помалу сменилось скорбным и страдальческим, он закатил глаза, как бы испытывая мучительный восторг, и проговорил: "Ваххх!.." И слезы медленно потекли у него по щекам и закапали на зеленый сюртук».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 467

Произведение читалось и понималось довольно легко (даже не смотря на мелькавшую философию). Частые рассуждения главного героя об убытках, жизни и смерти присутствовали в умеренном количестве и не надоедали. Произведение повествует о безрадостном существовании гробовщика Якова, который в своей жизни только делал гробы и играл на скрипке. Перед смертью он всё больше задумывался об упущенных возможностях. Персонаж не является ни положительным, ни отрицательным героем, он предстаёт перед читателем обычным несчастным человеком, за которым довольно интересно наблюдать.

Прочитав столько рассказов Чехова подряд, не показалось ли мне это нудным и однообразным?... Нет! В том-то и гениальность Антона Павловича, что в каждом отдельном рассказе свой неповторимый стиль, умение говорить об обыденных вещах каждый раз по-новому, находить бесконечное число разнообразных эпитетов. Вот и в данном, конкретном рассказе «Студент» автор описывает вещи, о которых уже написал в огромном числе своих произведений. Но ни одного повтора в полученных мной ощущениях и впечатлениях найти при всём желании не могу.

Посудите сами. В этом рассказе Чехов в 20-й раз (примерно) говорит об охоте. Иван Великопольский, студент духовной академии, возвращается с тяги домой. Есть тут и вальдшнеп, и выстрел по нему.

Описание ранней весны у Антона Павловича тоже встречается мне уже раз в 15-й, но… Уверяю вас, здесь она совсем другая нежели в других произведениях – «По лужам протянулись ледяные иглы, и стало в лесу неуютно, глухо и нелюдимо. Запахло зимой».

Да, Чехов не в первый раз делает акцент на реалистическом взгляде на бедность в России. Только в этот раз, описывая мысли студента, автор сильно ошибается, представляя состояние российской действительности, как неизменной с времён Рюрика, Иоанна Грозного, Петра Великого – «…при них была точно такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета, - все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше». Если бы Антон Павлович мог только представить себе, что произойдёт со страной в ближайшие лет 100, он бы поостерёгся вкладывать в голову Великопольского столь безрадостные и бесперспективные идеи. А наоборот, студент, как представитель передовой молодёжи, охваченной идеями революционного преобразования действительности, должен был быть наполнен идеями Маркса и Энгельса о призраке, бродившем по Европе уже без малого сорок лет. Известно, что из потомственных священнослужителей и учащихся духовных академий вышло наибольшее количество революционеров 1917 года.

А так… Как сын дьячка, Великопольский, зайдя на вдовьи огороды к Василисе и её дочери Лукерье, проводит с ними политинформацию. Но не об упоминавшемся выше призраке, а о предательстве учеников Иисуса своего учителя, чем довёл женщину до слёз. «Теперь студент думал о Василисе: если она заплакала, то, значит, всё, происходившее в ту страшную ночь с Петром, имеет к ней какое-то отношение...»
Как и всякий религиозный человек, Великопольский в преддверии светлого праздника Пасхи испытывает радость. «Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».

Чехов так определяет состояние молодого человека, который в столь промозглую весеннюю погоду, потратив немало сил, пробираясь через лесную чащу в поисках дичи, а затем ощущая приближение одного из главных православных праздников, испытывает «невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла».

Фраза – «…во время тайной вечери Петр сказал Иисусу: "С тобою я готов и в темницу, и на смерть". А господь ему на это: "Говорю тебе, Петр, не пропоет сегодня петел, то есть петух, как ты трижды отречешься, что не знаешь меня".

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 499

Как же тяжело жилось в позапрошлом веке… Казалось бы, какое дело Петру Михайлычу Ивашину, 28 лет, до того, что его сестра Зина, 20 лет, ушла жить к Власичу, женатому на другой?! В наше время поступок этой совершеннолетней особы был бы в порядке вещей. Полюбила, ушла к любимому. Какое дело до этого даже родному брату. Но совсем другое время было 130 лет назад…

Вот и переживает Петр Михайлыч. Собственно, весь рассказ посвящён этим переживаниям. Все окружающие как будто ждут от него решительных действий. Мать не выходит из своей комнаты уже неделю. Тётка каждый день собирается уехать. «Тетка, прислуга и даже мужики, казалось Петру Михайлычу, загадочно и с недоумением смотрели на него, как будто хотели сказать: "Твою сестру обольстили, что же ты бездействуешь?»

По-моему мнению, ему самому не мешало бы заняться собственными делами. Мужчине 28 лет, а он после окончания университета ничем серьёзным не занимался. «Он не влюблялся, о женитьбе не думал и любил только мать, сестру, няню, садовника Васильича; любил хорошо поесть, поспать после обеда, поговорить о политике и о возвышенных материях...» Так неделю он изводил себя думами о сестре. «С совершившимся фактом мириться нельзя, не мириться тоже нельзя, а средины нет». Вся окружающая обстановка давила на Петра Михайлыча, и он себя накручивал.

"Один обольстил и украл сестру, - подумал он, - другой придет и зарежет мать, третий подожжет дом или ограбит... И всё это под личиной дружбы, высоких идей, страданий!" Чувствуете, как идёт подмена понятий. Он ставит на одну доску свободный выбор своей сестры и действия убийц и грабителей. Явный перекос в оценке создавшейся ситуации.

Когда терпеть уже не хватило сил, Петр Михайлыч оседлал лошадь и поскакал к Власичу. Понятно, что гнало его неосознанное желание хоть что-нибудь предпринять. «Он чувствовал потребность сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, резкое, хотя бы потом пришлось каяться всю жизнь. Назвать Власича подлецом, дать ему пощечину и потом вызвать на дуэль?»

Удивительно, как через описание природы умеет Антон Павлович передать душевное состояние персонажа. Было очень душно, но на подходе была гроза. И при приближении к дому Власича уже гремел гром, зашумел крупный дождь. Может быть, капли этого дождя немного охладили пыл Петра Михайлыча. Поэтому, увидев Власича, шедшего под льющимися струями влаги от угла дома к крыльцу, он смог только пробормотать в ответ на приветствие – «Да, приехал, как видишь...» Какая дуэль?!.. И пошёл обыденный разговор давно знакомых людей.

Власич воспринял его приезд, как великодушный жест, проявление благородства. А Петр Михайлыч только слушал подробные объяснения хозяина дома, как всё это получилось - «Что делать! Всякий твой серьезный шаг неминуемо должен огорчить кого-нибудь…» Петр Михайлыч попытался возразить, что можно было поступить по-настоящему, сначала развестись, а затем жениться на сестре.

Тут-то и рассказывает ему Власич историю своей женитьбы. Это был случай, когда секундный порыв может испортить человеку всю жизнь. В полку, где он раньше служил, батальонный командир обольстил 18-летнюю девицу, которой после этого податься было некуда. «К родителям возвращаться совестно, да и не примут, любовник бросил, - хоть иди в казармы и продавай себя». Вот Власич в благородном порыве и сделал ей предложение. Только женщина эта оказалась совсем неподходящей для него – «с первого же дня завела знакомства, стала щеголять и играть в карты, и я вынужден был заложить имение. Вела она, понимаешь ли, нехорошую жизнь, и из всех моих соседей только один ты не был ее любовником». Деньги, чтобы содержать эту женщину, Власич вынужден постоянно занимать, а за развод она требует огромнейшие по тем временам деньги -75 тысяч, которых ему взять неоткуда.

Так свою жизнь Власич превратил в обеспечение прихотей практически посторонней ему женщины. Лично меня больше всего возмутил тот факт, что этот банкрот ещё сделал заложницей 22-летнюю Зину. Взрослый, 41-летний, Власич должен уже понимать и отдавать себе отчёт, в какую яму он увлёк наивную девицу!

«Хозяин он плохой. Имение у него приведено в полное расстройство и заложено; по второй закладной он платит двенадцать процентов и, кроме того, по векселям еще должен тысяч десять». На нём огромные долги. «У него нет ни талантов, ни дарований и нет даже обыкновенной способности жить, как люди живут. В практической жизни это наивный, слабый человек, которого легко обмануть и обидеть, и мужики недаром называют его «простоватым».

Чехов приводит дополнительные характеристики Власича о его либерализме, «но скучнее всего, что даже свои хорошие, честные идеи он умудряется выражать так, что они кажутся у него банальными и отсталыми». Бесконечно жаль молодую девушку, полюбившую этого человека. "Он - Дон-Кихот, упрямый фанатик, маньяк, - думал Петр Михайлыч, - а она такая же рыхлая, слабохарактерная и покладистая, как я... Мы с ней сдаемся скоро и без сопротивления».

Забавно, что он продолжает считать Власича хорошим честным человеком. «В его волнениях и страданиях, да и во всей его жизни, он не видел ни ближайших, ни отдаленных высших целей, а видел только скуку и неуменье жить. Его самоотвержение и всё то, что Власич называл подвигом или честным порывом, представлялись ему бесполезною тратой сил, ненужными холостыми выстрелами, на которые шло очень много пороху».

Власич обещает Петру Михайлычу, что сделает всё для того, чтобы жизнь Зины была прекрасной. Говорит много красивых слов. Вот только мне, как читателю, не верится ни одному его слову, так как всей своей предыдущей жизнью и даже этим поступком, фактически повторяющим бесчестные действия в прошлом его батальонного командира (первая часть – соблазнение девушки уже осуществлена), доказал, что ничего путного он так и не совершил.

Горестный и безысходный рассказ о неумении в общем-то хороших людей вести нормальную жизнь, отвечать за свои проступки, не ввергая близких и окружающих людей в различные несчастья. Зачастую, непоправимые. Иногда благородные порывы несут только вред.

Фраза – «Петр Михайлыч не мигая смотрел на воду и воображал отчаяние сестры, ее страдальческую бледность и сухие глаза, с какими она будет скрывать от людей свое унижение. Он вообразил себе ее беременность, смерть матери, ее похороны, ужас Зины... Гордая суеверная старуха кончит не иначе, как смертью. Страшные картины будущего рисовались перед ним на темной гладкой воде, и среди бледных женских фигур он видел самого себя, малодушного, слабого, с виноватым лицом...»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 483

Страх постоянно преследует героев произведений Антона Павловича. Не буду углубляться в полный перечень всех персонажей и их страхов. Назову только наиболее запомнившихся. В «Смерти чиновника» Иван Дмитриевич Червяков боится гнева вышестоящего начальства. В «Хамелеоне» полицейский надзиратель Очумелов конкретного «генералова брата». Даже в рассказе «О любви» Павел Алехин страшно испугался самого зародившегося чувства любви! Можно перечислять долго.
Все выше перечисленные страхи можно отнести к общему испугу перед жизнью и действительностью. В данном рассказе «Страх» Дмитрий Петрович Силин после окончания университета служил в Петербурге, но в 30 лет бросил службу и занялся сельским хозяйством.

Однажды он признаётся рассказчику, которого считает своим другом, в своих сокровенных мыслях о страхе, испытываемом им перед жизнью. «Я, голубчик, не понимаю и боюсь жизни. Не знаю, быть может, я больной, свихнувшийся человек. Нормальному, здоровому человеку кажется, что он понимает всё, что видит и слышит, а я вот утерял это "кажется" и изо дня в день отравляю себя страхом. Есть болезнь - боязнь пространства, так вот и я болен боязнью жизни».

Судя по тому, как Дмитрий Петрович раскрывается перед свои другом, этот страх съедает его давно. «Мне страшна главным образом обыденщина, от которой никто из нас не может спрятаться. Я неспособен различать, что в моих поступках правда и что ложь, и они тревожат меня; я сознаю, что условия жизни и воспитание заключили меня в тесный круг лжи, что вся моя жизнь есть не что иное, как ежедневная забота о том, чтобы обманывать себя и людей и не замечать этого, и мне страшно от мысли, что я до самой смерти не выберусь из этой лжи. Сегодня я делаю что-нибудь, а завтра уж не понимаю, зачем я это сделал».

Насколько мне известно, во времена Чехова подобные случаи психических расстройств ещё не умели должным образом диагностировать и лечить. Скажу более того, в наше время данный страх перед действительностью был бы рассмотрен на предмет более точного определения природы возникновения подобной фобии.
Боязнь жизни не внесена в Международную классификацию болезней. Обычно психиатры занимаются симптомами страха перед жизнью, которые проявляются в виде других фобий.

Панофобия (пантофобия) – боязнь всего или постоянный страх по неизвестным причинам.
Фобофобия (фобиофобия) – боязнь фобий (страхов), появления симптомов страха, боязнь испытать испуг.
Атихифобия – боязнь совершить ошибку, потерпеть неудачу.
Неофобия – боязнь нового, перемен.
Социофобия – боязнь общества, контактов, неловкого поведения в обществе, оценки окружающими.

Общая картина проявления страха жить характерна в определённом возрасте. Если в ранние подростковые годы она проявляется в ужасе от перехода во взрослую жизнь, то у Дмитрия Петровича, которому уже за тридцать, это уже период зрелости, то есть, подведение первых итогов. А эти результаты ещё больше пугают его. Он признаётся, что со службы в Петербурге его выгнал страх (не уточняет чего?). Приехав заниматься сельским хозяйством, тоже испугался. Его слова похожи на перечисление симптомов душевной болезни – «Я вижу, что мы мало знаем и поэтому каждый день ошибаемся, бываем несправедливы, клевещем, заедаем чужой век, расходуем все свои силы на вздор, который нам не нужен и мешает нам жить, и это мне страшно, потому что я не понимаю, для чего и кому всё это нужно».

Очень серьёзный разлад в душе Дмитрия Петровича. Это расстройство скорее всего определяется неудовлетворённостью своим положением, работой, семейной жизнью. Всё выше перечисленное требует от Дмитрия Петровича пересмотреть свои ценности и изменить жизненные цели. Это вызывает у него ещё большее чувство страха и тревоги.

Вообще, отрицательный жизненный опыт Силина порождает у него вполне понятное ощущение безысходности. Он занимается нелюбимым делом, не понимает людей и не любит их. Перечислять его жалобы на жизнь можно долго, но самое главное – его не любит жена! Какой уровень стресса испытывает мужчина от осознания, что им открыто пренебрегает самый близкий для него человек – любимая им женщина, но не любящая его?!

Рассказчик, от лица которого идёт повествование, и его сам Дмитрий Петрович называет другом, таковым себя не считает – «В его дружбе ко мне было что-то неудобное, тягостное, и я охотно предпочел бы ей обыкновенные приятельские отношения». Заметьте! Даже в этом Силин обманывается. Этот человек ему не друг, и дальнейшие события только доказывают, что рассказчик – «это волк в овечьей шкуре». Выслушав откровения Дмитрия Петровича о том, что жена его не любит, данная личность понимает, что теперь у него руки развязаны. Он и раньше относился к жене Силина Марье Сергеевне с откровенной симпатией – «Я влюблен в нее не был, но мне нравились ее лицо, глаза, голос, походка, я скучал по ней, когда долго не видал ее, и мое воображение в то время никого не рисовало так охотно, как эту молодую, красивую и изящную женщину. Относительно ее я не имел никаких определенных намерений и ни о чем не мечтал, но почему-то всякий раз, когда мы оставались вдвоем, я вспоминал, что ее муж считал меня своим другом, и мне становилось неловко».

Но после признаний Силина рассказчик открыто и цинично соблазняет жену приятеля. Не буду читать мораль, но приличные люди так не поступают, чем доказывают свою подлую сущность, толкая в пропасть открывшегося перед ним человека.

Можно долго рассуждать о смыслах, заложенных Антоном Павловичем в этот рассказ. В нём есть ещё одна очень колоритная личность – «Сорок Мучеников», Гаврила Северов. Лютый пьяница. Отец у него был священник, а мать дворянка. По происхождению он принадлежал к привилегированному сословию. Да, он был образованным, так как учился в духовном училище, хотя курса не кончил. Выгнали «за курение табаку». Кем он только не служил – лакеем, лесником, псарём, церковным сторожем… Пьянство довело его до такого состояния, что вспоминать о его привилегированном происхождении даже ему самому было странно. Ещё один весьма заметный чеховский персонаж.

Но за судьбу Дмитрия Петровича особенно тревожно. Может ли он в дальнейшем быть счастлив? Вряд ли. Все признаки душевной болезни, множества фобий, порождённых жизненными ошибками, ведут его в тупик депрессивного состояния, из которого ему самостоятельно уже не выбраться. Нужна помощь квалифицированных специалистов, которых, по-моему мнению, можно найти только в нашем современном мире. Грустный финал.

Фраза – «Дружбу посылает нам небо для того, чтобы мы могли высказываться и спасаться от тайн, которые угнетают нас».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 496

Вы скажете, что так не бывает. И будете правы. Только в рассказе Чехова обезумевший от неразделённой любви может заразить начинающего поэта пессимизмом. В обычной жизни такое представить себе трудно.

А как хорошо всё начиналось. Молодой карасик влюбился в дачницу Соню Мамочкину. Но как не пытался он признаться ей в любви, ничего не получилось. Он даже подплывал к ней во время её купания «и начинал жадно целовать её ножки, плечо, шею». Но…

«Конечно, о шансах на взаимность не может быть и речи. Может ли она, такая прекрасная, полюбить меня, карася? Нет, тысячу раз нет! Не обольщай же себя мечтами, презренная рыба!»

Карась даже пытался покончить с собой, нацепившись на крючок Сони во время рыбалки. Но она слишком сильно дёрнула удочку, оторвав ему нижнюю губу. «Одни страдания от той любви». Так и сошёл с ума от неразделённой любви бедный карасик. А, когда спустя годы уже и след Сонечки простыл (вышла замуж), в пруду купался молодой поэт Иван, племянник директора соседнего литейного завода Крысина. Тут-то карась и заразил через поцелуй бедного Ваню.

«Безумный карась принял его за Соню Мамочкину, подплыл к нему и нежно поцеловал его в спину. Этот поцелуй имел самые гибельные последствия: карась заразил поэта пессимизмом».

Затем Иван уехал в Петербург, где уже сам перезаражал всех поэтов, « и с того времени наши поэты стали писать мрачные, унылые стихи».

А вы говорите – «коронавирус, да, коронавирус…» Тут от обычной рыбёшки и не тем ещё можно заразиться. Да и Антон Павлович что-то подхватил тогда, потому что в рассказе он заявляет – «…я подражаю дамам. Быть может даже, я сам дама и только скрываюсь под мужским псевдонимом». Надо об этом серьёзно подумать… Впрочем, скорее всего, это очередная шутка Чехова.

Кстати, в рассказе Антон Павлович ещё поднимает вопрос экологии – «От близкого соседства с литейным заводом "Кранделя сыновья" вода в пруде давно уже стала коричневой, но тем не менее карасю все было видно». Видно-то ему было видно, но не повлияла ли неблагоприятная обстановка на бедного карасика. Может от заводских вредных выбросов в людей стал влюбляться и с ума сходить?!!

Фраза – «Караси вообще любят, чтобы их жарили в сметане, мой же герой любит теперь всякую смерть».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 440

Жил-был Яков-гробовщик. И дожил он до таких лет, когда уже не помнишь совсем, что в жизни было счастье, любовь, ребенок, посиделки с любимой женщиной под вербой... Да, впрочем, годы не такие уж и заповедные, просто фокус внимания Якова сместился на деньги. И все ему было жаль тех денег, которые он мог бы заработать, если бы... Если бы что-то случилось, например, кто-то умер и заказали бы дорогой гроб, но этот кто-то так невовремя уехал в другой город и представился там. Вся жизнь Якова - это подсчеты денег, убытков и вероятных убытков. Злой был гробовщик, жизнь у него такая, бедная.
А потом у Якова заболела и умерла жена, Марфа, и только тут у нашего героя начинает спадать омрачение деньгами, все не идет у него из головы, что за всю жизнь так и не дождалась его заботливая жена ни слова доброго, ни ласки, ни платочка...
Сидит Яков под вербой, вспоминает и Марфу в молодости, и умершего ребенка, и лес по ту сторону реки... Вспоминает, видит и понимает, что и жить можно было по-другому... Сидит Яков, горько ему, но не знает он, что болен и умрет вскорости, но все-таки успеет совершить правильный, хороший поступок...

Что-то я не прониклась духом драматизма этого небольшого рассказа.

Есть гробовщик Яков, которые ещё по совместительству играет в оркестре на скрипе, который приглашают играть на свадьбах. Якова зовут не часто, потому что помимо таланта он обладает скверным нравом. Яков вообще человек зацикленный на своих доходах, а точнее на их отсутствии. Он все время занимается подсчётом своих убытков, не замечая того что жизнь в это время проходит мимо. Пересмотреть его отношении к жизни заставила смерть жены, которая умирала счастливая, с мыслями о том, что наконец-то эта жизнь заканчивается. Её радость на смертном одре заставила его задуматься о том, как он жил, и понять сколько всего он упустил, тратя время на пустые подсчёты того, чего у него никогда не было.
Поняв, что и ему осталось не долго, Яков принимает свою судьбу, и играет необыкновенно грустную мелодию, услышав которую пустил слезу проходящий мими Ротшильд (флейтист из оркестра), которого Яков незаслуженно презирал. Конечно он и это пересмотрел, и потому завещал свою осиротевшую скрипку, именно Ротшильду.

Рассказ небольшой, я ещё раз повторюсь, что не прониклась. Пустая жизнь. Осознание лишь в самом конце. Ну он сам так захотел жить. Жаль конечно, что так поздно понял. Но понял же.

ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Ну, ты попала! Полный «попадос», Софья Львовна!!! Это ж надо было такому случиться: увязнуть сразу в двух нарциссах! Один – «большой», другой – «маленький».

Чехов не был бы гениальным Чеховым, если не мог сказать мало, выразив при этом много. Каждый его рассказ, словно айсберг, скрывает глубокую суть, являя на поверхность малую долю.

Рассказ «Володя большой и Володя маленький» – маленькая драма в большом масштабе, так как в ней описывается известное психическое отклонение – нарциссизм, которое не лечится, и которое живуче во все времена. Поэтому Чехов – классика.

Жертвами нарциссической личности становятся помимо своей воли (в силу обстоятельств), но по воле хищника – «Роковой Личности» (по меткому выражению Тани Танк, автора книг «Бойся, я с тобой»).

Действующие лица: двое мужчин и три женщины.

Софья Львовна – 23-летняя новоиспечённая жена (два месяца замужем).

Владимир Никитич Ягич – 54-летний муж Софьи; полковник; для него брак – повторный; «Володя большой».

Владимир Михайлыч – 30-летний сердцеед; друг детства Софьи и друг Ягича; «Володя маленький».

Оля – монахиня (два года в монастыре); предыдущая жена Ягича и тётя Софьи.

Маргарита Александровна (Рита) – за 30-дцать; двоюродная сестра Софьи (кузина); незамужняя – старая дева.

Два Владимира – по тем временам старый и молодой, души друг в друге не чают, ибо «Рыбак рыбака видит издалека». Оба пользуются успехом у женщин. Оба используют их, получая то, что нужно.

Ягич – Роковая Личность со стажем. В 54 он ещё достаточно хорош. Свою предыдущую жену – Олю сгубил – довёл до монастыря: «все в доме говорили, что он погубил ее». Читатель заметит, что вовсе не в силу религиозных убеждений несчастная жертва нарцисса-хищника оказалась в монастыре: «святые на тройках не ездят».

То, что Ягич – подуставший хищник, нетрудно догадаться по его отношению к Софье. Нарциссы не способны любить. И не терпят, чтобы их беспокоили чем бы то ни было.

«Он боялся, что теперь, когда они приедут домой, ему, вместо того чтобы спать, придется возиться с компрессами и каплями.»

Он использует Софью в качестве жены: положение обязывает. Он попускает даже (если не поощряет) поползновения Володи маленького залезть под юбку своей жены. Он женщин не ставит ни в грош. А Володю – любит! Одобряет его «донжуанство». Понимает, что для «маленького» женщины значат не больше, чем для него, «большого»: ширма, игрушки ...

«Ягич приходил от него в восторг и благословлял его на дальнейшее, как Державин Пушкина …»

Володя. О! Этот в свои 30-дцать настолько поднаторел в охоте на женщин, имея за плечами стаж Роковой Личности с 14-летнего возраста. Красавчик. Сколько жертв из света и полусвета побывало в его руках. Миленький. Маленький. Но бедный. У него до сих пор нет личных денег. Он даже не может заплатить за себя в ресторане: платит Володя большой – его друг и друг отца.

Софья. Несчастная жертва двух нарциссов – большого и маленького. Она так жаждет любить! Так хочет быть чистой и честной! Но так похожа на муху, увязшую в «сладости в банке на окне» – в отношениях с мужем. Ей даже по пьяни кажется, что она любит Ягича. Уж так хочется любить! Даже в браке по расчёту. Потому что так жить невыносимо.

«Если бы она могла предположить, когда выходила, что это так тяжело, жутко и безобразно, то она ни за какие блага в свете не согласилась бы венчаться. Но теперь беды не поправишь. Надо мириться.»

Отношения с «маленьким» – длящиеся с детства, любовные, а потому драматические. Роковая Личность – паук, раскинувший свою паутину, протянувшуюся во времени. Он очаровал Сонечку, будучи маленьким, и знал, что его время получить то, что нужно настанет. Ему не нужно долго ждать. Нарцисс долго ждать не может. Он просто имел Соню ввиду. А сам все эти годы использовал других женщин, купаясь в их ласке и заботе.

Конечно же, дождался. Безумно влюблённая Софья – очередная, но не последняя его жертва, достойная презрения и унижения, как со стороны «большого», так и «маленького» Володи. Вот попала так попала, Сонечка.

Она не хотела и боялась стать такой, как её кузина – Рита. Чехов рисует образ малоприятной девушки. Курит. Вечно на груди и коленях у неё пепел … Голос отвратный. Бррр… Такая мымра.

Софья боится после всего случившегося такой же судьбы, какая постигла её тётю, – монастырь. Но только после. А сначала она выходит замуж за Володю большого. Ему удалось её очаровать. Это в планах нарцисса. Он даже теперь способен внушать чувства, похожие на любовь, у Софьи, глубоко влюблённой в «маленького». Но заполучив её в жёны, ему нет нужды особо напрягаться. Таковы повадки перверзника.

И что же ей остаётся делать, мухе, увязшей в сиропе с виду благополучной жизни, из которой выпиты кому-то нужные соки, и теперь она не нужна? Вот и болтается Софья Львовна, как некая субстанция в проруби, целыми днями напролёт гоняя на санях по городу. Что её ждёт впереди?

«Тарарабумбия!» Что это? – Это слово – унизительная нелепица, словно Володя маленький отмахнулся от надоедливой мухи – Софьи, когда та пытается взывать к его чувствам, пониманию, любви. А их Роковая Личность испытывать не способна: для неё всё это – тарарабумбия. Вот и всё.

Жалко Софью? Она же жертва … Но почему-то мы практически никогда не испытываем жалости к подобного рода жертвам. И это факт.

***
Глубокий рассказ. Зрелого мастера. Чехов. Что ещё говорить?..

Блуждающие души в райском саду. Райский сад? Или же образ психики человека с ее ясным, солнечным сознанием и тревожным, мрачным бессознательным? Норма (ясная часть сада) или патология, болезнь (мрачный, тенистый парк с обрывом)? Душа и тело? Чехов сразу подчеркивает эту дихотомию, заостряет на этом наше внимание и вновь рассеивает его. Но тревожное предчувствие не оставляет. Сад в опасности. Надвигается беда. Так остро чувствуется вся хрупкость и беззащитность мира в ночной прогулке по саду Андрея Коврина и Татьяны Песоцкой. В горьком дыму мечутся суетливые тени рабочих (они пытаются отвоевать сад, спасти от заморозков, от верной гибели), как демоны или ангелы, люди или призраки. Несут ли все эти тени/люди спасение или же разрушение (рабочий привязывает лошадь к яблоне и повреждает кору). Яблоня, оскверненная человеком, поврежденная яблоня, поруганная яблоня в Райском саду, как библейский мотив, как символ падения или освобождения, разрушения или создания чего-то нового и важного? Вновь эта неоднозначность.

Главные герои. Цепляющиеся друг за друга, потерянные, ищущие смысл своего существования. Хранитель сада (старик Песоцкий), так похож на древнее божество, трепещущий над своими созданиями, в ужасе от одной только возможности забвения и тщеты всех усилий, отвергнутый и позабытый, сломленный, обманутый в своих ожиданиях и мечтах. Даже в этом крепко стоящем на земле человеке чувствуется раскол, сомнение,в конце рассказа он свергнут и растоптан. Таня, его дочь, потерявшаяся в жизни, замерзшая, посреди ночи в саду в густых клубах едкого дыма, тонким силуэтом вырисовывается в сознании главного героя (Андрея Коврина), который сам балансирует на границе с безумием. Коврин, ослепленный ложными чувствами, идеями, делами. В начале рассказа его поглощает эйфория, в конце он находится в глубокой депрессии и упадке. Но опять возникают вопросы, на которые Чехов не дает ответы. Герой прозрел, набрался опыта, увидел правду своей жизни или все же он болен и регрессирует?

И над всем этим миром черным вихрем проносится Черный монах. Демон или Ангел? Освободитель или убийца? Благо или зло? Плод больного сознания или реальность? Двойник? Бог или Дьявол? Кто вообще может отличить их друг от друга?

Насколько уязвима, хрупка человеческая жизнь...телесная, физическая и духовная, психическая. Как легко обмануться в себе, в людях, запутаться в жизни, отрицать происходящее, создавать химеры и быть поглощенным иллюзиями.

Черный вихрь срывает главных героев с места, вырывает с корнем. Райский сад потерян, ценности разрушены, божество свержено,смысл жизни не осуществлен, гордыня поглотила героя и умирает главный герой с именем Татьяны на устах, с видениями прекрасного сада, но под зловещий шепот черного монаха. Возможно, жизнь и смерть отражены в луже крови, которую видит Коврин на полу около своего лица? И именно в этот момент, в момент его ухода, все дихотомии разрушаются и соединяются в единое целое, в некое понимание, что не существует такой силы в человеке, не способен человеческий разум постичь человеческую жизнь во всей ее полноте и противоречиях. От этого становится страшно. Но именно в этом и заключается сила, ключ к примирению с самим собой и жизнью. Во всяком случае, я вижу это так.