Ирвин Шоу. Собрание сочинений в 8 томах. Том 8. Вечер в Византии. Сборник рассказов "Бог здесь был, но долго не задержался". Пьесы

Я старею. Каждый день. На один седой волос больше. Вот мне уже понравился роман про стареющего мужика. Скоро буду гулять по парку и искать лавку на горизонте. Почти как Джесс Крейг. Душевный кризис этого кинопродюсера меня привлекает. С женой оформлен развод. Дочь, которой всего-то 20-ть лет, едет навестить папочку. А ты смотришь, как 22-летняя девица выходит из твоего "люкса". Это же… затерянность посреди людей. Настоящая. Ты один даже тогда, когда её рука отдыхает на твоей груди.

В какой раз Шоу показал, что ему нравятся гомеровские каноны. Девицы из его романа словно вырвались из Одиссеи. Жена – Пенелопа, которая спит с другим, но не против открыть тебе дверь в комнату. Любовница из Парижа в зеленом платье и эффектными ногами дарит свой шарм в образе Цирцеи. Юная журналистка, выходящая из пены морской – Киприда. А Крейг, как стареющий Одиссей, который упал с корабля и поплыл к берегу. И сложно сказать, что загадает Джесс в комнате желаний. Скорее всего… тишину и бутылку виски.

Не хочу говорить о сюжете, так как он весь расписан в аннотации. Вообще, название и обложка этого романа навевают скуку. Ключевое здесь – алфавит писателя, который достигает своей наивысшей точки в беседах. Эти разговоры отдают естественностью. Они оживляют участников, показывая их стремления и прыщи. Именно в диалогах становится видна разница между поступком и мыслью персонажа. Причем не важно, сколько людей в эпизоде. Ты все равно будешь сидеть за столом и ощущать молчание других, пока кто-то толкает речь.

Ровно также дела обстоят с проблематикой произведения. Литература и кино сталкиваются между собой в образе алкоголика-романиста и успешного режиссера. Уже в 1973 году сценарист и писатель Шоу нарисовал победу идеи в фильме, над мыслью в тяжеловесном романе. Авторское предчувствие. Хочешь иметь возможность снимать "люкс" в 21 веке… переходи на сценарную бумагу. Я бы с удовольствием почитал стёб Йена Уодли о каком-нибудь современном "классике". Например, о Кинге. Но даже без актуальных отсылок на страницах хватило дерзости. Писатель из книги напоминал Буковски. Йен Уодли разгуливал в плавках, втягивал живот и постоянно занимался поиском денег, да строчек.

Женщины в Византии.
На этих страницах гуляют:

• Супруга. Пенелопа. Как бы парадоксально не звучало, но именно с ней Джесс связывает своё самое счастливое время. Пик наивысшей близости с женщиной.
• Любовница в Париже. Как не рисуй персонажа, а читатель запомнит свое. Я запомнил. Зеленое платье и её притягательные ноги. Лучшие во всем Париже. Ритм женственности.
• Секретарша. Женщина, которая доказывала свою преданность на протяжении всех страниц. Жаль, что она не обладала тонким вкусом и элегантностью.
• Журналистка. Гейл. Самый интересный участник. Именно она открывает дверь в номер Джесса в начале книги. Образ совмещает в себе юность и зрелую дерзость. Ключевое в ней – темные очки (снимала они их как карнавальную маску) и изменчивость. Она, в своей сути, разная по-настоящему. Из внешности: небесные голубые глаза, длинные волосы… Наверное, самый красивый образ, который я видел у Шоу (Портье, Люси Краун). В романе Гейл получила сравнение с Кипридой.
• Дочь. Забавный персонаж. Раскрывает Джесса с новой стороны. Убежала от жениха с лексиконом викторианской эпохи.

Понимаю, почему многие читатели отнесли этот роман в разряд скучных. “Вечер в Византии” должен попасть в настроение. Знаете, это такое особенное настроение, когда ты немного меланхоличен и настроен на философско-пессимистичный лад. Особенно это произведение оценит тот, кто, как и главный герой, находится в состоянии личностного кризиса.

Итак, главный герой нашего романа - 48-летний известный кинопродюсер Джесс Крейг,
который в последние годы намеренно отошел в тень и не участвовал в новых проектах. Имеет за плечами неудачный брак и двоих дочерей, а также постоянную любовницу, в отношениях с которой у них царит полное взаимопонимание и гармония. Также в наличии финансовый достаток и постоянные предложения о совместной работе над новыми фильмами.

Казалось бы, неплохой задел для безмятежного существования, но жизнь все равно кажется ему пустой и бессмысленной. Однажды, когда Крейг едва не разбивается на дороге, сев за руль в состоянии алкогольного опьянения, к нему приходит четкое осознание: он падает в пропасть. И если в ближайшее время он не найдет точку опоры и смысл существования, то его гибель - дело предрешенное.

В поисках ответов на вопросы он направляется в Канны на ежегодный кинофестиваль.
“Он приехал в Канны в поисках ответов. Но за эти несколько дней у него возникли лишь новые вопросы”.

Знакомство с 22-летней журналисткой по имени Гейл Маккинон заставляет его еще раз призвать самого себя к ответу: что же он сделал с собственной жизнью, и куда ему направиться теперь.

Крейг вспоминает историю своего брака, свою первую работу в качестве режиссера театральной пьесы, встречает старых знакомых, которые когда-то много значили в его жизни. И сквозь призму прошлого опыта перед ним яснее очерчиваются туманные перспективы его будущего. Происходит переосмысление событий, людей и собственных поступков.

Атмосфера этого романа Ирвина Шоу очень схожа с романом Джон Фаулз - Дэниел Мартин : та же саморефлексия, та же переоценка и переосмысление событий прошлого, те же тонкие и меткие замечания об окружающих людях, нравах, культуре и, конечно же, об искусстве. В отличие от Фаулза, автор “Вечера в Византии” сумел сделать свое повествование более динамичным и легким, не перегруженным объемными философско-культурными измышлениями.

Мне очень понравились острые и ироничные замечания главного героя о сфере литературы и кино, мое любимое - насчет людей, несущих в себе по крайней мере один роман:

“В литературных кругах распространено мнение, что любой человек несет в себе по крайней мере один роман. Сомневаюсь. Я знаю несколько мужчин и женщин, которые действительно несут в себе роман, но громадное большинство людей, которых я встречал, носят в себе, может быть, только одну фразу или, в лучшем случае, рассказ”.
(...)
“Интересно было бы, — говорилось далее в тексте, — попросить Джесса Крейга составить список людей, с которыми он работал, и разбить их сообразно указанным выше категориям. Вот эти стоят романа. Эти — рассказа. Эти — абзаца. Эти — фразы. Эти — запятой. Если мне доведется побеседовав с ним еще раз, я попробую уговорить его дать мне такой список”.

Также мне откликнулись размышления Крейга и его дочери о сфере кинематографа. Иногда режиссеру удается создать настоящий шедевр, с прекрасными декорациями, талантливыми актерами, завораживающей атмосферой и глубоким смыслом. Но не все такие фильмы, к сожалению, получают признание среди зрителей. Можно только представить степень разочарования и опустошенности команды фильма, когда результат их долгого, сложного и упорного труда остается без должного внимания и восхищения.

Дочь искренне сочувствует Крейгу, не понаслышке знакомому с пренебрежением толпы: “... Если хочешь знать правду, то, по-моему, ты был бы гораздо счастливее, если бы вообще забыл о кино. Тебе придется иметь дело с ужасными людьми. И все это так жестоко и зыбко – сейчас тебя превозносят как рыцаря искусства, а через минуту ты уже забыт. А публика, которой ты должен угождать, эта Великая Американская Публика? Ты пойди в субботу вечером в кинотеатр, в любой кинотеатр, и посмотри, над чем они смеются; над чем плачут… Я же помню, как ты работал, как изматывал себя до полусмерти к концу картины. А для кого? Для ста миллионов болванов..."

Но тем не менее, люди продолжают снимать такие фильмы. Даже заранее зная, что они обречены кануть в небытие.

“Он не сказал вслух, хотя хорошо знал, что хорошие фильмы не создаются для тех зрителей, которые ходят в кино по субботам. Они снимаются потому, что их нельзя не снимать, потому что они необходимы тем, кто их снимает, совсем как любое произведение искусства.
Он знал, что такое муки творчества и то, что Энн именует жестокостью и капризами, то есть неотъемлемой частью процесса, включающего в себя бесконечное лавирование, уговоры, лесть, деньги, критику, беспощадные драки, несправедливость, трату нервов, имеющего конечным результатом безмерное наслаждение плодами рук своих. И даже если ты во всем этом играешь лишь ничтожную роль, все равно разделяешь это наслаждение”.

Несмотря на довольно оптимистичный и дарящий надежду финал, в душу закрадывается сомнение, действительно ли Крейг смог обрести себя и найти свой путь в жизни. Меня очень настораживает, что он так и не отказался от саморазрушающего поведения и полностью проигнорировал наставления врача. Что это, как не очередное доказательство истинного отношения Крейга к жизни?

Роман я оценила по достоинству - люблю такие произведения, которые заставляют тебя задуматься о собственной жизни и в очередной раз решить для себя, правильной ли дорогой ты идешь, и не пора ли сменить направление. Потому что эти вопросы нужно задавать себе почаще - тогда ты точно, рано или поздно, найдешь то, что близко твоей душе.

"Почему ты в этом городе, а не в другом? Почему спишь в этой постели, с этой женщиной, а не с какой-нибудь другой? Почему здесь ты один, а там – в толпе людей? Как получилось, что ты стоишь на коленях перед этим алтарем в этот час? Что побудило тебя отказаться поехать в один город и ехать в другой, туда, где ты находишься сейчас? Какие обстоятельства заставили тебя пересечь вчера ту реку, утром сесть на этот самолет, вечером поцеловать этого ребенка? Что привело тебя в эти широты? Какие друзья, враги, успехи, неудачи, ложь, правда, расчеты времени, географические карты, маршруты и шоссе послужили причиной того, что ты оказался в этой вот комнате в этот вечерний час? Прямой вопрос требует прямого ответа".

Главный герой Джесс Крейг , в прошлом известный кинопродюсер, после вынужденного пятилетнего затишья оказывается на Каннском фестивале, в привычной ему среде, по которой успел соскучиться.

Именно здесь неожиданным образом он знакомится с молодой журналисткой Гейл Маккиннон, которая пишет статью о нём, что становится началом всей истории, в которой события прошлого и настоящего перемежаются, а читатель таким образом получает возможность узреть всю картину целиком.

И картина, в общем-то, получается довольно тягостная и однообразная, выражающаяся в словах "кризис среднего возраста", не иначе. Под пристальным читательским вниманием оказывается личная жизнь героя, его семейные взаимоотношения с супругой и дочерьми, дружеские связи и взаимоотношения в прошлом и настоящем, а также, конечно, путь по карьерной лестнице.

Попутно мы знакомимся с внутренней кухней мира кино, да и в целом, так называемого шоу-бизнеса, которым присуща ложь и продажность, мимолётность преходящей славы и чьи-то разбитые надежды и мечты.

После прочтения очередного романа Ирвина Шоу приходится констатировать, что не все его произведения, написанные искусно, читающиеся легко, становятся интересны тебе самой по заявленной в них проблематике. С этой книгой как раз по причине избитости темы не сложилось так, как хотелось бы. Поэтому могу рекомендовать только тем, кто причисляет себя к истинным ценителям и почитателям творчества автора.

Странное послевкусие осталось у меня после этой книги. Вроде, все понравилось, а сказать о ней особо нечего. Читать было в целом интересно, но где-то в середине хотелось всех слегка «встряхнуть», чтобы хоть как-то оживить повествование. Возможно, это связано с тем, что сама тематика для меня не особо интересна: разговоры о том, что кинематограф и искусство в целом (а с ними заодно и весь мир) катятся в тартарары меня несколько утомили. Опять же, возможно, что жизнь в Лос Анджелесе и многочисленные друзья, так или иначе связанные с индустрией развлечений (включая кинематограф), привили мне определённую долю скептицизма относительно богемы и ее проблем. Кроме того, мужчина в кризисе среднего возраста - тоже зрелище довольно унылое.

Итак, Джесс Крейг - известный в прошлом человек в мире кино. Однако, в последние пять лет дела его идут далеко не лучшим образом и он переживает глубокий личностный и творческий кризис. Он приезжает на Канский фестиваль с целью «оживить» свою карьеру, восстановить старые связи, а возможно и издать написанную им книгу.

Автор знакомит нас с множеством разных персонажей, которые так или иначе связаны с Крейгом. Кого только среди них нет: и журналистка, с подозрительными намерениями, бывшая жена, взрослая дочь, бывшие и нынешние друзья и любовницы, сказочно богатые продюсеры, спившиеся писатели и много кто ещё. Надо сказать, что прописаны все эти «периферийные» персонажи удивительно ярко, все они воспринимаются как совершенно реальные люди. Диалоги тоже потрясающе естественные и именно в них главный герой раскрывается лучше и полнее всего.

Вообще, язык Ирвина Шоу потрясающе красив и разнообразен. Вот только…описание жизни «киношной богемы» 70-х с бесконечными пьянками, наркотиками, интригами и сплетнями меня совершенно не вдохновляет, и у меня постоянно возникал диссонанс: как можно столь красивым языком писать о столь безобразных вещах.

А ещё, я все время думала о том, почему все-таки роман назван «Вечер в Византии»…ну, с «вечером» все понятно: закат (жизни, творчества, кинематографа…). А вот причём здесь Византия? Единственное, что пришло мне в голову, это опять же то, что Византия - символ прошлого, которое безвозвратно ушло. Как бы мы (или герои романа) ни пытались его вернуть. С другой стороны, Византия окружена огромным количеством легенд и в нашем воображении она существенно отличается от того, чем была в действительности (например, мы иногда забываем, что строго говоря, Византийская Империя никогда не существовала, а была «придумана» Иеро­нимом Вольфом, немецким гуманистом и историком, в 1577 для обозначения Восточно-Римской империи). И в таком случае, само прошлое, которое так идеализируют и по которому так сокрушаются герои романа, не более, чем зыбкий мираж.

Что-то как-то в этот раз Шоу прошел мимо меня. Нет, читать было... нормально. В меру интересно, в меру скучно. По-моему, даже начало у моего отзыва очень тухлое, под стать моему интересу к действу. Ну вот где Лазурный берег и где я? Где кинопродюсер на закате карьеры и где я? Он-то понятное дело на Лазурном берегу, в Канне на фестивале, а мне, ранее тааааак интересовавшейся этой индустрией вообще и селебрити-сплетнями в частности, че-то так все равно.

Ну да, ну да, можно чуть-чуть спроецировать, что скоро кризис среднего возраста и у меня нагрянет, переосмысление жизни, жить осталось мало, надо попробовать все и тэдэ. Только у меня подобный кризис с самого моего декрета. День сурка, и жизнь проходит мимо. И явно мимо Канн. И у меня нет столько деньжищ, путешествовать из города в город годами, очередная тема, короче, что богатые тоже плачут. Да чёт не о том они плачут, мне неблизком. Жена завидует твоему таланту
и изменяет со всеми твоими друзьями? А ты тоже спал с актрисами, но это не считается. Подал на развод, а она деньги теперь тянет? Стерва! 22-летняя журналисточка залезла в постель и не дала? В пору порыдать. Идите вы в опу с такими проблемами, мистер кинопродюсер Джесс Крейг.

Я очень сильно утрирую, но это не точно. Короче, я читала эту книгу, в которой очень много пустопорожнего смоллтока, каковой часто бывает на светских раутах, ненавижу, ненавижу, с очень холодным носом. И если, например, Кронин смог меня увлечь бедами шахтеров в угольном городке, то Шоу с его золотым мальчиком 48ми лет этого сделать не сумел.

И они столько пьют!!! Виски на завтрак, мартини на обед, за ужином распить бутылочку шампанского, а на ночном ужине шлифануть вы се коктейлем. Как он скопытился с язвой только на 350й странице, я не понимаю.

А, и ещё из наблюдений. Всё-таки тогда мужчины были джентльменами. Как бы ГГ не раздражала дама, она получит и комплимент, и вкусный ужин, и законное мартини, и цветы. То ли дело наши "слышь, чё такая дерзкая".

Театральный и кино-продюсер Джесс Крейг испытывает кризис среднего возраста. Ему 48, это не так много, но жизнь его в полном застое. Вот уже 5 лет, как он не создал ничего нового, все его блестящие успехи позади, семейная жизнь катится под откос. Друзья-приятели-партнёры его ещё не забыли, но если он срочно что-нибудь не замутит – и не провальное! – то тогда уж точно все решат, что он окончательно вышел в тираж.

А ведь какая была слава, какой успех, какие картины, восторги у зрителей, критиков, какая увлечённость работой, а какая любовь, есть что вспомнить, и какая дружба! Всё оказалось мимолётным, вспыхнувшим кратковременными искрами на полотне жизни, и превратилось в горечь, обман, пошлость, непонимание. Сейчас Джесс то вспоминает обо всём этом, то, наоборот, пытается забыть, шатаясь по барам и отелям.

На пороге 1970-х, впервые за 5 лет, Крейг приезжает в Канны во время кинофестиваля – зачем? Пытается вновь «попасть в обойму», встретиться с друзьями и недругами, посмотреть куда катится этот киномир, попытаться понять, куда двигаться самому? Он и сам толком не знает, даже не знает, надо ли ему думать над этим.

Околокиношная тусовка затягивает, бары, рестораны; пустая болтовня и обескураживающие намёки; воспоминания и желание забыться под алкоголь; письма, в которых неутешительные новости и звонки, предвещающие, кто знает, нужные ли встречи. И повсюду висящий, как Дамоклов меч, вопрос – зачем он здесь?

Это 1970-й год, ещё работают Антониони, Жан-Люк Годар, Бергман, мы-то знаем, впереди ещё много знаменательных картин, но здесь уже все вздыхают, что искусство кино умерло или, по крайней мере, умирает – его сожрёт видео, а также порнография, дешёвый треш, пропаганда. Создавать шедевры нет талантов, мужества и денег. О, да, об этом вздыхали ещё 50 лет назад.

Джесс Крейг написал свой киносценарий, он решается бросить пробный шар, и, черкнув на титульном листе псевдоним, раздал его на прочтение. Будет ли сценарий новым прорывом? Достанет ли у Джесса мужества вновь ринуться в кинобизнес, или же он безнадёжно отстал, и киномир ушёл далеко вперёд?

Ирвин Шоу- один из самых моих любимых писателей, его книги разные и сложные психологические и немного остросюжетные, эта относится больше к психологическим. Почти всегда творчество писателя доставляет много удовольствия. Но, к моему большому огорчению, потому, что я опять же ожидала бóльшего, именно это произведение оставило меня немного в недоумении,-я не смогла проникнуться ролью главного героя, в его жизнь, в его внутреннее состояние. И другие персонажи остались где-то далеко в Византии... И поэтому всё повествование прошло передо мной, не слишком задевая мои эмоции...

Хотя, я могу сказать, что основная идея романа- проблема среднего возраста -это вещь серьезная! Я её "предвкушаю"....

Книга не пустая, книга переполнена своей атмосферой, но книга не моя, не мой образ жизни, не мои проблемы...

И поэтому думаю, будет лучше прочитать эту книгу ближе к 50 годам или позже...

А ещё с первых строк произведение напомнило чем-то Эрнест Хемингуэй - Праздник, который всегда с тобой , но там больше надрыв, больше эмоций, больше трагедии... В этом произведении всё более поверхносто...

Финал, тоже оставляет чувство странности, хотя вроде и поучительный...Как-будто смесь между философией и сюрпризом...
Вообщем, по моему мнению, не самая лучшая книга автора, но кто знает может через много лет я скажу: "Да я вообще не поняла это произведение"

Удивилась, что мне оказывается уже и неинтересны книги о киношниках... Или только в этой книге было не интересно?

Но что-то пошло не так. Тягучка, ни о чем. Какой-то разброд и шатание, а к чему всё это было рассказано?
Что не всегда звёзды сияют?
Или пей до конца, здоровье твое?
Или всегда надейся на лучшее?
Или начал со взлета , а закончишь в п@пе?
Или вся аморалка среди богемы?

Кинопродюсер Джесс Крейг после 5 лет затишья появляется на Каннском фестивале. Зачем - никому не говорит, просто осмотреться. Встречает знакомых. Говорят о кино и кинобизнесе. Всю книгу пьют, вспоминают былое, обиды, победы, провалы...

Личная жизнь тоже не удалась. Сейчас Крейг в процессе развода. Но есть временно-постоянная любимая женщина.
Есть уже взрослые дочери, со своей жизнью.

Молодая журналистка Гейл Маккиннон готовит развёрнутую статью о Кейге, о его творчестве,жизни, семье. Для этого встречается и с Кейгом, чтобы взять интервью, но Джесс сначала категорически против.

Но финал? Так и хочется спросить: зачем?, почему такой финал?

Хорошо,что знакомство с И.Шоу у меня было не с этой книги

"... Если хочешь знать правду, то, по-моему, ты был бы гораздо счастливее, если бы вообще забыл о кино. Тебе придется иметь дело с ужасными людьми. И все это так жестоко и зыбко – сейчас тебя превозносят как рыцаря искусства, а через минуту ты уже забыт А публика, которой ты должен угождать, эта Великая Американская Публика? Ты пойди в субботу вечером в кинотеатр, в любой кинотеатр, и посмотри, над чем они смеются; над чем плачут… Я же помню, как ты работал, как изматывал себя до полусмерти к концу картины. А для кого? Для ста миллионов болванов..."

Наверное, одним из наиболее тяжелых чувств является осознание того, что ты оказался на обочине жизни... И чем выше успел взлететь, тем болезненнее переживать подобное чувство. Еще совсем недавно у тебя было все - работа, деньги, статус, поклонники, влияние в обществе... К твоему мнению прислушивались, с тобой считались... А сегодня ты уже не у дел... Нет, денег, конечно, на жизнь (и даже вполне безбедную) хватает, но в работе на пятки уже наступают молодые и амбициозные конкуренты да в личной жизни женщины все чаще выбирают не тебя... Это очень горько и обидно, поэтому как только на горизонте забрезжит малейший проблеск надежды на возможность вернуться в строй, ты не преминешь им воспользоваться... Ты ухватишься за него так, как хватается за любую соломинку утопающий... Ведь тебе нужно доказать не только себе, но и всем вокруг, что они слишком рано списали тебя в утиль...

Все это прекрасно описывает ту ситуацию, которая сложилась в жизни главного героя - Джесси Крейга. Несмотря на то, что его судьбе мог бы позавидовать любой, на мой взгляд Крейг глубоко несчастный человек. И в Каннах, куда он приехал чтобы попробовать вернуться в мир кино, его окружают такие же как он глубоко несчастные люди. Да, конечно, они прикрывают свою душевную боль дорогими нарядами, драгоценными украшениями, премиумными машинами, хорошо отрепетированными светскими репликами и смехом, но это все такая же роль, как и ту, в которой их можно увидеть на голубом экране. Ежегодный съезд сливок киноиндустрии на французском Лазурном берегу - это парад лицемерия, фальши, зависти и злобы... И на вершине может оказаться только тот, кто этом болоте чувствует себя как рыба в воде...

Читая книгу, я постоянно задавалась вопросом, как Джесси Крейг вообще мог пробиться и добиться чего-либо с своей профессии. Выражение "акула шоу-бизнеса" относится явно не к нему. Он слишком мягкотелый, слабохарактерный, легко прощающий и забывающий. Он прощает своим друзьям то, что они спали с его женой. Прощает жене то же самое и безропотно дает ей огромные суммы денег, зная, что сейчас она с любовником кутит в Женеве. Он прощает хамство и необоснованные обвинения своему первому сценаристу Эдварду Бреннеру и его супруге, хотя их пьеса была провальной и он знал это изначально. Он не может отказаться в деньгах опустившемуся на дно Йену Уодли, хотя знает, что тот их обязательно пропьет. Он не может выставить за дверь хамоватую и нагловатую Гейл Маккиннон. Он не способен просто встать и не выслушивать нытье бывшего парня своей дочери. И так можно продолжать до бесконечности! Он сам страдает от этого, он недоволен собой, предается по этому поводу самобичеванию и ничего не может (или не хочет?) с этим поделать...

Но подобное притягивает исключительно подобное. И вокруг Крейга собралась компания ему под стать... Гейл Маккиннон - с виду вся такая наглая, самоуверенная, пробивная, а в душе - глубоко уязвленный подросток, болезненно переживающий материнский уход из семьи. Дочь Крейга Энн - в виду довольно странных отношений матери и отца, имеющая весьма смутные понятия о том, что такое нормальные взаимоотношения полов, возложившая на себя миссию матери Терезы по отношению к опустившемуся алкоголику... Йен Уодли - пьющий, устраивающий алкогольные истерики на публике, винящий в своем профессиональном крахе всех вокруг, но только не себя. Мэрфи, давно потерявший былую хватку, но все еще как-то держащийся на плаву. Констанс, пытающаяся казаться сильной, независимой, эмансипированной женщиной, выступающей за свободные отношения, но на деле отчаянно ищущая любви, ласки, верности и постоянства.

Когда на горизнте Крейга замаячила Гейл Маккиннон, мне хотелось чтобы он хоть раз в жизни проявил стойкость и смог сказать "нет". После ее фразы неизвестному спутнику " Я была у него. Он клюнет. Попался, старый прохвост...", мне казалось, что она втянет Джесси в какую-то нелицеприятную историю, оскандалит, опозорит и выставит его в дурацком свете. На практике вышло несколько иначе и это меня озадачило. Ее попытки прорвать оборону главного героя показались мне несоразмерными с теми целями, которые она преследовала... Хотя Гейл стоит отдать должное хотя бы в том, что ее линия поведения оказалась верна - она прекрасно изучила, на что Крейг поведется и, соответственно, как с ним стоит себя вести.

На примере истории с Крейгом Ирвин Шоу также прекрасно иллюстрирует подноготную мира киноиндустрии 1960-х годов, все склоки и распри, в нем существующие, упадок вкусов у зрителей, создание фильмов из расчета невзыскательности и примитивности потребителей массовой культуры, а не потому, что сценарий и сюжет действительно стоящие... Думаю, что подобное актуально и поныне... Искусство перестало быть ориентированным на что-либо иное, кроме получения барышей...

Финал произведения мне понравился. Несмотря на то, что обычно я не особо жалую открытые концовки. Но в этот раз Ирвин Шоу, хорошенечко встряхнув главного героя, дает ему шанс действительно начать все сначала. Не просто дать себе обещание, что, мол, с понедельника начну новую жизнь, а реально начать! Автор избавил главного героя от всех тех, с кем он запутался в отношениях и дал ему ступеньку для того, чтобы вернуться в профессию... Воспользуется ли Крейг всем этим? Вряд ли... Во всяком случае финальная сцена говорит явно не в пользу его стремления измениться...

Кстати, подобный финал напомнил мне тот, который Шоу уже воплощал в "Допустимых потерях". Да и вообще романы оказались очень схожи между собой и личностями героев, и сюжетом, и интригой, но "Вечер в Византии" понравился мне как-то больше. В последнее время я стараюсь реже браться за романы Ирвина Шоу - не потому что я не люблю этого автора, а как раз наоборот... С каждым прочитанным его произведением, нечитанного у него остается все меньше и меньше и я стараюсь растягивать удовольствие :)) Это произведение не самое сильное у писателя и значительно проигрывает таким шедеврам как "Богач, бедняк", "Нищий, вор" или "Ночной портье", но все равно заслуживает внимания!