Дом с мезонином. Повести и рассказы

Литература субъективна. Это факт. Меж тем, произведения зачастую делятся на классические, которые будут популярны еще много лет спустя, и на нечто "второсортное", что тоже может понравиться, но явно "на один раз": прочитал, подумал и забыл. Мне подобная систематизация не нравится, но если уж взять за основу эту модель, то можно выделить еще одну категорию историй - и хорошие, и плохие. Такие книги вызывают бурное обсуждение. Самый яркий пример - "Мастер и Маргарита", менее очевидный - "Дама с собачкой".

Сюжет довольно банален и, казалось бы, больше бы подошел для французских романов. Он - ловелас, разочарованный в жизни и женщинах, она - дама с собачкой, личность, до поры до времени окруженная тайной. Однако, не стоит забывать, что автор этого небольшого рассказа - Чехов, мастер малой прозы.

В "Даме с собачкой" заложен огромный смысл: люди не должны жить стереотипами. Табу и лицемерие отравляют наше существование. Но даже в непроглядной тьме есть луч света - любовь. Только любовь дает свободу, толкает на смелые, дерзкие, немыслимые поступки, на переосмысление собственной жизни. В сущности, в нашем обществе было и есть множество стереотипов, а мы живем с ними и не задумываемся о них до поры до времени...

Отголосок людей "в футляре" чувствуется и в этом рассказе Чехова. Не попробуешь - не узнаешь. Глупо постоянно рефлексировать. Мечтать, но ничего не делать. Мы живем не ради того, чтобы оставаться в зоне комфорта, хотя многим и не помешало бы на время отвлечься от бесконечной работы. Так или иначе, все мы живем в одном "прекрасном и яростном мире", он наш, и он прекрасен...

Есть рассказы, которые не просто повествуют — они проживаются вместе с героем, проникают глубоко, оставляя после себя долгий, тихий отклик. "Архиерей" Антона Павловича Чехова стал для меня именно таким произведением: сдержанным, почти невесомым, но очень личным и пронзительным.

В центре — архиерей Пётр, человек на грани двух миров: церковного величия и человеческой тоски. Страстная неделя, служба, болезнь, возвращение к воспоминаниям… Всё это складывается в тонкое полотно одиночества. Даже в окружении людей Пётр остаётся один. Его сан — не только почёт, но и стена, делящая жизнь на "до" и "после", на радость и долг, на простую человеческую близость и недосягаемое служение.

Самая трогательная линия — встреча с матерью. За девять лет разлуки между ними выросла пропасть: его высокое положение пугает и смущает её, она не знает, как обращаться к сыну, теряется в церковных традициях и этикете. В этих неловких, простых моментах — вся горечь утраченного времени и невозможности быть по-настоящему рядом. Пётр вспоминает детство, простую деревенскую жизнь, и в этих воспоминаниях чувствуется тоска по свободе, по простоте, по себе прежнему.

В рассказе звучит не только тема одиночества, но и внутренний конфликт — между долгом и личными мечтами. Пётр мечтает о лёгкости, о возвращении в прошлое, но понимает: обратной дороги нет. Его обязанности становятся грузом, а вера — не всегда утешением. Особенно остро Чехов показывает, как велика разница между истинной духовностью и внешней, формальной религиозностью: прихожане, унижающиеся ради милости, и в то же время — холодные и равнодушные внутри.

"Архиерей" — это не рассказ-ответ, а рассказ-вопрос. О смысле выбранного пути, о цене служения, о возможности быть счастливым, сохраняя верность себе. Для меня это произведение стало напоминанием: даже самые высокие идеалы могут быть тяжёлым грузом, а настоящая близость не всегда возможна — даже с самыми родными.

Вот бывает, один человек, как говорят нынче, душнило, своим стремлением везде и всегда четко следовать предписанным правилам, загоняет общество в состояние страха. Потому что каждый понимает, что вот он сейчас пойдет и настучит куда надо и тебя сгребут за холку и на нары или сразу в Сибирь, если ты что-то сделаешь не по правилам) Забавно, что сегодня в обществе гораздо чаще встречаются случаи обратного эффекта, когда в приличное общество попадает какое-нибудь бесстыдное и некультурное существо и все, уж даже не знаю из каких именно побуждений, подтягиваются за ним в сквернословии, распущенности и прочих атрибутах так называемого "чиила".
И получается парадокс. Всегда и везде четко следовать инструкциям, предписаниям и указаниям не всегда хорошо и даже иногда совсем неправильно. На фоне такого вот человека в футляре, любой разгильдяй окажется симпатичнее и вызовет больше сочувствия и понимания. В наше время грань между человеком в футляре и человеком порядочным и следующим правилам очень тонка. Ну а Антон Павлович в своем времени смог вычленить и показать нам именно такого человека в футляре, о котором даже никто не пожалел после его скоропостижной кончины. Наоборот, все вздохнули с облегчением. Человек в футляре - прямо противоположная крайность человеку без принципов. А крайность это всегда плохо. Ищите золотую середину, дамы и господа!)

На первый взгляд рассказ кажется совсем простым и о простом.

Казалось бы совсем неинтересная ограниченная женщина. Но если попробовать посмотреть на Оленьку с другой стороны, то вдруг понимаешь, что на самом деле она человек, одержимый даром любви и заботы. Она не умеет жить интересами только своими, для полноты жизни ей непременно нужен кто-то, кого бы она искренне любила и о ком бы она заботилась. Она как катализатор, который сам не принимает участия в реакции, но полностью ей способствует.

Насколько интересно жить с таким человеком? Не зна-а-а-аю… Мне, наверное, было бы скучно.
Но кому-то другому наверняка было бы и приятно, и тепло, и ласково.
Можно ли осуждать Оленьку за её ограниченность? Наверное, можно. Но нужно ли?..

Вот обо всём этом мы и поговорим на апрельском заседании клуба любителей чтения КЛюЧ г. Валдай, где в параллель с этим рассказом Чехова обсудим ещё и повесть Гоголя «Старосветские помещики» — должно быть интересно.

Подобный сюжет уже использовался Чеховым для написания рассказов. По делам службы судебный следователь Лыжин и уездный врач Старченко едут в небольшое село Сырню на вскрытие покончившего с собой страхового агента Лесницкого. Непогода сорвала их планы управиться в этот же день, и им приходится разделиться. Следователь остаётся в земской избе на ночлег, а доктор отправляется к знакомому фон Тауницу. Но ближе к ночи Старченко возвращается за Лыжиным, которого пригласил фон Тауниц. На следующий день вьюга разгулялась так, что не было никакой возможности вернуться в Сырню. Только на следующий день с утра они отправятся на вскрытие. Казалось бы, нехитрый сюжет , но, благодаря гениальности Чехова, в нём заложено большое количество смыслов, историй различных человеческих судеб.

Если доктор мужчина средних лет, то следователь, всего два года назад закончивший учёбу, поэтому больше похож на студента. Для опытного Старченко с самоубийством всё ясно. Он возмущается лишь местом его совершения - «Стреляться в земской избе - как это бестактно!... Пришла охота пустить себе пулю в лоб, ну и стрелялся бы у себя дома, где-нибудь в сарае». У доктора готов диагноз – «Эти истерики и неврастеники большие эгоисты… Когда неврастеник спит с вами в одной комнате, то шуршит газетой; когда он обедает с вами, то устраивает сцену своей жене, не стесняясь вашим присутствием; и когда ему приходит охота застрелиться, то вот он стреляется в деревне, в земской избе, чтобы наделать всем побольше хлопот. Эти господа при всех обстоятельствах жизни думают только о себе. Только о себе!»

Для следователя понятна разница в прежних и нынешних самоубийцах, если раньше «порядочный человек стрелялся оттого, что казенные деньги растратил, а теперешний - жизнь надоела, тоска... Что лучше?» По ходу рассказа именно размышления и переживания Лыжина Антон Павлович покажет наиболее подробно.
В земской избе их встречает сотский Лошадин, мужчина лет шестидесяти, который последние тридцать лет занимает эту хлопотную должность в деревне, название которой он проговаривает, как «цоцкай». (Примечание. Сотский в России выборное (обычно от 100 дворов) должностное лицо от городского посадского населения (XVI- XVIII вв.), государственных крестьян (кон. XVIII в. - 1861 г.) и всех категорий крестьян после реформы 1861 г. для выполнения общественных, а также полицейских обязанностей).

Старый, сгорбленный, очень худой Лошадин рассказал Лыжину историю своей жизни. Что был достаточно зажиточным – «были две лошади, три коровы, овец штук двадцать держал, а пришло время, с одной сумочкой остался, да и та не моя, а казенная, и теперь в нашей Недощотовой, ежели говорить, мой дом что ни на есть хуже». А на вопрос следователя, отчего он так обнищал отвечает старой российской историей, что сыны водку пьют шибко – «Так пьют, так пьют, что сказать нельзя, не поверишь». И показывает Чехов на примере сотского, как по-разному люди переживают несчастье. Один, такой как Лошадин, впрягся в тяжёлые обязанности деревенского сотского. Другой, как самоубийца Лесницкий, не справился с обрушившейся на него бедой. Лошадин подробно объяснил Лыжину, как барин, отец Лесницкого, в своё время нарушил завещание своей сестры, сжёг его в печке. Только доставшаяся ему земля на пользу не пошла «на духу лет двадцать не был, его от церкви отшибало, значит, и без покаяния помер, лопнул. Толстючин был. Так и лопнул вдоль». У сына же его, молодого барина Лесницкого отняли всё за долги, дядя его пристроил в страховые агенты, но подобная участь не удовлетворила его. Видимо, поэтому он и покончил с собой. Весьма ярко выражается Лошадин по поводу изменения человеческой участи – «У Мокея было четыре лакея, а теперь Мокей сам лакей. У Петрака было четыре батрака, а теперь Петрак сам батрак».

Лыжин ещё очень молод, он весь наполнен планами и мечтами. «Родина, настоящая Россия - это Москва, Петербург, а здесь провинция, колония; когда мечтаешь о том, чтобы играть роль, быть популярным, быть, например, следователем по особо важным делам или прокурором окружного суда, быть светским львом, то думаешь непременно о Москве. Если жить, то в Москве, здесь же ничего не хочется, легко миришься со своей незаметною ролью и только ждешь одного от жизни - скорее бы уйти, уйти. И Лыжин мысленно носился по московским улицам, заходил в знакомые дома, виделся с родными, товарищами, и сердце у него сладко сжималось при мысли, что ему теперь двадцать шесть лет и что если он вырвется отсюда и попадет в Москву через пять или десять лет, то и тогда еще будет не поздно, и останется еще впереди целая жизнь». А пока приходится ложиться спать в черной половине земской избы, так как в светлой господской комнате лежит труп Лесницкого. Но уснуть ему так и не дал приехавший за ним доктор Старченко. А у фон Тауница, всего в трёх верстах от Сырни он был поражён сказочным превращением своего пребывания из ужасной промозглой черной половины земской – «куча сена в углу, шорох тараканов, противная нищенская обстановка, голоса понятых, ветер, метель, опасность сбиться с дороги, и вдруг эти великолепные светлые комнаты, звуки рояля, красивые девушки, кудрявые дети, веселый, счастливый смех». Надо сказать, что размышления Лыжина мешали ему веселиться, так как он продолжал думать - «кругом не жизнь, а клочки жизни, отрывки, что всё здесь случайно, никакого вывода сделать нельзя; и ему даже было жаль этих девушек, которые живут и кончат свою жизнь здесь в глуши, в провинции, вдали от культурной среды, где ничто не случайно, всё осмысленно, законно, и, например, всякое самоубийство понятно, и можно объяснить, почему оно и какое оно имеет значение в общем круговороте жизни. Он полагал, что если окружающая жизнь здесь, в глуши, ему непонятна и если он не видит ее, то это значит, что ее здесь нет вовсе».

Ещё больше характеризует молодого следователя сон, который приснился ему в эту ночь. «…будто Лесницкий и сотский Лошадин шли в поле по снегу, бок о бок, поддерживая друг друга; метель кружила над ними, ветер дул в спины, а они шли и подпевали:- Мы идем, мы идем, мы идем… Вы в тепле, вам светло, вам мягко, а мы идем в мороз, в метель, по глубокому снегу... Мы не знаем покоя, не знаем радостей... Мы несем на себе всю тяжесть этой жизни, и своей, и вашей...» Впечатления, пережитые за вечер, произвели на Лыжина очень сильный эффект – «И он чувствовал, что это самоубийство и мужицкое горе лежат и на его совести; мириться с тем, что эти люди, покорные своему жребию, взвалили на себя самое тяжелое и темное в жизни - как это ужасно! Мириться с этим, а для себя желать светлой, шумной жизни среди счастливых, довольных людей и постоянно мечтать о такой жизни - это значит мечтать о новых самоубийствах людей, задавленных трудом и заботой, или людей слабых, заброшенных, о которых только говорят иногда за ужином с досадой или с усмешкой, но к которым не идут на помощь...» Здесь Антон Павлович приводит фразу, что у Лыжина – «Точно кто стучит молотком по вискам», которая напоминает о его же выражении из рассказа «Крыжовник» - "За дверью счастливого человека должен стоять кто-нибудь с молоточком, постоянно стучать и напоминать, что есть несчастные и что после непродолжительного счастья наступает несчастье". Так что мысли молодого следователя не дают ему успокаиваться только на мечтах о популярности и успешной карьере.

Фраза - «Есть, конечно, и добрые, да что с них возьмешь, только насмехаются и разные прозвания. К примеру, барин Алтухин; и добрый, и, глядишь, чверезый, в своем уме, а как увидит, так и кричит, сам не понимает что. Прозвание мне такое дал. Ты, говорит... Администрация!»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 393

Для меня Чехов – это художник, а его проза – своего рода музыка для моей души. Мне очень нравится, как он рисует природу. Он делает это настолько ярко, захватывает настолько необычайно, что ты, вдруг, находишь себя полностью проникшимся красотой его художественных образов, и тебе кажется ты уже сам там, на лугу, у реки, в степи или в саду, смотришь, чувствуешь, осязаешь. Характеры и ситуации прописаны до мелочей, окружающую действительность он передавал удивительно образно и понятно. Сколько дивных минут подарили мне его произведения! Чехов – велик и неисчерпаем.

Присоединяюсь к восторженному хору голосов его современников и, в частности, к Л. Н. Толстому, который сказал следующее:

«Чехова, как художника нельзя даже сравнивать с прежними русскими писателями – с Тургеневым, с Достоевским или со мной. У Чехова своя особенная манера, как у импрессионистов. Смотришь, как человек, будто без всякого разбора мажет красками, какие попадаются ему под руку, и никакого, как будто, отношения эти мазки между собою не имеют. Но отойдешь на некоторое расстояние, посмотришь и, в общем, получается цельное впечатление: перед вами яркая, неотразимая картина природы. И вот ещё наивернейший признак, что Чехов истинный художник: его можно перечитывать несколько раз…».

Тяжёлый рассказ от безысходности положения жены главного героя. Вышла она замуж за него сорокавосьмилетнего, когда самой всего семнадцать лет исполнилось. Родила ему двух сыновей. И вот спустя двадцать лет после свадьбы оказалась в тяжелейшем положении – «не жена, не хозяйка, даже не прислуга, а скорее приживалка, бедная, никому не нужная родственница, ничтожество...» Муж её за человека не принимает - «О чем женщина может думать? Ни о чем. Я женщину, признаться, не считаю за человека». Этого мужа, Жмухина Ивана Абрамовича, отставного казачьего офицера, соседи прозвали печенегом. Вернее, прозвал его так один проезжий землемер, который одну ночь провёл на хуторе, «остался недоволен и утром, уезжая, сказал ему сурово: "Вы, сударь мои, печенег!"

Справка - Печене́ги — союз тюркоязычных кочевых племен, сложившийся предположительно в VIII—IX веках. Тактика печенегов была проста. Они стремительно нападали на селения, вызывали панику, убивали защитников, набивали добычей свои мешки и исчезали. Они не ставили перед собой задачу обживать захваченные территории.

Сюжет рассказа незатейлив. Жмухин в вагоне поезда знакомится с частным поверенным и приглашает его переночевать на свой хутор, так как деревня, куда тот должен отправиться с утра, находится всего в девяти верстах. Здесь-то мы и встречаем сыновей Жмухина, один 19-ти летний, другой – подросток, которые были заняты тем, что один подбрасывал курицу, а старший стрелял из ружья. «- Это мои учатся стрелять влёт, - сказал Жмухин».

Описание дома ужасное. Из двух половин. В одной «зала», а рядом спальня хозяина, в другой половине «была кухня, в которой стряпали, стирали, кормили работников; здесь же под скамьями сидели на яйцах гусыни и индейки, и здесь же находились постели Любови Осиповны и ее обоих сыновей». Этой схемы расположения достаточно, чтобы понять, как организована жизнь на этом хуторе. Жмухин – тут царь и бог, остальные на «птичьих» правах.

Гость отказывается от предложенной хозяином выпивки и закуски, сказав, что он вегетарианец. Жмухин пытаясь понять, для чего тогда нужны домашние животные, слышит в ответ, что всех их надо отпустить, чтобы они были на свободе, то есть стали снова дикими. Хозяин не возражает, но резко не соглашается по поводу свиней – «Ведь свинья, ежели пустить ее на волю и не присмотреть за ней, все вам попортит в один день. Свинья и есть свинья, и недаром ее свиньей прозвали...»

Вообще для Жмухина наступила такая пора в жизни, когда он почувствовал приближающуюся смерть. Для того и в город ездил, чтобы заверить у нотариуса завещание. И сейчас, разговаривая с гостем, ему хочется «поговорить о чем-нибудь важном и серьезном и любил подумать; да и хотелось на старости лет остановиться на чем-нибудь, успокоиться, чтобы не так страшно было умирать. Хотелось кротости, душевной тишины и уверенности в себе, как у этого гостя, который вот наелся огурцов и хлеба и думает, что от этого стал совершеннее; сидит он на сундуке, здоровый, пухлый, молчит и терпеливо скучает, и в сумерках, когда взглянешь на него из сеней, похож на большой булыжник, который не сдвинешь с места. Имеет человек в жизни зацепку - и хорошо ему».

Когда Жмухин ненадолго выходит из залы, к частному поверенному со своей просьбой обращается Любовь Осиповна. Она беспокоится о судьбе своих сыновей, которые сидят на хуторе, ничему не учатся, отец их никуда не определяет, а сама она не знает к кому обратиться. Особенно поражает, что Жмухин родных сыновей брезгует, не пускает их в комнаты. Вернувшийся хозяин обрывает её – «Ничего ты, мать, не понимаешь, и не твое это дело… Не приставай к гостю со своими разговорами дикими. Уходи, мать!» Думаю, что даже печенеги были внимательнее к своим детям, а этот Жмухин просто дикарь какой-то…

Ночь, проведённая на хуторе, превращается для гостя в муку, так как хозяин не даёт ему спать, постоянно вовлекая в свои разговоры-размышления. «Он любил пофилософствовать, оставаясь с самим собой, в тишине, и тогда ему казалось, что он очень серьезный, глубокий человек и что на этом свете его занимают одни только важные вопросы. И теперь он все думал, и ему хотелось остановиться на какой-нибудь одной мысли, непохожей на другие, значительной, которая была бы руководством в жизни, и хотелось придумать для себя какие-нибудь правила, чтобы и жизнь свою сделать такою же серьезной и глубокой, как он сам. Вот хорошо бы и ему, старику, совсем отказаться от мяса, от разных излишеств». Чехов показывает эту случайную встречу двух абсолютно противоположных людей, с удивительными подробностями описывая стремление хозяина выговориться, порассуждать обо всём, что его мучает, не даёт спать, и деликатность гостя, не способного остановить этот словесный поток, не дающий ему уснуть.

Между тем, истории, рассказанные в ночной тишине хозяином, тоже ужасны по своей сути. Совершенно дикая история про вдову-княгиню, которую казаки высекли за то, что она по ночам своими стонами и причитаниями на могиле мужа-князя не давала им спать. Про приказчика, который не платил зарплату рабочим и был избиваем ими, так как помещик давал ему десять рублей, чтобы экономить на зарплате и принимать каждую неделю новую партию работников. Подобного рода рассказы не дали заснуть гостю. А, когда Жмухин добил его рассуждениями о том, что он свою жену ни в грош не ставит и за человека не считает, частный поверенный, сославшись на духоту, вышел ночью во двор дома скорее всего от того, что хозяин его достал своими соображениями и высказываниями.

Дальше была длинная ночь, гроза, дождь стучал по крыше… Но старик-хозяин так и не дал гостю заснуть, потому что ему «захотелось важных, серьезных мыслей; хотелось ему не просто думать, а размышлять. И он размышлял о том, что хорошо бы, в виду близкой смерти, ради души, прекратить эту праздность, которая так незаметно и бесследно поглощает дни за днями, годы за годами; придумать бы для себя какой-нибудь подвиг, например, пойти бы пешком куда-нибудь далеко-далеко, отказаться бы от мяса, как этот молодой человек».

И гость не выдержал этот непрекращающийся поток рассуждений хозяина. «Его бледное, помятое лицо выражало досаду и усталость; видно было, что он замучился и только кротость и деликатность души мешали ему высказать на словах свою досаду». Он попросил дать ему лошадь и стал торопливо одеваться. И, как не сдерживал себя частный поверенный, кротость не позволяла ему как землемеру когда-то обозвать хозяина печенегом, всё-таки «в воротах вдруг не вытерпел, приподнялся и крикнул громко и сердито:- Вы мне надоели!»

Фраза – «С женой скука, одна глупость. Да и с детьми не лучше, смею вас уверить. У меня их двое, подлецов. Учить их тут в степи негде, отдать в Новочеркасск в ученье - денег нет, и живут они тут, как волчата. Того и гляди, зарежут кого на дороге».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 384

С сюжетом одного из самых известных рассказов Чехова я до настоящего времени знакома не была и совершенно не предполагала, что это на самом деле история адюльтера. Измена, не ведущие ни к чему отношения на стороне, тайные встречи на съёмных квартирах, обман близких, угрызения совести. И все это в декорациях конца XIX века (рассказ написан в 1896 г.), а казалось временами, что речь идет вполне себе о нашем повседневно настоящем. Одно только упоминание породы собачки (Шпиц) сбивает с толку – отчего не примета современности? По-моему, за прошедшее столетие (да уже и более) ничего не поменялось: по-прежнему существуют безответственные бабники и ловеласы, не гнушающиеся короткими интрижками на стороне от семьи, а также заскучавшие от семейной жизни барышни. И те, и другие вечно находятся в поисках новизны и остроты ощущений с новыми партнерами, ошибочно принимая некоторую увлеченность, возможно, даже и влюбленность, за истинное чувство. Впрочем, этот первоначальный пыл обычно весьма быстро улетучивается, оставляя после себя лишь очередное разочарование. Подобные отношения не приводят и не могут привести ни к чему серьезному, ибо основаны исключительно на эгоистическом желании каждого удовлетворить исключительно свои собственные банально физиологические потребности, не заботясь о чувствах желаниях, стремлениях партнера. На мой взгляд, на ялтинском курорте произошла встреча именно таких индивидуумов. И конечно, несмотря на случившееся все же продолжение, такие отношения могли привести только к страданию. Поведение дамы с собачкой (Анны Сергеевны) – классический пример того, как не надо действовать в отношениях с мужчиной. Впрочем, только в том случае, когда женщина желает серьезного к себе отношения со стороны мужчины, а Дама с собачкой, по-видимому, желала больше чувственных наслаждений без оглядки на последствия. Однако, как и всякая женщина, она по неволе эмоционально привязалась к своему партнеру, тогда как он после скоропалительной интимной связи потерял к ней былой интерес, и в момент ее душещипательного слезливого откровения бессовестно грыз арбуз, сплевывая семена. Чехов шедеврально в короткой форме передал всю гамму красок этих на самом деле никому ненужных и нелепых отношений, написав так, что от чтения не оторваться.

Бросить всё. И перечитать Чехова : он стоит десятков новых книг.

"Моя жизнь"- любимая моя чеховская драма...со всеми характерными чеховскими чертами: меланхолия, поиск своего пути на грешной земле, иллюзии и разочарования, любовь-как подарок и неизбежная потеря...И вместе с тем в "Моей жизни" есть что-то особенное для меня, я периодически возвращаюсь к ней.

Россия, "которую мы потеряли"... Конец 19 -го века, провинция. Аристократия погрязла в словоблудии, массово от не хрен делать, мягче говоря- от праздности- созидает любительские спектакли...Народ грязен,забит, дремуч...И там, и тут -налицо стремительное вырождение.

Мисаил Полознев- сын городского архитектора. За годы службы...ему невыносимо претит просиживание штанов и переписывание никому ненужных бумаг в различных учреждениях, и он принимает экстраординарное решение- стать простым разнорабочим, дабы добывать свой хлеб честным трудом. Естественно, его выходка повлечёт за собой бурную реакцию местного общества...Но что поделать, если это -его путь?

Меланхоличная, рефлексирующая, горько-мечтательная повесть с каким-то осенним обаянием. На этот раз я решила посмотреть экранизацию 1972г. Фильм, на мой взгляд, не идеален, но бесспорно хорош Любшин в роли ГГ, застенчиво-обаятельный и молчаливый, а также великолепна Терехова в роли роскошной Маши Должиковой.

P.S . Конечно, вырывать из контекста-не очень показательно, но всё же.

Одна коротенькая сцена между Мисаилом и Машей пронзительнее целых томов любовных романов. Чехов...что сказать.