История одной смерти, о которой знали заранее. Сборник

книга вызвала очень непонятные и неприятные ощущения. дочитывала ее с трудом, заставляя себя. нейтральная оценка досталась этой книге только благодаря "История одной смерти, о которой знали заранее". это единственное произведение, которой вызвало интерес, сочувствие и переживание. хотелось разобраться в хитросплетениях этой истории и понять кто? где? и почему? но пришлось ее воспринимать ее как данность. в целом для меня "История одной смерти, о которой знали заранее" так и осталась загадкой. хочется еще раз прочитать - вдруг что-то новое откроется.
относительно все остальных новелл могу сказать, кроме мерзости, гадости и грязи ничего в них не увидела. хотелось выкинуть книгу и никогда ее больше не видеть. мир начинал казаться тусклее и мрачнее. но я каждый раз брала себя в руки и продолжала читать. очень боялась, что желание читать просто пропадет, но этого к счастью не случилось.
советую читать Маркеса с большой осторожностью.

Не хотелось писать ничего о книге. Всё из-за того, что я до сих пор под впечатлением "Ста лет одиночества". Да, это тот Маркес, который мне нравится, да, теперь я могу узнать его стиль, да, книга действительно хороша...но не настолько и не так как вышеупомянутая. Нет здесь той безумной гонки, нет той страсти развития сюжета, того бесконечного потока непредсказуемых жизненных поворотов, о которых не имеют права повествовать писатели из-за слишком жизненного и реалистичного стечения обстоятельств. Я влюбился в Маркеса...влюбился в его "Сто лет одиночества" и теперь всё то, что подписано его именем должно быть как минимум столь же величественным.
Понравился почерк Маркеса- казалось бы внезапное ответвление от основного сюжета, ради повести об очередном персонаже, которая впоследствии становится основной линией. Вот это у него действительно ловко получается- он словно заправский жонглер подкидывает их над головой, перемешивает как только возможно, но в конце концов, все понимают, что всё здесь не просто так- всё выверено идеально и шарик идёт туда, куда пожелает он- мастер пера... великолепный Габриэль Гарсиа Маркес.

Что ж, это первое мое знакомство с рассказами Маркеса. Почему-то каждый раз с опаской подбираюсь к малой прозе любимых писателей... и в большинстве случаев напрасно.
И что могу сказать - абсолютно все произведения в этом сборнике отозвались в сердце. Невероятно красивые, лиричные; как же здорово наблюдать это переплетение сюжетов засчет одного художественного мира.
Есть тут и одна особенность - я практически не заметила любимых Маркесом громоздких предложений, все достаточно лаконично, в рамках Маркеса конечно.

Данный сборник рассказов знакомит читателя с новыми историями старого мира, построенного Габриэлем Гарсиа Маркесом в его предыдущих произведениях. Рассказы ссылаются друг на друга, а также на другие работы автора, образуя одну цельную, но каждый раз не похожую на себя вселенную - вселенную униженного, оскорбленного и угнетенного народа Латинской Америки. Маркес, подобно картографу, рисует план своего мира, постепенно увеличивает его в размерах, заполняя белые пятна новыми магически реалистичными историями. В этом углу карты бурные морские воды прибьют к берегу ангела, которого будут выставлять напоказ за деньги, как зверя в зоопарке; в этом незакрашенном кусочке сенатор Онесимо Санчес, ожидая приближения своей смерти, продолжает разыгрывать спектакль избирательной компании; а по этой тропе, движущейся от знакомого Макондо едут бедная Эрендира с ее бессмертной бабушкой.

Несмотря на то, что все эти истории кажутся связанными лишь территориально, их всех объединяет с одной стороны чарующая, но с другой стороны жестокая магия происходящего. Магия в этой части мира Маркеса становится либо проклятием героев, либо кнутом, который держат в своих руках угнетатели и эксплуататоры простодушного народа. И если магическая составляющая произведений отправляет читателя в своеобразную сказку, сон на яву, то составляющая реалистическая возвращает обратно в невыносимый зной побережья Карибского моря.

Его магический реализм, его фаталистическое повествование никого не оставят равнодушным. Это Габриэль Гарсиа Маркес. И, читая его книгу, ты будто сидишь и слушаешь деревенскую легенду, рассказываемую добрым дедушкой-путешественником. По ходу сюжета нас знакомят с колоссальным количеством обитателей города, волею судьбы связанных со смертью главного героя. Да, главный герой здесь умирает, ничто и никто не может спасти его юную пышущую жизнь. Видимо, кем-то это было предрешено. Даже сами убийцы нехотя подчиняются неким высшим силам, напрямую о которых не упоминается, но влияние их чувствуется в каждом действии персонажей. Вот такая она, "Хроника одной смерти, предсказанной заранее", или же "Хроника объявленной смерти", зависит от перевода.

Не знаю, почему, но это было неожиданно для меня.

Отлично написанная повесть, в которой рассказывается о событиях, предшествующих "объявленной смерти", ну то есть самая, что ни на есть хроника. Читалось почему-то не очень быстро, хотя текст написан довольно легко и просто для Маркеса.

Вообще, повесть про жизнь. Про то, как люди реагируют на те или иные события. Про то, как люди ищут помощи не прося ее и про то, как другие оказывают эту помощь, не предлагая ее. Про обычаи и несправедливость. И не смотря на то, что мы вроде бы знаем, чем все закончилось, трагизма книги это не убавляет, а сцены в финале поразила меня вот буквально до немоты. Сильно!

"Хроника одной смерти, объявленной заранее" довольно слабая книга в сравнении с другими шедеврами Габриэля Маркеса "Любовь во время холеры" и "Сто лет одиночества". Повесть Маркеса рассказывает о человеке Сантьяго Назаре, которого хотели убить братья Викарио, при этом общество знало об этом, но каждый член либо думал, что Сантьяго уже знал об этом, либо не относились к угрозам серьезно. В результате Сантьяего убивают при, казалось бы, всем обстоятельствам препятствующим этому. Книга долго и упорно описывает эффект «эффект свидетеля» («синдром Дженовезе»), который описывает эффект, когда люди не пытаются помочь пострадавшим, считая, что им помогут другие. Помимо этого каких-то иных проблем произведение не затрагивает или затрагивает достаточно поверхностно.