Чемодан

Удивительное мастерство.
Сколько в этом сборнике боли - пронзительной и одновременно тихой, сдержанной. Каждая вещь, которую Довлатов якобы рандомно вынимает из чемодана - символ эпохи, символ бессмысленной и одновременно бесценной жизни. Молодость, талант, чаяния, амбиции - все осталось запечатанным в этой картонной коробке. Каждая вещица - это пласт воспоминаний, где-то забавных (креповые носки), где-то страшных (офицерский ремень), где-то тоскливо-печальных (зимняя шапка). Нужно ли упоминать о том, что в эмиграции эти вещи не пригодились, оставшись несуразным памятником исчезнувшей жизни?Читать это нужно обязательно, особенно тем, кто тоскует по чему-то этакому советскому. Причем Довлатов здесь не выступает каким-то обличителем режима, я думаю, человек, который был счастливым в советские годы, не увидит здесь ничего диссидентского, просто улыбнется, как от рассказов Зощенко, например. Бог его знает, что еще написать. Я из тех читателей, которые неспособны писать о понравившихся книгах. Читайте "Чемодан", короче. а потом учите английский со skyeng и эмигрируйте, тут ловить нечего

С.. Довлатов "Куртка Фернана Леже".
Каждый рассказ из "Чемодана"- это воспоминание о жизни в эпоху СССР, её деталей. Но главное- эпизоды жизни самого Довлатова. Вещь из чемодана вызывает у него проблески памяти о знакомых, ситуациях, что были. Читая, погружаемся в мир прошлого героя.
Рассказчик делится историей детства и юности, взрослости. Построенный как "противопоставление" двух семей-Черкасовых и Довлатовых-, даёт понять, как жили друзья, но при этом социально не равные. Довлатов в ироничной манере к себе, другим сопоставляет семьи: "У Черкасова была дача, машина, квартира и слава. У моего отца была только астма". Николаем Константиновичем восхищался весь Союз, его актрису-жену любили. Сын семьи, Андрюша, в последующем стал известным учёным. Детство Довлатова прошло рядом с ним: "Утром я шёл к Андрюше. Мы бегали по участку, ели смородину, играли в настольный теннис, ловили жуков". Довлатов нигде никогда не злится на жизнь, не обижен. Об этом говорит эпиграф к сборнику: "...Но и такой, моя Россия, ты всех краёв дороже мне". Писатель просто делится тем, что одни, как Черкасовы, пользовались льготами, имели лучшее. А такие, как Довлатовы, были этого лишены. Никогда Сергей Донатович не ругает время. Ироничен к эпохе, людям, но не обозлён: "Я ощущал неравенство. Хотя на Андрюшу чаще повышали голос. Его более сурово наказывали. А меня неизменно ставили ему в пример". Довлатов умеет приспосабливаться в разных условиях, "не бушевать", не стремится искать "тёплое местечко". "Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хэмингуэю, бедность-незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким". Уметь лебезить Довлатову не было дано.
Много лет не видя Нину Черкасову, супругу актёра, он помнил о ней, а она-о нём. Её подарок из Франции очень дорог Довлатову. Она угадала, привезла куртку с плеч известного художника: "Я долго разглядывал пятна масляной краски. Теперь я жалел, что их мало. Только два-на рукаве и у ворота". Он не хвастался подарком, просто "восемь лет" носил. Нина Черкасова умерла, а маме писателя завещала полторы тысячи, что по тем временам огромная сумма. Не забыла великая актриса тепло дома простых советских людей, с кем провела годы жизни...
Рассказ вызывает размышления о людях на путях каждого из нас. Их влиянии на тебя, ценности каждого и умения-помнить добро.
Спасибо, что читаете.
#мысли #пишу #мюсли #литература #слово

С. Довлатов "Приличный двубортный костюм".
"Приличный двубортный костюм", конечно,-это прежде всего талант рассказчика Довлатова. Но с этим-воспоминание о СМИ в СССР.
Рассказ из сборника "Чемодан" повествует о важной, но нелюбимой вехе в жизни Довлатова. Автор прямо говорит, что работа в газете ему не нравилась. Но трудиться надо...
Сергей Довлатов неизменен: свой человек, выпивоха, остряк, умеющий писать неплохие статьи и быть другом. Автор всегда, как Чехов, добродушен и ироничен. В своих произведениях он стремится никого не унизить, а показывает его минусы и плюсы. Сами, дескать, делайте выводы.
Редактор Безуглов ему подбрасывает работу, не корит за бездействие, относится не свысока. Но тут же ироничный Довлатов подмечает: "Имея большую зарплату, можно позволить себе такую роскошь, как добродушие".
Газета всегда в те времена была вестником текущих и ожидаемых событий. "Известие", "Комсомольская правда"...,- с утра ждал их каждый трудящийся, с упоением читая за завтраком, в транспорте и перерывах на работе, обсуждая. Писали на общезначимые темы, отвечающие рулю партии. Довлатов с иронией говорит, что Евгений Эдуардович с английской фамилией Холидей не смог стать героем его статьи к Дню рационализатора. Да, он был "...чуть ли не первым российским автомобилистом. Сел за руль в двенадцатом году...Удостоился многих правительственных наград". Но его фамилия не та, что могла появиться в прессе СССР. "Всё кругом не для печати. Не знаю, откуда советские журналисты черпают темы!" Довлатов нигде никогда не кричит об ужасной атмосфере в СССР, не пригодной для творчества. Он "сопротивляется пассивно". Это его же формулировка в сборнике "Чемодан".
Журналист, как Довлатов, не мог себе позволить даже костюм. Лишь помощь всемогущему КГБ в те времена давала как денежную помощь, так и некую защиту. Согласившись всё узнать о представителе западной страны, посетить с ним театр, Довлатов получает мужской костюм. Конечно, в устах писателя эта ситуация комична. С высоты как тех, так и сегодняшних дней, разве не так?
Проза Довлатова современна. В этом слове грустная ирония: эпоха Советского Союза канула, а наш "русский дух" газетных журналюг и честных людей, помощи органам власти ради чего-то для себя или вынужденно... ,-всё то же самое. Читая Сергея Довлатова, улыбаешься, тогда современная действительность не выглядит противно и больно. Его литература вечна. Она- бальзам для Души.
Спасибо, что читаете.
#мысли #пишу #мюсли #литература #слов

С. Довлатов "Офицерский ремень".
В сборнике "Чемодан" рассказ-веха жизни Довлатова в лагерной охране. Он всё тот же: остряк, выпивоха и легко находящий язык с каждым.
Комичную историю с конвоированием зека на освидетельствование в психбольницу Довлатов вспоминает, глядя на офицерский ремень. Бляху его наполняли оловом, что могло спасти в драке как самозащиту.
Довлатов позитивен к каждому: будь то зек или свои. Это и Чурилин, охранник, и зек под конвоем. Составить однозначное мнение о каждом невозможно: любой имеет положительные и отрицательные стороны. "Что можно сказать охраннику, который лосьон "Гигиена" употребляет только внутрь?.."- в этой фразе ирония автора, которая так была ясна в советскую эпоху. Здесь и выпивоха охранник, каких полно, и то, что настоящей выпивки не достать.
"Впереди, рыдая, идёт чекист. Дальше-...зек с пистолетом. И замыкает шествие ефрейтор с окровавленной повязкой на голове". Комичная картина тех лет не единична. Она ярко живописует тюремную систему времён СССР да и сейчас...
Довлатов из закромов памяти "достанет" истории своей жизни в лагерной охране, напишет "Зону". Здесь же начало...
Спасибо, что читаете.
#мысли #пишу #мюсли #литература #слово

«Там могут быть следы маленькой трусости, маленького предательства или маленькой зависти...» - срывается на крик один из главных героев одноименной серии Смешариков, которых я уже не первый раз привожу в отзыве для приведения забавной параллели (не зря многие называют детский мультсериал фундаментом житейской мудрости и теоретических знаний). Прогуливаясь взглядом по полкам, заставленными всякими безделушками, просторным апартаментам, где книги сожительствуют с мягкими игрушками, а фотографии терпят на себе груз медалей или значков, невольно вспоминаешь душевные терзания старого ворона, а теперь вдобавок и Сергея Довлатова. Человеческую память хлебом не корми, а дай подкинуть очередную ловушку, бездонный черный колодец, в котором падаешь, пока не ударишься об воспоминания. Нотки приятной ностальгии при взгляде на магниты из давно минувшего путешествия сменяются промозглой погодой, пронизывающим ветром где-то внутри из-за нелепой случайности, легкой уловки то ли собственного сознания, то ли реальности, не признающей перечеркнутые, давно забытые страницы. То, что человек годами старался запереть глубоко на дне Марианской впадины своего сознания, придвинуть побольше стульев и комодов к оскверненной двери, легко сходит на «нет». Особенно тяжело сталкиваться с призраками прошлого в довольно зрелые годы, когда, казалось бы, стабильность пропитала твою жизнь не хуже ванильного бисквита, и тут на тебе – получите и распишитесь. К счастью, Сергею Довлатову не приходилось тысячу раз отговаривать себя от раскапывания иногда неловких, иногда безумных, авантюрных, с легким налетом озорства и насмешки, историй. Наоборот, писатель с благодарностью и даже какой-то усмешливой снисходительностью смотрит на чудачества более молодых лет. Для меня же, как для читателя, стало удивлением, когда первое знакомство с автором, тем более, настолько интимное в плане доверия накопленного опыта и эмоций от пережитых ранее событий (как никак, сборник автобиографичен), прошло неоднозначно, не так, как я себе представляла изначально. Если главный герой из серии «Смешариков» вздыхает с облегчением, усмехается, обнаружив в чемодане летнее белье вместо устрашающего секрета, бомбы замедленного действия, то в случае с Сергеем Довлатовым мне не так повезло – иногда смеялась, улыбалась, была в приподнятом настроении, но по большей части обдумывала детали из его биографии, связывала их с сюжетами рассказов и тихо грустила. Вещи из чемодана стали для Сергея Довлатова ключом к созерцанию насыщенности своей прожитой жизни, а для меня – к пониманию его личной трагедии.

Чтобы не создалось впечатления, будто книга больше оставила неприятный осадок, чем понравилась, недоумения от диссонанса между вступлением и оценкой книги, сначала затрону достоинства сборника, в особенности авторский слог и юмор. Несмотря на раскинутые в творчестве Довлатова призрачные грабли, на которые я с твердолобостью барана напарывалась, сами по себе рассказы оказались колоритными и очень живыми, словно те являются деталями огромного часового механизма, громкого, спешащего и неуемного в своей работе. Такие писатели, как Сергей Довлатов, продолжают разуверять меня в том, что короткие предложения в художественном тексте срабатывают наподобие вечно развязанных шнурков у бегуна, когда тот даже не в состоянии прилично разогнаться. Привычку становиться в боевую стойку при виде коротких предложений мне привила книга «Воображаемый друг», чья молотая структура стала, к слову, далеко не единственной ложкой дегтя в банке с дегтем. В данном же сборнике рассказов автор действует очень изысканно и продуманно. Его манера написания рассказов и те ощущения, которые рождаются при знакомстве с ними, чем-то напоминают действия слепого человека: читатель осторожно ощупывает знаки, подмечает каждое углубление, выемку, возвышение, каждое предложение, оброненное автором, и медленно подбирается к кульминации сюжета, либо к взрыву эмоций, пика авторского сарказма. Со стороны это выглядит довольно просто и ничем непримечательно, но со временем подобный прием накала страстей становится приятной изюминкой. В ходе повествования приятно замечать, когда автор все ближе и ближе подбирается к забавному моменту или высказыванию, постепенно повышает ставки, пока у читателя не озарится ярким светом лицо или смех не вырвется на свободу. Сам по себе юмор Довлатова отлично поднимает настроение, бодрит не хуже чашки кофе по утрам. Не все рассказы вызывали откровенный взрыв эмоций, когда плотину с треском прорывало, и даже родственники поднимали на меня недоуменные взгляды. Хоть к данному автору я и стремилась только из-за юмора и, к тому же, питала надежды на его схожесть с легкой атмосферой произведений Ильфа и Петрова, он не смог оставить после себя настолько же яркого послевкусия. То есть, в плане умения дернуть за нужные струны, близости, эмоционального контакта между автором и читателем, лично для меня творчество Довлатова пока что особо не выделяется среди других прочитанных произведений этого жанра. Среди всех рассказов хотелось бы выделить «Офицерский ремень» и «Номенклатурные полуботинки», которым отдельными моментами удавалось раскалывать мою серьезность, переводить мармеладную улыбку в нечто большее. Теперь пора раскрыть истинные причины моей неоднозначной оценки первого знакомства, когда сто пятьдесят страниц оставили больше вопросов, чем ответов, отчаяния и растерянности, нежели радости.

Знакомясь с той или иной книгой, читатель часто прибегает к знакомству с биографией ее автора. Происходит это либо ради пополнения сундучка со смыслом, идеями и философией произведения новыми зацепками, параллелями между его содержанием и жизненными перипетиями создателя, историческими подробностями того периода, либо ради желания таким образом отдать дань уважения творцу, признать в нем, в его поиске себя, неиссякаемый источник мудрости и ценного опыта. До знакомства с Довлатовым желание как можно быстрее переходить с писателем на «ты» меня не подводило, не ставило палки в колеса, а даже наоборот – помогало лучше углубиться в отдельные сцены, проникнуться чувствами и взаимодействиями персонажей друг с другом. Так, брак Стивена Кинга и Табиты, полный терпения, поддержки и заботы, не мог не отразиться на особом отношении к супругам из его романов, тем семейным ценностям, что они старательно поддерживают. Непростое детство Уильяма Голдинга и вовсе сделало «Повелитель мух» творением, которое буквально созревало вместе с автором, питалось его болью, отчаянием, скрытыми страхами, на вид крохотным ростком величиной с триста страниц, но мощными и глубокими корнями. Именно подробности из жизни авторов зачастую и делают их книги интуитивно значимыми и весомыми для нас. Только вот в случае с «Чемоданом» моя «любознательность» привела к сбоям в системе восприятии. Как Мастер из романа Булгакова сжег своими же руками творение всей жизни, так и я, не осознавая этого, подпортила впечатления от книги двумя пробежками на просторы Интернета. Нездоровая привязанность к алкоголю, английский язык, который так и не стал родным, беспросветное будущее, депрессия, тяга к самоунижению. Как после таких сведений можно было с легким сердцем смеяться над его очередной шуткой? Если каждый раз за этой клоунской маской прятался несчастливый человек, каждый раз он будто бы отмахивался от своих проблем, покрывая их слоями блестящей подарочной бумаги, делал из этого очередную комедию... Комедию из трагедии.

Например, в одном из рассказов Сергей Довлатов прямо указывает на свой недостаток, алкоголизм (причем, писатель, по словам современников, сознательно спаивал себя, растягивал акт самоубийства), в свойственной ему саркастичной манере, только вот после изучения его «досье» смеяться, даже улыбаться совсем не хочется:

Одному из последних рассказов под названием «Поплиновая рубашка» после всей этой детективщины, беготни в поисках компромата на писателя (как будто сама стремилась нарыть что-нибудь погорячее) удалось меня даже растрогать. Растрогать! И это в книге, чей автор мелькает в первых рядах представителей юмористической литературы. Заверения других читателей в исключительности творчества Довлатова, как автора смехотворных, карикатурных историй, предательство со стороны издателей, когда те не выделили красным цветом «... и пронзительно печальные», шаржи на обложках его сборников... Да ну вас!

Неуверенность в себе, в собственных силах, уникальности как человека с писательским даром, замкнутость, ранимость – все эти «тараканы» Сергея Довлатова сказываются и на его отношениях с женщинами, что прекрасно продемонстрировано как раз в данном рассказе. Не зря автор имеет, так скажем, нестабильную личную жизнь, словно проблемы и мысли, с которыми он так или иначе боролся, тянули не только его самого на дно, но и каждый раз его отношения. Женщины приходили и уходили, а потребность в любви и заботе близкого человека никуда не исчезала. В «Поплиновой рубашке» рассказчик (а значит и сам писатель) делится подробностями своих отношений со своей женой, Еленой Борисовной (практически ничем неприкрытый прототип Елены Давидовны Ритман, его второй супруги), омраченные, опять же, его неверием в собственную значимость, будто любить его не за что, его творчество ничего из себя не представляет, а жена и правильно делает, что не интересуется его работой. И, все-таки, насколько же трогательно было наблюдать его реакцию на увиденную собственную фотографию из семейного альбома, ведь мало кто удивился бы из-за проявления подобного внимания... Но это же Сергей Довлатов. После данного фрагмента осознаешь, насколько важна была для него поддержка со стороны, доказательства того, что его любят со всеми его недостатками. Даже сейчас, спустя месяц после прочтения сборника, я не попру против истины, если назову эту сцену лично для себя одной из самых эмоциональных в сборнике.

Подверглось переоценке и мое отношение к советскому прошлому. Ранее я питала особую чистую, светлую любовь к советской литературе за ее невинные, порой даже героические, образы, следование жестким моральным принципам, практически сведенные на «нет» ругательства, половые сношения и любая другая чернуха, которой вдоволь напичканы многие произведения наших дней. Конечно, отчасти неправильно отвергать важную часть нашей жизни и предаваться идеалам, притворяться слепой. Как гласит фраза, досадно заглушенная на одной из телепередач, - «Секс у нас есть, у нас нет рекламы». Так и обстоят дела: должной рекламы о тех годах у меня на руках не было, а были «Два капитана», «Молодая гвардия» и «Белые одежды». Поэтому сборник Довлатова, особенно первые рассказы, вызывали какое-то неудобство, тотальное непринятие реальных фактов, словно мне показали своего родного ребенка, а я его не узнаю. Если признать истины где-то на уровне подсознания еще на уроках истории вышло легко, то в литературе, особенно чисто художественной (не «Архипелаг ГУЛАГ»), горькая пилюля глотается со сморщенным лицом. Не то, что творчество Довлатова, даже сам писатель, уподобившись самому четкому из зеркал, отразил «болячки» советского народа: алкоголизм, «черный рынок», хищение социалистической собственности, глупое, лицемерное и абсурдное поддержание культа Сталина, и многое другое. А под соусом насмешки на эти проблемы с поджаренной корочкой смотреть становится еще больнее. Теперь же, после знакомства с советской литературой всех цветов радуги, я стараюсь всецело воспринимать нашу страну на тот момент как повзрослевшего ребенка: с более глобальными проблемами, как война, социалистический режим, закрытость от внешнего мира, пришли и попытки избавиться от них любыми способами, сгладить углы. В конце концов, разве родители начинают меньше любить своих повзрослевших, потерявших невинность, детей?

Если подвести под всем сказанным черту одной фразой, то она будет такой – мне не хватило объема. Чтобы в большей мере оценить писательский талант Довлатова, обратить внимание на прописывание персонажей, полностью раствориться в авторском юморе без задней мысли о печальных страницах его биографии. Каждый рассказ, как отдельный сюжет, оказался вспышкой молнии, таким же стремительным, эффектным, но быстро стирающимся из памяти. Так как о романе из-под его пера придется только мечтать, то буду настраиваться на повесть «Заповедник» или «пожирание» нескольких сборников за раз. С другой стороны осталась благодарность даже за такие крохи, ведь не каждое знакомство с полноценным романом дает такое понимание личности автора, как здесь. Пускай все пошло не по плану, снег вдруг начал таять, а лыжи на полпути сломались, но оно того стоило. Лишь бы после повторной встречи с творчеством Сергея Довлатова я не расплылась как герои Смешариков, а то... готовьте ведра и цветочные горшки - жалость и сострадание перельются через край.

Очень легкий сборник историй, зарисовок жизни Сергея Довлатова, который рассказывает о приключениях на стоянке такси и при сьемке любительского кино, рабочих моментах в газете и не только, эпизодов из личной жизни как в армейские годы, так и в годы брака. Каждый рассказ связан с той или иной вещью, которая неизбежно появляется у него в результате пережитого им эпизода - носки, куртка, ремень и т.п., все написано с юмором, причем автор иронизирует не только над окружающими его друзьями, знакомыми или же простыми прохожими, советским режимом и бытовыми моментами, но и над собой, своими слабостями и недостатками. Во многих моментах при прослушивании на лице невольно появлялась улыбка и настроение моментально поднималось.

Мне кажется, что мы живём в такое время, когда нужно ставить не рейтинг "18+", например, а ограничение - рождённым позже 1990 читать на свой страх и риск.
Вот этот сборник как раз и оказался таким. Он будет интересен, тем, кто помнит 90-е не понаслышке, а не из интернета.

Задумка с рассказами о предметах "из чемодана" отличная. Это то, что делает сборник законченным.
Написано по-простому, но не всегда о простых вещах. Атмосферно. Если вы после прочтения хотите вдохновиться, в какой-то степени измениться или "вырасти", то совершенно точно данная книга вам в этом не поможет. Это в первую очередь воспоминания и в чём-то ностальгия по прошлому.

Не в последнюю очередь описываются отношения автора с женой. Они, конечно, за гранью - он ей ничем не обязан, но она и уют должна создать, и сына воспитать, и принять решение о переезде в Америку, а потом ещё и решить все связанные с этим организационные вопросы. Где во время этих событий был наш герой (не знаю, насколько много в нем от Довлатова)? Видимо, занимался не такой уж и любимой журналистикой и пил с хорошими и не очень людьми.

Довлатов, к счастью или сожалению, из тех, кого ты принимаешь сразу или останавливаешь своё знакомство на первом же прочитанном произведении. Я из второй категории.

И, наконец, в очередной раз убеждаюсь, что если хочешь прочитать достаточно биографическую историю, как минимум, автор должен быть тебе интересен, как личность. Тогда тебе будет достаточно любопытно его для себя "открывать".