Чевенгур. Котлован. Рассказы

Высокий пафос и острая сатира в повести Паустовского “Котлован “

Повесть Паустовского была написана в непростые для Советской страны годы и эти

события нашли отражения в виде интересных высказываний и глубоких мыслей,

сквозь которые говорил сам автор. Высокий пафос и острая сатира - то, чем

наполнено произведение.

Это легко можно увидеть - разговоры и мысли героев выражают не свои точку

зрения, а тип сознания, характерный для людей той эпохи. Рабочие строили “дом

счастья”, веря в светлое будущее. Они даже не надеялись побывать в нем, но упорно

продолжали свое дело. По-сути у них и не могло быть другого занятия, простые

трудяги, которые работали не за деньги, а за идею. Можем ли мы судить, плохо это

или нет? Наверное, не можем. Сама идея была благая, но действия, которые этим

сопровождались, ужасают. Чего только стоит вспомнить девочку Настю, рожденная не

в то время и не от той матери. Заложница классовой борьбы, вынужденная скрывать

ото всех свое происхождение. Умершая и погребенная под основанием “светлого

будущего”. Слишком много пафоса в речах людей, которые идут к счастью. Но не

высока ли цена?

«Річка Потудань» Андрія Платона вийшла в рамках серії «Двомовна класика» в 2017 році, завдяки видавництву Nebo Booklab Publishing, переклад був здійснений Олександром Пономаревим, ілюстрації належать Гамлету Зіньківському. Власне, мені до вподоби коротка проза, тому цікаво було зануритися в реалістичну оповідь у пошуках зашифрованих послань. Починаючи з назви, вже зрозуміло, що мотив ріки точно буде присутнім протягом твору. В міфології, в фольклорі образ ріки символізує потойбіччя, інший вимір, інший світ. Так і Микита Фірсов приходить з «іншого світу» з громадянської війни, розглядає Потудань, як перехід в потойбіччя через планування самогубства, Люба проходить через утоплення в «інший» вимір. Крім того, в творі присутній так званий прийом «квазісмерті» героя, виражений у поверненні до життя учасників бойових дій, що повертаються з війни (і про їх серця, «омертвілі», і траву, що повертається до життя). І не мало важливою деталлю є розташування батьківщини Микити, автор зазначає, що Микита йде узвишшям, тобто постійно підіймається, відповідно позаду лишається низина, «яма» війни. Де, відповідно, і відбулася квазісмерть героя. В міфо-фолькльорній традиції протиставлення верх-низ так само засвідчує перехід з одного світу в інший. Також, на фоні цього великого переходу зустрічаються і локальні відлучення в інший світ, наприклад, сон Микити в яру біля струмка. Взагалі, сну багато в творі, батько спить, коли Микита приходить вперше додому, Микита часто спостерігає як спить Люба, Микита спить у порожньому класі, коли наймається робити парти в іншому місті, Микита спить між торгових рядів на базарі, спить навіть на накривці вигрібної ями! Знову ж таки ями, про яку згадувалося у контексті верх-низ. Звісно, сон Микити в яру має метафоричне значення, і розповідає про внутрішні процеси героя. І варто згадати про глиняні фігурки, які він ліпив, що як і маленьке звірятко, що намагалося залізти у сні до рота, є відображенням самого Микити. Всі ці міфопоетичні контексти можна чітко прослідкувати в одній події – втеча від дружини до базару в Кантемирівці. Тут і провідник у «інший світ» (жебрак, з яким Микита йшов до Кантемирівки), і мотив ями (в прямому і переносному сенсах), постійний стан Микити у напівсні, коли він все робив на автоматизмі (і спав, де доведеться, їв помиї, ні з ким не розмовляв, що навіть горло зсохлося). Остаточне відродження Микити та пробудження стається в тій же Кантемирівці, завдяки зустрічі з батьком. І люба так само після повернення чоловіка, та ініціації через спробу топитися в Потудані, повертається до життя.
Отже, можна завершити тим, що «Річка Потудань» Андрія Платонова багатократно відображає релігійну схему життя-смерть-життя та наскрізь пронизана міфо-поетичними мотивами.

В "Ювенильном море " ещё есть хоть какой-то просвет в жизни, благодаря главным героям Николаю Вермо, "заряженного природным талантом и политехническим образованием ", активистке Надежде Босталоевой и старушке Федератовне, рьяной стороннице будущего социализма и наоборот, есть в повести те, кто тормозят любые процессы, зарождающиеся в обществе или социальном строе, типа - бывшего председателя мясного гурта Умрищева, у которого всегда на всё был один ответ:
" Ты сразу в дело не суйся,- ты сначала запиши его, а потом изучи..."
Но мало -помалу, с великим человеческим трудом и лишениями люди шли к тому, во что верили.

Этот роман рассчитан на узкий круг читателей, тем более в наше время. Если кому интересна тема зарождения коммунизма, то вероятно следует выбрать другую литературу, здесь же нет какой-то законченности, последовательности событий ( их можно было проработать автору). Начав читать, я погрузился в спячку и ничего кроме небольших событий меня не затягивало, так как должно затягивать, когда читаешь нечто по настоящему интересное и даже не важна какая тема, время и суть повествования, будь это царизм, коммунизм, революция и прочее. Тут уж, к сожалению, у автора не получилось заинтересовать именно меня, но читалось не в напряг, бывает так, что нет сил заставить себя продолжать чтение, а здесь более менее. Особенно, когда отец семейства Двановых жене по ночам живот мял и намял детей, что хоть в банку их засаливай. Вот были-то времена. И ещё момент интересный, когда Захару облили голову мочой, а даже не заострил внимания на этом, даже не осудил никак, вот так в жизни не бывает, потому что автор описывает этого терпилу, как нормального человека, только сам себе на уме и немного зацикленным на всякой херне. По моему он просто больной на голову, а не тот за кого пытался выдать его автор. Если тебя унизили, оскорбили таким образом и ты не предпринимаешь ничего для расплаты с обидчиками и мало того, не видишь унижения и продолжаешь общаться с этими людьми, поздравляю, ты больной убдюдок или Захар. :-)

Слишком много противоречий вызывает эта книга. Но захотелось мне защитить Платонова. Нет, я не в восторге от этой книги: она немного затянутая, мутная, как озеро с его страниц, давшее вечное пристанище некоторым героям... Первые 60 страниц шли отлично, потом посложней читаться стало, а под самый конец уже хотелось её дочитать, не надеясь на логическую развязку. Но! Стиль этого писателя - это литература. Его образность - это что-то особенное. Вот и у Джойса, с которым Платонова сравнил кто-то из предыдущих рецензентов, тоже в чем-то похожий язык: ты не можешь его осилить, но, по отдельным фразам, понимаешь: в этом что-то есть. А читать незначительные описания, филигранные детали - даже если потом идут долгие страницы ереси и скуки - чего-то да стоит. Двойственные у меня ощущения, но нет абсолютного разочарования.

По правде сказать, и эту книгу я прочитала в рамках подготовки к экзамену по отечественноq литературе.
С самого начала "Котлован" показался мне повестью неизбывной тоски, без просвета, без любимого русского "луча в тёмном царстве". Никакого просвета, по крайней мере, для тех, кто роет яму для общего дома, для светлого будущего, в котором будут жить нынешние дети.
Но - в чём вся соль - Настенька, олицетворяющая будущих жителей дома, не будет в нём жить. Вера в светлое будущее становится призрачной, туманной.
И вопрос, застывший вопрос - а зачем?

Платонова нельзя назвать лёгким писателем. Как, пожалуй, и звание "оптимист" ему не светит.
Что же есть такое "Котлован". Это хаос. Организованный, как некоторые думали, хаос. Классовая борьба. Пролитарий, как венец человека. Идеи, лозунги и, что самое страшное, действия.
Изначально сюжет книги прост и ясен. Вот лопата, вот яма. Но чем дальше, тем всё сложнее и бессмысленнее. В процессе чтения я думал, сможет ли иностранец понять, о чём пишет Платонов. Думаю даже, что не каждый русский сможет.
"Котлован" - это и есть загадочная русская душа.