Альтист Данилов. Аптекарь

Книга хорошая, неплохая в общем-то, единственный недостаток - она насквозь "советская".
То есть даже только, вот, например, бывает, занесет автора в какие-то мистически-полумистические дебри (вот бы здесь и оставался, - в том или ином эпизоде, думаешь), ан нет, - обязательно надо ему каким-нибудь совковым "юмором" разбавить (причем часто и кондово-совковым, типа: "А Данилов забыл, каким маслом смазывать его в условиях Земли - касторовым или репейным" -здесь, видимо, по замыслу автора, надо смеяться, держась за животы, ибо речь идет о внутреннем "аппарате познанья").. Нафига? Нафига он так делает? -Я так до конца и не понял: то ли для того, чтобы цензура допустила (хотя в те поздне-советские годы написания сего романа, её, цензуры-то особо, считай и не было), то ли он, сам автор, насквозь уже пропитавшийся совком не понимает и не чувствует этих "конкретизирующих" "юморных" переборов?
Или (явно-наигранное) тупое потакание главного героя суетливой наглости его бывшей жены.. - не знаю почему, но это тоже раздражает - здесь опять-таки явный перебор "псевдоинтеллигентности" ГГ.. Или собрание домовых - неплохо в принципе, с другой стороны - что это? Остатки старого "салона", или "советизированное партийно-хозяйственное" мероприятие?..
Как бы то ни было, но дочитываешь до примерно первой трети текста и.. всё, понимаешь, не, не хочу, не хочу дальше: Зачем, зачем мне читать дальше, когда всё здесь, на самом деле, в конце концов, подстраховочным стёбом оборачивается (а ведь вот, например, линия любви "Данилов - Наташа" могла быть вполне неплохой), даже там, где автор и не планировал вроде стёб (но на всякий случай всё равно подстраховался)?

Некоторые фразы, которые приклеиваются к языку лихой дураковатостью, произносишь, не задумываясь, откуда есть пошло. Мем про 4 копейки достаточно старый, чтобы не забивать голову возможным происхождением, прежде думала, что самозародился в рамках абсурдистского городского фольклора.

Кто жил в советское время, помнит, одна копейка была (коробок спичек, газ-вода без сиропа), двушка ( позвонить), трехкопеечная (газировка с сиропом, трамвайный и троллейбусный билеты), пятачок (поездка на автобусе). Четырехкопеечной не было.

Так вот вбросила в одно обсуждение свои четыре копейки, а через минуту прочла "мои четыре копейки", только тут поняв, что это словосочетание уже не впервые встречаю в книге, которую вперемешку читаю и слушаю. И все стало вдруг понятно мне. Книга называется "Аптекарь", а сюжетообразующей деталью в ней выступает купленная вскладчину бутылка водки.

Есть истории, которые с тобой всегда. Таковы большинство культовых книг, вроде "Лолиты", "Мастера и Маргариты" или твоих собственных - как "Унесенные ветром" у матери героев "Богача, Бедняка" Ирвина Шоу. Помните, эту книгу она читала все время: заканчивала и начинала снова? А есть те, что мимо просвистели, сколько-нибудь заметного следа не оставив.

Орловский "Альтист Данилов" для меня такой, хотя знаю одного замечательного современного писателя, который без конца его перечитывает. Что до "Аптекаря", так он и вовсе мимо: появился в 88-м, когда к возвращенной и в-стольной литературе добавилось неимоверное количество переводной.

Затерялся в книжном море, в самом деле, разве могла история, повествующая в магреалистическом ключе о событиях в московском районе Останкино времен позднего застоя (в книге 76-й год, напомню) - разве могла конкурировать с разверзшимися хлябями? С некоторых пор об "Останкинских историях" Орлова заговорили снова.

Не в последнюю очередь потому, что появились в аудиоверсии Александра Клюквина, который замечательно хорош со всем, что делает, а с этой книгой хорош немыслимо. Рассказ о том, как останкинские мужики сбросились на бутылку, и что из этого вышло, вернее - кто вышел, прекрасен.

Джинн (точнее Джинния, Берегиня) Прелесть весь роман, с его скромным магреализмом. Орлов замечательный стилист, книга проникнута любовью к уходящей тогда, и совсем ушедшей теперь, старой Москве. И конечно, сама история. Дивная. В которой несбывшееся, искушения, чудеса-в-решете, Палата останкинских польз и очеловеченный ротан Мардарий, и "мои четыре копейки". И жизнь, и слезы, и любовь.

Я ещё застала ажиотаж вокруг Орлова в начале 80-х; ажиотаж специфический, с примесью гадливости: "Ой, зна-а-аитя, он там такие вещи пишет, такие ве-е-ещи". Наверное, с тех пор у меня сформировался образ "Альтиста Данилова" как не слишком удачного подражания Михаилу Афанасьевичу: розовые ведьмочки, спесивые диаволы и шабаш, неуловимо напоминающий попойку бауманцев в честь "экватора", когда принято кататься в эмалированных тазах с лестницы общежития. Этакий аляповатый мистицизм с девочками и многозначительным подмигиванием: у нас, на тонких уровнях...
И ничего похожего. Мне аж стыдно перед Владимиром Орловым, как я скверно о нём думала. Нет, В.А. Данилов, полулюдь-полунелюдь, играющий на альте, вправду слоняется по тонким мирам и флиртует с чистокровными демонессами. Но эти флирты в оркестровке Орлова грустны, как осенний марафон, а приключения в Слоях (ну, в Кругах) проникнуты неопределённо-щемящим чувством, какое сопровождает светские чаепития с бывшим одноклассником, который сделал карьеру. Бюрократия, административные реверансы, задолизание, интриги, мелкая и крупная подлость - с какой фантазией ни описывай, а всё такое родное...
"Лаборатория Отсушки", "Оранжерея летающих тарелок", "Институт оптимальных способов расчесывания зеленых волос русалок" ("А еще, что ли, у них есть какие волосы?" - задумался Данилов), "Академия Дурного Глаза", "Склад искусственных интеллектов", "Зал тонких умствований", "Институт вывернутого чулка", "Склад исторических личностей". В этих названиях для Данилова не было ничего неожиданного. Одно его остановило: "Комиссия по использованию утопших музыкантов". То, что утонувшие музыканты используются, Данилов знал всегда, но вот комиссия была для него новостью.
Даже демонские досуги полнятся духом обихода: купание в молниях откровенно похоже на шукшинского "Алёшу Бесконвойного". А уж встреча Данилова со Стариком - ну, прямо благополучный интеллигент навещает репрессированного-реабилитированного родственника. "Альтист Данилов" - это гимн мелочам, пустячкам, бытовой трепотне, и не случайно самые добрые друзья Данилова - домовые. Здесь нашлось место всему: и столовому ножу с надписью "Буфет станции Моршанск-2. Тоня Солонцова. Кто сопрет - зарежется!", и симфонии "Гололед в апреле на площади Коммуны" в трёх частях - "Антициклон", "Лед на асфальте" и "Разбитие стекол троллейбуса", туши, наложенной на ресницы под девизом "А лес стоит загадочный", и "Но он всегда верил в свое отделение милиции", и "В Москве каждая культурная семья нынче старается иметь своего друга". Речь не идёт о сатире: сатирической, и то с натяжкой, можно назвать только линию хлопобудов, хлопочущих о будущем (футурологов?) Это атмосфера, консервированный воздух восьмидесятых, где плесенью не пахли одни музыка и любовь.
Да, магическим существом, чистым цветом, сполохом огня Данилов становится, лишь играя на альте. Демонизм - та же обывательщина, слегка приукрашенная, но таящая в себе те же искушения и пакости. А музыка... музыка любит счёт. Конечно, музыкант может утихнуть, но для мотива не это самое страшное.
Лишить сущности, но не убить, а перевести в расхожую мелодию типа "Чижика" или "Ладушки", но современнее их и пустить в мир! (Ужас какой! – содрогнулся Данилов. - Ведь могут превратить и в "Лютики"! Лучше лишить и вытоптать…)
Спасибо, Apsny , за превосходный совет на флэшмобе 2011 года. А пока перерыв: мне надо побыть синим быком.

Продолжила цикл "Останкинских историй" через год после перечитывания "Альтиста Данилова". Интересно, делятся ли читатели трилогии на тех, кому больше нравятся альтист и домовые, и на почитателей аптекаря и джинна женского пола.
Да, из мистики тут только берегиня из бутылки, Любовь Николаевна, которую невольно вызвала компашка завсегдатаев пивного автомата. Упоминаются ещё хлопобуды, но косвенно.
Текст затянут. Слушала только благодаря хорошему чтению Радиком Мухаметзяновым. Тот же Мухаметзянов начитывал и "Град обреченный" Стругацких. АБС уже высказались в своём творчестве на все темы, затронутые Орловым в "Аптекаре". Затянутый анекдот быстро наскучивает. А Выбегалло в лаконичном "Понедельнике" на четверть века раньше случился. Чувствовалось, что роман написан начитанным человеком, увлекающимся историей и архитектурой родной Москвы. Но увлечение автора осталось в романе книжным перечислением, излишеством хорошего литературного языка.
Да и на Стругацких кивать нечего. Орлов сам себя уже повторил, удлинив самовысказывание из "Альтиста Данилова".
Второй минус романа - его герои. В отличие от альтиста, здесь никому из слабохарактерных собутыльников не хочется сопереживать. Альтистом и его другом-демоном верховодила ушлая Клавдия. Данилов не выглядел смешным или униженным. В нём чувствовалось достоинство, несмотря на потерю времени в очередях на блажь жены. Но Клавдия горела своей блажью и горением заражала мужчин. пловец Юрий, (кажется, его Юрием звали, но не уточняла), смеялся над своим детищем, хлопобудами, созданными от скуки.
Здесь же скучают и маются все. Герои тяжеловесны и серы, живут бесцельно. Можно полуработать или вовсе не работать. Жильём будешь обеспечен. Слишком советские детали и мелочи быта, будто запылённые. Имена персонажей и не запомню, вряд ли назову через год. Рыцари, офигенным подвигом которых стало освоение чудо-техники пылесоса и вынесенное мусорное ведро.
Сами они в Москву понаехали, но на Любовь Николаевну взъелись, как на врага. За книгу надоели затянутые бытовые дрязги и частое унижение берегини, полая ли она, женщина и прочее.
Сама же берегиня какая-то никакая. Сперва отчаявшаяся, потом обесцветившаяся характером. В отличие от загулов Данилова с приятелем синим быком, не чувствовалась в ней магия. Измельчала сила демонская, и не хватало их многослойного обиталища. Всё же экскурсия по слоям в "Альтисте" разнообразила московскую жизнь персонажей.
Понадеюсь на домовых из третьей части цикла. Они уже были в первом романе и были тогда яркими. Понадеюсь, что не выцвели к 1997-му, и что автор не увлечётся политиканством.
А Радику Мухаметзянову респект. Однажды он оговорился, назвав Михаила Никифоровича Фёдоровичем, но без его чтения роман остался бы не преодолённым.

Роман «Альтист Данилов» впервые напечатан в журнале «Новый мир», № 2, 3, 4 за 1980 год. С момента написания романа прежний читатель еще не вымер, но полностью поменялась атмосфера. Теперь, чтобы расшевелить потребителя книг в массе своей, нужно что-то погорячее, убийства в модных текстах не такие романтичные, как у Агаты Кристи, любовь описывается не так, как у Александра Грина.

Роман «Альтист Данилов» хорош литературно, и это навсегда. Текст насыщенный и многослойный, но в то же время ясный и прозрачный. Роман принадлежит к условному направлению «фантастический реализм». В книге поднимаются вечные вопросы, на которые, как всегда, ответы не очень понятны. Вернее, каждый выбирает себе ответ сам. Главный герой работает альтистом в театре. В то же время Данилов — наполовину демон, наполовину человек, поэтому ему нет места нигде. Опять же, показана любовь к женщине демонической и любовь к женщине земной. А вам какая больше бы понравилась? Весь текст романа пронизан музыкой — ведь, похоже, только она может связать земное и небесное.

Книга появилась более сорока лет назад, и уже не у одного поколения читателей возникнут трудности с опознаванием топографии Москвы и бытового устройства советского общества. Для кого-то действие, происходящее в «Альтисте Данилове», происходит примерно в те же времена, когда жила и погибла Анна Каренина. Но такова классика, она жива в любых декорациях. А подробности всегда можно узнать из сносок и комментариев, которых, конечно, нет в данном издании, но недалеко то время, когда они появятся в следующих.

Очищаюсь от мутно-грязного потока "Номера один", которым облил меня Бен Элтон.
Роман Владимира Орлова для современного клипового мышления слишком медленный, несмотря на то, что стремительную московскую походку Данилова в Ашхабаде называли сумасшедшей, точнее, его называли сумасшедшим за стремительность. Весь роман Данилов носится в суете в основном не по своим заботам. Данилов - полудемон, рождённый от даниловской крестьянки 18 века. В девяти слоях, как сами демоны называют своё обиталище, Данилова в молодости считали проказником, шалуном и забавником, которому многое можно спустить. Во многих житейских вопросах Данилов сверхмягок и уступчив, но в главных для себя принципах твёрд. Решил не пользоваться способностью познания и без нужды не ковыряться в людских душах - и сознательно не пользовался, а нечаянно как уж получалось. Решил утаить от старших демонов свои способности - и провёл все их расчёты и проверки, притворившись посредственным учеником демонских наук. Решил не пользоваться своими сверхспособностями в музыке - оказавшись на Земле в теле ребёнка, развил талант человеческими методами.
Данилов много думает, причём у него два потока мыслей: словесный и музыкальный. Ближе к финалу внутренняя музыка Данилова всё чаще звучит и для читателя. Остальные демоны тоже чересчур многомысленные. Они мечутся в порочном круге между скукой и любопытству к рациональному познанию. Познают новую цивилизацию, смешают ей прежний уклад, подобьют на новое, зачастую эволюционное развитие и снова скучают, а от скуки развлекаются, не всегда безобидно. Заметила, что демоны, кроме Данилова, не умеют творить. Умеют перенять, скопировать, разобрать по винтикам, сопоставить несопоставимое хаотично или с умыслом, испортить уже созданное кем-то. Отец Данилова ради развлечения в одиночестве проигрывает и перетасовывает исторические события и личностей. Бесенята помельче подделывают рецепты и прочие бытовые мелочи искажают. И внутренняя музыка Данилова им непонятна, кажется им враждебной. Облагородившийся демон может превратиться к херувима, и Данилову на это намекают открыто, да он притворяется недалёким и неразумным, посредственностью в прошлом и настоящем. Сильнее людей демоны загоняются о своём происхождении и смысле своего существования. Люди и без посторонних могут творить несусветное, от чего целые научные институты пятого слоя головы веками ломают.
В романе много классической музыки и философствований, размышлений о творчестве и славе. Приключений маловато будет, роман притушенный по сравнению с МиМ, но Москва и отдельные московские дома тоже влиятельная часть смыслов, как и у Булгакова. Предполагаю, что для полного погружения желательно бы знать упомянутые места и помнить облик называемых домов. В начале романа Данилов знакомит нас с несколькими останкинскими домовыми. Думаю, они должны бы отражать сущность своих домов, и их линию автор разовьёт в продолжении трилогии. Мистическое в романе органично и накрепко сплетено с бытовым. Демон Новый Маргарит после осмотра Даниловым научных лабораторий утверждает:

Роман был опубликован в 1980-м году, а потом расцвело фэнтези. В послесловии к "Городу и городу" читала размышления Мьевиля о связи тяги к урбанистике и фантастическим элементам, осознании и отражении одного через другое. И тут схоже. Мысли о пришельцах демонам очень не нравятся и Данилова сразу обрывают, а он ради задора развивает инопланетную тему с детьми знакомых.
Сатира в романе мягкая, не обижающая и не унижающая высмеиваемых. После Элтона очень приятно было слушать ситуационно-фразовый юмор, если его можно так назвать. Особо налегает Орлов на тенденции, по-моему, во многом убившие страну: говорильню, вещизм, стремление к халяве и халтуре. Халтурят и оркестранты, среди тридцати пяти скрипок никто не услышит молчащую "нежнейшую", как её называл Данилов тридцать шестую молчащую скрипку Земского, и молчащий альт соседа Данилова тоже не заметят. Тенденции эти высмеивали с 20-х годов, но не помогло. Подгребали под себя те, у кого были полномочия и связи для подгребания, создавали видимость деятельности и впечатления о себе как об образованных и мудрых. Серванты, шкафы и кладовки множились, храня в своих недрах хлам, который в будущем не пригодится. Высмеял Орлов и вывернутый феминизм, стремление активной женщины к независимости. На деле организаторский талант Клавдии уходил на болтовню о тряпках, сплетни и доставание отовсюду ненужной ерунды. Укатала Клавдия не одного демона, а всё впустую, и тоже неудовлетворена мелочными своими хлопотами.
Семь, почти восемь лет назад (кошмар), слушала аудиоверсию в исполнении Олега Исаева. Сейчас же слушала новое прочтение Григорием Перелем. В аудиокниге музыки нет, но и без подзвучки желание слушать классику только усиливается. А чтец замечательный. Цикл обязательно продолжу. Иногда очень хочется замедлиться и погрузиться в культурно высказанные размышления задумчивых москвичей 1970-х годов.

"Музыка на-а-ас связала,
Тайною на-а-ашей стала..." (гр. "Мираж")

Если отбросить всякие магиреалистические штучки, то сразу всё становится ясней и понятней.
Где-то чуть за середину книги один из её героев говорит другому, что он ощущает себя патефонной иглой, с помощью которой проигрывают пластинку. ВОТ! Ядро, центр, суть, исток и корень романа. Потому что практически каждый из нас чуть раньше или чуть позже, но проходит в своей жизни этап, когда ему кажется, что он сам всего лишь патефонная игла, посредством которой Некто играет музыку Жизни. Кажется сам себе только лишь неким универсальным проигрывателем, устройством воспроизводящим...
Все мы инструменты в руках божьих — твердит одна из церквей. Нам не дано знать, истинно ли это утверждение, или же нет, мы можем лишь только верить в это или не верить...

Альтист Данилов талантливый музыкант, причём даже и в своём человеческом естестве. И ему дано не только играть музыку, придуманную, сочинённую, сотворённую другими музыкантами — ему дан талант эту музыку чувствовать. Причём не только ту, которую он играет или ноты которой он видит, но чувствовать Музыку вообще. Музыка и он практически неразделимы. Музыка — часть Данилова, но и он, Данилов — часть музыки.

Есть такая формулировка, которая обозначает музыку как организованный шум. Так вот альтисту Данилову дана возможность не только чувствовать музыку играемую, чувствовать Музыку вообще, но ещё и возможность самому быть частью Музыки, думать музыкой, чувствовать Музыкой, говорить Музыкой... И именно потому в самый драматичный, в самый крайний момент его жизни Некто в синей шкуре из разверзнутой щели в полу произносит это спасительное для Данилова "Погодить". Именно потому Данилову дан ещё один шанс... побыть самим собой. Каким собой? Ну, это уж решать самому Данилову...

Все мы замечали, что когда у нас одно настроение, то музыку мы слушаем одну, а когда настроение меняется, то тут же меняется и музыка. Как только меняется внутреннее состояние человека, так тут же происходят перемены и во внешней его составляющей. Но ведь существует и обратная зависимость. И если нам нужно какое-то более-менее определённое внутреннее состояние, то мы тут же начинаем подбирать подходящую для этого музыку. И если утром ты бодро идёшь на работу под жёсткие рифы Deep purple или Grand funk railroad, то ближе к вечеру ставишь в CD-room мелодично-медитативных Pink floyd или Enigma. Но если тем же самым вечером и после работы ты идёшь в спортзал, то ни Enigma, ни PF там не помогут, лучше уж тогда ZZ Top или AC/DC...
К чему это я — а к тому, что у каждого из нас внутри звучит своя собственная внутренняя музыка. Пусть у большинства она заимствованная — всё равно у каждого своя (вот и сейчас многие криво усмехнутся при упоминании замшелого в их представлении DP, потому что по утрам слушают совсем другое). Но есть люди, у которых внутри музыка поистине своя, своя на все 100%. Данилов — один из них...

Умение творить музыку дано не каждому. Хотя умением что-либо творить наделён любой. Однако... попробуйте порой прислушиваться к себе самому, попробуйте вчувствоваться в себя, в то, что именно вы сейчас, в эту секунду ощущаете, чувствуете, думаете, поёте, создаёте, творите... И может быть именно у вас внутри звучит в этот момент этот самый "организованный шум"...

Все мы немножко демоны...

Москва. 70-е годы. Владимир Алексеевич Данилов играет в столичном оркестре на альте - с трудом добытом инструменте работы Альбани. Данилов занимается изданием оркестровой стенгазеты, ходит в гости к друзьям, живёт обычную жизнь рядового музыканта. Но рядового ли?

Дело в том, что Данилов - демон. А точнее полукровка: наполовину демон, наполовину человек. Более того, по демоническим меркам он - демон-неудачник, не приносит пользы делам зла и вообще - слишком человек. Но однажды Данилов получает повестку о том, что его ждёт время Ч - что-то вроде страшного суда для демонов. История такого оригинального персонажа интригует и заставляет с интересом следить за его судьбой.

Наблюдательные читатели заметили, что без буквы "и" из фамилии героя можно сложить "Воланд". Но то-то и оно, что демоны нынче уже не те. И живут в Москве вполне обывательскую жизнь. Данилов не раздевает публику на выступлениях, а через музыку внутренне обнажается сам.

Очень необычная книга, которой мне сложно дать какую-то определенную оценку. Поначалу мне нравился выбор героя, но в итоге мне непонятно, зачем было делать его демоном. С таким же успехом его можно было сделать и ангелом. Или просто человеком.

Встретила мнение, что Данилов - абсолютно амебный герой. Не могу не согласиться. Но я ничего не имею против таких героев, Данилову я симпатизировала. Его возлюбленная Наташа мне вообще показалась абсолютно бесцветной. Хотя я и понимаю, что именно такая любовь и была нужна Данилову, у которого до этого были демонические женщины. Настоящая любовь у Орлова выражается не в страсти, а в преданности и безусловности. И один из главных лейтмотивов - "Боящийся несовершенен в любви" (это из Библии)- показан прекрасно!

Язык романа восхитителен. Удивительно хорошо написано. Кроме того, передать музыку и ощущения, которые она вызывает, через текст крайне сложно. Орлов справился!

Интересны практически все сюжетные линии и персонажи. Но я не смогла сложить из пластов романа цельной картинки, уловить общий замысел. Я плохо поняла, с какой целью рассказал Орлов эту историю. Читать и правда интересно, сюжет не утомлял, было много запомнившихся мест и размышлений. Но мне определенно кажется, что чего-то книге не хватает.

Чтение "Альтиста Данилова" требует музыки. Музыка - центр этого романа, она здесь главная. Хорошо бы слушать упоминаемые в книге музыкальные произведения (чего я не делала, к слову). В романе музыка является высшей силой, превосходящей все земное и неземное. Но беда в том, что музыке не удалось стать связующим центром для всех линий и персонажей.

Спросите меня о чем эта книга, и я не буду знать, что ответить. Конечно, сюда прекрасно подойдут общие фразы: роман о судьбе художника; о любви; о вечности искусства, муках и поисках творчества; о суете сует; об истинных ценностях; о людях, которые порождают огромное количество зла и без помощи демонов; о меняющемся времени.

В общем-то немало на самом деле. Прекрасная проблематика получается!

В процессе чтения я вспоминала "Мастера и Маргариту", "Божественную комедию"; "Фауста", конечно; чудилась мне даже атмосфера книг Стругацких (и не мне одной, как я узнала после).

Было ясно, что жанр этого произведения выбран в угоду тогдашней популярности нового направления -  магического реализма. Но на классический магреализм все же не совсем похоже.

"Альтист Данилов" кажется очень земной книгой, человеческой. Здесь не будет размышлений о природе зла, не будет демонической атмосферы, никто никому не продаст душу. Описание Девяти слоёв, например, напоминает НИИЧАВО Стругацких. Хотя в целом главы о мире демонов мне было скучно читать. Хотелось читать про земную жизнь.

Вот это, кстати, очень крутой ход: московская обыденность затягивает в свою рутину даже демона. Данилов ходит на работу, на обеды к Муравлевым, находится на побегушках у бывшей жены.

Каждая сюжетная линия - о музыке и тишизме, о "хлопобудах", о Клавдии Петровне, о демоне Кармадоне и синем быке и прочие (необычный наборчик, да) - интересны сами по себе. Но беда в том, что почти все уходят как бы в пустоту. Я ждала их завершения. Было похоже, что автор собирается довести их до какого-то логического (или даже не очень) финала, но нет. И само время Ч показалось мне каким-то бессмысленным.

В общем, книга хорошая, во многом глубокая, во многом актуальная. Но у меня осталось ощущение неполноты и обманутых ожиданий.

Мне удивительно хорошо от этой книги. То ли присутствие музыки на страницах, чье понимание близко мне. То ли порядочный демон, который и на демона то не очень похож, а вот на похожего на людей стихийного духа вполне. То ли от ощущения мира этой истории, в котором много магического реализма, но который очень настоящий и понятный.
Но сочетание всего этого безмерно радует и заставляет с сожалением дочитывать книгу, потому что — как закончилось? А я еще хочу...
Читается легко, атмосфера живая и близкая. Приключения Данилова легко визуализируются и проживаются вместе с ним. В книгу погружаешься с головой мгновенно, а вот выныривать совсем не хочется. Это что-то очень родное и уютное, в которое заворачиваешься, как в любимое одеяло в выходной, после длинной и сложной недели.

Необычная книга о демоне на договоре. Да-да, этот альтист Данилов проживает в Останкино в 70-х годах 20 века не просто так, а потому что на договоре. И я понимаю тех, кто говорит, что эта книга - "сюр", и тех, кто сравнивает ее с МиМ. Ведь и правда - есть демон, любовь, творчество и сатирическое описание современного быта. Для Булгакова "современное" - это тридцатые, для Орлова - семидесятые.
Интересный язык, правда какой-то сюрреалистичный, и я часто проваливалась в книгу, особенно, когда автор описывал то, что связано с музыкой. И быт тоже - помню-помню и очереди с номерками, и отмечаться. И хлопобудов вполне могу себе представить)
А вот в конце все эти демонские штучки и разборки не понравились. Заскучала, еле дочитала. Так что книга занятная, непростая, пожалуй, не для всех, но попробовать познакомиться - стоит.