Мой очень жизненный путь

Люблю романтику поездов: мерный стук колёс вагонов, свежий ветерок из окошка, запах бескрайних лесов и полей, журчание реки под мостом. И в этом состоянии так приятно почитать хорошую книгу. Ощущение отрыва от реальности. Словно ничего нет кроме тебя и этого поезда, несущегося по бесконечному потоку рельс сквозь глубинки России. В этой книге этого ощущения нет.

Главный герой «Москва-Петушки» отправляется в подобное путешествие на встречу своей любви. Но для этого придётся пройти через пьяные бесцельные диалоги, все стадии опьянения и рассуждения о нем, галлюцинации, абсурдные и комические ситуации, а иногда драму. Изменит ли это героя и куда приведёт?

Что касается моего субъективного, могу сказать одно: от романтизации русского алкоголизма мне уже дурно. Большинство людей не становятся поэтами, когда выпьют и не начинают философствовать, меняя мировоззрение окружения и отношение к алкоголю. Чаще всего реальность гораздо печальнее.

Что касаемо остального: чувство юмора автора, местами очень даже неплохое, становится предсказуемым после нескольких глав; философия - женщина из самого романа с выбитыми зубами и шрамом на голове, спит на скамье и вызывает только жалость; описания природы и людей - почти что нет, а те что есть недостаточно выразительны. 

Говоря простыми словами - не моё.

Вальпургиева ночь, или Шаги Командора (1985, СССР, Венедикт Ерофеев) - крайне странная, но в этом и чудесная пьеса. Действие происходит в дурдоме, и главными героями являются, само собой, сумасшедшие, творческие люди, многие из которых куда большие коммунисты, чем те, кто их там держит, кто издевается, а не лечит, кто относится к больным как к мусору. Диалоги тут - просто нечто, это словами не передать, надо прочитать. То, как тут соединяется обывательская философия и мат с жаргонизмами - неповторимо. Вся книга пропитана флером сюрреализма. Да, она крайне короткая, но при этом успевает дать читателю куда больше пищи для размышления и эмоций, чем та же Мятная Сказка. Также в сборнике присутствовали еще две работы - "Проза из журнала "Вече" (1973) и "Моя Маленькая Лениниана" (1988). И если смысл и суть второй я, честно говоря, вообще не понял, то вот Проза мне даже понравилась. Заставило немного даже о жизни задуматься. И о том, что библиотеки - публичные дома книг. Суть истории в том, что главный герой пытается убить себя, но не получается, бухает, рассуждает о всяком, и заканчивается все тем, что он идет возвращать недавно взятые книги, в которых и писалось про книжнуб проституцию, и вообще в низ было написано много шизы, которую герой и интерпретировал.

Выбрала произведение незнакомого мне автора. Очень специфично. Оказывается, его иногда издают с комментариями, превышающими объем книги в 2 раза. Филологи поют оды этой поэме в прозе. Сравнивают с Чеховым, Гоголем, Радищевым.

В книге описано одно путешествие мужчины, берущее начало у московского вокзала. А сам путь до станции Петушки займет около двух часов. Вся соль в том, что герой любит выпить, вернее он в запое 312 дней в году. Все его действия в дороге, вся его жизнь и мысли подчинены этому. И это тот образ жизни, о котором мне не хочется читать. Даже если это написано с долей таланта. Да, говорят, это великий мастер. Но я не должна читать о нём, чтобы это понять. Сама книга должна мне сказать это. А в тексте я не вижу особого изыска. Безусловно, автор обладает огромными знаниями, но в тексе они вставлены не слишком виртуозно, порой встреча с известным человеком – лишь встреча. Тогда зачем она в тексте. Автор умеет играть словами, у него необычные сравнения. Но они для меня неинтересны. Наример, о напившихся кодукторе, бравшем штрафы в виде алкоголя, и попутчике он говорит так:

Никак не могу сравнить его язык с великими классиками. В книге есть момент, говорящий, что автор сам понимает, что создает.

В итоге понимаешь, что герой – человек добрый, душевный, беззлобный, со своим внутренним миром. Но суть в том, что вся жизнь его подчинена пороку. Сердце щемит, когда читаешь диалог с воображаемым собеседником о маленьком сыне, живущем с матерью в Петушках:

В Петушках еще живет его любовница. Если в начале пути он предвкушает встречу с сыном и своей царицей, то в конце пути, изрядно напившись уже, он вспоминает только о ней.

Ерофеев по сути оказался автором одного хита. Только и судачат, что о "Петушках". Но когда (значительно позже) я ознакомился с пьесой "Вальпургиева ночь", она понравилась мне намного больше. Да, у "Петушков" есть свое зерно. Тут история вроде бы более универсальная, вместительная, монументальная. В "Вальпургиевой ночи" есть что-то такое, чего не достает в знаменитой поэме. В "Ночи" Ерофеев ударяется во все тяжкие. Его юмор, гротеск, уникальная православная готика здесь уже чище и последовательнее. А вот "Фани Каплан" он едва успел начать. Жена ругала писателя, что он никак не может взяться за эту пьесу основательно. В итоге остались лишь первые страницы - хулиганское, искрометное изложение. А с другой стороны, некое продолжение и подражание "Вальпургиевой ночи". А вот "Москва-Петушки" и "Вальпургиева ночь" при всей похожести не очень то и похожи.

Сегодня я даже не знаю с чего начать. Вообще начало - самое сложное в написании текста, с середины как-то проще, хоть и неправильней. Я не мастер в писанине, поэтому позволю себе некую вольность.
"Смирись, Веничка, хотя бы на том, что твоя душа вместительнее ума твоего. Да и зачем тебе ум, если у тебя есть совесть и сверх того ещё и вкус?"

Значит так, Ерофеев человек нестандартный, хотя бы потому, что из его сознания родилась поэма "Москва-Петушки". Главный герой также Венедикт Ерофеев, и во избежание путаницы, одного я буду называть полным именем и фамилией, Венедикт Ерофеев - автор, а второго производными именами, Веня, Венечка - главный герой. Зачем придумывать отдельного персонажа, если автор может использовать самого себя? Фишка такая, вплоть до внешности.

Веня едет домой, в Петушки, он с утра пил, будет пить по пути и до упаду. Подозреваете какое в поэме повествование? А, вы заядлый трезвенник? Попытаюсь разъяснить: когда человек выпивает, то в какой-то момент в нем просыпается философ, открывается "третий глаз" и с мутным взглядом, заплетающимся языком, из миазмических недр вываливаются (именно так) вселенская тоска, мудрость, пророческая ясность и уверенность в грядущем. Вот примерно в таком состоянии и находится Веня большую часть книги. Присутствуют, конечно, моменты глюк и бодуна, но в трезвом состоянии вы его не увидите, даже не пытайтесь.

К чему писать о пьяном и его пьянках, да ещё когда он куда-то едет, и ещё что-то там думает, а также встречает "родных" собутыльников и терпит гонения трезвых. Оказывается все не так просто: повествование не, ради поржать (хотя юморок есть, правда, если вдуматься, юмор этот печальный), автор вложил в свое детище все свои знания. К слову, Ерофеев закончил школу с золотой медалью и память имел внушительную, и знания обширные. Как пример, в произведении есть отсылки на математические задачки третьего класса, историю Древнего мира, картины, библию и пр. Да, кстати, отсылок на библию целая тьма во всех вариациях, только успевай подмечать. В общем, выходит книга с двойным стандартом, где на поверхности блевота, бабы и бухло, а на самом дне религия, искусство и философия. Где-то посередине беспространственно присутствуют реальные люди или их альтерэго. Такая вот задачка для читающих. Каждый найдёт в поэме то, что способен "уловить" интеллект.

Такое произведение мало где найдешь, где не столько внешнего лоску, сколько откровенных отсылок. Наверное, в идеале "Москва-Петушки" надо читать с кем-то в паре, чтобы потом, совместными усилиями собрать все воедино, или посоревноваться в прозорливости, начитанности и т.п. И вот тут скрывается самая жестокая и подлая обманка: все разгадано, подсчитано и осмыслено. Зная это, уже неинтересно гадать, всю охоту отбили. Это я о комментариях Власова. Честное слово, комментариев вчетверо больше, чем самой поэмы. Этот факт не просто поразил меня, а убил наповал. Где это видано, чтобы пояснения были длиннее описываемого? А если ещё не в конце книги (как делается в данном случае), а в виде сносок, то и весь текст затеряется. На моей памяти такое многословие было у Толстого в "Войне и мире", да и то перевод с французского. Словом, Ерофеев - тот ещё кадр, но Власов - истинный псих. Как читать сие, вообще не понятно: параллельно или после, или перед? В моем случае было "после", причём выборочно. Может потом и ознакомлюсь поближе, но на данный момент я не в таком восторге, чтобы начать "второе чтение" ради всех расшифровок. Уж извините, что дошло до меня, то дошло, а остальное за пределами моего интеллекта.

А так по сути, возвращаясь к самой поэме, читать весьма легко. Только что ярым трезвенникам не посоветую, там чтобы добраться до сокровенных помыслов все же нужно осознать суть поверхностного описания, а там, простите, сплошной градус.

"Надо чтить, повторяю, потёмки чужой души, надо смотреть в них, пусть даже там и нет ничего, пусть там дрянь одна - всё равно: смотри и чти, смотри и не плюй..."

Тяжелая эта мысль: ты сидишь, а на тебя сверху люстра. Очень тяжелая мысль… В. Ерофеев «Москва-Петушки»

Я ничего не ожидала от этой книги. Но с первых страниц мои глаза как расширились, так и оставались большими до конца. Оторваться было невозможно. Как наркотик. А когда дочитала - минут 5 смотрела на последние строчки и не понимала, действительно ли она закончилась или это новый поворот сюжета

Поэма (да, это поэма) написана еще в 1970 году. Но ее слог, сюжет, герои - все так цепляет, как-будто ты сам находишься внутри этой истории.

Цитаты можно выписывать хоть с каждой страницы. Вроде и абсурдные, а вроде и глубокие. Я до конца не понимала, чем закончиться книга. Куда заведет кривая главного героя (кстати, самого Венедикта Ерофеева). А конец вообще оказался другим. Сойти с ума, вернуться и снова сойти. Я бы так охарактеризовала книгу.

И все же описывать сюжет не хочу, потому его стоить прожить самому. Поверьте, такого мало где встретишь…

в зеркале проплывающие мимо
деревья,
дома,
деревни;
если присмотреться,
можно даже разглядеть лицо,
щетину,
пустые глаза,
как скажут многие,
но вы не верьте им,
они ведь сами многое не знают;
а в зеркале пейзажи все так же сменяются,
они лукаво мне подмигивают,
мол, давай, Веня, мы ждем,
мы смотрим;
вот отражается бутылка с беленькой;
она опрокидывается, изливая из себя целебный нектар;
я чувствую его;
мой жизненный путь в этом зеркале,
зеркале моей души;
вот только бы не проснуться снова у Курского вокзала...

следующая станция...