А. П. Чехов. Сочинения в четырех томах. Том 1. Рассказы и повести 1880-1888

Творчество Чехова отличается миниатюрностью и выразительностью образов. Ситуации, в которые автор помещает персонажей раскрывают их характер полнее, чем детальное жизнеописание.

Коллежский асессор Мигуев расстроен неприятным разговором с бывшей горничной. Агния неделю назад пообещала обнародовать их адюльтер, и пригрозила подкинуть плод любви в дом жены героя. Женщина требует положить на ее счет в банке пять тысяч.
Во время вечерней прогулки, Мигуев на крылечке обнаружил сверток, завернутый в стеганное одеяльце.

В личике младенца мужчина находит сходство с собой. Сердце героя наполняется страхом, злобой и стыдом.
Дальнейшие поступки коллежского ассесора раскроют черты его характера. Перед читателем предстает человек, легкомысленный, невнимательный до глупости, но все таки способный испытывать угрызения совести и раскаяние.
История имеет неожиданную и любопытную развязку.
Читать Чехова интересно, даже, когда совсем нет настроения брать книгу в руки. Мне творчество Антона Павловича помогает избавиться от подавленного и безрадостного состояния.

В чеховских рассказах небольшие бытовые зарисовки почти всегда несут в себе глубинный смысл. В рассказе «Дома» отец пытается нащупать правильные формы воспитания сына, ошибается, но искренне ищет верный педагогический подход, чтобы отвадить его от курения. А в сегодняшней истории «Не в духе» другой отец находится в доме рядом с сыном, но размышления этого папаши заняты исключительно собственными переживаниями.
Практически весь рассказ становой пристав Семён Ильич Прачкин разбирает отрывок из романа Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин», который заучивает за стенкой в соседней комнате его сын Ваня. А, так как накануне он проиграл в карты воинскому начальнику восемь рублей, сегодня он сильно не в духе - «бес жадности и корыстолюбия сидел в ухе станового и упрекал его в расточительности». Чехов на примере знаменитых пушкинских строк показывает, как Прачкин, человек недалёкий, способен придраться к любому, даже самому безобидному выражению.
«Крестьянин, торжествуя…» - у Прачкина готов рецепт - «Влепить бы ему десяток горячих, так не очень бы торжествовал. Чем торжествовать, лучше бы подати исправно платил...»
"Его лошадка, снег почуя, плетется рысью как-нибудь..." - «Еще бы она вскачь понеслась! Рысак какой нашелся, скажи на милость! Кляча - кляча и есть... Нерассудительный мужик рад спьяну лошадь гнать, а потом как угодит в прорубь или в овраг, тогда и возись с ним... Поскачи только мне, так я тебе такого скипидару пропишу, что лет пять не забудешь!..»
"Вот бегает дворовый мальчик, в салазки Жучку посадив…» - «Стало быть, наелся, коли бегает да балуется... А у родителей нет того в уме, чтоб мальчишку за дело усадить. Чем собаку-то возить, лучше бы дрова колол или Священное писание читал... И собак тоже развели... ни пройти, ни проехать!»
"Ему и больно и смешно, а мать грозит ему в окно..." - «Грози, грози... Лень на двор выйти да наказать... Задрала бы ему шубенку да чик-чик! чик-чик! Это лучше, чем пальцем грозить... А то, гляди, выйдет из него пьяница...»
Сильно не в духе Прачкин, потому и переживает за вчерашнюю неудачу, постоянно накручивая себя за совершённую ошибку, за то, что не уехал вовремя вчера… Гложет ему душу проигрыш, не может себя утешить даже тем, что сумма, в сущности, для него небольшая, что в любой момент может возместить её, наведавшись на фабрику или в трактир… Для полицейского в царской России возможностей разжиться деньгами было предостаточно. «Чем более он утешал себя, тем чувствительнее становилась для него потеря. Так было жалко восьми рублей, так жалко, точно он в самом деле проиграл восемь тысяч».
Мается Прачкин, не находя выходу своей злости. «Заиграла желчь, подкатило под душу... Потребность излить на чем-нибудь свое горе достигла степеней, не терпящих отлагательства».
И, в конце концов, он находит на ком сорвать свою злобу – «Ваня! - крикнул он. - Иди, я тебя высеку за то, что ты вчера стекло разбил!»
Фраза – «Кто это сочинил? - спросил громко Прачкин.- Пушкин, папаша.- Пушкин? Гм!.. Должно быть, чудак какой-нибудь. Пишут-пишут, а что пишут - и сами не понимают. Лишь бы написать!»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 307

Довольно забавная история.
На какой-то глухой, богом забытой, станции землемеру приходится взять за возничего случайного мужика, чтобы доставил его в еще более дальнее село. И был этот мужик такой огромный, а места, по которым проезжали, такими безлюдными, что землемер наш не на шутку перепугался, не разбойник ли погоняет лошадку... И ничего не придумав получше, стал пугать возничего, потихоньку все распаляясь и входя во вкус. Да так испужал детинушку, что тот бросил и воз, и лошадь, и пассажира посреди леса и дал деру.
Вот если не по внешнему виду и не по речам судить только повстречавшегося человека, тогда по чем? Как узнать, что не разбойник, а порядочный человек?

Назаявляла повесть в кучу игр ещё с июня. Но в июне читать о знойных июльских днях и тёмных южных ночах смысла не было. В июле тоже протормозила, хотя жаркие деньки в середине лета у нас были. Дождалась недельной августовской жары и растягивала повесть как могла. Начала слушать в предгрозовой духоте, продолжила в грозу, а электронный вариант уже читала в похолодании.
Слушала аудиоверсию в исполнении Михаила Ефремова. Читает он замечательно, только сам голос чуть в нос, не очень чёткий иногда. Но за героев Михаил хорошо отыгрывает. Подзвучена записанная для радио повесть не раздражающе и очень подходяще под природу. Только птичий щебет упорно ассоциируется у меня с лесом или болотом, а для степи мне было мало стрекота кузнечиков и цикад.
Однажды в июле в последней четверти 19 века из города выехала "ошарпанная бричка". В ней сидели пожилой улыбчивый священник отец Христофор, практичный и озабоченный торговыми делами торговец шерстью Иван Иванович. Рядом с кучером Дениской примостился девятилетний племянник Ивана Ивановича Егорушка. Священник и владелец обоза с шерстью еехали из Таганрога в Ростов продать ту самую шерсть. Егорушку попутно взяли пристроить в гимназию. Всё путешествие мы наблюдаем глазами Егорушки, впервые оторванного от маминой юбки.
Посмотрела расстояние, около 70 километров, но ехали наши путешественники не спеша. В самое пекло останавливались поспать, а Егорушка с обозом тащился ещё медленней. Ребёнок наблюдателен, но и сказочно-магическое мышление в нём ещё не умерло. Егорушке чудятся то великаны, то представляются могучие богатыри, для которых наезжена такая широкая дорога. Видения переходят в сны, в грозу и реальные предметы выглядят нереально.
В пути Егорушка встречает разных людей. Пьёт чай на еврейском постоялом дворе, на возу едет под присмотром пожилого старовера Пантелея. Ночью Пантелей и другие возчики у костра рассказывают страшные истории про купцов и постоялые дворы с разбойниками. Быль перемешивается с выдумкой и преувеличением. Мужики курские и луганские, каждый со своей бедой в прошлом, неудачей или обидой на весь мир. Нечего и говорить, что образы у Чехова получились яркие.
Теперь понятны корни путешествия Вани в "Богомолье" Шмелёва. А страшилки напомнили "Бежин луг" Тургенева. Только у Тургенева истории в ночном рассказывали дети, и всё зло было от нечисти и обстоятельств. Человек никак не мог это зло предвидеть или обойти. У Чехова рассказчики взрослые, и зло только от людей.
В дороге путники отпускают прошлое, находятся как бы в пустоте безвременья между домашним миром и неведомым будущим. Это передышка для Егорушки перед неизвестностью жизненного перелома. Не раз сама так ездила, и люблю это состояние уже не там, ещё не здесь.
Иван Иванович приземлён, красоты древней степи он и не заметит. Душевно Христофор гораздо ближе Егорушке. Священник повидал жизнь, вырастил своих детей, но лёгкости и любопытства к миру не растерял, не разочаровался. На постоялом дворе понравилось его замечание Соломону, что, если вера не нравится, меняй, но не глумись над предками и верующими. Из подобных ехидных и злонасмешливых Соломонов, наверное, и получались самые беспринципные террористы. Терять ему нечего, раз деньги сжёг, уже потерял всё, что любил. Себя тоже не любит, себя не жаль, почти готовый смертник, только помани идеологией.
Неприятно было наблюдать подмеченное Чеховым чинопочитание, а Моисей Моисеевич - вообще клоунада грустнейшая, от которой плакать только.
В книге, изданной в серии "Литературные памятники", после повести ещё опубликованы письма современников Чехова с откликами на повесть. После писем большая критическая статья. Ох, хорошо, что я на филологию не пошла. Критика для меня убивает произведение, анализ как расчленение красивого целого. Может, ребёнку и интересно разрезать лягушке брюхо, но лягушка мёртвая - это уже не целостный живой организм. Сознательно остаюсь дилетантом-читателем. В конце книги краткий рассказ о художнике Конашевиче и его иллюстрациях классики в 30-х годах.
Теперь надо когда-нибудь и до пьес Чехова добраться. Современники писателя считали "Степь" началом большой эпопеи, но Антон Павлович не продолжил идею взросления Егорушки.

Это очень жуткий рассказ. О девочке подростке, которая стала невольной преступницей.
Когда-то давно существовала такая пытка: человеку не давали спать, и он в результате умирал. Сейчас посмотрела по википедии, что без полноценного отдыха клетки мозга начинают отмирать уже на третьи сутки.
Это и случилось с бедной тринадцатилетней Варей, девочкой из деревни. Ее отец умер, и мать забрала дочь и подалась в город на заработки, она то и пристроила девочку в служанке к преуспевающему сапожнику. А сапожник и его жена оказались довольно жестокими и при этом глупыми людьми. Мне кажется, они просто не понимали, что прислуга, это живой человек, у которого тоже есть свои потребности. И Варька оказалась жертвой глупости, жадности, и попала под эту пытку бессонницей, пока не случилось непоправимое. Даже ее кратковременные провалы уже были не сном, а скорее бредом. И в рассказе не говорится, сколько времени она так продержалась, прежде чем слетела с катушек.
И возникает вопрос - кто виноват? А на поверку выходит, что никто. Считать Варьку виноватой язык не поворачивается, ее хозяева тоже не так чтобы и виноваты, и мучали девочку не из жестокости, а скорее из глупости и невежества, мать Варьки, обстоятельства, нормы и порядки жизни того времени? Так и получается, что не виноват никто, и при этом виноваты все. И в результате рассказ оказывает очень гнетущее, давящее, депрессивное воздействие. Страшно и жутко.

К тому же я сейчас читаю книгу-мемуары Иван Путилин - Сорок лет среди грабителей и убийц (сборник) , и рассказ Чехова очень хорошо наложился на впечатления от книги, как-будто стал еще одним рассказом из сборника Путилина, очерком о жизни того времени.

Хотите испытать незабываемые ощущения? Чтобы искры из глаз? Чтобы «дыхание сперло, по всему телу пробежало такое ощущение, как будто … упал в болото, полное пьявок?» Тогда вам надо поступить так, как герой рассказа «Неосторожность». Вернувшись поздно ночью с крестин, Петр Петрович Стрижин почувствовал сильное желание выпить. Нет, так-то он не пьёт, «ведет жизнь трезвую и регулярную, выражение лица у него душеспасительное, книжки он читает только духовно-нравственные», но на крестинах он позволил себе выпить четыре рюмки водки и стакан вина… Вспомнив, что у Дашеньки, свояченицы, живущей у него вместо хозяйки, есть водка в шкафу, Петр Петрович нащупал там в правом углу бутылку, налил рюмку и выпил. «И тотчас же произошло нечто вроде чуда. Со страшной силой, точно бомбу, Стрижина вдруг отбросило от шкапа к сундуку». И Стрижин испытал все те ощущения, что я привёл в начале.
Когда до него дошло, что он выпил не водку, а, судя по запаху, керосин, Петр Петрович перепугался и, понимая, что скоро умрёт, пошёл будить Дашеньку. Глупая женщина отругала его за столь неблаговидный проступок - «Напился пьяный и в шкап сует свой нос!...О, изверги, мучители! Страдалица я, несчастная, ни днем, ни ночью покою! Аспиды-василиски, ироды окаянные, чтоб вам на том свете так жилось! Завтра же съезжаю! Я девица и не позволю вам стоять передо мною в одном нижнем белье! Вы не смеете глядеть на меня, когда я не одета!»
Пришлось Стрижину идти к доктору за помощью, но на ночные звонки в дверь врачи не открывали. Тогда он побежал в аптеку, где сонный фармацевт, выслушав его, долго читал в двух разных книгах, но ничего так и не посоветовал и не дал лекарств, напоследок тоже отругав – «Вы нас, фармацевтов, не считаете за людей и беспокоите даже в четыре часа ночи, а каждая собаке, каждый кошке имеет покой... Вы ничего не желаете понимать, и, по-вашему, мы не люди и в нас нервы должен быть, как веровка». Тогда Стрижин пошёл домой умирать, где лежал без сна до утра.
Вывод он сделал интересный – «Кто ведет правильную и регулярную жизнь, дорогая сестрица, того никакая отрава не возьмет. Вот хоть бы меня взять в пример. Был я на краю погибели, умирал, мучился, а теперь ничего. Только во рту пожгло и в глотке саднит, а всё тело здорово, слава богу... А отчего? Потому что регулярная жизнь». Дашенька же была ближе к истине – керосин плохой!
Фраза – «Горячие же напитки подобны морской воде или славе: чем больше пьешь, тем сильнее жаждешь...»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 315

Главный герой рассказа Чехова рыба непростая. «Налим - единственный представитель семейства тресковых, обитающий в пресных водах. Это холоднолюбивая рыба, проявляющая активность при температуре воды не выше +10°С, поэтому в летнее время поймать его практически невозможно. Самым благоприятным временем для его ловли считается холодная ненастная погода».
Вот как раз летним утром два плотника, Герасим и Любим, и зажали налима в речных корнях ивняка. Они строят купальню по приказу барина Андрея Андреича. И тут такая удача, почти поймали налима, но целый час не могут ухватить и вытащить его. Описание Чеховым их действий можно читать по ролям.
«- Да что ты всё рукой тычешь? - кричит горбатый Любим, дрожа как в лихорадке. - Голова ты садовая! Ты держи его, держи, а то уйдет, анафема! Держи, говорю!

• Не уйдет... Куда ему уйтить? Он под корягу забился... - говорит Герасим охрипшим, глухим басом, идущим не из гортани, а из глубины живота. - Скользкий, шут, и ухватить не за что.
• Ты за зебры хватай, за зебры!
• Не видать жабров-то... Постой, ухватил за что-то... За губу ухватил... Кусается, шут!
• Не тащи за губу, не тащи - выпустишь! За зебры хватай его, за зебры хватай! Опять почал рукой тыкать! Да и беспонятный же мужик, прости царица небесная! Хватай!»

  Просто прелесть, а не описание рыбалки. Увлечённые плотники как только не изворачиваются, чтобы достать желанную добычу. Юмористический посыл их общения может вызвать не улыбку, а настоящий хохот - «Тащи его за зебры, тащи! Постой, я его выпихну! Да куда суешься-то с кулачищем? Ты пальцем, а не кулаком - рыло! Заходи сбоку! Слева заходи, слева, а то вправе колдобина! Угодишь к лешему на ужин! Тяни за губу!»

  Подошедший со стадом пастух Ефим тоже устремляется им на помощь – «Постой! Не вытаскивайте его зря, упустите. Надо умеючи!» Уже втроём, пыхтя и мешая друг другу, толкутся они на одном месте. Стадо разбрелось, зашло в барский огород, появляется барин Андрей Андреич, который выясняет, что здесь происходит, и даёт команду позвать кучера Василия, чтобы тот подсобил ребятам. «- Я сичас... - бормочет он. - Где налим? Я сичас... Мы это мигом! А ты бы ушел, Ефим! Нечего тебе тут, старому человеку, не в свое дело мешаться! Который тут налим? Я его сичас... Вот он! Пустите руки!

• Да чего пустите руки? Сами знаем: пустите руки! А ты вытащи!
• Да нешто его так вытащишь? Надо за голову!
• А голова под корягой! Знамо дело, дурак!
• Ну, не лай, а то влетит! Сволочь!»

Рассказ о неправильном применении метода, описанного в другом произведении Чехова «В почтовом отделении». Там почтмейстер, чтобы оградить молодую супругу от возможных посягательств со стороны мужской части населения, распускает слух, что его 20-летняя жена в любовниках у местного полицмейстера. Так она и умерла, будучи верною своему изобретательному супругу.
В рассказе же «Клевета» учитель чистописания Сергей Капитоныч Ахинеев, гуляя на свадьбе дочери, зашёл в кухню посмотреть, всё ли готово к ужину. Там от прекрасного вида заливного осетра не удержался и сильно причмокнул. На беду его тут же вошёл помощник классных наставников Ванькин, который попенял Ахинееву, что тот целуется с кухаркой Марфой. И ушёл. Сергей Капитоныч, побоявшись, что Ванькин всем начнёт болтать, что он целовался с кухаркой, не нашёл ничего умнее, как сам пойти и всем начать рассказывать о приключившемся казусе, чтобы опередить слухи, которые мог распустить о нём этот болтун. Так и подходил к каждому на свадьбе и говорил - «В кухне-то сейчас, с осетром с этим - сущий анекдот! Вхожу я сейчас в кухню и хочу кушанья оглядеть... Гляжу на осетра и от удовольствия... от пикантности губами чмок! А в это время вдруг дурак этот Ванькин входит и говорит... ха-ха-ха... и говорит: "А-а-а... вы целуетесь здесь?" С Марфой-то, с кухаркой! Выдумал же, глупый человек! У бабы ни рожи, ни кожи, на всех зверей похожа, а он... целоваться! Чудак!»
Вот такой предупредительный огонь открыл Ахинеев по слухам, которые ожидал от Ванькина. Всем на свадьбе рассказал, а в результате… Наверное, уже догадываетесь? Да, конечно, не очень умный человек оказался этот Сергей Капитоныч. Через неделю после этого директор школы выговорил ему – «Вы извините... Не мое это дело, но все-таки я должен дать понять... Моя обязанность... Видите ли, ходят слухи, что вы живете с этой... с кухаркой... Не мое это дело, но... Живите с ней, целуйтесь... что хотите, только, пожалуйста, не так гласно! Прошу вас! Не забывайте, что вы педагог!» Дома жена устроила выволочку – «О чем задумался? Об амурах думаешь? О Марфушке стосковался? Всё мне, махамет, известно! Открыли глаза люди добрые! У-у-у... вварвар!» Он бросился к Ванькину, но тот побожился, что ни слова никому не говорил…
Неправильно использовал Ахинеев лайфхак, который Чехов приводил в рассказе «В почтовом отделении». Совсем не того эффекта добился…
Если хочешь, чтобы тебя в чем-то заподозрили, начинай оправдываться. Дыма без огня не бывает – думают люди.
Фраза – «Человек предполагает, а бог располагает. Злой язык сделал свое злое дело, и не помогла Ахинееву его хитрость!»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 216

Короткий рассказ, который мог бы положить начало интересному роману.
Молодожёны счастливы и спокойны в своём мирке. Кушать им кто-то готовит, в доме убирают, они только гуляют и наслаждаются собой. Неожиданно приезжает в гости дядя мужа со своей большой семьёй. Ну, и как-то любовь закончилась. Молодожёнам жалко своего ужина для родственников, жалко своей комнаты, своей постели. Им не нужна компания. Но они слишком воспитаны, чтобы показать своё недовольство. Они любезны и приглашают гостей :"Милости просим!"
Действительно, есть категория "вежливых" людей, которые не переносят окружающих. Они лицемерны и жестоки. Они хотят казаться добрыми, великодушными, но на самом деле лишь тихие воспитанные твари))*