Избранные произведения в двух томах. Том 1

Заинтересовалась этой пьесой, поскольку где-то читала, что в свое время она наделала много шума.
И, действительно, для конца 19 века написано очень смело.
Молодая аристократка совершает опрометчивый поступок, но пытается оправдать себя возвышенными чувствами. А потом видит, что все это далеко не так.
Ее "соблазнитель", вначале изумленный до невозможности, начинает вынашивать сугубо практические планы.
Вот и вся суть "любви вне сословий": разные по воспитанию люди не могут смотреть на вещи одинаково. И у Жюли не хватает сил, чтобы благополучно разрешить создавшуюся ситуацию.

Когда начинается творчество, возникает особая неземная обстановка, рассыпаются привычные декорации, обычное становится необычным, твой глаз ловит, твое ухо улавливает, твое обоняние подстерегает новые оттенки твоего литературного убежища. Тоже самое, а ,может быть, иное , но абсолютно новое происходит с любым творческим человеком. Только в том случае, если творчество совпадает с творчеством.

Когда оттуда, сверху, где обитают избранные, ты слышишь легкий шепот, едва слышный тебе, без присутствия посторонних. Без ушей, губ …начинается творчество.
В такой моменты, наедине с самим собой ,ты многолик. Ты в роли. Ты пишешь, рисуешь либо сочиняешь музыку, и ты повсюду один.

Искусство есть нечто чувственное. Оно не намерено делить свою добычу. А добыча именно ты… Ты раб прекрасного, но прекрасное – это бесполезное. Жажда творчества основана на высокомерии, в искусстве человеку хочется стать богом, и не для того вовсе, чтобы создавать что-то новое, а чтобы переделывать, перекраивать, исправлять. Гениальность – это труд и если к этому добавить образованность, но люди образованные, как правило, не занимаются искусством, а также хороший ум, то получается гениальность как продукт целого ряда благоприятных обстоятельств.
Между прочим, еще Платон. Который был умная голова к тому же идеалист, осознавал ничтожность искусства, рассматривая его лишь как отражение отражения (бытия), почему, собственно, он изгнал художников из своего идеального государства.

Опубликованная в 1879 году « Красная комната» принесла Стриндбергу славу "шведского Золя", хотя, признаться, он еще не читал в те годы произведений Золя. Книга предвосхищает 1880-е годы, с их поколением новых, решительных и критически настроенных писателей, отвергавших сложившиеся порядки в религии, политике, обществе и искусстве. В вопросе эмансипации женщин Стриндберг занимал далеко не прогрессивную позицию, феминизм, охвативший Скандинавию, отчасти под воздействием пьесы Ибсена Кукольный дом, весьма озадачивал его. Он продолжал выступать со страстными обличениями шведского общества.

Не надо ничего преувеличивать!
Почему вы не пьете абсента?
Вы боитесь его?

Вы знает, что такое свет разума?

Ах, эта КРАСНАЯ КОМНАТА – приют мятущихся натур – территория свободы и рухнувших надежд, заплата на старом платье. Одним словом, все, что угодно душе, когда она поет и резвится, и стонет и рвется и надрывается. Там – все.

Написана в рамках "Игры в классики "

Чтобы понять, с чего это Стриндбергуша тут такое написал и что же это все-таки значит, нужно немножко поколупаться в контексте времени (а это было поистине время перемен для Швеции и шведской литературы)!

Итак,что мы тут видим:

1) Как раз в 80-е годы девятнадцатого века внезапно взбурлили науки. Причем науки совершенно разные, от технических (к тому времени стало очевидно, что прогресс взыграл не на шутку и мир никогда не будет прежним) до гуманитарных (лингвисты вдруг начали докапываться до переводов абсолютно всего, включая Библию, и тут всплыло много интересненького). Но сильнее всех прочих выстрелила, конечно, медицина. А самым популярным направлением было знаете что? Психиатрия! Появились такие мудреные слова, которых в жизни никто не слышал: психоанализ, неврастения, истерия. Истерия, кстати,сразу прочно вошла в народ.Отныне все странности в поведении именовали истерией. Особенно у женщин. Истерией начали объяснять все феномены повседневной жизни. Не было женщины, которая не нашла бы у себя истерию и со страдальческим видом не рассказывала бы об этом всем и каждому. Так вот, к чему это я -заметили, как Жан и Кристина вначале характеризуют Юлию? Отследили перепады ее настроения? То она носится, то руки заламывает, то в любви признается, то ненавидит всех вокруг. Истеричка, ясно дело!
А помните, как Жан и Жюли обсуждают свои сны и размышляют о том, что бы они значили? Что-то знакомое, да? Фрейд довольно потирает ладошки.

2) Немножечко еще на эту тему. Романтический период в культуре на тот момент уже сдох и начал пованивать, поэтому на смену ему пришел натурализм. Раньше все поступки персонажа объяснялись велением души, могучей страстью сердца и прочими высокими мотивами, зато теперь ответ начали искать в физиологии. В ответ на сетования Жана о том, что Юлька совсем сбрендила, Кристина цинично отвечает, картинно махая скалкой: "ДА У НЕЕ Ж ПРОСТО МЕСЯЧНЫЕ!" Вот так, дамы. Это все началось именно тогда.

3) В сюжете любого стриндберговского романа всегда проглядываются автобиографические черты, и ничего ты с этим не поделаешь. Да, у Стриндберга в личной жизни было все катастрофично на девяточку по девятибалльной шкале (прочтите "Слово безумца в свою защиту" и сразу все станет ясно). На этой почве и двинулся. Как ни крути, а жена Сири фон Эссен знатно кровушки его попила. И женщин он ненавидел весь остаток своей жизни, кликал их ведьмами и бесовскими тварями, и вообще был с ними не очень вежлив. Женщина у Стриндберга- воплощение всего худшего, что есть в мире. Она и развратна, и глупа, но самый ее тяжкий грех-то, что она рвется в один строй с мужчиной. Хочет равных прав, независимости, и обязанностей никаких. Одеваться в какие-то странные шмотки, бухать и курить в трактире. Так кто же она в конце концов, баба или мужик?
Вот эта половая проблема как раз всплывает в романе. Юлия -полуженщина, которую чокнутая на всю голову мамашка воспитала как мальчика- на конюшне работать, тяжести таскать, носить мужскую одежду.Если помните, мамашка вообще такой порядок завела, что женскую работу выполняли мужчины, и наоборот. И ничем хорошим это не кончилось, ой, не кончилось.
Что Стриндберг хочет тут сказать? "Знай, женщина, свое место, и неча на гендерные роли посягать." Прямо слышу, как он это говорит, потрясая своей львиной гривой.

4) Была у Августа еще одна тяжелая травма детства-никак он не мог пережить неравенство брака своих родителей. Батя был знатным воротилой, а женился на простой служанке. И вот это-то и не давало покоя Стриндбергу всю жизнь. А потом подвернулась Сири фон Эссен (баронесса на тот момент, между прочим!). А Август наш- простой секретарь Королевской Библиотеки.
Нет, баланса не могло случиться и не случилось. Вот и Юлия, знатная фрекен, а крутит с лакеем! И все очень плохо потом заканчивается.Снова.
Запомните, дети, сословное неравенство- это плохо, плохо и неправильно!

5) Кстати, пьеса заметно отличается от своих сородичей по времени. Так как Стриндберг был лютый новатор и даже в последствии создал свой камерный театр, у него был свой взгляд на то, какой должна быть пьеса. Во-первых, персонажей во "Фрекен Юлии" всего три (а зачем больше-то?). Во-вторых, пьеса коротенькая донельзя. Стриндберг был ярым противником многоактовости и антрактов. Зачем растягивать удовольствие, когда все равно все очень плохо? Ну и потом, время действия. Стриндберг любит брать праздники и превращать их в трагедии. Все самое худшее у него происходит в Рождество (фак ю, Диккенс!). В данном случае у нас Иванов день, аналог Ивана Купалы, самый веселый народный праздник. А как известно, в Иванов день все люди равны. Вот и Юлька с Жаном пытаются преодолеть сословные барьеры...Вот она, тема равенства, снова всплыла.
Ну и конечно, по Стриндбергу - какой праздник, если никто не умрет?

6) Сложно сказать, чего в пьесе больше -импрессионизма или натурализма. История набросана словно большими яркими пятнами. Некоторые герои прописаны лишь случайными деталями -например, граф, отец Юлии. Из его атрибутов в пьесе только сапоги да перчатки, а сам он так и не появляется. Да и Кристина- схематичный набросок крестьянки-поварихи.
Натурализм тоже место имеет-со всеми физиологиями и психоанализами.

7) Еще одна Стриндберговская черта- то ли ввиду излишнего импрессионизма, то ли еще чего, персонажи в разное время подвергались совершенно разным трактовкам. Есть шведская экранизация 1951 года, есть английская 1999. В одной из них Жан-напомаженный поганец, жеманный и вертлявый, долботряс и такой Драко Малфой.
В другой Жан представлен как рубаха-парень, открытый, честный, душа наизнанку, единственный оплот здравого смысла в этом хаосе безумия.
Осмысление характера Юлии тоже зависит от времени. Где-то она -стремная истеричка, где-то -несчастная женщина, загнанная в угол обстоятельствами и воспитанием.
Пару лет назад вышла еще одна экранизация с Фареллом и Джессикой Честейн. Я ее еще не смотрела, так что ничего не могу сказать.

В общем, по-моему, без авторского комментария Юльку читать не стоит. Иначе не услышишь того, что Стриндберг хотел сказать. А точнее, проорать. Только его крик до нас так плохо долетает из позапрошлого века...

"Красная комната" - один из ранних романов Августа Стриндберга, принесший ему широкую известность.

Сюжет развивается вокруг некоей комнаты, где собирается местная интеллигенция, богема, отчасти политики и буржуа. Роман окрашен в натуралистические тона и содержит социальную критику современного Стриндбергу общества, что сближает его с такими известными тогда мастерами как Эмиль Золя и Чарльз Диккенс. Чего только стоит одно описание бюрократического чиновничьего аппарата, описанного с едкой наблюдательностью и доведенного до абсурда.

По мере развития сюжета мы видим как меняются наши герои, причем зачастую не в лучшую сторону (хотя это, конечно, вопрос - лучше ли нищенская свобода богемного художника или спокойная размеренная жизнь мещанина). Рушатся идеалы под натиском действительности. Олле Монтанус кончает жизнь самоубийством, Лунделль рисует портреты, пользующиеся успехом, Игберг пытается выжить разными заработками, в том числе и написанием второразрядных статеек и брошюрок, Селлену - одному из немногих - повезло, и он не просто продолжает заниматься любимым делом, но становится законодателем художественной моды, Арвид Фальк - один из главных героев - становится ординарным обывателем и ворачивается на службу чиновником. Действительность перемалывает людей, идеи, мечты, и прогибает их под себя.

Читая роман и дискутируя с друзьями по литклубу, у меня возникла мысль, что "Красная комната" может символизировать чистилище, промежуточную станцию между жизнью и смертью, между идеалом и реальностью (по аналогии с красной комнатой из "Твин Пикса"). И, пройдя эту черту, кто-то исчезает навсегда, как Олле Монтанус, кто-то становится толстокожим мещанином (Арвид Фальк), и лишь единицам, как Селлену, везет (ведь картина выставлена была в галерее на самом неприметном месте, но была замечена высокопоставленным лицом, что и дало путевку в жизнь художнику).

Мне роман вполне пришелся по вкусу, поэтому рекомендую.

Закрываю последнюю страницу романа Стриндберга и замираю в нерешительности. Не могу понять, кем был для меня главный герой Карлсон с острова Хемсё. Ведь это не положительный герой, нет. Он нарушает все правила поведения хорошего парня. Но ведь и негативным героем его не назовешь… Хм. Изначально, самой природой, в человеке заложена доля эгоизма. Чтобы выжить, человек должен заботиться о своей безопасности, о пище для себя, об удовлетворении элементарных потребностей комфорта. Разница между людьми заключается в том, что уровень удовлетворения будет у всех разный – кому-то хватает куска хлеба с водой, а кому-то хочется омаров в сливочном соусе и бокалом вина. В этом отношении мы все в какой-то мере эгоисты. Но почему-то признавая за собой это право (желание вкусно поесть, сладко поспать и проч.), мы отказываем в нем другим. И если какой-то человек перешел нам дорогу или просто обладает тем, чего хотели бы мы, в таком случае его поведение подлежит осуждению. Карьерист, выскочка, без мыла пролезет, заносчивый и проч. Даже без каких-либо нелестных эпитетов такие люди вызывают глухую неприязнь, можно не критиковать, но и симпатизировать не за что. «Преступление» Карлсона заключалось лишь в том, что он искал способы жить лучше. Август Стриндберг ставит читателя на место стороннего наблюдателя, напоминая тем самым, что все мы просто люди, и святых среди нас нет.

Шхеры – «это усеянное островами море вблизи Стокгольма», изрезанная часть берега, дикий и мрачный край, бесформенные глыбы горных образований, осколки рощ, сосны и пихты, маленькие луга, ил, морской песок, леса и болота. Люди там промышляют рыбалкой и охотой, склонны к мечтательности и суеверности, суровы и замкнуты. Однажды на эти шхеры приезжает новый работник Карлсон, земледелец, он должен позаботиться о пришедшей в упадок усадьбе старухи Флод. Карлсону около 30, он перепробовал множество профессий от кузнечного ремесла до странствующего проповедника. Он молод, энергичен и исполнен желанием изменить свою жизнь. А шхеры для него – прекрасная возможность чего-то добиться в жизни. Получится ли у него? Об этом роман шведского классика.

Пока я читала роман, мое отношение к главному герою менялось от одной крайности в другую. Меня подкупала его целеустремленность и предприимчивость, его оптимизм и гибкость. Он умел управлять другими людьми и в то же время не доходил до унижения и самодурства. Но потом я читаю сцену драки Карлсона и Нормана, и бесчестные методы борьбы, когда Карлсон подло ударяет соперника ниже пояса, разочаровывают меня. То как человек дерется, многое говорит о нем. Но эта драка лишь эпизод, а роман гораздо больше, и поступки, события, мысли главного героя представляют читателю гораздо более сложную фигуру, чем, кажется на первый взгляд. Август Стриндберг не замыкает внимание читателя на одном герое, он описывает модель целой Швеции в миниатюре, соотношение классов и умов, сталкивает лбами крестьян и профессоров, рыбаков и священнослужителей. Он смеется над неприкосновенностью священного сана и показывает беспомощность закона в провинции. Он демонстрирует силу эмоций, которым возраст не помеха и нерушимость традиций, которым все так упорно прочат смерть. Роман о жизни и человеке, написанный легким, непринужденным языком.

Роман «Жители острова Хемсё» считается одним из шедевров Стриндберга, и я отлично понимаю почему. Я думаю, для самого автора ответ на вопрос «положительный герой Карлсон или отрицательный» был однозначным. Отрицательным. Но лично мне нравится вся эта многозначность образа, нравится эта история, случившаяся на одном среди сотни других островов. Эта книга прекрасна и я могу лишь настойчиво вам посоветовать прочесть ее.

Ну вот никак не идет у меня Стриндберг с его налетом абсурдности и отсутствием порой когерентности. Читается роман довольно сложно из-за обилия воды, поливаемой из шлангов на благую почву критики современного автору общества. Среди этого всемирного шведского потопа островками проглядывают интересные всполохи вроде махинаций Смита, заказом статьи про рандомную женщину в истории, которая не правила даже. Очень позабавила эта история, как и вообще вся сцена с заказом и указанием добавить про общество "Тритон". Сразу же вспомнились лихие копирайтерские деньки. Только вот такие зарева интереса просыпались нечасто, а когда дочитала роман до конца, отказалась от мысли продолжать сборник. Уже было невмоготу читать это переливание из одной дырявой посудины в другую. В его пьесах дела обстоят еще хуже.

У Стриндберга знатно подгорало от общества, в котором он жил, так что он решил препарировать его в мельчайших деталях, уделяя внимание разным аспектам культурной, экономической, социально и политической жизни. Хотя историй очень много, все нанизано на линию с молодым начинающим писателем Арвидом Фальком, проходящим через свои испытания, взирая на все с позиции молодого идеалиста.

Так как этот роман - дебют, то видно, что автор вложил много своих бессонных ноченек в описание разных скучных разговоров, которые вели друзья в Красной комнате. Скорее всего, взятые не с потолка. Только вот для современного читателя такое детальное расчленение всего и вся в Швеции 1870х - сомнительное удовольствие.

При размахе полотна Стриндберг вращался вокруг слишком многих героев, которые тонули в антураже Стокгольма тех времен. Порой герои цепляли интерес, но этот бедняга-интерес уже в следующем эпизоде, относящемся к персонажу, мог пропасть без вести и ждать его приходилось дольше, чем для заявления в полицию.

Некоторые эпизоды вызывали улыбку, так как были хорошо написаны. В других различалась добротная ирония, как с описанием выступления депутатов в собрании или работы чиновников. Но книга явно на любителя. Как и весь Стриндберг, пожалуй.

Написанная в суровом 1888 году пьеса "Фрёкен Юлия" считалась невероятно новаторской. Причем, новаторской настолько, что Стриндберг счёл необходимым написать Август Стриндберг - Натуралистическая драма. Предисловие к пьесе «Фрёкен Юлия» где дает множество пояснений о чем пьеса, мотивы героев, какие должны быть декорации и как должен падать свет. К сожалению, до официального появления кинематографа оставалось ждать несколько лет, ибо с проблемой - каким должен быть антураж этой истории по мнению автора, мог справиться в те годы только он.

Современному человеку, видевшему сериал "The Boys" (и много чего другого всякого-разного), характеристика, данная современниками "Фрёкен Юлии" - «слишком смелая и слишком натуралистическая», кажется, по меньше мере, забавной. Что- то еще может шокировать современного зрителя, но никак не упоминание критических женских дней, постельной сцены, убийство птички и явная истеричность главной героини. Даже реалистичный намек на самоубийство никого сейчас не шокирует, ну поставят признак "18+" , не более. (При этом, подозреваю, зритель не знакомый с сюжетом пьесы будет расстроен, что "18+" не оправдали его надежд".) (К определению "натуралистическая" претензий нет.)

Фрёкен Юлия - молодая барышня благородного происхождения, получившая странное воспитание. Хотя, скорее, неуместное для своего времени, чем странное. Из девочки настойчиво пытались сделать мальчика, ломая детскую психику. Результат не заставил себя ждать - девица превратилась в истеричку с явной склонностью к самоубийству, и жаждущая любви и признания. Ведь если из тебя пытаются сделать кого-то, кем ты не являешься, это явный намек на то, что тебя здесь не любят, не хотят принимать тебя такой, какая ты есть. Разумеется девица настойчиво ищет куда бы ей голову преклонить и находит не самый подходящий для этих целей вариант - местного Дон Жуана и лакея по совместительству.

Парень, конечно, не промах, и хотя лакейство прочно въелось, но он уже на своем месте тоже неуместен. Но в отличие от глупой фрёкен, которая, будучи заложницей своего происхождения и воспитания, мечется, не понимая "куда пойти, куда податься, кого б найти, кому б отдаться", Жан прекрасно понимает, что он хочет от жизни и какими путями этого достичь.

Хотя у истории относительно открытый финал, что, вероятно, тоже было новаторством для своего времени, но у зрителя не возникает сомнений, какой именно выбор сделает героиня пьесы.

В романе честный скромный писатель пытается отстаивать свои идеалы, хочет найти своё место, чтобы приносить пользу обществу. Ради этого уходит с престижной работы, "ввязывается" в богемную жизнь, достаточно подробно описанную Стриндбергом.

Книга вся какая-то надрывная, герой постоянно находится в страданиях, метаниях. И атмосфера тоже внушает только безнадёжность, не оставляет надежды.

Что немного разбавляло гнетущий фон - издевательства автора над чиновниками всех мастей. Стриндберг основательно так по ним прошёлся. В остальном, мне было скучно и нудно читать.

Стриндберг в очередной раз препарирует семейные взаимоотношения, то ли в поисках ответа на вопрос- "Куда уходит любовь?" , то ли в поисках формулы любви. Что ж, не от первый, не он - последний...Странно, что став философом и испытывая потребность быть счастливым, он забывает о том, что одно состояние исключает другое:) (Это если верить одному великому и древнему философу:) Хотя, вероятно, Стриндберг надеялся опровергнуть то, что кто-то там в древности возвел в аксиому до него:)

Итак, некий господин, уютно женатый десять лет, уезжает по делам в другой город, где из-за отсутствия привычной жизни, начинает писать любовные письма матери своих детей, а именно так он уже давно воспринимает свою жену. Неожиданно воспоминания о пережитой в свое время влюбленности так захватывают супружескую пару, что они решаются на "побег" от упорядоченности своей семейной жизни, устроив себе романтическое свидание в том месте, где они были так счастливы в молодости.
Но тогда была весна, а сейчас осень, изменилась мода, и на жене не тот наряд, а воспоминания о прошлом, лишь усугубляют болезненные мыли о настоящем. Семейной паре совершенно неуютно в роли "молодоженов" и они стремятся вернуться к потерянному комфорту устоявшейся жизни. Оба печальны и пытаются найти ответы на волнующие из внутренние вопросы, живя надеждой, что в будущей жизни (в "жизни будущего века") они снова будут счастливы весной.

Грустная и правдивая история о жизни, в которой нет ответов на волнующие, не только Стриндберга, вопросы.