Собрание сочинений в десяти томах. Том 2. Королевское высочество. Лотта в Веймаре

Серьезно, но деликатно упоминалось хозяйственное положение страну и прославлялось трогательное единение, несмотря на все трудности, царящее между государем и народом; говорят, будто в этом месте тронной речи некий крупный чиновник, вероятно недовольный продвижением по службе, шепнул своему соседу, что и государь и народ одинаково запутались в долгах, в этом-де и выражается их единение, - это острое словцо передавалось затем из уст в уста и даже попало на страницы оппозиционно настроенной прессы...

Что же это такое? Что-то неопределенное, неуловимое... В воздухе стояли слова, отрывистые возгласы, недоговоренные, но ярко отражающиеся во всем - в лицах, повадках, в том, что делалось и говорилось: "Ну-ка, пускай он тоже..." "Долой, долой, долой его!.." "Хватай, хватай!.." Молоденькая девушка со вздернутым носиком, пригласившая Клауса-Генриха на галоп, когда дамы выбирали себе кавалеров, уносясь с ним в танце, сказала как будто без всякой связи, но очень явственно: "Подумаешь!"
Он видел у всех в глазах веселый огонек и видел, что им доставляет удовольствие принизить его до своего уровня. Минутами в его блаженные грезы, в чувство счастья от того, что он с ними, среди них, один из них, врывалось холодное, острое ощущение, что он обманулся, что задушевное, прекрасное "мы" ввело его в заблуждение, что он все же не растворился в них, что он по-прежнему центр и предмет внимания, но не так, как всегда, а по-иному, по-нехорошему. В известной мере они были врагами, он видел это по радости разрушения, которой сверкали их глаза.