Денис Давыдов. Дневник партизанских действий 1812 г. Надежда Дурова. Записки кавалерист-девицы

Добрый день, уважаемые коллеги по киностудии!
Добрый день, уважаемые члены художественного совета!

Перед тем, как мы непосредственно перейдем к рассмотрению сценария, я хотел бы сделать небольшой доклад – о исторических и литературных источниках, которые легли в основу работы, а также почему я выбрал именно это направление.

Перед вами – сценарий фильма по запискам «кавалерист-девицы» Надежды Дуровой, предполагается, что это будет двухсерийный фильм общей продолжительностью около трех часов. Любой из вас должен согласиться со мною, что рассматриваемая тема – служба женщины в российской императорской армии, да еще во время войны с Наполеоном – несет и большой элемент интриги и обладает большим патриотическим эффектом.

Простите? Простите, я не расслышал вопроса. А, понял! Руководствовался ли я при подготовке сценария только литературным творчеством Надежды Дуровой, и как я обхожу расхождения с ее реальной жизнью, особенно – до службы в армии. Приятно видеть, что члены художественного совета хорошо ориентируются в рассматриваемой теме:) Все правильно, вот подождите, сейчас даже зачитаю пассаж из предисловия к одному из изданий:

Совершенно верно: «Записки» – это все-таки литературное произведение, а не строгие мемуары, да и расхождения там связаны в большей степени с личной жизнью главной героини, чем с историческими событиями. Хотя, как следует из письма Дениса Давыдова к Пушкину, некоторые мелкие неточности присутствовали и в самом тексте – не совсем верная хронология, перепутана фамилия командующего или способ построения войск. Но это вопрос литературоведения и текстологии, но никак не сценария, который мы сейчас рассматриваем.

Но остановится на том, как Надежда Дурова стала «кавалерист-девицей» все-таки стоит. В своем сценарии я не погрешил против исторической истины – она уходит от своего мужа обратно в дом родителей, потом сбегает с казачьим есаулом. По моему мнению, это гораздо более правдоподобно, чем описанный в «Записках» побег из дома в казачьей форме. Впрочем – литературный материал не пропал даром, и ее рассказ о казаках, о том, как она гостила в Раздорской станице у полковника, комический эпизод со стонущей, как покойник, птицей бугай – все это нашло отражение и в сценарии. Надежда Дурова сидит на завалинке в ожидании своего казачьего есаула, и фантазирует, как могла бы иначе сложиться ее жизнь.

В сценарии много таких «отступлений в сторону», в основном – это флэшбэки, отсылки к прошлой жизни, детским годам, например показаны эпизод из ее детства про «кровавый березовый сок» или домашнюю тетерку из «Добавлений к «Кавалерист-девице»:

Дальше...

Все это показывает, что перед нами – очень чувствительный человек, а это очень важно для характеристики воинского образа. Это видно и в дальнейших ее приключениях, несмотря на то, что чувство сострадания приносит ей сплошные неприятности, она не может оставить раненого улана под Фридландом, не успокоившись, пока не вверила его в руки отступающих артиллеристов:

Я прошу обратить особое внимание на эти слова. В фильме они идут прямой речью, как речь главного героя – улана Дурова. Зрителю, да и читателю «Записок», знакомых с сюжетом сразу понятно, почему улан разговаривает в женском роде, и он не обращает на это внимания. Этим способом мы воспользовались и в сценарии, чтобы разделить «внутреннюю» и «внешнюю» речь героя – все воспоминания, размышления, то есть то, что не говориться вслух, идет в женском роде, создавая своеобразный контраст с «мужской» внешней жизнью.

Поделюсь одним своим любопытным наблюдением, сделанным по ходу чтения. Согласно тексту, перед нами – что-то похожее на дневник или летопись, где автор описывает происходящие с ней события: заграничные впечатления, возвращение в Россию и так далее. Предполагается, что это – своеобразный вариант письма к отцу, с рассказом о своей жизни (встречается даже «Извините, любезный батюшка» прямо в тексте), но лично у меня такая концепция вызывает сомнения – учитывая военную непредсказуемость, что рукопись легко может попасть в чужие руки, автор вряд ли стал бы так просто раскрывать свое инкогнито. К тому же из самих «Записок» следует, что чемодан с вещами (а значит и рукописью), как минимум единожды, был утерян. Это не касаясь вопросов объема – а подобное сочинение, выполненное на более плотной бумаге, какую использовали в XIX веке, да еще и написанное гусиным пером – должно занимать приличный объем. Лично мне кажется, «Записки» приобрели свой окончательный вид много позднее, когда возник вопрос с изданием, а до этого могли существовать более простые заметки.

Давайте, все-таки, еще немного остановимся на литературной составляющей. Я уже говорил про неоднородность сочинения – это и правда, скорей заметки, местами краткие, местами - подробные и с элементами авантюрного жанра, как, например, поиски взводного начальника среди двенадцати селений с одним и тем же названием Гудишки. Есть и совсем недоконченные – вот каламбурный эпизод, заключение которого мне самому пришлось додумывать в сценарии. Дурова едет за своим эскадроном, и видит привязанного к крыльцу вахмистра?

И все – эпизод обрывается, финала нет. Впрочем, нет четкого финала и в «Записках». навестив своего отца, Дурова собирается обратно, он уговаривает ее остаться, дальше –поток мысли на один абзац, из которого становится ясно, что может она и согласиться. В целом по тексту мы видим перед собой умелого литератора, поэтому ничем кроме спешки при подготовке рукописи, я это объяснить не могу.

Что касается нашего сценария, то действие заходит чуть дальше – к моменту издания «Записок», и знакомству Дуровой с Пушкиным. Эпизодом с выходом журнала «Современник», где и были напечатаны «Записки» заканчивается наш фильм.

Познакомившись поближе со сценарием, вы поймете, что изложение идет довольно близко к тексту – как и в самой книге, в фильме не предусмотрено пространных батальных эпизодов, скорей это повседневная жизнь на войне в начале XIX века, с упором на кавалерийскую часть. Мне показалось гораздо интереснее показать, как проходила служба у улан и гусар, много внимания уделено и «конному» вопросу – все как в тексте книги. Так же, близко к тексту у нас показаны и исторические деятели. Конечно, самый коронный эпизод (каламбур, ага) – это аудиенция у императора. Подозреваю, что могут возникнуть некоторые проблемы с тем, чтобы снять эту сцену с соответствующей долей достоверности, но думаю- это разрешимая проблема, да и эпизод не такой длинный – всего три с половиной минуты.

Но эпизод с императором Александром I – это не такая сложность, как моя попытка логически найти логическое объяснение, каким образом Надежда Дурова, находясь в войсках, долгое время скрывала, что она – девица. В конце-концов – военный поход, и там у них не номера-люкс, ну в общем, не буду вдаваться в подробности, думаю – понятно. Скажу честно – четкого ответа я не знаю, хоть и задумывался. Однако, у нас есть бесспорный исторический факт, имевший место быть, поэтому я принял оптимальное решение – в сценарии фильма не вдаваться в эти подробности. Так что в фильме, как и в книге, перед нами мелькает бравый улан или гусар во всей красе своей формы, «за кадром» небольшую интригу:)

Ну вот и все, о чем мне хотелось рассказать вам.

Большое спасибо за внимание!
А теперь давайте перейдем непосредственно к чтению сценария.

====================

Аллюзии и примечания:

«Мне бы саблю, да коня, да на линию огня» – цитата из «Федота-стрельца» Леонида Филатова.

Ах, что за прелесть!
Не ищите глубокой или высокой истины, просто насладитесь. Легкий, стремительный слог, живость описаний, юмор, радость жизни – сколь много их в этих Записках.

По сути своей Записки – отрывочные автобиографические заметки, в которых более-менее связно рассказано только о детстве, остальная же часть – лишь о том, что привлекло автора, затронуло каким-то образом, показалось важным.

Дурову, кажется, действительно вела судьба: нелюбовь матери, воспитание до 4 лет гусаром, причем воспитание было соответствующим:

И вдруг после этого приволья жестокая муштра матери, которая, пытаясь воспитать из дьяволенка (к слову сказать, боявшегося матери) благовоспитанную девицу. Именно эта материнская жесткость, граничащая с жестокостью (сколько было бы простора для психологов разбирать эту нелюбовь женщины к первой и самой свободолюбивой дочери своей!) становится причиной ее желания уйти от судьбы своего пола. Об этом говорит и сама Дурова.
Недаром за год в Малороссии, без материнского надзора, с людьми, которые ее темперамент не сковывали, позволяли гулять, быть резвым, любопытным ребенком, ее «воинские мечты начинали понемногу изглаживаться в уме» и возвращаются лишь только после водворения вновь под неусыпный материнский надзор.

Сковывая свободу дочери, мать одновременно представляла ей «в самом безотрадном виде участь женщины», женщина, по ее мнению, «самое несчастное, самое ничтожное и самое презренное творение в свете». Какое впечатление производят такие слова на свободолюбивую девочку, особенно если она родилась, можно сказать, под звуки полкового марша, да к тому же обладает сильным характером и завидной волей?

Эти характер и воля помогают Дуровой не только страдать от своей жизни, не только принять решение: стать воином, но и стремиться к нему, добиться желаемого:

Дурова удивительно искренна в своих заметках. Порой описывает себя в таких ситуациях, про которые можно сказать: ах, если такое случилось с тобой, то лучше бы и молчать, похоронить это происшествие. Это и то, как умер ее любимый жеребец Алкид, и ее первое участие в боевых действиях, где она по неопытности ходила в атаку с каждым эскадроном, путая строй и раздражая командиров, и много других нелепиц.

Некоторые происшествия жизни ее кажутся вовсе сказочными: в одной из первых же своих атак она спасает офицера и отдает ему своего коня Алкида, чтобы раненный добрался до своего полка. Конник в бою без лошади! Печальная картина! Мало того, что был, на тот еще момент солдат Соколов, обруган своими командирами, так и лошадь не вернули: по счастливой случайности лишь удалось ему выкупить ее, но уже без всего имущества, что на Алкиде было. Однако ж именно за этот поступок сам царь вручает Дуровой-Соколову, нет уже Александрову, Георгиевский крест.

Записки разрознены, «лоскутки» - называет Дурова их в переписке с Пушкиным. Но эти лоскутки дают живое представление о событиях полковой жизни, о балах и других увеселениях, о тяжести переходов, холоде и голоде. Так что зарисовочки эти при желании легко превращаются в довольно связное представление о полковой жизни.

Некоторые части записок становятся более понятными после прочтения дополнений. От записок ощущение, что до первого военного похода, Дурова только и делала, что привыкала к солдатским сапогам, да училась вертеть упражнениям с оружием. А вот в Дополнениях:

Вот, уже оказывается не только постигала воинскую науку, но и поручения выполняла, службу несла.

В записках множество восклицательных знаков, передающих восторги автора, её возбуждение, радость. Ах, эти восклицательные знаки! По-моему ни в одной еще книге не встречала я их в таком количестве! Но здесь они так уместны, так передают характер автора Записок, которой, оказывается, многое женское не чуждо, в первую очередь чувствительность, что ни грамма раздражения на эти восклицания, только улыбка, восхищение умением глубоко чувствовать и переживать происходящее. Одновременно, частенько шкала восторженности зашкаливает (особенно в местах, где автор пишет о царе Александре). Да, я циник и не проникаюсь так глубоко чувствами как Дурова, поэтому ее восторженные восхваления порой не то чтобы раздражают, но уже близко к этому.

У Дуровой потрясающее, на мой взгляд, чувство прекрасного. Не только нечто величественное, как горы или водопады, привлекает ее внимание, она умеет наслаждаться просто полями, лесами, восходами и туманами. Она ценит живопись,

(речь о драгоценных камнях, если что)
по собственному признанию не разбирается в музыке, но любит ее.
Благодаря этому в записках очень много описаний природы мест, где Дурова побывала, и ее впечатления о культурных мероприятиях. Много в книге о животных, причем с любовью и нежностью.

Автобиография Дуровой, имея столь же живой и ясный стиль изложения как и Записки, несет совершенно другую эмоциональную окраску. Если образно, то записки – движение, автобиография – покой.

Краткое это жизнеописание, собственно, автобиографией назвать сложно: в ней буквально в нескольких словах о жизни после отставки из армии и хлопотах по поводу издания записок. Из малого труда этого напрашивается грустный вывод: бездеятельно, скучно жилось Дуровой в отставке. Жизнь в провинции:

На эту тоску по прошлому накладывается и горе от неудач при публикации записок. От этого автобиографию читать невыносимо грустно.

Письма Дуровой в большинстве своем адресованы Пушкину и касаются издания Записок. В письмах та же искренность, прямота, нетерпеливость, присущие характеру Дуровой. Даже чувство юмора и ирония не покинули ее, вот что она пишет Пушкину, находясь в Петербурге:

Несмотря на то, что главная тема писем - злоключения Записок, из текстов явственно проступает невесёлость жизни Дуровой.

Из того, о чем она не пишет ни в Записках, на в автобиографии: нежелание пользоваться женским именем:

Как видим, Пушкин убедил Надежду Андреевну прославить и свое женское имя.

О письмах к Дуровой можно сказать кратко: добавляют штрихи к портрету жизни. Лишь не могу не процитировать часть одного письма Пушкина младшему брату Дуровой:

Как чудесно, какая нежная ирония! Пишет о Дуровой как о мужчине (выше называет ее братом: "ваш братец писал мне") и тут же: поцеловать его легкую ручку! Ну прелесть же!

Не относится к рецензии, но интересно, что нигде в свои записях Дурова не упоминает о том, что ей видимо больно и неприятно вспоминать: замужество и рождение сына, эта сторона жизни покрыта завесой. И хотя от мужа Дурова ушла, забрав с собой ребенка, о нем она тоже нигде не пишет. Только из других источников известно, что она ходатайствовала перед Александром 1, чтобы мальчика отдали в императорский военно-сиротский дом в Петербурге

Я всегда радуюсь, когда дочитываю ту или иную книгу, ведь это дает мне возможность взять в руки новую! Особенно, если дело касается тех книг, что меня не очень заинтересовали. Так обстояло дело и при прочтении "Записок кавалерист-девицы" Надежды Дуровой. Безусловно, радость мою оправдывало и желание почитать что-то из личной библиотеки,но и,честно говоря, с "Записками.." у меня что-то не заладилось. А ведь когда передо мной стоял выбор, что взять на прочтение из задания "Долгой прогулки", я с энтузиазмом взялась за эту книгу. А все потому, что...

Вот что обещает нам аннотация:
Кто из нас не смотрел "Гусарскую балладу" и не восхищался мужеством Шурочки Азаровой, главной героини фильма? Но мало кто знает, что прототипом ее является первая женщина-офицер Надежда Андреевна Дурова. Надежда Андреевна не только плечом к плечу участвовала с мужчинами в походах, но и за проявленную храбрость в бою получила высший знак военного отличия - Георгиевский крест, да еще и из рук великого полководца Михаила Илларионовича Кутузова.
"Записки.." Н. А. Дуровой имели ошеломительный успех.

Вот что представляла себе я:
Если фильм "Гусарская баллада" снят практически по данной книге, то, вероятнее всего, "Записки.." должны быть довольно ироничны. Надежде Андреевне с великим трудом удается покинуть родительский дом и поступить в полк. Ей чрезвычайно трудно приходится скрывать, что она женщина. В полку, возможно, начинают о чем-то догадываться, но бесстрашие, с которым юный офицер выступает в походе, рассеивает все сомнения. В то же время родители Дуровой, обеспокоенные исчезновением дочери, начинают поиски девушки. Мать ее не находит себе места от мысли, что с дочерью могло что-либо произойти. К счастью, девушка оповещает родителей, что с ней все в порядке, и рассказывает о причине своего побега из дома.
Отец, узнав наконец, что его дочь служит в полку, находит ее, а девушка за это время успевает пройти множество сражений, закрепив за собой славу бравого и мужественного солдата. В итоге, узнав, кем на самом деле является этот офицер, все приходят к выводу, что женщине на войне не место, пусть и такой храброй и отважной. Дурова, признавши это, возвращается с отцом домой с полученной за проявленное мужество наградой. Она выходит замуж, рожает детей, а в старости решает написать автобиографические записки, рассказывающие о ее бурной молодости.

Но..
Вот как все оказалось на самом деле:
С детства имея интерес к полковой службе, Надежда Андреевна бежит из дому, где мать, желая выбить из дочери гусарские замашки, ограничивает той свободу и всеми силами пытается сделать из дочери женщину. Естественно, мать не особо горюет, узнав о побеге своего дитя, ведь еще будучи младенцем Надежда Андреевна была выкинута своей матерью в окно кареты за то, что слишком громко плакала. Отец горюет об исчезновении любимой дочери, однако никаких серьезных действий не принимает.
В это время Надежда Андреевна, уже сменив имя на Александр Васильевич, не вызвав ничьих подозрений, успешно поступает на службу в полк и отправляется в походы. В походах она частенько проявляет бабскую жалость: то раненому лошадь со всем имуществом отдаст, то коня пожалеет. А частенько и происходит так, что, забывшись сном, упускает она свой пол и скачет во весь опор потом за ним вдогонку. Из чего я делаю вывод, что все-таки женщине на войне не место.
Каким-то образом государь Александр догадывается об истинной сущности храброго ( вот только я не уловила, почему храброго) офицера и принимает девушку под свою опеку, наказывая не позорить имя государское. Но война есть война, и всякое случается. Частенько проявляется в Дуровой и женская привычка тратить деньги, оставаясь при этом без гроша, и это несмотря на то, что находится девушка на обеспечении самого Александра.
В полку ходят шутки насчет Александра Васильевича, мол, усов у него нет, стан, как у девицы, девушки его не интересуют, при виде их он краснеет, а мужчина ли он? Но, конечно, ни внешность, ни тонкий голос, ни банальные месячные Дурову не выдают. Кстати, насчет последнего я долго думала: а как же она в походных условиях справлялась с этой напастью?
Ну хорошо, даже с этим я кое-как могу согласиться. Но уже ближе к окончаниям "Записок.." Дурова пишет о своем четырехмесячном отпуске и о посещении ружейного завода, который так любезно ей показывает друг батюшки. Друг батюшки, который обращается к ней, как к мужчине и не иначе, как Александр, что, совершенно не знает, какого пола и возраста дети у Дурова? Почему все воспринимают эту неожиданную смену пола как само собой разумеющееся? Этого я понять не могу.

Итак,
Вот что я поняла для себя:
Конечно, Дурова вызывает уважение: наперекор всему и всем она осуществила заветную мечту, участвовала в походах, но от хорошей ли это жизни? Когда ты знаешь, что мать тебя не любит, а младенцем вообще пыталась от тебя избавиться, что отец крутит роман чуть ли не с твоей сверстницей, как жить дальше? Вот Надежда Андреевна и видит выход в этом побеге. И меня очень смущают ее мужские замашки и нежелание, чтобы ее считали женщиной. Вероятно, в этом плане тоже имеются какие-то проблемы.
Историю я знаю крайне плохо, и книга, к сожалению, не дала мне новых сведений и пищи для размышления.
Прошу прощения у тех, кому данные "Записки.." понравились и очень понравились.
P.S. любите своих детей и не пытайтесь избавиться от них выбрасыванием в окно.

«Что касается слога, то чем он проще, тем будет лучше… Предмет сам по себе так занимателен, что никаких украшений не требует».
«Судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна, что разрешение загадки должно произвести сильное общее впечатление».
«Сейчас прочел переписанные Записки: прелесть, живо, оригинально, слог прекрасный. Успех несомнителен».
А.С.Пушкин Н.Дуровой
Сей предмет был занимателен во времена А.С.Пушкина. Еще бы, такая удивительная история с легким налетом скандала: женщина-кавалерист в армии.
А сейчас, прочитав эту книгу, я вижу перед собой ребенка, которого не любила мать, который разочаровал своего отца, хотя и был любим им. Девочку, родившуюся не в свое время. Сейчас вряд ли бы ее занимало «обдумывание плана выйти из сферы назначенной природою и обычаями женскому полу». Да и в свое время у нее тоже была подобная возможность, да вот не случилось. Ведь у своих родственников, «не слыша никогда брани и укоризн женскому полу, я мирилась несколько с его участию, особливо видя вежливое внимание и угождения мужчин».
Начало записок довольно интересно. Нам рассказывается о замужестве матери, о ее нелюбви к Надежде, о причине разочарования отца, о том, что в первые годы воспитанием ее занимался фланговый офицер Астахов и игрушками ее была сабля да пистолет. О том, как родился и был реализован план бегства из дому и поступления на воинскую службу. Но вот прочитав Дополнения к «Кавалерист-девице», поневоле проникаешся сочувствием и к матери, и к отцу – выдержать такого сорванца дома мало кто сумел бы, и становится более понятным желание матери пристально присматривать за дочерью, «чтобы та не сломила себе голову, оставшись одна дома». А по прочтении книги героиню хочется охарактеризовать тем же нелестным словом, которым охарактеризовал ее отец после очередного баловства с порохом и селитрою.
Создается впечатление, что в ее представлении воинская служба – это красивый мундир, скачка на лошади да махание саблей (желательно в теплом климате, за границей). Так, несколько часов в день. А то ведь и устать можно. Или замерзнуть. Или проголодаться. События мелькают как в калейдоскопе. Город сменяет город, деревня деревню. А повествование отличается от предыдущего лишь географическими названиями да именами сослуживцев. Если полк размещается на постой, следуют визиты к дамам, разговоры о них же и балы. Если описываются военные действия, то описаниями безрассудств самой Н.Дуровой. «Сам Каховский, генерал наш, сказал мне, что храбрость моя сумасбродная, сожаление безумно, что бросаюсь в пыл битвы, когда не должно, хожу в атаку с чужими эскадронами». А вот жалобы на трудности воинской службы, на холод, голод, усталость, нехватку денег – не отличаются.
«Солдат должен быть более, нежели человек! В этом звании нет возраста! – укоряет ее вахмистр за то, что она легла спать, вместо того, чтобы присматривать за своими солдатами, но слова его воспринимаются ею как «умствования».
«…мы не прогуливаемся, теперь война» -- отвечают на ее вопрос, и все равно звучат жалобы: начинать поход в такую пору, в дождь, снег, мороз не надо.
От Записок ожидаешь описания военных действий, хода сражений, каких-то бытовых деталей. Но их на всю книгу – мизерное количество. Упоминание о французской девочке-сироте, взятой на воспитание (после угрозы офицера размозжить ей голову). Описывая свою поездку по Смоленской дороге, она пишет о неприятном запахе. И ответ ямщика: «где-нибудь француз гниет».
Начинаешь надеяться на описания природы, но и тут настигает горькое разочарование: они везде одинаковы, природа Богемии ничем не отличается (в описании автора) от природы Литвы, Смоленска и т.д. Надежда Дурова с войском побывала в разных странах, много видела, может быть, будут интересные бытовые зарисовки. Фигушки. Города грязны, дома тесны, люди глупы. И вообще, в гостях лучше, а в России плохо.
А вот что показалось интересным: в Праге зима была необыкновенно холодна, что немцы приписывали приходу русских. И говорили, что если б они могли предсказать прибытие незваных гостей, то заготовили бы побольше торфу.
Как-то послали Н.Дурову с поручением в деревню Гудишки передать распоряжение офицеру. Да вот незадача: в той местности на близком расстоянии друг от друга стояли двенадцать деревень, и все назывались Гудишками.
А в Домбровице люди сказывали, что поймали неводом черта. Верите ли вы этому, -- спросила Н.Дурова. «Отчасти». «Как отчасти?..» «Что вытащили из реки хоть и не черта, но что-нибудь очень похожее на него».
И напоследок совет полкового лекаря Любарского о способе приобретения интересной бледности лица: «…пейте больше вина, проводите ночи за картами и в волокитстве. Через два месяца этого похвального рода жизни вы получите самую интересную бледность лица».

Характеристика, составленная по документу "Записки кавалерист-девицы", написанному Н. А. Дуровой.
Ф. И. О. При рождении Надежда Андреевна Дурова, казачьему полковнику назвалась Александром Васильевичем Дуровым, после приёма у императора Александра I взяла фамилию Александров.
Год рождения. Фактически 17 сентября 1783 года, в "Автобиографии" указывает сентябрь 1788 год, "которого именно числа, не знаю. У отца моего нигде это не записано". в "Записках" не упоминает о нескольких годах своей жизни (несовпадением дат ввела в заблуждение составителя характеристики).
Пол. Физически женский, психологически неустойчив. Во внутренней речи (мысли) использует женский род, во внешней - мужской. "Автобиография" составлена в мужском роде. Родители хотели иметь сына, отец считал, что с сыном "не думал бы, что будет с ним под старость". Мать называла женщин "самым несчастным, самым ничтожным и самым презренным творением на свете".

Отношение к отцу. Любит, уважает, в "Записках" спокойно относится к его изменам матери. Частично "Записки" адресованы ему.

Отношения с матерью сложные, в детстве конфликтные. Ожидание сына и тяжёлые роды стали причинами неприятия дочери, после первого неудачного кормления отдала её крестьянкам. В возрасте одного года была выброшена матерью из кареты. Когда Надежде было 10 лет, её мать сказала отцу, "что она желала бы видеть меня (Надежду) мёртвою, чем с такими наклонностями". В 10-15 лет многократно наказывала и упрекала дочь в неподобающем девочке поведении, нежелании и неумении рукодельничать, не позволяла ухаживать за животными, запрещала читать в будни, хотела "избавиться моего присутствия". Надежда считает себя "первоначальною причиною бедствий матери".

Воспитание. Сначала воспитывали кормилицы, затем отец и гусар Астахов, сажавший Надю на лошадь и дававший поиграть с пистолетом и саблей. Мать сперва была к ребёнку безучастна, затем бранила за последствия воспитания в полку, била и таскала за уши, заставляла плести кружева. Подростком Надежда долго жила у бабушки и других родственников в Малороссии, после отъезда матери была предоставлена сама себе.
Здоровье и внешность. В младенчестве "бодра, здорова и криклива". Выпадение из окна кареты увечья не нанесло, "только от сильного удара шла кровь из рта и носа". В подростковом возрасте крепка, гибка, (любит лазить по деревьям и гулять с конём по горам)

Летом загорела, по сравнению отца со сверстницами "как жук в молоке".
Трудности воинской службы внешне переносила безропотно, в "Записках" указывает на утомление и холод. Засыпает в каждом удобном случае, сон очень крепкий (не слышит уходящий полк, неоднократно её не могли разбудить), часто мёрзнет и с трудом согревается.

Отношение к религии безразличное. Ходит на церковные службы ради разговоров с молодым помещиком. Заглянула в католический монастырь, чтобы посмотреть на толщину иезуитов.

Отношение к женщинам. подробно описывает их внешность, в начале воинской службы боится, что её разоблачат:

Подарила свою фотографию жене униатского священника (составитель характеристики в недоумении, так как дамы не признают в молодом кавалеристе женщину).
Отношение к искусству и развлечениям. Сначала не любила балы и уходила с них рано, танцует за даму. Знает французский и польский языки, немецкий недостаточно (просит Ильинского рассказать начальнику Пенибергской полиции об утерянных вещах). В 1807 году боялась попросить у ротмистра книги. Читает при первой возможности, от скуки много раз перечитывает Вольтера, Любит стихи, в "Записках" цитирует Жуковского, после отставки почитает талант Пушкина. В Эрмитаже долго рассматривает картины, о каждой есть своё мнение, не боится высказать генеральше критические замечание об игре петербургских актрис.

Отношение к животным. Легко привязывается и трудно расстаётся, животных любит больше, чем людей. В детстве выхаживала филина и тетёрку, приручила и объездила непокорного жеребца Алкида и долго горевала после его смерти. По-разному характеризует каждую из своих лошадей. Написала оду о привязанности собак к человеку. Каждую свободную минуту проводит в конюшне или на прогулках.

Отношение к родине. Патриотична на расстоянии. Холодный климат России и заболоченные местечки Беларуси угнетают.
Раздражена жадностью и забитостью крестьян и бедностью их жилищ: "Неужели нам оставаться целый день в такой конурке и в таком товариществе!".
С сожалением покидает Германию, восхищена польской природой. Боготворит императора Александра I, готова отдать за него жизнь. Не понимает всеобщего восхищения гениальностью Наполеона.

Проявленные на службе качества. Офицер Дурова безрассудно храбра (в первом бою ходила в атаку с каждым эскадроном); несдержанна и вспыльчива (слушая простуженную певицу не сумела скрыть смех, на параде ранила непослушного коня); исполнительна (была ординарцем у нескольких генералов), требовательна к подчинённым и гражданским служащим (выбила у смотрителя станции лошадей, спорила с интендантом в Петербурге), милосердна (отдала раненому поручику своего коня, вывезла с поля боя раненого драгуна); часто не предусматривает последствий своих поступков и полагается на случай (увезла из дома юного брата, не позаботившись о его документах, и оставила юношу на попечение другого офицера); расточительна (не раз просила императора и его приближённых о деньгах).
Примечания составителя характеристики.

• Мне показалось странным, что сослуживцы не распознали в Дуровой легендарную кавалерист-девицу.
• В "Записках" Дурова указывает, что за несколько лет службы не убила и не ранила ни одного человека, первая её жертва - убитый саблей гусь в 1812 году.
• различие мужского и женского родов во внутренней и внешней речи - изначальное написание или позднейшая редактура?
• Некоторые зарисовки оборваны или скомканы (привязанный к крыльцу вахмистр, отпуск дома). Возможно, что часть тетрадей потерялась до публикования.
• Язык книги живой и простой, описано много мелких бытовых деталей офицерской жизни в мирное время и на войне.

После Светлана Алексиевич - У войны не женское лицо было особенно странно и неловко читать про приключения Дуровой(а). Но постараюсь не сравнивать.
Начну с того, что книга написала очень бодрым, веселым и даже каким-то молодцеватым языком. И если какие-то моменты читать было не очень интересно, то по крайней мере легко. Мне понравилось начало книги - история становления кавалерист-девицы. Описание детства, нелюбовь матери и ощущение предопределения своего будущего сделали героиню сложной и интересной. Её борьба за свое призвание и неловкие ситуации, в которые она попадает по причине её пола, вызывают симпатию и участие. Но как только все самое сложное пройдено и начинаются записки из кампаний и случаи из службы - всё. Книга становится одной из миллиона написанных о войне. Да, задорно. Да, не без изюминки. Но банально, однообразно и предсказуемо. Немного разбавляет эту лихую жизнь истории про лошадей и собачку. Вот тут только и проявляется женская натура героини, её любовь к живому и природе. Правда сцена с гусем, уготованного на суп, меня ввела в ступор. Очень странно было читать, после многих описаний боев такое: "Это была первая кровь, которую пролила я во всю мою жизнь". И чья кровь-то?! Гуся!
Излишне говорить, что с трудом верится в близорукость окружавших её солдат. Как она смогла больше 10 лет скрывать свою сущность? Записки об этом умалчивают...

Я, как и многие другие читатели, несколько разочаровалась, узнав, что многие (весьма существенные!) эпизоды своей жизни Надежда Дурова в своих "Записках" опустила - и про замужество и сына, и про то, что сбежала "на войну", влюбившись в казачьего есаула, и про то, что вынуждена была перевестись из гусар в уланы не из-за нехватки денег, а потому что в нее влюбилась дочь командира. Впрочем, не нам ее судить, хотя все эти лакуны говорят о том, что сама себя она вполне могла осуждать. Или же боялась, что ее осудит общество. Или просто считала, что такие элементы своей личной жизни на показ выставлять не следует, чай, не XXI век все-таки.

"Записки" Дуровой - это наглядный пример того, как не надо воспитывать детей. Притом поведение ее матери выглядит в воспоминаниях Надежды как сплошное самодурство. Я еще могу понять ее неодобрительное отношение к лазанью по деревьям, верховой езде и другим "мальчишеским" забавам, но чем ей не угодил щенок? А "тетеря"? И если она так хотела сделать свою дочь женственной, то зачем запрещать ей носить шелковые платья, кроме как по праздникам, и завивать волосы - мол, только коса? Если б не поведение матери, жизнь Дуровой могла сложиться весьма обыкновенно, тем более, что когда ее послали в Малороссию, она вдали от матери почти смирилась и свыклась со своей женской долей. Но потом тиранство матери продолжилось, и Дурова из чисто подросткового упрямства решила сбежать и освободиться от этой тирании, выбрав весьма неординарный способ - "превратиться" в мужчину, да не просто в мужчину, а в воина.

Правда, на страницах ее дневника описаний боев практически не найдешь. Такое ощущение, что большую часть времени она занималась штабской работой в тылах. Притом ее "конек" - заблудиться или заснуть и все проспать. И частое сетование по поводу своих лошадей - то слишком дохлая, только шагом идет, то слишком норовистая и не совладать с ней. В общем, вырисовывается не слишком "бравый" образ.

Еще весьма удивительным оказалось то, что она, участвуя не один год в битвах (пусть даже и редко?), умудрилась ни разу не пролить кровь. Уже не первый год на службе, в 1812 году, в разгар войны с Наполеоном, ее отправили за фуражом, и ей пришлось убить гуся:

Бесчеловечие?! В убийстве гуся? Когда идет война и люди рубят друг друга саблями, стреляют из ружей и пушек? Притом Дурову не заподозришь в том, что она крови испугалась, ранее она весьма живописно описывала самоубийство одного корнета:

Да и на полях боев она видела немало погибших. Может, бесчеловечно то, что она убила гусей своей благородной саблей? Сабля - чтобы людей рубить, а не домашних птиц:)!

Несколько раздражала отрывистость повествования. Вот история о том, как ее лягнула лошадь, нога посинела, ступня аж почернела, и врач говорит, что, наверное, придется ногу ампутировать. Ты замираешь от ужаса, ждешь, что же дальше? А ничего. Полк едет дальше, воюет, разбивает лагерь, собирает фураж. Видимо, прошла нога, раз Дурова все еще служит и ходит на своих двоих. Но она даже ни разу не упоминает, что нога болит или что она хромает. И если бы это был единственный пример незаконченного эпизода...

Кроме того, меня постоянно отвлекали от чтения "посторонние" мысли. Она пишет о себе в женском роде, но тогда почему даже в отставке требовала, чтобы к ней обращались исключительно как к мужчине, притом даже от родного сына? Может, у нее было раздвоение личности? Или это редакторы решили подкорректировать перед публикацией? Интересно, а ее точно не интересовали женщины, как... кхм... А как ей удавалось скрывать свой пол? Особенно, на войне, когда в одиночестве остаться было сложно? Полк на постоянном марше, не то что поспать, сойти с коня нельзя, а если в туалет надо? Да ее же ежедневно могли раскрыть, тем более, что слухи о некой амазонке ходили по всей русской армии! А, может, все и так знали? Ну хотя бы офицеры? Недаром ее "берегли", отправляли с поручениями подальше от свистящих пуль? Жаль, что вот об всем этом в "Записках" ничего нет. Конечно, Дурова была весьма неординарной женщиной, особенно для своего времени, мужественной и решительной, раз смогла провернуть все это дело и добиться "свободы", но в то же время она весьма и весьма странный персонаж.

Как я ни старалась, у меня получилось две кавалерист-девицы.
Одна, безусловно, заслуживает глубокого уважения. Ее рассказы о детстве, матери, семье - очень печальные, а местами и вовсе душераздирающие. Неудивительно, что юная Дурова решилась на неслыханный, отчаянный шаг, чтобы избежать участи, обычной для всех девушек ее положения и ее века. Слова о свободе, об обретении независимости, которая законно принадлежит всякому живому существу, строки о том, что только ровестницы и могут понять чувства Надежды - это очень сильное место, честно, я была поражена в самое сердце.
А вот вторая Дурова, Александр... Это что-то с чем-то. Как истинная женщина (какая ирония!), она ноет, что натирает обувь, что оружие тяжелое, что переход долгий. Безо всяких документов является в армию - и ждет, что в ней прям по первому слову признают дворянина и воздадут почести. Жалуется, что не может дождаться повышения. Обветрила лицо, намазала по совету простоквашей, но лицо - о ужас! - почернело! Да ты кавалерист или девица?! И - контрольный в мою голову! - клянчит у мужа у царя деньги на новые шмотки на гусарский мундир, но все равно проматывает их и уходит в уланы. Я, конечно, в курсе, что служба в армии это не сплошь возвышенный героизм и подвиги духа, но то и дело восклицала, что "девкой был бы краше".
Читать это было странно и порой даже неприятно. Наверное, искренность этих записок должна умилять или еще как-то положительно действовать, но под конец я не чувствовала к Надежде почти ничего. Ну, написано неплохо, ну, история, в принципе, интересная. Но мало ли интересных и неплохо написанных историй в мире?

Прелюбопытнейшая книга, которому читать стоит скорее в детском и подростковом возрасте, ведь язык у автора легкий, слог игрив, а взрослые и тяжелые социальные темы вежливо замолчаны.

Сами по себе "Записки" читаются как увлекательный приключенческий роман об эдакой русской Мулань, которая взяла в руки саблю и убежала с донскими казаками воевать во славу Родины. Автор всеми силами пыталась создать героический образ женщины-воина, но для этого - чувствуется! - отрезает от своей биографии целые куски истории, которые сделали бы текст еще увлекательней и, самое главное, чуть правдоподобней. Но в то же время исторический контекст, осознание того, что автор писала и сражалась в одно время с Остин делает эту книгу совершенно особенной в глазах читателя, увлеченного историей вообще и женскими биографиями в частности.

И все же за желанием не посрамить женский род и доказать мужчинам, что женщина тоже может быть воином и героем, проскальзывает множество бытовых деталей. Женский взгляд на армию, женский взгляд на бытовые проблемы вроде потерянного чемодана с деньгами, вечно потраченных непонятно на что денег и не просто женский, а вполне нормальный взгляд офицера на бюрократию с которой приходится неминуемо сталкиваться во время несения военной службы. Многие жалуются на то, что для Дуровой все города и страны на одно лицо - она описывает родную губернию и Прагу одинаково скупо, сосредотачиваясь на бесчисленных бытовых мелочах и своих собственных переживаниях. Но именно это композиционное решение выделило для меня эту книгу из целого ряда других. Дурова не пытается быть этнографом или поэтом, не пишет путевых заметок, а протягивает руку читателю из глубины веков и ведет его по обыденным картинам жизни. Вот нужно выторговать у поляков сена, а вот бюрократы совсем распоясались. И сапоги надо новые купить, а на мундир гусарский денег нет, поэтому придется Дуровой подавать прошение о переводе в другой полк. Причем все это на фоне жалоб на отвратительную погоду, жилищные условия и тяжесть военной службы. Для кого-то это нытье станет невыносим сразу после описаний того, как тяжело Дуровой было тренироваться и даже удержать пику в руках, но лично для меня откровенность и простота этих записок искупает прочие их недостатки, например, отсутствие батальных сцен. Про них мы прочтем в каком-нибудь другом месте, а здесь автор рассказывает о том, как и чем военные ее времени жили и что делали в перерывах между героическими подвигами. Не только Дуровой было тяжело, но только у нее была возможность рассказать о тяготах жизни и не прослыть трусом. А для тех, кто заскучал от обилия бытовые подробностей, наша героиня расскажет об очередном своем злоключении на поле боя или же вовсе поделится воспоминаниями о милейшем щеночке недель шести.

И все это подается таким непринужденным тоном, что сложно не подозревать автора в наличии подлинного литературного таланта. Дурова так ловко манипулирует читателем, с таким изяществом обходит острые углы - например, вопрос о личной жизни, - что хочется читать и читать. Но самое удивительное в этой автобиографии то, что она в равной степени рассчитана на мужскую и женскую аудиторию. Героиня отчаянно храбра и в тоже время достаточно легкомысленна, чтобы мужчины одобрительно качали головами и крутили усы, а женщины восхищались подобным капризом и воображали себя одетыми в шитый золотом белоснежный гусарский мундир. А то, что за всем этим скрывается интересная и весьма трагическая судьба - это читателя как раз волновать не должно. Вот так и создаются легенды...

Пособие о том, как остаться без коня своего или вдали от полка (в основе пособия поведение Н.А. Дуровой)
• Несмотря на то, что полк ходит в атаку поэскадронно, Вы скачите с каждым эскадроном. Вас будут ругать и прогонять из атаки, тогда можно посмотреть и по сторонам, рассматривая картину битвы. Увидев раненого офицера, скачите к нему скорее и, посадив на свою лошадь, отправьте его в полк, а сами идите пешком по полю битву. Счастье будет, если потом получите Вы лошадь свою обратно, но скорее всего ничего кроме седла на ней не будет. (Гутштадт, 22 мая 1807 г.)
• Несмотря на приказ быть на лошадях, Вы встаньте с нее. Отведите в сторонку, а сами ложитесь рядышком на травку, уставшие, Вы, верьте, что услышите, когда полк пойдет. Только не удивляйтесь, если откроете глаза в полной темноте, а полка рядом нет. И несказанно повезет Вам, если конь будет так же умен и силен, как Алкид, и сможет догнать полк. (Берег Пасаржи, 24-го и 25-го мая)
• Когда получите разрешение от ротмистра съездить в ближайший город, чтобы подковать лошадь и зная, что вернуться надо как можно скорее, так как скоро ночь и полк возможно сменит место, Вы остановитесь в корчме, попросите кузнецов подковать Вашу лошадь (контролировать их не стоит, зачем же?!), отдайте жидовке денег на хлеб, а сами располагайтесь в кресле у очага. И даже не задумывайтесь, что от усталости можете погрузиться в сон. Только не удивляйтесь, если разбудит Вас канонада, а ни хлеба, ни жидовки не будет, а ехать в полк Вам придется на неподкованной лошади. И счастье, если Вы не попадете в плен к неприятелю. (Гейльзберг, 29-го и 30-го мая).

А теперь серьезно.
Если верить «Запискам», то родилась Надежда Дурова в 1788 году, жизнь ее легкой назвать нельзя, не любимая дочь, была выкинута матерью из окна кареты. Этот момент, наверное, и стал поворотным в судьбе девицы. Она была отдана на смотрение фланговому гусару Астахову. С тех самых пор и развилась в ней воинственные наклонности, ведь она всё время была с гусарами, а игрушками был пистолет и сабля. Время идет, девочка растет, а интерес к воинской службе не пропадает. Матушка всячески ограничивает свободу юной Дуровой.
И вот однажды Надежде Андреевне удается побег. Побег от всей обыденной жизни, переодевшись в казачью форму, верхом на своем любимом коне Алкиде она бежит из отчего дома. Ей удается поступить в казачий полк (это несмотря на то, что казачий мундир может носить только природный казак) до тех пор пока не дойдут они до регулярной армии. Опустим моменты казачьей службы и перейдем к волнительному моменту в жизни Надежды Дуровой.

Да, Надежда Андреевна, а точнее Александр Васильевич Дуров был назначен в лейб-эскадрон, под командованием Галера. Походы, тяготы воинской службы, не понятно мне как за всё это время была не раскрыта тайна Александра Дурова, хотя посмеивались над его тонкой талией, над отсутствием усов, над его стеснительностью и боязнью женщин. Как же ждала я истории о том, как был раскрыт этот обман, но нет… Кавалерист-девица умолчала об этом, предпочтя рассказать нам о своей аудиенции у императора Александра I, который знает ее секрет, с этого момента она зовется Александровым. Император выражает симпатию молодому офицеру и поддерживает материально.
Стоит отдать Надежде Андреевне должное, в ее «Записках…» нет слез и соплей по поводу сражений ни первого, ни последующих. Хотя конечно в самом пекле она не бывала либо просто умолчала об этом (в чем я сомневаюсь). Но не создана была Надежда Андреевна для воинской службы, стоит только вспомнить, как она жаловалась на неудобные сапоги, на тяжелую пику, владением которой приходилось учиться. Очень часто поддавалась она чувствам и слезы выступали у нее на глазах.
За помощью в публикации своих «Записок…» Надежда Андреевна обратилась не к кому-нибудь, а к самому А.С. Пушкину, вот только почему-то продолжает подписываться Александровым

Слог действительно прост, что для меня стало большим плюсом «Запискам». Искренность и истина… поводов усомниться в них автор не дает, тем более, что не всегда она выставляет себя в лучшем свете. А вот что касается разрешения загадки производящее сильное впечатление… Где? Где оно?
Что касается меня, то личность Н.А. Дуровой оставила много вопросов. Если причины почему она утаила 6 лет своей жизни мне еще хоть как-то понятны, то вот почему она в «Записках» ни разу не упоминает ни о муже, ни о сыне. Получается, он атак же не любила своего ребенка, как в свое время не любили ее. И один из главных вопросов, почему даже уйдя со службы она всё равно предпочитала называться Александровым, даже умирая в возрасте 82-х лет, она завещала отпевать себя Александром.

Считается, что Н.А. Дурова стала прототипом Шурочки Азаровой из «Гусарской баллады». Честно сказать, я не большой любитель этого фильма, но после записок захотелось пересмотреть его.
Но это уже совсем другая история….