Рецензия на книгу
Русская амазонка. Записки
Надежда Дурова
Аноним10 марта 2015 г.«Мне бы саблю, да коня, да на линию огня!»Добрый день, уважаемые коллеги по киностудии!
Добрый день, уважаемые члены художественного совета!Перед тем, как мы непосредственно перейдем к рассмотрению сценария, я хотел бы сделать небольшой доклад – о исторических и литературных источниках, которые легли в основу работы, а также почему я выбрал именно это направление.
Перед вами – сценарий фильма по запискам «кавалерист-девицы» Надежды Дуровой, предполагается, что это будет двухсерийный фильм общей продолжительностью около трех часов. Любой из вас должен согласиться со мною, что рассматриваемая тема – служба женщины в российской императорской армии, да еще во время войны с Наполеоном – несет и большой элемент интриги и обладает большим патриотическим эффектом.
Простите? Простите, я не расслышал вопроса. А, понял! Руководствовался ли я при подготовке сценария только литературным творчеством Надежды Дуровой, и как я обхожу расхождения с ее реальной жизнью, особенно – до службы в армии. Приятно видеть, что члены художественного совета хорошо ориентируются в рассматриваемой теме:) Все правильно, вот подождите, сейчас даже зачитаю пассаж из предисловия к одному из изданий:
Дурова в жизни сама творила свою судьбу, а ее «Записки» – литературная параллель того же процесса творчества: как в жизни, она отметала ненужное ей, так и в книге она убирала лишнее, искажающее идею развития образа. Поэтому в «Записках» нет рассказа о ее замужестве...Совершенно верно: «Записки» – это все-таки литературное произведение, а не строгие мемуары, да и расхождения там связаны в большей степени с личной жизнью главной героини, чем с историческими событиями. Хотя, как следует из письма Дениса Давыдова к Пушкину, некоторые мелкие неточности присутствовали и в самом тексте – не совсем верная хронология, перепутана фамилия командующего или способ построения войск. Но это вопрос литературоведения и текстологии, но никак не сценария, который мы сейчас рассматриваем.
Но остановится на том, как Надежда Дурова стала «кавалерист-девицей» все-таки стоит. В своем сценарии я не погрешил против исторической истины – она уходит от своего мужа обратно в дом родителей, потом сбегает с казачьим есаулом. По моему мнению, это гораздо более правдоподобно, чем описанный в «Записках» побег из дома в казачьей форме. Впрочем – литературный материал не пропал даром, и ее рассказ о казаках, о том, как она гостила в Раздорской станице у полковника, комический эпизод со стонущей, как покойник, птицей бугай – все это нашло отражение и в сценарии. Надежда Дурова сидит на завалинке в ожидании своего казачьего есаула, и фантазирует, как могла бы иначе сложиться ее жизнь.
В сценарии много таких «отступлений в сторону», в основном – это флэшбэки, отсылки к прошлой жизни, детским годам, например показаны эпизод из ее детства про «кровавый березовый сок» или домашнюю тетерку из «Добавлений к «Кавалерист-девице»:
Ах! с каким прискорбием, сожалением, любовью и вместе радостью прижала я к груди своей мертвую птицу!Все это показывает, что перед нами – очень чувствительный человек, а это очень важно для характеристики воинского образа. Это видно и в дальнейших ее приключениях, несмотря на то, что чувство сострадания приносит ей сплошные неприятности, она не может оставить раненого улана под Фридландом, не успокоившись, пока не вверила его в руки отступающих артиллеристов:
Оба раза уступала я чувству сострадания, и оба раза была очень дурно награждена.Я прошу обратить особое внимание на эти слова. В фильме они идут прямой речью, как речь главного героя – улана Дурова. Зрителю, да и читателю «Записок», знакомых с сюжетом сразу понятно, почему улан разговаривает в женском роде, и он не обращает на это внимания. Этим способом мы воспользовались и в сценарии, чтобы разделить «внутреннюю» и «внешнюю» речь героя – все воспоминания, размышления, то есть то, что не говориться вслух, идет в женском роде, создавая своеобразный контраст с «мужской» внешней жизнью.
Поделюсь одним своим любопытным наблюдением, сделанным по ходу чтения. Согласно тексту, перед нами – что-то похожее на дневник или летопись, где автор описывает происходящие с ней события: заграничные впечатления, возвращение в Россию и так далее. Предполагается, что это – своеобразный вариант письма к отцу, с рассказом о своей жизни (встречается даже «Извините, любезный батюшка» прямо в тексте), но лично у меня такая концепция вызывает сомнения – учитывая военную непредсказуемость, что рукопись легко может попасть в чужие руки, автор вряд ли стал бы так просто раскрывать свое инкогнито. К тому же из самих «Записок» следует, что чемодан с вещами (а значит и рукописью), как минимум единожды, был утерян. Это не касаясь вопросов объема – а подобное сочинение, выполненное на более плотной бумаге, какую использовали в XIX веке, да еще и написанное гусиным пером – должно занимать приличный объем. Лично мне кажется, «Записки» приобрели свой окончательный вид много позднее, когда возник вопрос с изданием, а до этого могли существовать более простые заметки.
Давайте, все-таки, еще немного остановимся на литературной составляющей. Я уже говорил про неоднородность сочинения – это и правда, скорей заметки, местами краткие, местами - подробные и с элементами авантюрного жанра, как, например, поиски взводного начальника среди двенадцати селений с одним и тем же названием Гудишки. Есть и совсем недоконченные – вот каламбурный эпизод, заключение которого мне самому пришлось додумывать в сценарии. Дурова едет за своим эскадроном, и видит привязанного к крыльцу вахмистра?
«За что тебя привязали?» – спросила я бедного узника. «Ведь вы видите, что за руки» – отвечал он грубо.И все – эпизод обрывается, финала нет. Впрочем, нет четкого финала и в «Записках». навестив своего отца, Дурова собирается обратно, он уговаривает ее остаться, дальше –поток мысли на один абзац, из которого становится ясно, что может она и согласиться. В целом по тексту мы видим перед собой умелого литератора, поэтому ничем кроме спешки при подготовке рукописи, я это объяснить не могу.
Что касается нашего сценария, то действие заходит чуть дальше – к моменту издания «Записок», и знакомству Дуровой с Пушкиным. Эпизодом с выходом журнала «Современник», где и были напечатаны «Записки» заканчивается наш фильм.
Познакомившись поближе со сценарием, вы поймете, что изложение идет довольно близко к тексту – как и в самой книге, в фильме не предусмотрено пространных батальных эпизодов, скорей это повседневная жизнь на войне в начале XIX века, с упором на кавалерийскую часть. Мне показалось гораздо интереснее показать, как проходила служба у улан и гусар, много внимания уделено и «конному» вопросу – все как в тексте книги. Так же, близко к тексту у нас показаны и исторические деятели. Конечно, самый коронный эпизод (каламбур, ага) – это аудиенция у императора. Подозреваю, что могут возникнуть некоторые проблемы с тем, чтобы снять эту сцену с соответствующей долей достоверности, но думаю- это разрешимая проблема, да и эпизод не такой длинный – всего три с половиной минуты.
Но эпизод с императором Александром I – это не такая сложность, как моя попытка логически найти логическое объяснение, каким образом Надежда Дурова, находясь в войсках, долгое время скрывала, что она – девица. В конце-концов – военный поход, и там у них не номера-люкс, ну в общем, не буду вдаваться в подробности, думаю – понятно. Скажу честно – четкого ответа я не знаю, хоть и задумывался. Однако, у нас есть бесспорный исторический факт, имевший место быть, поэтому я принял оптимальное решение – в сценарии фильма не вдаваться в эти подробности. Так что в фильме, как и в книге, перед нами мелькает бравый улан или гусар во всей красе своей формы, «за кадром» небольшую интригу:)
Ну вот и все, о чем мне хотелось рассказать вам.
Большое спасибо за внимание!
А теперь давайте перейдем непосредственно к чтению сценария.====================
Аллюзии и примечания:
«Мне бы саблю, да коня, да на линию огня» – цитата из «Федота-стрельца» Леонида Филатова.12162