Собрание сочинений в двадцати шести томах. Том 20: Плодовитость

Эмиль Золя

В двадцатый том Собрания сочинений Эмиля Золя (1840—1902) вошел роман «Плодовитость» из серии «Четвероевангелие».

Жанры

Книга из цикла

Четвероевангелие

Собрание сочинений в двадцати шести томах. Том 20: Плодовитость

Эмиль Золя

(31)

Собрание сочинений в двадцати шести томах. Том 21: Труд

Эмиль Золя

3,2

(32)

Собрание сочинений в двадцати шести томах. Том 22: Истина

Эмиль Золя

3,5

(18)

Рейтинг LiveLib

4,0

31 оценка

5
39%
4
35%
3
19%
2
6%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 35Хотят прочитать 42

Рецензии

Аноним8 июня 2016 г.
Смотрю, у этой книги совсем нет читателей... Ну, на случай, если появятся - должна предупредить: "Плодовитость" (как, видимо, и весь незаконченный цикл "Четвероевангелие") - представитель уникального романного поджанра. Это роман-проповедь - со свойственным проповеди сгущением красок, обобщением и символизацией.
Золя - зрелый, со сложившейся жизненной позицией - уже не занимается бытописанием и развитием характером, как в "Ругон-Маккарах", но предлагает читателю идеи и точки зрения, воплощенные в персонажах. И сталкивая эти идеи, Золя несколько отступает от правды жизни. Так, множество беременностей ничуть не портят фигуру Марианны, зато одна операция разом превращает Серафину в древнюю старуху - вряд ли подобное мы увидим в реальности. Да и собрание бесчисленных представителей рода Фроманов в финале - скорее из области фантастики, потому что в реальности бывают и неудачные браки, и бесплодие, и ранние смерти... Но именно для этого романа достоверность и неважна - вернее, здесь на первом месте достоверность высшего порядка, правда о коренных принципах нашего бытия. "Жизнь и смерть дал Я тебе - избери жизнь". Матье и Марианна - любящие, преданные друг другу и детям, не ищущие житейского комфорта - символизируют путь, ведущий к жизни. Все остальные - Бошены, Моранжи, Серафина, Сантер, тетушка Куто, "воспитательницы" из Ружмона, врачи-абортмахеры, и прочая, и прочая - это множество образов и видов эгоизма, ведущего к смерти. И хотя Золя причисляет католицизм, с его монастырями и умерщвлением плоти, к символам смерти, основная нравственная идея "Плодовитости" - абсолютно христианская: любовь и самоотверженность - это жизнь, себялюбие и тяга к личному комфорту - смерть. Христианство учит о духовной смерти, которая станет явной только после смерти физической, но Золя овеществляет ее, делает ее зримой уже здесь: Фроманы буквально сметают с лица земли ошметки семей, не желающих любить друг друга и давать жизнь своим детям.
Не могу не заметить, как отчетливо в образе Матье и Марианны проступают образы библиейских праотцев. Они - Адам и Ева нового, здорового, не запятнанного грехопадением человечества (в самом имени Серафины, искушающей Матье, слышится что-то змеиное). В то же время Матье - новый Ной, возродивший и человечество, и саму землю, опустошенную потопом. Бенжамен - это, конечно, Вениамин, двенадцатый, младший и любимый сын Иакова, долго удерживавшийся отцом при себе, а в образе Николя в Африке можно увидеть сходство с Иосифом в Египте. Наконец, гимн любви Матье и Марианны - это же "Песнь песней" царя Соломона...
На этом, пожалуй, закончу. Неискушенному читателю "Плодовитость", скорей всего, покажется скучноватой - все-таки 700 страниц, на которых автор больше заботится о том, чтобы пламенно защитить свои идеи, чем о том, чтобы занять и развлечь читателя. Но читателям-гурманам все же осмелюсь роман порекомендовать - действительно уникальная в мировой литературе вещь. Ничего подобного до сих пор не встречала.
Читать далее
8
698
Аноним15 августа 2014 г.
Плодитесь и размножайтесь?
Идиллия или утопия?
Взяв за основу название «Плодовитость», Золя уже с первых страниц предлагает весьма навязчивое, предвзятое, одностороннее раскрытие заложенной темы.
Есть два главных героя: супруги Матье и Марианна. Материальное благополучие семьи зависит лишь от заработка Матье, чертежника на заводе. Доход не бог весть какой, особенно с учетом количества детей. А их, уже к началу романа, четверо. По причинам, связанным опять же с денежными затруднениями, многодетной семье пришлось уехать жить в пригород Парижа, в сельскую местность, что полезно с точки зрения здоровья, но не очень удобно в виду отдаленности расстояния от работы Матье, а также качества этого нового жилья (протекающая крыша и т.д.).
Но супруги не унывают, потому что главное – это любовь. А с милым… Продолжение знаете.
Воспевая эту самую любовь, Золя просто фонтанирует беспрерывным потоком во имя плотской любви (не думайте о дурном!) в браке.
Марианна видимо призвана олицетворять женщину-мать, как символ плодородия и новой жизни. Ничего плохого в этом нет, но выглядит она всего лишь самкой. Кроме прекрасных внешних черт (вся такая прелестная-прелестная), в том числе свежей, молочно-белой кожи, крепкой груди (это после нескольких детей!), широких бедер (сами понимаете к чему это), и заливистого смеха, ничего другого нет. Но, простите, уважаемый автор, что-то должно говорить о ее качествах мыслящего существа, т.е. человека, иначе в чем ее отличие от животного? Спарилась, родила, вскормила, спарилась, родила, вскормила т.д.
Любовь любовью, а протекающая крыша – предмет пусть примитивный, но требующий решения проблемы, особенно если дождь льется на детские головки. А количество этих самых головок непрерывно растет: сами понимаете, если люди в браке любят друг друга, к чему это приводит? Вы ведь еще помните, что это положительные герои, призванные воплощать основную идею автора?!
А раз герои положительные, к ним должна прийти в голову умная мысль: постоянно увеличивающуюся семью надо кормить и не только.
Мысль пришла. Матье решил бросить работу чертежника и заняться освоением окружающих пустошей и заболоченных участков земли, благо они не нужны их собственнику и он только рад сбыть их с рук.
Надо ли говорить, что удача сопутствовала им?!

Желание охватывало Матье и Марианну, как пламя; божественное желание внутренне лишь обогащало их, благодаря умению любить, быть добрыми, разумными, а остальное дополняли энергия, воля к действию, отвага, с какой они брались за любой труд, который создает и направляет мир.
И поехали. Рожаем и прикупаем земли.

Марианна опять забеременела, Матье опять прикупил земли.
Две приведенные цитаты идут у Золя рефреном, он повторяет их не один раз.
Вопрос: кто все это обрабатывал? - повисает в воздухе. Но ведь это не важно, главное же идея, не так ли?!
На фоне сладкой до приторности парочки Фроманов (главных героев), практически все остальные персонажи выглядят сугубо отрицательно, и здесь в полной мере выявляется необъективное, тенденциозное изложение фактов.
Это проявляется тогда, когда автор говорит о состояние женщин, прошедших через операцию стерилизации, о внешнем виде и самочувствии беременных женщин, о проблемах малодетных семей, о ремесле кормилец. Женщина, подвергшаяся стерилизации моментально стареет, тупеет и т.д. но это почему-то касается только тех, кто прибег к этой операции не вынужденно, а целенаправленно. Дурной вид и плохое самочувствие возможны только у беременной женщины, носящей внебрачное или нежеланное дитя (ха-ха, - сказала я). В семьях, имеющих одного ребенка, микроклимат резко отрицателен. Золя убийственно критикует ремесло кормилец, но как же быть со случаями объективной необходимости? Понятно, что в наше время эта проблема разрешается другим способом, но тогда то?
Золя беспощадно бичует всех, в том числе и супругов, за малейшие попытки найти средства для предупреждения беременности.
Автор постоянно недоговаривает или противоречит себе. Я уже задавалась вопросом о том, кто же возделывал земли?
Сюда же можно добавить: что принесла работникам предприятия смена прежнего собственника завода на отпрыска семьи Фроман?
В завершении, одного из сыновей этого многочисленного семейства автор отправляет в Африку. При чем здесь Африка, если роман был призвать решать проблему падения рождаемости во Франции? Почему плодиться на черном континенте Золя призывает опять клан Фроманов, а не местное население? Или это оправдание колониальной политики?
Несомненно, в основной идее романа, а также в поднимаемых вопросах и рассматриваемых проблемах рациональное зерно есть, как-то: уменьшение прироста населения, вырождение, криминальные аборты, адюльтер, внебрачные дети, высокая младенческая смертность незаконнорожденных детей. Есть моменты, вызывающие неподдельный интерес. Не стоит забывать и о времени создания романа.
Но в целом книга производит отрицательное впечатление, - искажение действительности, подтасовка фактов никогда не служили во благо.
А ведь здравые мысли есть:

Закономерность, видимо, состоит в том, что плодовитость творит цивилизацию, а цивилизация ограничивает плодовитость.
Как видим, Золя их озвучивает. При этом настаивает на своей морализаторской утопической идее всеобщего благополучия через ничем не ограниченную рождаемость. Но судя по роману, благополучие возможно только в отдельно взятой семье.
Читать далее
8
568
Аноним29 августа 2014 г.
В привычных традициях Золя распахивает перед нами даль своего романа "Плодовитость" (Fecondite, 1899) из серии «Четвероевангелие».
Все иллюстрации романа построены на контрастах. С одной стороны мы погружаемся в семейную сагу супругов Фроманов, Матье и Марианны. Бывший горожанин Матье оставил город и начал крестьянствовать в Жанвиле и стал успешным фермером, владельцем Шантебле. Но главное: получил огромную награду в виде многочисленного потомства. Его упрекали в неосмотрительности, большинство считали это безумием и безрассудством. Зато через сорок лет оказалось, что его "безумие" было мудростью. Бедняк одержал верх над богачами. И численность его семьи только способствовало укреплению ее благосостояния. Естественный закон деторождения стал лакмусовой бумажкой в их жизни, залогом стабильности и благополучия, целой будущей империей Фроманов.

Всемогущей, непобедимой завоевательницей была плодовитость. И это завоевание произошло само собой, они и не желали его, и не чаяли, всем этим они обязаны своей честности, лишь тем, что выполняли свою задачу.
Но страсти кипят везде. Это завод Бошенов, который начал процветать лишь благодаря усердию того же Фромана. Это полуразваленная мельница Лапайера, проводившего дни в ругани с женой и упорном нежелании возделывать землю. И всё это окутано плотным туманом семейных тайн.
Помимо прочего улицы города тоже не молчат и в изобилии вываливают на читателя многочисленные коварства гнусной жизни. Мы видим щедрый урожай зла: на наших глазах совершаются жестокие убийства, процветают разбой, проституция, безработица, нищета. Ряд мучительных смертей вплоть до самоубийства поддерживают очаг ужасающей заразы, которая плотно гнездится в зловещем мраке парижского дна.
Золя щедро и с размахом рисует картины отверженного детства, когда брошенный ребенок вновь выплывает из неблагополучного бытия, расчищая себе дорогу от воровства к убийству.
Много бумерангов возвращаются каждому герою. Так в семейке старого мельника Лапайера в Париже умирает сын Антуан от праздности и порока. Но супруги Лапайер сами своими руками спровадили сыночка в город и с детства внушали ему отвращение к земле и мысли об "исключительности", то, что он "барин" и не должен повторять судьбу своих родителей. Всё кончилось плохо: на закате дней жизнь разрушена для Лапайера. Его окружают одни лишь развалины и одиночество. Зато Фроман сумел полюбить землю - и земля не замедлила ответила ему тем же.
Как и любой роман Золя, я прочитала его с интересом и удовольствием. Автор вытаскивает и кропотливо раскладывает перед читателем самые горькие и страшные карты жизни, дабы разобрать их и уничтожить. Но по счастливому сценарию Золя за всем этим непременно последуют Радость и Плодородие.
И чтобы подвести окончательные итоги, хотелось бы сказать, что Золя безусловно идеализирует свои убеждения. Его идеи благие и прозрачные, он успешно маневрирует ими, с целью создать "справедливый праведный мир" и заново отстроить общество. Только на деле так не бывает. Ясно, что это глобальный подход к "объятию необъятного" навстречу светлому будущему. Но остается лишь светлая лирика, где всё выливается в утопию. Слишком много общественных ограничений и социальных оков государственной системы. Эти оковы слишком тяжелы для одного человека. Не для "апостола", на примере которого писатель показывает действие и развитие своей теории. А для обычного человека. Тогда все давно уже жили в раю. И это понятно. Ведь автору "экспериментального романа" такие вещи простительны. Просто для себя я давно поняла, что нахожу его книгах совершенно иные вещи. Меня влекут законы наследственности, как они сказываются на формирование личности человека, их власть, влияние и глубину. И весь этот огромный труд проделал мой любимый французский писатель.
P.S. Как и в грандиозной серии "Ругон-Маккары", где из романа в роман кочуют знакомые лица, мы видим выросших детей героев, видим, как складываются их жизни, какие новые повороты судьбы их ожидают. Так и серия "Четвероевангелие" (Les Quatre Evangiles) по задумке автора должна была состоять их четырех книг, но помимо "Плодородия" вышли три - "Труд" (Travail, 1900) и "Истина" (Vérité, 1902), а "Справедливость" (Justice) так и не была написана. Этому помешала смерть писателя. К тому же эта серия является продолжение трилогии "Три города" - «Лурд» (Lourdes, 1894), «Рим» (Rome, 1896), «Париж» (Paris, 1898). В трилогии заложена глубокая социальная подоплёка. Это драма аббата Пьера Фромана, снявшего рясу в поисках справедливости. А "евангелистами" этого реформистского обновления выступят его сыновья. Их-то мы и увидим в "Четвероевангелии".
Четверо сыновей Пьера Фромана: Жан, Люк, Марк, Матье - имена четырех евангелистов во французском звучании. Матье (Матфей) создает жизнь, дом и плодовитость, Люк (Лука) - город и труд, Марк - истину, которая является конечной целью всякой науки (тем самым подводит к справедливости) и Жан (Иоанн) - справедливость, которая объединяет человечество и обеспечивает мир. Таким образом Коло Жизни плавно замыкается.
Читать далее
7
637