Война и мир. В четырех томах. Том 1

Это правда , что Толстого можно перечитывать много раз в разные периоды своей жизни и снова делать новые открытия. Повторно перечитав "Войну и мир" захотелось воскликнуть: да это же энциклопедия семейной жизни! Сейчас меня удивила Наташа. В школе когда всех героев распределили ровными шеренгами: положителные направо, отрицательные- налево, с Наташей что-то не заладилось. Помните ее описание Толстым в конце романа: "сильная, красивая и плодовитая самка". Помню в девятом классе после этого описания наступило разочарование. "Она пополнела и поширела...".Четверо детей! Никогда! Сейчас глянцевые журналы наперебой говорят о том, что женщина всегда должна быть прибранной и нарядной - и на работе и на кухне. А я бы акцентировала внимание школьниц на том, как приобразилась Наташа и как завидовал Пьеру генерал Денисов издавна влюбленный в нее, когда она побежала мимо в переднюю проговаривая:Приехал! Это она радовалась приезду мужа. Вот теперь мы узнаем прежнюю Наташу. Вот в чем ее счастье. Мудрость Наташи в том, что она так устроила дом, что в нем Пьеру было хорошо и детям. И ведь Наташа и вспыльчива, и нетерпелива, и они части спорили подолгу. Но потом в действиях жены Пьер находил свою мысль, "очишеную от всего того, что было лишнего, вызванного увлечением и спором". Простой житейский вывод. И не надо внушать юным душам , что счастье - это секс и страсти африканские.

В русской классической литературе имеют место две отчаянные (и почти одновременные) попытки превратиться в Наполеона – в исполнении двух замечательнейших литературных персонажей: сначала в Наполеона пытался превратиться князь Андрей Болконский – но у него ничего не получилось, потом попробовал студент Раскольников, и у него уже что-то получилось – отчего все получилось много хуже. Раскольников, как говорится, «не то, чтобы совсем не попал, но только не попал в шарик» - вместо Наполеона чуть не превратился в… но про Раскольникова поговорим в соответствующем месте, пока же на повестке дня – его сиятельство князь Андрей Болконский.

Попытка превратиться в Наполеона в исполнении Андрея Болконского весьма характерна в своем роде. И прежде всего существенен вот какой вопрос: как превратился в Наполеона сам Наполеон? Что предшествовало тому самому Тулону, которым грезил Болконский и кто еще только ни грезил? И еще второй вопрос (даже более важный, как будет видно): как именно действовал Наполеон во время Тулона (как взошла его звезда), и как собирался действовать во время Аустерлица князь Андрей?

1. Сначала рассмотрим предыстории Наполеона и князя Андрея. Самое завлекательное в фигуре Наполеона то, что он из «ничего» стал «всем». Был капитаном артиллерии и вот уже овеянный славой бригадный генерал – в 24 года! Однако отметим, что в одном очевиднейшем отношении Наполеон не был «ничем» - а именно и к своим 24 годам он был уже вполне сложившимся военным человеком. А князь Андрей не был. Наполеон с малых лет был отдан в военное училище, а потом, начиная с 1785 года (то есть когда ему было 15 или 16 лет), нес гарнизонную службу. Конечно, можно попытаться дезавуировать этот факт – что такое гарнизонная служба? Читали мы ту же «Капитанскую дочку», я не случайно вспомнил именно это произведение, потому как и Наполеон, подобно Гриневу, оказался в каком-то богом забытом городке Оксонне. Скука, прозябание, отсутствие реального дела. Однако все же:

Дальше...

Факт примечательный, потому как при Тулоне именно артиллерия играла важную роль. И все-таки куда важнее сам факт принадлежности к военному сословию и увлеченность военной жизнью, восприятие ее как своей естественной жизни. А что князь? в то время, как Наполеон годами тянет армейскую лямку, князь Андрей шатается по гостиным. В итоге, к тому моменту, как он оказывается на войне, его нельзя назвать военным человеком, он человек прежде всего светский (сбегающий от светскости на поле брани). Представьте себе футбольную команду: так вот Наполеон ко времени Тулона уже лет десять как находится в тренерском штабе (пусть и не играя значительной роли), тогда как Андрей Болконский эти же 10 лет смотрит футбол исключительно как зритель. Стоит ли надеяться, что зритель, которому вдруг ни с того ни с сего дадут «порулить» футбольной командой, вдруг, ни с того, ни с сего, добьется успеха? Едва ли. Непосредственным же следствием отсутствия военного прошлого у князя Андрея является совершенно неподходящее для «Тулона» положение в военной иерархии – он адъютант, то есть фигура глубоко несамостоятельная. Но при этом он адъютант при главнокомандующем Кутузове – то есть фигура, близкая к той среде, где принимаются ключевые командные решения. Не знаю, как история войны, а история футбола знает случай, когда величайшего успеха добивался человек из, казалось бы, нефутбольной среды (правда, при разборе его биографии оказывается, что это не так) – я имею в виду как раз таки Наполеона современного футбольного мира – Жозе Моуриньо, который в начале своей тренерской карьеры был переводчиком при главнокомандующем Бобби Робсоне – фактически, тот же адъютант. Поэтому, мы все же можем допустить, что и князь Андрей только по видимости не военный человек, а на самом деле Тулон уже поджидает его.

2. Но, подняв вопрос об адъютантстве князя Андрея, я уже немного забежал вперед, собственно от предыстории сделал шаг к истории, от того, что предшествовало Тулону, к самому Тулону. Если посмотреть на то, каким именно практически образом князь Андрей хотел превратиться в Наполеона, то образ действия самого Наполеона при Тулоне представляется как-то так: начинается сражение, причем для французов оно протекает неудачно; тут никому неизвестный офицер Бонапарт берет знамя в руки, увлекает за собой солдатскую массу, берет Тулон, и вот его звезда взошла. На самом деле, все происходило НЕМНОЖКО по-другому. Прибыв к Тулону, Наполеон не бросился искать знамя, чтобы броситься с ним на противника или топор, чтобы приступить к убиению тулонских старушек. Хочу напомнить или рассказать о том, что ключевым вопросом перед тулонским делом был следующий: кто несет ответственность за эту операцию? Наполеон должен был командовать артиллерией в армии генерала Карто (не быть при нем адъютантом, но чем-то командовать) - он быстро разглядел, что Карто в военном деле «ни бум-бум», и составил свой личный план взятия Тулона. Далее же и началась борьба за то, чтобы был принят именно его, Наполеона, план, и чтобы именно он его и воплотил в действительность (а что есть действительность, спросите вы? но нет, неподходящий момент). Если бы его план не был утвержден, то никакого «Тулона» для Наполеона не могло бы быть в принципе, какие бы чудеса героизма он там ни совершал, и с какими бы знаменами он ни носился и какими бы топорами ни размахивал. Как говорилось в одном фильме «Война это… война». Приказы на войне отдает тот, кто имеет на то полномочия, кто полномочий не имеет – того никто и слушать не станет. Как пелось в одной песне «You in the army now» - Армия есть армия, изволь соблюдать субординацию. Наполеон это понимает, князь Андрей – нет. Перед тем как добиться успеха на поле битвы Наполеон добивается того, чтобы поле битвы было ЕГО, Наполеона, полем битвы. То есть еще до начала операции весь ее успех или неуспех связывается именно с его, Наполеона, именем; вновь обращаясь к футбольным аналогиям, Наполеон добивается, чтобы на какой-то ключевой матч именно он был назначен главным тренером. Согласитесь – ситуация разительно отличающаяся от ситуации князя Андрея, который во время Аустерлица так и сидит в глубоком адъютантском запасе.

На самом деле, когда я сказал, что князь Андрей не понимает специфики ситуации и своего в ней положения, то допустил неточность. Князь Андрей неплохо понимает, что к чему. Вспомним его мечты о Тулоне:

То есть князь Андрей изначально не собирается хватать знамя, он собирается составить какой-то план и воплотить его во всю ту же действительность (и все еще неподходящий момент, для того, чтобы объяснить, что это такое), и, даже если мы, вслед за Толстым, посчитаем, что составление планов – дело пустое, то все равно надо же обладать какими-то реальными полномочиями, отличными от полного отсутствия полномочий у адъютанта. Чтобы как-то себя всерьез проявить, надо хоть кем-то командовать! Война есть война, армия есть армия и так далее. Толстой, конечно, опять не согласен – кто командует, тот меньше всех и определяет ход сражения, но если я сейчас начну полемизировать с Толстым, то до нового года не закончу… Далее, князь Андрей не просто мечтает, но и составляет план, правда, кроме него самого, этот план никому не интересен:

Впрочем, допустим, что Толстой прав и абсолютно все равно, кто составил план – князь Андрей, Вейротер или сам Наполеон, и судьба сражений нисколько не зависит от всех этих планов, равно как и от руководящих действий хоть Наполеона, хоть Моуриньо, хоть Кутузова, хоть Суворова. Однако, мы ведь сейчас должны думать не как Толстой, а как князь Андрей, мечтающий о Тулоне, а для того, чтобы Тулон стал чем-то похожим на явь, не просто желательно, а совершенно необходимо, чтобы был принят именно его, князя Андрея план, а не план Вейротера. Концовка разговора с Долгоруковым недвусмысленна – Болконский это понимает. Далее приходит время военного совета, и Толстой этак вскользь замечает:

А ведь это ключевая фраза, фактически означающая, что никакого Тулона для князя Андрея теперь уже нет и быть не может! Если бы для него сражение действительно значило так много, как он пытается себя уверить, то именно здесь он должен был костьми лечь, но заставить себя выслушать. А раз он этого не делает - то далее уже можно всерьез не думать о князе Андрее как о действующем командном лице Аустерлицкого сражения. Он зритель, выскочивший на поле, а не действующее лицо. Он как был адъютантом (то есть фигурой, которая ни на что по существу не влияет), так им и остался. И этот ключевой момент преподносится как какой-то почти пустяковый эпизод, что в лишний раз доказывает, насколько мечтания князя Андрея являются мечтаниями – на фоне вполне конкретных устремлений Наполеона. Характерно, что князь и накануне сражения продолжает мыслить в духе:

Каким образом??? Нет, ну правда, ну каким образом он покажет все то, что он может сделать? Но и в день сражения он тем не менее продолжает предаваться своим теперь уже несомненно пустым мечтаниям о том, как он подаст совет и т.д. В общем, перед нами два человека - Наполеон перед Тулоном: с опытом военной службы и проверенными способностями, с принятым планом, с реальными полномочиями, и Андрей Болконский перед Аустерлицем: без видимых способностей (к военному делу) и опыта; с планом, никому кроме него самого не интересным; совершенно без полномочий. Вопрос на засыпку: кто из них проявит себя? Собственно вся ситуация Тулона князя Андрея в сравнении с Тулоном Наполеона – блестящая иллюстрация разницы между ситуацией, когда человек ставит на одну карту всю свою жизнь, и той ситуацией, когда кому-то пришла в голову мысль – «а вот неплохо было бы…». Многоточие можно заполнять по-разному: неплохо было бы, например, сесть и за одну ночь написать «Войну и мир» - бедному же Толстому пришлось еще до «Войны и мира» над чем-то там возиться, да и над самой «Войной и миром» изрядно покорпеть. А то схватил бы перо, да написал.

Конечно, я сознательно рассматриваю только один уровень повествования, по той причине, что он обычно уводится в тень. Когда говорят, что Андрей Болконский мечтал о Тулоне, то акцент делают на том, что эти его мечты оказались ложными (не о том, мол, мечтал), хотя акцент следовало бы делать и на том, что эти мечты были не более чем праздными мечтами. Ну а далее, я естественно, понимаю, что в принципе свой Тулон князь Андрей таки пережил – как Наполеон всю свою жизнь шел к тому, чтобы стать героем историческим, так князь Андрей с не меньшей настойчивостью шел к тому, чтобы во время Аустерелицкой битвы стать героем экзистенциальным. Но об этом как раз сказано достаточно. Да, Наполеон увидел солнце Аустерлица, князь же Андрей – высокое вечное небо. Наполеон одержал победу военную, князь же Андрей, потерпев военное поражение, одержал победу экзистенциальную. Такова действительность…

"Ежели бы мне сказали...
что то, что я напишу,
будут читать теперешние дети лет через 20
и будут над ним плакать и смеяться
и полюблять жизнь,
я бы посвятил ему всю свою жизнь и все свои силы." Л. Толстой.

Роман грандиозный!!!
О некоторых героях...
Наполеон – сверх эгоцентричный нарцисс, который боится и переживает только за свою задницу.
Кутузов – степенный образ, постоянно мыслящий и понимающий… Толстой очень ярко показывает его отношение к солдатам – внимание, поддержка и забота.
Андрей Болконский – личность, которая обречена на пожизненное мозгоделание самому себе. Он разочарован в семейной жизни; к своим родственникам он питает только уважение, а любовь ему несвойственна… Потом он встречает Наташу Ростову и чувствует зачатки любви в своём сердце, но всячески пытается гнать их оттуда! И...как только он начинает давать волю своим чувствам, тут уже Наташа «постаралась» с Пьером Безуховым…потом уход на войну и как логическое завершение – смерть!
Толстячок Пьер Безухов – ленив, медлителен, «он не умел войти в салон и ещё меньше умел из него выйти». Он постоянно недоволен светским обществом и выражает это открыто, мне это в нём нравится. Он вызывает у меня положительные эмоции, в нём я не чувствую подвоха, злобы и негатива… Он похож на кисель, который переливается из стакана в стакан, но если его заморозить, т.е. поместить в сложную жизненную ситуацию, то из кисельного Пьера он превращается в здравомыслящего и поступенчатоходящего мужчину.
Ну вот и она – Наташа Ростова – моё отношение к ней неоднозначно…
Наивный ребёнок в начале романа, который грезит любовью и кишит наивностью. Она смотрит на мир сквозь большие розовые окуляры.
Два слова о войне…
Роль войны в 5-6г. контрастирует с войной в 12г. во всём: в целях, задачах, значении и значимости… Ненужная народу война зиждится на ложном патриотизме, на наполионовско-нарцистической идее, когда подвиги совершаются во имя самих подвигов именно поэтому всё кончается позорным для России положением.
Много всего «поднимается» в этом романе…много непонятного…много понятного, но негативного.

Садясь за прочтение "Война и Мир" Толстого, ожидал от этого чтения труднопреодолимую гору из печатного слога, но на деле всё оказалось не так страшно. В школьные годы Толстой читался исключительно в сокращении, всё это было как каторга и наказание. Но вот прошло десять лет после окончания школы, я успел полюбить классику и стал навёрстывать упущенное. Наконец то настала очередь Льва Николаевича Толстого. На удивление "Война и Мир" оказалось достаточно простым для чтения произведением, по строчкам и главам буквально скользишь как по волнам, правда тут всплывает другой вопрос, иногда эти волны превращаются в шторм или цунами, Толстой захватывает и не отпускает. После прочтения последних строк, было стойкое ощущение, что Толстой, это больше философ, чем писатель. Я прекрасно понимаю людей, которым совершенно не нравится "Война и Мир" и очень ясно понимаю за что всё таки люди любят это великое творение. Лев Николаевич это Титан, такое ощущение, будто бы он не способен мыслить просто, он парит над временем 1812 года, как будто весь земной шар попал в его руки и он как ласковый сын задаёт вопросы матери, жалеет её и пытается объяснить себе и нам с вами, что же за загадка этот мир. Здесь с моей точкой зрения многие не согласятся, но это мое мнение. Закрыв последний том, сложилось впечатление, что это роман совершенно не о Ростовых или Болконских, не о крестьянах и политике того времени, в моём понимание, "Война и Мир" роман о силах, которые нам не подвластны, это и время со смертью, любовью, духом и конечно же самим миром в котором мы только гости, Толстой не раз на это намекает. Были в книге и скучные места, Толстой очень много повторяется в своём видение, пытается в каждом томе изложить его, всё бы ничего, но эпилог с полным разжовыванием был перебором. Книга зацепила и не отпускала, буквально месяц сопровождала меня, но к сожалению я так и не могу причислить Льва Толстого к любимым классикам, то ли мы настолько разные, то ли надо дойти до этого великого человека.

Ну что ж, вот я наконец и дочитал самое крупное произведение русской литературы дореволюционного периода. Произведение, являющееся центральным в российской школьной программе по литературе. Всем прекрасно известную эпопею, которую, однако, не все прочитали от начала до конца, а любит её и того меньше людей, что мне представляется не вполне справедливым – «Войну и мир».

Поскольку объём и тематика эпопеи Льва Николаевича Толстого внушительны, «Войне и миру» в моём блоге будет посвящено сразу несколько публикаций, в которых эпопея будет рассмотрена с разных точек зрения и сюжетных нюансов. Сегодня же я хочу поделиться с вами краткими личными наблюдениями сразу по прочтении.

Честно говоря, всегда непросто собрать мысли в кучу после прочтения такого рода фундаментальных трудов. По частям их рассматривать всегда легче, чем мы с вами ещё и займёмся. Потому пока я, пожалуй, поделюсь скорее эмоциями и впечатлениями, нежели чёткими характеристиками и анализом произведения.

Любой российский (да, наверняка, и не только российский) школьник помнит, сколько недель (а то даже и не один месяц!) в десятом классе их из урока в урок на занятиях по литературе погружали в мир начала XIX века с его балами, укладом жизни дворян и простого народа, реформами и консервативными поворотами, интригами и назревающими войнами. Всем уже набило оскомину в целом довольно верное наблюдение, что девочки чаще читали сцены с балами, а мальчики – с войной. Но, полагаю, на самом деле всё обстояло несколько иначе.

Положа руку на сердце, признайтесь сами себе (в комментариях это делать совершенно необязательно): едва ли вы прочитали «Войну и мир» в школе от начала и до конца. Слишком уж велик объём произведения, слишком уж неспешен так любимый мной нынче, приятный, но вязкий и тягучий язык Толстого, требующий добрых 3 минуты на прочтение одной страницы текста. Слишком много было других домашних заданий, да и потом – юность есть юность, голова в то время у большинства из нас, очевидно, была занята совершенно иными вещами. И, думаю, это вполне нормально. Ну и да, едва ли существует человек, который успевал прочитывать все списки литературы в своей жизни целиком, уж больно они всегда были велики…

Скажу честно, в школе из «Войны и мира» я целиком прочитал приблизительно полтора первых тома (летом между девятым и десятым классами) плюс некоторое количество глав, которые нам к каждому уроку задавала прочитывать учительница. Общее впечатление от произведения тогда, конечно, сложилось, но читать Толстого в подростковом возрасте было тяжеловато, не всегда понятно и увлекательно и, что уж греха таить, нудновато и скучновато. Даже Достоевский лично у меня шёл в школе куда быстрее и легче, а уж сразу после школы, в момент чтения «Братьев Карамазовых» – в особенности.

А Толстого я по-настоящему открыл для себя только минувшей осенью, с головой погрузившись в совершенно потрясшую меня «Анну Каренину». И теперь это, пожалуй, вообще мой любимый прозаик. Теперь я хорошо понимаю свою бабушку, которая без малого полвека отработала учителем русского языка и литературы и которая Толстого очень любила.

«Войну и мир» я прочитал уже после «Отверженных» Виктора Гюго, которые, совершенно очевидно, имели на Толстого большое влияние с точки зрения формы построения произведения. Впрочем, в Полном собрании сочинений Толстого (том 16, статья «История писания и печатания романа «Война и мир») об этом (по крайней мере, в той части статьи, которую я уже успел прочитать) не упоминается, но, исходя из мнения Толстого о Гюго, из его восторженного отзыва об «Отверженных» и, наконец, из очевидной композиционной схожести двух эпопей, можно сделать приведённый выше вывод.

И довольно глупо сравнивать эти произведения между собой, выявляя, у кого из великих писателей получилось лучше – это всё равно, что сравнивать между собой два драгоценных камня. Но, если честно, не могу не признать, что «Война и мир», на мой вкус, куда масштабнее и динамичнее, хоть и несколько меньше по объёму. Здесь тоже немало авторских философских отступлений (да ещё и половина эпилога является таковым!), но всё же это не целые главы пространных рассуждений на свободную тему, как это имеет место у Гюго. Да, размышления французского классика интересны, но порой сбивают общий ход действия и художественную целостность произведения. У Толстого же в первой половине «Войны и мира» (тома 1 и 2) таких отступлений практически нет вовсе, да и вторая половина (тома 3 и 4) не очень-то ими перегружена.

Однако, повторюсь, «Отверженных» я целиком и уже в более-менее повзрослевшем возрасте прочитал раньше «Войны и мира», а потому и впечатление труд Гюго в своё время произвёл на меня совершенно колоссальное. Я его даже включил в список главных книг в моей жизни, и «Отверженные» занимают в этом списке своё почётное место по сей день и, безусловно, по праву. И это совершенно не значит, что мне не понравилась «Война и мир», даже наоборот! Но это всё же уже второе впечатление на подобную тему, а потому оно… как бы выразить ощущение наиболее точно… сильно, но не потрясает всего тебя, разделяя жизнь на «до» и «после» прочтения, как это было, например, с «Карениной». Возможно, именно «Каренина» тому «виной» и оказалась, ведь «Войну и мир» я воспринимал уже в контексте творчества Толстого, а потому просто наслаждался любимой стилистикой и языком, подмечая те или иные нюансы произведения.

С другой стороны, в таком положении дел нет ничего удивительного. С сюжетом эпопеи Толстого я и так уже был знаком, да и, повторюсь, добрую половину её, если даже не больше, я и так уже читал. Она, в своё время, так или иначе всё равно повлияла на моё личностное становление. А сейчас я её воспринимаю как яркое художественное достижение Толстого, как один из важнейших романов мировой литературы, который хоть и не переворачивает тебя как личность, но в котором так приятно и интересно покопаться. Чем мы с вами в следующих литературных постах и займёмся :)

P.S.: в последние месяцы многие мои родственники и знакомые обратились к «Отверженным» Гюго. Теперь же, друзья мои, после прочтения шедевра французской литературы, самое время (пере)читать шедевр литературы русской – «Войну и мир»! :)

P.P.S.: Ну а я начинаю масштабный проект изучения описанного Толстым исторического периода. Я уже раздобыл немало статей, лекций и книг ведущих историков – исследователей того времени, воспоминаний, биографий. Будем изучать, это очень интересно!

Для меня Лев Николаевич является самым лучшим писателем.Многим очень сложно читать этот роман-эпопею,но в своб очередь скажу,что прочитала данный шедевр за 2 недели.Настолько интересно он описывает все действия и героев.Данное произведение объединяет в себе все проблемы,самая главная для меня стала проблема нравственного выбора.На страницах романа очень чётко показаны те ситуации,в которых оказываются герои и как они пытаются найти выход оттуда.Здесь есть стойкость и мужество народа.Здесь есть всепоглощающая любовь.Здесь есть всё,что нужно для того,чтобы перевернуть мир читателя.Именно этим писателем я буду восхищаться всегда.

Только начав читать "Войну и мир", я не понимала, почему все так пугаются объёма. Книга читалась легко, слог радует. Интересный сюжет, связь с историей, интересные, но не резкие повороты сюжета, и вот она - книга, которая подходит мне по всем параметрам. Даже Наташа, которая должна была раздражать меня, понравилась. Андрей Болконский же является идеалом мужчины, пусть и с тяжелым характером. Хотя Николаю Ростову я так же очень симпатизировала.
Делая вывод, могу сказать, что буду перечитывать эту книгу.

Величие.
Произведение, объявшее необъятное.

Книга, последние страницы которой вызывают трепет.

Мне как читателю очень близка манера изложения Толстого. Приятно его благородство изложения мысли в анализе чего бы то ни было, его аккуратный и уважительный подход ко всему тому, что он описывает. Он, имея и высказывая свое ясное и четкое мнение об истории, судит, кажется, настолько объективно, насколько это возможно. Толковый и очень добрый язык повествования. Не представляю, какой другой автор смог бы описать войну 1812 года - да что там войну - целую эпоху, более мощно и сильно.

Бесчисленное количество затронутых и очень точно раскрытых тем поражает и восхищает. Для меня роман "Война и мир" - это книга-восхищение, книга-учебник жизни.