Ваша оценкаЦитаты
Аноним31 октября 2013 г.Ведь если раз узнал истину и увидел ее, то ведь знаешь, что она истина и другой нет и не может быть, спите вы или живете.
14158
Аноним4 декабря 2019 г.Когда они стали злы, то начали говорить о братстве и гуманности и поняли эти идеи. Когда они стали преступны, то изобрели справедливость и предписали себе целые кодексы, чтоб сохранить ее, а для обеспечения кодексов поставили гильотину. Они чуть-чуть лишь помнили о том, что потеряли, даже не хотели верить тому, что были когда-то невинны и счастливы.
13376- Аноним1 декабря 2019 г.
Я вдруг почувствовал, что мне все равно было бы, существовал ли бы мир или если б нигде ничего не было. Я стал слышать и чувствовать всем существом моим, что ничего при мне не было. Сначала мне все казалось, что зато было многое прежде, но потом я догадался, что и прежде ничего тоже не было, а только почему-то казалось. Мало-помалу я убедился, что и никогда ничего не будет.
13145 
Аноним16 апреля 2018 г.«Есть ли мучение на этой новой земле? На нашей земле мы истинно можем любить лишь с мучением и только через мучение! Мы иначе не умеем любить и не знаем иной любви. Я хочу мучения, чтоб любить. Я хочу, я жажду в сию минуту целовать, обливаясь слезами, лишь одну ту землю, которую я оставил, и не хочу, не принимаю жизни ни на какой иной!..»
8200
Аноним31 января 2016 г.Читать далееМне, как современному русскому прогрессисту и гнусному петербуржцу, казалось неразрешимым то, например, что они, зная столь много, не имеют нашей науки. Но я скоро понял, что знание их восполнялось и питалось иными проникновениями, чем у нас на земле, и что стремления их были тоже совсем иные. Они не желали ничего и были спокойны, они не стремились к познанию жизни так, как мы стремимся сознать ее, потому что жизнь их была восполнена. Но знание их было глубже и высшее, чем у нашей науки; ибо наука наша ищет объяснить, что такое жизнь, сама стремится сознать ее, чтоб научить других жить; они же и без науки знали, как им жить, и это я понял, но я не мог понять их знания.
8246
Аноним2 ноября 2015 г.Два духа борются в мире, и начинает побеждать дух мещанской цивилизации вследствие измены христианским основам культуры. Дух материалистический возобладал над духом религиозным, прикованность к земным благам закрывает небо. Такова мировая тенденция современной цивилизации. Она впервые ясно обнаружилась у народов Европы. Нас спасала наша "отсталость".
81,6K- Аноним2 ноября 2015 г.
Поистине нет ничего мучительнее и невыносимее для человека, чем свобода. И человек находит разные способы отречься от свободы, сбросить с себя ее бремя.
61,4K - Аноним2 ноября 2015 г.
Великий Инквизитор не верит в Бога, но он не верит также и в человека. Это ведь две стороны одной и той же веры. Потеряв веру в Бога, нельзя уже верить в человека. Христианство требует не только веры в Бога, но и веры в человека. Христианство есть религия Богочеловечества.
61K - Аноним7 ноября 2023 г.Читать далее
У Достоевского была идея, что без свободы греха
и зла, без испытания свободы мировая гармония не
может быть принята. Он восстает против всякой принудительной гармонии, будет ли она католической, теократической или социалистической. Свобода человека
не может быть принята от принудительного порядка,
как его дар. Свобода человека должна предшествовать
такому порядку и такой гармонии. Через свободу должен идти путь к порядку и гармонии, к мировому соединению людей. Нелюбовь Достоевского к католичеству
и социализму, как будет видно дальше, связана с этой
невозможностью примириться с принудительным порядком и гармонией. Свободу человеческого духа противополагает он и католичеству, и социализму. В этом
смысл бунта джентльмена с насмешливой и ретроградной физиономией. Достоевский не принимает ни того
рая, в котором невозможна еще свобода духа, ни того
рая, в котором она уже невозможна. Человек должен
был пройти через выпадение из принудительного миропорядка, должен через свободу своего духа провести миропоряцок. Вера, на которой хотел Достоевский
организовать общественный порядок, должна быть
свободной верой. На свободе человеческой совести покоится эта вера. «Через горнило сомнений моя Осанна
прошла», — пишет Достоевский о себе. И он хотел бы,
чтобы всякая вера была закалена в горниле сомнений.
Достоевский был, вероятно, самым страстным защитником свободы совести, какого только знал христианский мир. «Свобода их веры Тебе была дороже всего», — говорит Великий Инквизитор Христу. И он мог
это сказать самому Достоевскому: «Ты возжелал свободной любви человека». «Вместо твердого древнего
закона, — свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея в руководстве Твой образ лишь перед собой». В этих словах Великого Инквизитора Христу чувствуется исповедание
веры самого Достоевского. Он отвергает «чудо, тайну
и авторитет» как насилие над человеческой совестью,
как лишение человека свободы его духа. Три искушения, которыми искушал дьявол Христа в пустыне, направлены были против свободы человеческого духа,
свободы человеческой совести. Чудо должно быть от
веры, а не вера от чуда. Тогда только вера свободна.528
