Избранные сочинения в 4 томах. Том 2. Повести и рассказы. 1887-1892

В чеховской «Дуэли» названное в заглавии явление считается устаревшим атавизмом – тем интереснее, как именно оно повлияет на судьбу героев.

Начало рассказа — как предупреждение от начальных Маргаритовских поступков. В каком-то смысле повезло, как сложились обстоятельства. Но до этого больновато было наблюдать за тем, как герои прожигают свою жизнь, страдая в ней, в особенности это касается девушки, потому что Лаевский как будто упивается происходящим.

В рамках повествования три ярких, в чём-то показавшихся гипертрофированными характера. Хотя взгляды насмешливого дьяка хорошо уравнивают «лишнего» и лидерски-настроенного человека.

Получилось ли это у героев произведения, или вопрос так и останется без ответа риторическим – можно попробовать узнать, прочитав произведение.

На первый взгляд кажется, что в этой повести совсем нет автора, но на самом деле в противостоянии главных героев , их типажей и исходе этого противостояния А. П. Чехов весь как на ладони.
Лаевский, осознающий свою бесполезность интеллигент - частый гость в других произведениях автора. Пример умных, образованных, но потерянных, все куда-то желающих сбежать за лучшей жизнью героев, которые по плану должны были поднимать Россию с колен, но у которых в какой-то момент что-то надломилось и теперь они сами заложники системы. И Фон Корен, идеи которого здесь возведены до предела, он представитель " надо, господа, дело делать" - нелюбимых автором, всегда все знающих и тем, кому так просто называть черное черным, а белое белым. Но в конце повести нерационально все-таки сдающим свои позиции (грусть от того, что "никто не знает правды"), с галереей еще целой кучи других хороших (плохих)-слабых людей. Все это именно потому что автор всегда был здесь с нами, разрешением идеологического противостояния он выражает свою излюбленную тему о человеческой природе, - "если в большинстве своём он(человек) груб, неумен, глубоко несчастлив. Надо перестать восхищаться собой". Как врач он хорошо осведомлен с болезнью, и лаевских он безусловно жалеет, они его любимые невротики - но если вопрос разрешен и они безусловно достойны жизни, - как им жить? Нарисованное будущее главного героя и его возлюбленной показывает их "в болоте" , в самом низу, но, они смогли отыскать направление вверх, остается лишь длительная, не всегда предрешенная на успех работа (над собой, физическая, умственная) - в ней автор видит спасительную силу , -так ли это ? Ответ в других произведениях автора.

Повесть, сюжет которой можно изложить в одном предложении: мальчика Егорку везут из деревни в город - учиться в гимназии. Казалось бы, ничего особенного, вот только Чехову удалось из тривиального путешествия сделать что-то по-настоящему магическое. «Степь» даже как-то неловко называть повестью: что-то подсказывает, что для этого произведения больше подошли бы слова «сказка» или «былина», хотя оно от первой до последней строчки реалистическое.

А дело в том, что Егорушка во время поездки, в лучших традициях былин и сказок проходит то, что людьми знающими называется инициацией. Столкновение с взрослой жизнью и неизбежное вхождение в нее.

Даже далекому от фольклора человеку во время чтения будет трудно отделаться от ощущения того, что происходящее имеет глубокие мифологические корни. Череда событий и приключений, поджидающих Егорушку на пути, с его точки зрения выглядит как что-то темное и непонятное, а люди, встреченные по дороге - как существа практически иномирные. Тут и легендарный, но неуловимый Варламов, и необузданный, ненавистный Дымов, и прекрасная графиня Драницкая, и вечный странник Пантелей; - настоящий, не побоюсь этого слова, пантеон, русских образов и архетипов.

Но и в отрыве от трактовки с инициацией «Степь» будет читаться замечательно - в первую очередь как что-то бесконечно ностальгичное, уносящее в далекое детство, когда поездка в деревню к бабушке была не просто постылым родственным долгом, но путешествием на другой конец света в абсолютно другой мир, где природа живет своей жизнью, а ты по сравнению с ней чувствуешь себя особенно маленьким и незначительным.

В подростковом возрасте, я прочитала Чехова почти всего,  он был очень созвучен меланхолическому настроению, нередко посещавшему меня в то время. Я воспринимала его произведения как омут – созвучие моего настроения и  музыки, льющейся со страниц великого писателя, затягивало,  словно черный водоворот увлекал мою душу. Облегчение после прочтения, то, что называют катарсисом не наступало.
Чтение Чехова не  облегчало груз души. Напротив,  оно окрашивало  тревожность в безысходные тона, усиливало, усугубляло мрачное восприятие мира.  Предложив племяннице почитать Каштанку, я  совсем забыла о том, какое впечатление производил на меня Чехов раньше. Но едва племянница начала читать зыбкие впечатления  моего отрочества ожили.  Девочка, заметив помрачневшее выражение моего лица, остановилась и,  высказав предположение, что книга мне не нравится, предложила почитать что-то другое. Я  просила ее продолжить, думая, что  наваждение пройдет. Я думала, что теперь, спустя годы после одержанной победы над пессимистически  мрачным восприятием мира,  смогу   воспринять   это произведение позитивно, теперь, в силу временной отстранённости, или жизненного опыта,  я смогу противостоять тому, что в нем действовало на меня столь удручающе.
  Специфическая  сила  воздействия никуда не исчезла, даже   сейчас оно вызвало болезненный трепет души.  Я стала думать , в чем причина.
    Чехов, безусловно, мастер слова. Он  точно и  совершенно  создаёт  нужные образы и передаёт настроение героев.   Но какие именно образы и какое настроение? Усталость, унылость,  неприятие жизни,  безнадёжность!  Гений словно заражает читателя меланхолическим настроением произведения.  Книга будто реалистична – совершенно-лаконичный текст, описания объёмны, выпукло-эмоциональны, но эта реалистичность только кажущаяся.  В описании настроения собаки доминирует  тоска – сколько раз она на протяжении произведения она боится,  воет,  скулит! Любое животное, даже поменявшее хозяина, может эпизодически «тосковать», но, думаю, не так часто.  Случаи, когда собака, утратившая хозяина, умирает от тоски, бывают, более того, эта тема, благодаря многочисленным вариациям,  в  художественном описании утвердилась  как  классическая.  Авторы, описывая такие случаи, апеллируют, прежде всего, к устоявшимся  мифам и извечному желанию хозяев антропологизировать психику своих домашних любимцев.  В данном случае, латентный смысл повести не в описании парадоксальной преданности собаки, это только канва, на которую накладывается беспросветно мрачное мировосприятие автора. Фокус Чехова в описании настроения собаки в том, что он как будто использует  позитивные штрихи. Но они только кажущиеся – «собака не наелась, а лишь охмелела».  Насколько же показательны воспоминания Каштанке о «родном доме». Собака вечно голодала, ребёнок её мучал и  истязал. Наверняка были и другие, более радостные моменты, но автор о них не упоминает, он  акцентирует внимание на том, что создаёт определённое, пессимистическое  настроение.  Комната, в которой жили животные «с грязными обоями», собака прячет косточку в пыли и паутине, гусь глупо гогочет, кот почти в анабиозе. Некоторые, будто юмористические описания производят особенно гнетущее впечатление. Не юмор, а безрадостная ирония. Причём эти описания повторяются несколько раз, рефреном, таким образом, оказывают почти гипнотическое воздействие, закрепляются в сознании.   Чехов, создавая иллюзию реалистичности, на самом деле написал далёкое от этого понятия произведение. Произведения с несчастливым, «не голливудским» концом в качестве небольшой платы за «работу» мысли, порой оставляют быстропроходящее ощущение грустной задумчивости, элегическая поэзия рождает светлую грусть, но здесь другое. Сама канва, текст пропитан настроением мрачного, отчаявшегося пессимизма,  мраком и безысходностью и, в таком случае, счастливый или несчастливый конец, роли не играет. Автор констатирует бессмысленность существования и словно говорит нам:  в этом мире нет радости, нет счастья, духовность не озаряет алым отсветом зари унылые  будни.
Обдумав всё это я решила, что  Чехова я больше читать не буду.
  В выборе произведений для чтения не всегда нужно руководствоваться тем,  насколько гениален создатель текста, ведь чем талантливее автор, тем мощнее сила его воздействия, тем больше может быть противопоказаний.  В  жизнеутверждающих произведениях находит свое выражение энергия жизни, а тяга к смерти, энергия Танатоса, трагическое мироощущение  сублимируется в процессе создания отрицающих жизнь текстов. То, что для одного является чем-то нейтральным, для другого может стать ядом.  Художественное произведение может возродить к жизни, подарить надежду на лучшее будущее,  но оно может  укрепить   негативное восприятие действительности, а, в самом худшем случае, у особенно чувствительных и предрасположенных читателей может спровоцировать аутодеструктивное поведение, вплоть до суицида.
В будущем  постараюсь осмотрительнее выбирать литературу для чтения.
Классические музыкальные и художественные произведения обладают целительным воздействием и способностью, могут  вызвать  катарсис, эстетизировать,  облегчать душевные страдания, исцелить душу, но может быть наоборот.
Критиковать талантливого человека непросто. Популярность и  авторитет  сами по себе защищают от критики, но сознательное нежелание видеть  рано или поздно переходит на  бессознательный уровень – слепота становится естественным состоянием –  утрачивается активный характер  оценивания, субъективность восприятия.  Опутанный  условностями, правилами, предписаниями ум становится апатичным и окончательно утрачивает способность к критике. Табу на критику, это создание  кумира из классика –  нарушает подлинную диалогичность восприятия, поскольку ответное понимание всегда уникальный синтез  единства и оппозиции.
Апологизировать обитателя литературного Олимпа, значит, сотворить  кумира.   К сожалению,  безусловное  одобрение всего,  созданного гением,  является общепринятой  нормой.  И зря. Критика авторитета не подорвет устои общества, низвергнув его в пучину хаоса и нигилизма, а гений, если он действительно гений, сделан  не из хрусталя. Смешно бояться  разбить его  неосторожным прикосновением. Гений - из металла высокой пробы, и, если на нем от времени появляется ржавчина, значит, его идеи  не выдержали испытания временем, и исчезновение его произведений  с арены мировой культуры неизбежно.    Словно по молчаливому договору, любые размышления о   выдающихся людях находятся в пределах континуума – от сдержанного одобрения до восторженного поклонения,  и даже научные исследование творчества гения не выходят за рамки различных форм сравнительного  анализа и выявления специфических особенностей. 
В отношении большинства других популярных мыслителей негодующие поклонники, и, даже исследователи с официально признанным статусом и учёными регалиями не позволят себе малейшее сомнение в том, что всё, решительно всё, созданное кумиром, высшей пробы: созидательно, продуктивно и безусловно полезно. Словно все заражены авторитетством. Проявлять исследовательскую активность можно лишь в горизонтальном направлении. Подлинное, вертикальное, свободное  и независимое оценивание не явно запрещено. Возникает вопрос, зачем критиковать гения, если вокруг много плохих писателей? Не графоманы, а признанные гении находятся в прицеле восприятия целых поколений. Потенциал пользы критики посредственных творцов  минимальный, а игнорирование заблуждений, ошибок, неудач гения может принести значительный урон.

Он и она. Муж и жена. Началось за здравие, кончилось за упокой.
Почему так произошло? Кто виноват? Первое впечатление: ну, конечно же, жена! Это же насколько надо быть глупой, чтобы, имея в руках журавля, помчаться за синицей и в итоге самой остаться ни с чем и журавля погубить.
Вот только в семейных отношениях виноваты оба, и в большей степени вина ложится на того, кто более умный, более проницательный, более знающий.
Главная героиня настолько увлечена желанием хоть как-то быть причастной к обществу известных неординарных людей, что в силу своего легкомыслия, беспечности не замечает, как своим поведением не считается с мужем, унижая тем самым его достоинство. Но это не может не замечать сам муж, который по причине своей бесхребетности никак не пытается разрешить ситуацию, тем самым её усугубляя, что в итоге приводит к трагической развязке.
Сам А.Чехов, хоть и оценивает главного героя весьма положительно, именно, как специалиста медицины, но оценку личности дает ему крайне уничижительную, называя его не иначе как «оно»:

Рассказ о собаке, которая жила с небогатым столяром, который был любителем выпить и его сыном, который относился к ней, как к игрушке, причинял ей боль и считал это игрой. Вдруг пьяный хозяин потерял зимой на улице собаку и её нашел дрессировщик с цирка, у которого жили кот, гусь и свинья. Новый хозяин ухаживал за Каштанкой, откормил её, при том собака всё равно скучала за своими старыми хозяевами, несмотря ни на что.

Главная идея рассказа - это, думаю, преданность собак на примере Каштанки, к которой скверно относились, но потом она почувствовала хорошую жизнь у нового хозяина, но всё равно осталась верна старому.

Рассказывать об этой истории нет смысла-ее все знают с детства. А вот издание от Махаон нельзя не заметить. Вот и я не смогла отказать себе в удовольствии купить эту красивейшую книгу с историей из детства. Иллюстрации Натальи Демидовой просто поражают и подкупают своей теплотой. Она сумела передть настроение сюжета в своих рисунках. И еще хочу вспомнить мультик советский про Каштанку, который конечно все смотрели, а вот про экранизацию в виде фильма я узнала недавно. В главной роли Лев Дуров и Олег Табаков. Так что прочтение детской книги иногда помогает узнать то чего еще не знал и не видел. Всем советую: читайте детские книжки.

Человеку очень сложно измениться ни с того ни с сего, ведь его характер и модель поведения -- всего лишь ответ на все произошедшие в его жизни события, каждое из которых влияло на него: одни почти незаметно, другие сильнее. Иногда даже думается, что люди вообще не меняются. В принципе, это довольно логично: десятки лет характер человека формировался в одну сторону, и вряд ли представляется возможным волевым усилием изменить его в какую-либо другую сторону за вечер или даже неделю. Отсюда мы получаем частые рецидивы, вызванные слабостями людей: одни вечно опаздывают, другие забывают о важных вещах, третьи срывают сроки. Но если случай хуже, то мы имеем дело с повторяющимися ложью, бездействием, предательством, ленью, уходом во вредные привычки. Шанс измениться у такого человека, к сожалению, не очень высок.
    И всё же он есть. Иногда это медленная работа над собой, если человеку повезло с выдержкой и сознательностью. В других случаях это событие, которое бьет очень сильно по человеку и дает ему понять, что в следующий раз меняться, скорее всего, будет слишком поздно.
    Возможно, все это покажется немного поэтичным и сказочным. Но именно такую историю преобразования человека, изменившегося так, что даже его былые враги поражены этими переменами, описал в этой повести Чехов, считающийся глубоким знатоком в вопросах человеческой души.