Повести и рассказы

Я все никак не могу собраться с мыслями и ощущениями, все никак не могу построить их в предложения, придать им смысл и обличить их в форму текста или высказывания. Со мной явно что-то произошло, нечто обескураживающее, подавляющее, нечто головокружительное. Со мной произошли изменения, я – не я, не могу быть собой и не хочу. Ураганом ворвалась, перевернула мою душу, разбросала исписанные листы по углам и смяла их. Смяла мои черновики, разлила чернила и унеслась вихрем столь же стремительно, сколь появилась. Эта повесть оставила неизгладимый след в моем сердце. Я больше никогда не буду прежней. Все потому, что меня… «меня не надо вешать!»

Что же случается с человеком, вынужденным взглянуть в глаза самой смерти, провести с ней еще при жизни несколько дней, недели или всего одну ночь? Наедине со смертью. Она все стоит в углу, стоит и не уходит. Она ждет тебя. Ждет, что ты ей скажешь, в чем признаешься перед нею. И ждет, что ты промолчишь. Она сводит с ума, но именно она заставляет сердце биться, а кровь течь по венам. Именно она есть то, что окружает тебя еще при жизни, что шагает по твоим следам, что убаюкивает тебя бессонной ночью.

У каждого своя смерть. У каждого свое прощание с жизнью. Не все так страшно, если не думать, не пытаться осознать – живешь себе и живешь, никого не трогая, ни о чем не подозревая. И в один момент, минуту или секунду все растворяется на глазах – «В час дня, Ваше превосходительство». Этот час, который для тебя уже никогда не настанет. Самый главный час в твоей жизни никогда не настанет.

Все, чем ты жил на этом свете все девятнадцать ли, двадцать семь или сорок три года – все, чем ты жил, превратится в ничто. Может остаться только память. Останется ли? Надолго ли? В ней наше бессмертие, в ней сохранится то, что мы нажили, что мы вырастили, о чем заботились. Если останется, мы жили не зря. Мы умирали не зря.

Сила духа, страх тела. Голубые глаза, серые стены. Любовь к жизни, закрытые двери. Оставаясь наедине с собой, каждый принимает свою обреченность по-своему. Кто-то забывает о себе в заботе о других, кто-то укрепляет здоровье упражнениями. Кто-то начинает любить человечество, а кто-то гордится своей казнью. Кто-то счастлив, но все безумны. Человек не может объять необъятное. Он не может вместить в свою маленькую голову все величие и грязь, и благородие смерти. Она остается за его приделами, не имея возможности вместиться, быть понятой. Она разрушает границы разума, она раздвигает их. Она сводит с ума.

Конец повести был очень сильным. Сильным в своем спокойствии, обреченности. Покаянии. Не было слышно ни скрипа веревки, ни вздоха, ни шагов в направлении виселицы. Не было слышно ни единого движения ветра. Все произошло в оглушающей тишине. И эта тишина ужасает больше всякого звука.

Хотелось еще так много написать об этой книге, так много рассказать. Но после прочтения я потеряла дар речи. После прочтения у меня остался будто бы глубокий шрам на сердце, о котором никому нельзя рассказывать: как он там оказался, что со мной случилось, было ли больно. В ту ночь я думала, что никогда больше не смогу заснуть, что я открыла великую тайну, что я посвящена в некое таинство, что эта книга – священна. Я думала об Андрееве, о том, каким нужно быть человеком и какую нужно прожить жизнь, чтобы писать такие вещи, чтобы так творить, чтобы стать певцом самого безумия. До такой сильной дрожи, до первых слез, до помешательства довела меня книга. Я думала, что повесят не их, а вешают меня, и думала, что все на свете останутся живы, а умру только я, только я перестану существовать. Но книга кончилась. Я вышла на балкон с открытыми окнами. Ветер дул. Было уже светло. Жизнь продолжалась.

Клуб "Белый кролик"

Больная книга. "Больная" - слово не из лексикона нынешней молодежи, и не из словаря одесского диалекта. Книга больная, нездоровая, стонущая от всепоглощающей боли, она пропитана этой болью насквозь.
Кажется, что все страдания человеческие, все слезы людские впитали эти страницы, каждое слово в ней корчится от испытываемых мук. С первых же строк подступает комок к горлу, и еще долго он не отступает, как закроешь книгу. Глаза болят от постоянного напряжения и чтения сквозь пелену слез, сердце болит от невозможности и нежелания осознать реальность всех этих ужасов, голова болит от одной лишь попытки вообразить себе Красный смех.

Я читала эту книгу, будто пила горькое лекарство. Через "нехочу", морщась, отворачиваясь, как капризный ребенок, но понимая, что это нужно. Пыталась проглотить это побыстрее, не чувствуя вкуса, но неизбежно возвращаясь, перечитывая абзац за абзацем, фразу за фразой, слово за словом, пропитываясь их соленой горечью и парализующим ужасом. Я выныривала книги, словно из страшного омута, боясь, что она накроет меня с головой, и уже не отпустит никогда. Я не давала ей завладеть моими мыслями, моей душой, но чувствовала, как меня пронизывает каждое прочитанное слово.

Весь сюрреализм, все безумие, танцы фантазии и воспаленного воображения, воспоминания и мысли героев, поначалу кажущиеся совершенно разрозненными, отрывочными, ближе к середине книги складываются в одну цельную, страшную картинку, ужасающую своей простотой. Но вновь она распадается на кусочки мозаики, словно ребенок в слезах разметал ее по столу, не желая видеть получившуюся картинку. Но поздно, читатель уже увидел, понял. Это война.

С творчеством Леонида Николаевича Андреева не был я знаком до прочтения "Рассказа о семи повешенных", о котором и пойдет речь. Попался он мне в процессе поиска к прочтению в одном из списков лучших рассказов.
Весь сюжет можно уместить в одно предложение. Пятеро террористов после неудачного покушения, убийца барина и закоренелый разбойник осуждены на смертную казнь. Все, большого сюжетного содержания данная повесть читателю не предложит. Почему? Все просто - Леонид Андреев является ярким представителем, даже родоначальником русского экспрессионизма. Что такое экспрессионизм может подсказать Википедия:
Экспрессионизм стремится не столько к воспроизведению действительности, сколько к выражению эмоционального состояния автора.
Теперь все ясно - главное в "Рассказе о семи повешенных" не сюжет а эмоции, чувства, мысли. Именно этим и наполнено повествование. Что чувствует человек, приговоренный к смерти? Что думает, что делает? На этот вопрос, пожалуй, можно получить ответ в книге. Все персонажи разные, даже у пятерки товарищей-террористов, у всех свой характер, проявляющийся и на суде и в ожидании смерти.
Главная тема произведения - смертная казнь. Все описанные муки и страдания осуждённых призваны отразить позицию автора по неприятию такой меры наказания как смерть. Но на дворе XXI век, в развитых странах мало где сохранилась смертная казнь. В России на нее уже несколько десятилетий действует мораторий. Но террористы, убийцы, насильники никуда не делись. Вследствие этого "Рассказ о семи повешенных" может не только не вызывать у читателей предполагаемых автором чувств сопереживания осуждённым но и действать прямо в противоположную сторону. Как можно сопереживать если сегодня преступники могут убивать людей десятками и даже сотнями, зная, что их не ждёт смертная кара? Если насильник и убийца-расчленитель пятелетней девочки из моего родного города даже спустя почти три года ещё даже не осужден а лежит себе без диагноза в психиатрической больнице, выводится из так называемого "реактивного" состояния? Я не выступаю яро за смертную казнь, но, видя подобные несправедливости, как и многие, задумываюсь...

С самого начала хочу отметить: терпеть ненавижу, когда автор активно выражает своё отношение к описываемым персонажам и ситуациям, считаю, что повествование должно быть беспристрастным, и читателю необходимо самостоятельно выстраивать взаимоотношения с героями и обстоятельствами, в которые они попадают, а так лично я чувствую, что мне будто навязывают определенную позицию. Понятно, что автор выступает против смертной казни, и поэтому всеми силами пытается вызвать сочувствие и симпатии к убийцам, постоянно подчеркивает как это ужасно - повесить человека. Но лично мне нереально им сочувствовать, потому что за всеми их метаниями и страхами не могу забыть преступления: терроризм, убийство человека и попытка изнасилования, убийство троих человек и вооруженное ограбление. Я не понимаю, почему противники смертной казни всегда думают только о приговорённых причём за страшные преступления и никогда о жертвах и их близких. Этим мне данное произведение напомнило «Последний день приговорённого к смерти» Виктора Гюго , тогда я тоже не прониклась. Если автор хочет рассказать о страхе неминуемой смерти, когда точно знаешь, когда и как умрешь, то, ИМХО, надо выбирать не таких неоднозначных персонажей. Ведь тема-то очень интересная, как реагируют в подобной ситуации разные люди, даже здесь без должной эмпатии мне было интересно наблюдать за героями: кто-то сходит с ума, кто-то истерит, кто-то до последнего сохраняет бодрое расположение духа, кто-то получает просветление. И вот ещё можно было бы как-то понять симпатию автора к приговорённым террористам (политические взгляды никто не отменял), но Андреев пытается вызвать сочувствие и к рядовым убийцам, которые лишали жизни не ради каких-то высоких идеалов, а ради банальной наживы. Этого я уже никак принять не могу. Самыми яркими сценами в повести лично для меня стали даже не метания главных героев, а встречи двоих осуждённых с родителями, вот кто здесь настоящие жертвы, вот кого по-настоящему жаль.
Из плюсов хочу отметить потрясающей красоты стиль Леонида Андреева, читалось легко, текст такой текучий, летящий и стремительный, но при этом яркий и образный.
О прочтении этой повести не жалею, но ожидала большего.

Леонид Андреев, сам не бывший на войне, взялся экспрессивно описать ее ужасы. Его художественные образы очень выразительны, например, как солдаты продолжают стройными шеренгами идти в утыканные кольями ямы, в которых уже лежат сотни тел их предшественников, или как в общем безумии и панике свои стреляют по своим в ночной темноте, не разобравшись, где кто, или как артиллерийские снаряды разрывают людей на куски так, что опознать человека потом не представляется возможным. И выводы он делает правильные, сильно позже сербы описали суть войны пословицей "На войне политики дают боеприпасы, богатые дают еду, бедные отдают своих детей. Когда война закончится, политики пожимают друг другу руки, богатые поднимают цены на продовольствие, а бедные ищут могилы своих детей". Произведение, безусловно, знаковое, и при чтении очень страшно. Добавляет ужаса еще и то, что даже вернувшись с войны, солдаты несут ее жуть в себе и она может не отпустить до конца жизни. И даже людей, никогда не видевших боевых действий своими глазами, могут свести с ума последствия. Тяжелая, но очень важная книга.

Ох, не распробовала я в первый раз эту повесть до конца, хотя тогда уже очень впечатлило.
Со второй попытки – окончательно проняло. Это гениально от первой до последней строчки. Эти детали, эти ремарки, эти оборванные на полуслове главы, как обрубленные шальным снарядом руки, это с ног сшибающее сочетание фантасмагории и реализма.
Мне кажется, это самое эмоциональное, самое точное, самое правильное изображение войны – любой войны, войны вообще – какое только может быть.
Какой же все-таки Андреев потрясающий.

Я долго не решалась открыть эту книгу.
Она лежала рядом, как живое существо.
Не как текст — как напоминание.
О том, что я стараюсь забыть.
О том, от чего я прячусь.
Я прячусь в семье, в цветах, в травах, в музыке.
Я создаю маленький мир, где всё растёт.
Где люди улыбаются, проходя мимо, и спрашивают:
"Как называется этот цветок?"
Я отвечаю. Я улыбаюсь.
Но я знаю: мир за пределами моего сада — болен.

"Красный смех" — это не произведение, которое читаешь ради эстетики.
Это удар по нервам.
Это заражение, которое приходит не извне, а изнутри.
Андреев написал эту повесть в 1904 году, потрясённый Русско-японской войной.
Он не описывает сражения. Он описывает распад сознания.
Он показывает, как война разрушает не только тела, но и разум, душу, тишину.

Рассказ ведётся от лица безымянного офицера, который постепенно сходит с ума.
А потом — от его брата, который тоже заражается этим безумием.
Это не герои. Это люди, которых раздавили.
Их мысли — это отголоски моего страха.
Я читаю — и узнаю себя.
Не в поступках. В молчании.
В попытке спрятаться.
В невозможности говорить.

Язык Андреева — как лихорадка.
Он не описывает — он вопит.
Фразы короткие, резкие, как удары.
Он не даёт читателю опоры.
Он заставляет тонуть.

Красный смех — это не метафора.
Это образ безумия, которое приходит, когда всё человеческое уже разрушено.
Он смеётся.
Я закрываю книгу — он смеётся.
Я ухожу в сад — он смеётся.
Я молчу — он смеётся.

Я искала одну мысль, одно предложение, которое бы описало всё.
Не нашла.
Потому что ужас не укладывается в форму.
Он расползается, как Красный смех — заразный, бесформенный, вездесущий.

Я пишу это не для того, чтобы быть услышанной.
Я пишу, чтобы не сойти с ума в одиночестве.
Чтобы хоть кто-то, пусть один человек, понял:
война — это не событие, это болезнь, и мы все заражены.

Чем больше я читаю Андреева, тем страшнее мне от него становится. Как такой молодой человек (а 37, смею надеяться, еще совсем молодой) способен написать таким языком про смерть?! Не иначе как он знал, что рано суждено умереть...

Потрясающая книга. В первую очередь своей психологичностью.

Автор нам рассказывает историю семи совершенно разных людей. Людей, которые по той или иной причине попали на эшафот. И, вроде как, они все виноваты в том, в чем их обвиняют. И заслуживают наказания. Но мне лично кажется, что виселица - это слишком сурово. Хотя, опять же, тут у всех разные ситуации. Есть и настоящие убийцы, а есть фанатики-революционеры. Причем совсем молодые, неопытные. Их мне отчасти жаль.

Очень интересно отношение каждого из этих приговоренных к смерти. Кто-то почему-то переживает за других, а не за себя. Кто-то отчаянно не верит в то, что должно произойти. Кто-то пытается найти в ситуации что-то хорошее и в силу юного возраста излишне оптимистичен. Кто-то впадает в безумство. И вот это как раз совершенно бесподобно автор нам показывает. Совершенно разных людей, со своей уникальной психологией и поведением.

Очень показательно и болезненно, как автор показывает сцену прощания родителей с сыном (только у двоих из этих семи были люди, которые имели желание попрощаться, что тоже жутко). Страшная сцена, очень трагичная и выворачивающая душу наизнанку...

Очень рекомендую Леонида Андреева к прочтению. Это очень непростая литература, но крайне стоящая и душевнополезная.

Самая главная тема этой повести - знание о неизбежности близкой смерти. А некоторые даже знают и точную дату возможной погибели, которую предотвратили бравые службы безопасности, например как у министра из первой главы. Сразу же образы смерти уже не отходят от них, от тех, кто узнал о самой страшной тайне в своей жизни - скорой неизбежной смерти. Мне кажется это очень ужасным знанием и обладателем этих знаний я не позавидую. Особенно людям, ожидающим своей казни или знающим, что его хотят взорвать и расстрелять какие-то радикально настроенные молодые люди, о существовании которых он до сей поры даже не догадывался. И если министру почти ничего не угрожает и в скором времени эти тяжкие думы покинут его, то приговоренным к смерти уже никак не отвертеться. Они по сути уже и не живут, хоть и не мертвы. Вот Цыганок очень удивил меня. Вроде бы бесчестный разбойник, убийца, а палачом быть отказался, хотя мог и избежать смерти. Кто-то кидает смерти вызов и не воспринимает всерьёз, а кто-то начинает сходить с ума. Да и некоторых героев больше устрашает не сама смерть, а вмешательство людей в естественный ход вещей. Если допустим можно свыкнуться с мыслью, что когда-нибудь у тебя остановится сердце или какой-то из органов откажется работать, то вмешательство людей они терпеть не могут. Их судят обычные люди, выносят приговор и приводят его в исполнение. Одно дело распоряжаться своей жизнью самому и идти на смерть добровольно привязывая к себе бомбы, а другое быть зависимым от воли какого-то там человека. Повесть позволяет прочувствовать переживания всех семи повешенных. Может для кого-то эта повесть будет тяжела в прочтении. Всё-таки не самая приятная тема для размышлений. Наслаждайтесь жизнью, уважаемые читатели.

В двух плоскостях одновременно шли жизнь и смерть, и до конца, до самых смешных и нелепых мелочей оставалась жизнью жизнь.

Как-то так получилось, что в детстве у меня не было никаких Кусак и Петек-на-даче, а был (правда, уже не совсем в детстве) - сразу "Рассказ о семи повешенных". Но с тех пор с Андреевым у меня в сознании намертво (охохо, намертво) связано именно это произведение.
Потрясло тогда и продолжает потрясать то, с какой пытливой откровенностью автор проникает в ту область, которую человеческая мысль обычно желает обойти стороной. Иной писатель посвятит книгу сотне жизней - Андреев посвятил её нескольким смертям. Впрочем, даже не им, а совсем особому явлению - одному, общему ожиданию смерти. И вместе с тем ещё многому такому, что мысль обычно обходит стороной: одиночеству, страху, несвободе, безумию... А казнь, которая не есть просто смерть, а что-то другое; а тюрьма, которая - один большой сумасшедший дом; а жизнь, такая, от которой и тюрьма - освобождение? Пара десятков страниц, которые едва уместишь в сознании.
Ты и знать не знаешь, и думать не думаешь, а здесь - вот оно, смотри, чувствуй, пройди семь страхов и семь смертей до конца.
И в этом - для меня - весь мир Андреева: обнажённый до предела, до страшных и отвратительных своих внутренностей, сумрачный и ясно видимый в простых обыденных деталях, нереальный и почти осязаемый, жуткий и головокружительно притягательный.