Слепой музыкант. Повести, рассказы и очерки

Я так и не разобрался: что же передо мной рассказ или повесть? Чтобы обрести хоть какую-то уверенность, решил справиться у Википедии. Она тоже в неведении: в одном месте написано - рассказ, в другом - повесть., и всё это в одной и той же статье. Поэтому буду определять жанровую принадлежность произведения как подсказывает интуиция, а она мне подсказывает - всё-таки повесть.

Эту книгу все мы знаем с детства, потому что она проходится в школьной программе, где-то в районе 5-6 классов в куцом укороченном варианте под названием "Дети подземелья". Известно, что сам Короленко относился в мини-варианту своей повести довольно отрицательно, вот что писал он Елпатьевскому в 1916 году:

И все же издатели и методисты не услышали писателя и повесть до сих пор живет двойной жизнью: в полном варианте и в обкромсаном, как писал Короленко. А поскольку с книгой, как я уже сказал, мы знакомы с детства, то я не буду подробно разбирать главные темы, поднятые автором: социальное неравенство, принятие утраты, человеческое равнодушие и предрассудки, несчастное и обездоленное детство, дружба и сострадание. Всё это Короленко показывает очень ярко, а особого эффекта добивается тем, что видим это мы детскими глазами, пропускаем через детскую психику, и оттого описываемые "язвы общества" воспринимаются еще чувствительнее и острее. Да вы всё это знаете и без меня, поэтому я хотел бы поговорить о кое-чем ином.

Так, мне показалось, что в повести Короленко отчетливо чувствуется, попахивающее могильным смрадом и вековой пылью, дыхание готики, а где готика, там и хоррор. Страницы описания живописного западноукраинского города и старинного графского замка, возможно, самые лучшие в книге. И эти пруды со спокойной водой, которыми окружен город, и остров в одном из прудов, насыпанный еще пленными турками, и замок на этом острове, стоящий "на костях человеческих". Всё это необыкновенно вкусно и завораживающе, Короленко подготовил великолепную атмосферу для развития увлекательного приключения.

И пусть само приключение не состоялось и рассыпалось, превратившись больше в нравоучительную драму, и Вася предстал перед читателями не в образе победителя Дракулы, а, скорее, юной вариации войничского Овода, все же посеянный автором аромат так и не развеялся до самых последних страниц книги, ожидание чего-то необычного долго не хотело умирать, пережив несчастную Марусю.

Такая готическая задушевность объясняется, наверное, тем, что всё описанные городские виды и сам замок не были выдуманы Короленко, а взяты из его детства. Вымышленный городок Княжье-Вено до боли напоминает Ровно, в котором провел детство будущий писатель. И замок, похожий на представленный в повести, в Ровно тоже был - замок князей Любомирских, который в годы детства Короленко был давно заброшен и стал прибежищем для бродяг и бездомных, таких, как представленное в повести семейство Тыбурция.

К сожалению, до наших дней старинный замок, увековеченный в повести, не дожил, в начале прошлого века он был разрушен, и сегодня на его месте располагаются городские гидропарк и стадион. Жаль, конечно, а когда-то он выглядел вот так:

Возможно, самый популярный очерк нашего самого "народного" писателя эпохи царизма. Народным Короленко я называю не без доли иронии, поскольку он стал самым известным литератором, вышедшим из среды народников, можно сказать, что он плоть от плоти народничества.

Революционер до корней волос, Короленко так и остался классическим "борцом за всё хорошее против всего плохого", он не упускал случая выразить протест то царскому правительству, то временному, то большевистской диктатуре. Такой образцовый классический оппозиционер, живущий по принципу "чем хуже - тем лучше", но когда наступает то самое вожделенное "лучше", оказывается, что оно еще хуже, чем то что было до этого.

Переругиваясь с Луначарским, терпя выволочки от Ленина, который когда-то называл его прогрессивным писателем, а теперь - "жалким мещанином", Короленко умер с расстройства, а заодно и от воспаления лёгких, пережив Октябрь всего на четыре года.

Очерк "Чудная" носит некую печать автобиографичности, в нем отразился образ Эвелины Улановской, двадцатилетней студентки-народницы, с которой Короленко вместе отбывал ссылку в 1879 году. Очерк можно понимать двояко, сам автор явно хотел показать, что народ и правительство не едины. Рассказчик - жандарм Гаврилов - проникается человеческим состраданием к политической ссыльной, отказывается видеть в ней преступницу , относится к ней "по человечности". Скорее всего, он даже влюбился в свою подопечную, хотя про это в очерке не звучит ни слова. Она же всячески противится принять его сострадание, открыто называя его врагом и относясь к нему соответственно. Только под давлением более мудрого и опытного ссыльного Рязанцева девушка соглашается преодолеть свою гордыню и увидеть в молодом жандарме человека, да и это она делает не ради Гаврилова, а ради своего друга, после того, как тот обвиняет её в сектантстве.

Но нам, знающим, чем разродится история Российской империи через каких-то неполных 40 лет после описанного, понятно, что Короленко писал не только о том, что знал и хотел выразить, но и о том, чего еще не знал, и во что верить наотрез бы отказался. Этот очерк о силе ненависти, копящейся в социальных слоях подданных империи, о той жуткой непримиримости, которая застит людям глаза и лишит их самой возможности услышать друг друга - слышны будут только выстрелы наганов да свист шашек.

И даже те, кто будет готов к диалогу и прощению, как жандарм Гаврилов, не смогут найти понимание у своих оппонентов, но вот обида - обида захлестнет и их. И к концу жизни Короленко "чудными" будут уже восприниматься не непреклонные революционеры, а люди, призывающие к примирению и прощению.

По завершении чтения рассказа, хотя, если исходить из его объема, то его можно определить и как повесть, все же 80 страниц и несколько сюжетных линий, у меня возникла интересная ассоциация, Короленко предстал передо мной неким симбиозом Чехова и Горького. Оба этих писателя в год создания "Марусиной заимки" - 1899 - были очень популярны: Чехов находился на пике своей славы, Горький был на подступах к своему пику. А мысль о неком симбиозе возникла потому, что Короленко объединил "коронные" темы этих писателей. Чехов, который совсем недавно прогремел своим "Островом Сахалином", писал о ссыльных, Горький лучше всех разработал тему "босяков".

В "Марусиной заимке" Короленко представляет вниманию читателей ссыльных, только не сахалинских, а якутских, и в них явно просматриваются элементы босячества. Так что имеет место быть влияние обоих писателей: и чеховская скрупулезная наблюдательность и горьковский бесприютный романтизм. Подход, скорее чеховский, автор в произведении присутствует; Чехов далеко не всегда заявляет свое авторское участие, но в "Острове Сахалине" оно непреложно, поскольку это, все же, книга документальных очерков.

У Короленко тоже наблюдается элемент документальности, и я склонен думать, что у всех представленных в произведении героев были реальные прототипы, возможно он изменил имена, возможно приукрасил какие-то черты характеров или детали описанных событий, но реальная правда жизни ощущается за этим текстом без сомнений.

Все сюжетные ходы формируются вокруг беглой "зэчки" по имени Маруся, красивой и молчаливой молодой женщины из Малороссии. Отдельные блоки повести посвящены окружающим её мужчинам: отчаянному, самому "горьковскому" герою "заимки" Степану, имеющему неуничтожимую тягу к справедливости и душу Робин Гуда, и Тимохе, обстоятельному крестьянину из центральной России, умеющему работать и выжидать.

Наблюдения автора за складывающемся любовным треугольником и составляют суть произведения, в разговорах автора с героями раскрываются их характеры, проясняются события их жизней, обстоятельства их попадания на якутское поселение. Но Маруся жестко хранит тайну своего прошлого, о ней известно только то, что известно Степану, встретившему её в тайге, оба они были беглыми каторжниками.

Последний блок повести посвящен зарождающимся межнациональным проблемам, столкновению местного якутского населения с активной и воинственной татарской диаспорой, хотя под татарами здесь понимаются все представители мусульманского мира, заброшенные волей судьбы в далекую Якутию. Вот здесь и проявилась в полной мере натура Степана, ставшего на защиту менее наглых якутов. Но его "общественная" деятельность стоила ему личного счастья, потому что Тимоха, как я уже писал, умел выжидать и брать свое.

Уже закончив рецензию, разобрался с формой "Марусиной заимки", оказывается, это новелла. Ну что же, новелла так новелла, переписывать начало рецензии не стал, потому что с таким же успехом эту новеллу, кроме рассказа и повести, можно было бы назвать и очерком.

Когда в семье украинского помещика Попельского родился ребёнок, никто не подозревал, что мальчик слепой. Вскоре мать, Анна Михайловна, почувствовала неладное, и врач подтвердил страшный диагноз – мальчик родился незрячим.

Отец мальчика, добродушный, но вечно занятой помещик Попельский, появлялся в доме лишь в редкие часы, и воспитанием Петруся занимались юная мать и её старший брат, которого все без исключения называли "дядя Максим". Когда-то дерзкий и опасный задира, после серьёзного ранения, он превратился в одноногого, угрюмого и замкнутого в себе инвалида. Появление же в доме нового существа дало дяде Максиму стимул заняться воспитанием племянника, считая, что глупая заботливость его сестры, устраняющая от Петруся необходимость усилий, убивает в нем все шансы на более полную жизнь.

Постепенно мы наблюдаем, как растёт Петрусь и как происходит его развитие, как физическое, так и духовное. Обладая врождённым дефектом, Петрусь находит отдушину в музыке, сначала с помощью конюха Иохима обучившись игре на дудке, а затем и игре на фортепиано, любовь у которому привила ему Анна Михайловна. Дядя Максим же научил его кататься на лошади и быть более самостоятельным.

Однако чем дальше, тем больше Петрусь понимал, что отличается от других детей. Соседские ребята его сторонились и не брали в свои игры, подсознательно воспринимая его как "чужого". Единственным близким другом стала для мальчика дочь соседского посессора Эвелина, которая увидела в ровеснике глубокую чувственность и щемящую ранимость. И она стала для Петруся ещё одним важным звеном, связывающим его с внешним миром.

Если задуматься, как часто мы принимаем самые обычные вещи, как должное. А такие повести, как "Слепой музыкант" дают нам возможность задуматься о том, что есть те, которые лишены много из того, что имеем мы. Здесь дядя Максим тоже на конкретном примере демонстрирует своему племяннику, что тот слишком зациклен на своих эгоистических переживаниях, тогда как существуют люди, которые каждый день должны бороться за кусок хлеба.

Надо отдать должное Петрусю, конструктивную критику он воспринимает адекватно. Хотя он и зависим от близких ему людей, в то же время он не боится учиться развиваться самостоятельно. Мы наблюдаем, как из слабого, домашнего мальчика он вырастает в сильного духом юношу, сумевшего найти себя и не потерять задатки большого таланта. Выбрав путь поиска, он научился быть более терпимым к страданиям других, более милосердным и отзывчивым. И самое главное, не без помощи любви и близких, Петрусь понял, что даже имея физические отклонения, можно прожить полноценную жизнь и найти в себе силы быть за неё благодарным.

Не тронуло, но тема важная...
На страницах данного не большого произведения читатель знакомиться с жизнью незрячего Петра с рождения и до его становления. Ему очень повезло в жизни, так как мама любила ребенка, а его воспитанием занялся дядя который тоже после войны имел проблемы со здоровьем, передвигался на костылях. Они вложили в мальчика очень много сил, энергии и дали ему возможность вырасти полноценным человеком. Это отлично, но несмотря на все, что для него делали, в его душе развивалась злость на мир за его дефект.
Скажу честно, я нашла историю недостаточно правдоподобной, так как сама знаю много незрячих людей и понимаю, что многое рассказанное автором ну почти нереально. Ребенок бегающий без проблем по дому в раннем детстве не имея зрения это очень маловероятно. Хотя если предположить, что у ребенка была проблема не с глазами, а с связью мозга с глазами (проблемы с расшифровкой получаемых данных), то можно предположить, что он интуитивно мог обегать препятствия.

Музыкальный талант это отлично и действительно это частое явление среди незрячих людей, но вот остальные способности распознавать все на слух, выглядят не очень правдоподобно, хотя знаю, что есть исключения. Поэтому мальчик в произведении родился незаурядным и одаренным, плюс способствующие условия его подняли на достаточно высокий уровень развития. Но в большинстве своем было бы все не так радужно.

Переживания героя, как не странно, выглядят поверхностно, все-время мне хотелось сказать, что я ему не верю, сложно сказать почему, то ли проблема именно в герое, то-ли в манере автора. С одной стороны он претендует на глубину, а с другой просто выглядит капризным.

Сама идея мне очень понравилась, вообще очень хорошо, что автор поднял эту тему, тему людей с инвалидностью и показал читателям, что они тоже могут быть талантливыми и образованными, что физические дефекты не влияют на интеллект. Правда озлобленность героя воспринялась странно мной, я бы не сказала, что среди людей с особенными потребностями злых людей больше чем среди здоровых. Правда слово "слепой" мне резало ухо, сейчас так не выражаются (люди образованные), тем более что автор его использует намного чаще чем другие слова описывая главного героя.

Когда я была совсем маленькой, наверное, в возрасте до лет пяти, моё чтение ограничивалось всякими славными детскими историями, в которых всё тепло, хорошо и уютно, а если зло и скалит зубы некоторое время, то в конце произведения обязательно убегает в кусты, поджав наказанный хвост. А где-то как раз в пять лет меня настигла эта повесть Короленко, которая не только обогатила мой словарный запас неожиданными диалектными словечками, но и спустила с литературных небес на землю, нещадно швырнув в суровый отечественный нуар, от которого потом по ночам мне снились картины, достойные Кафки. Конец небольшой повести вбил предпоследний гвоздь в крышку гроба моих детских мыслей о том, что литература — это солнышко, принцессы и вечно улыбающиеся задорные пупсы (последним гвоздем стало детское переложение "Гавроша" и "Козетты", которое навсегда заставило меня уважать вещи мрачные и реалистичные).

Наверное, эту повесть читал каждый, когда учился в школе (ну, или почти каждый, мне не довелось, потому что она попала под сокращение программы). Перечитав её сейчас, я была удивлена тем, насколько она "непроста" для детей и по подбору слов и по особенностям текста, хотя раньше это не замечалось совсем. Ещё больше меня запутала Википедия, которая утверждает, что повесть "Дети подземелья" — это адаптированный и сокращенный рассказ для взрослых "В дурном обществе". Как же надо сокращать рассказ, чтобы получилась повесть? Всё-таки, "В дурном обществе" — тоже повесть, пусть и небольшая. Я просмотрела её по диагонали для сравнения с "Детьми подземелья", в общем-то, сократили совсем немного, только некоторые описательные моменты и отвлечённые размышления автора, а ещё почему-то убрали все моменты упоминания евреев. И всё равно повесть получилась совсем недетская. Было очень интересно разглядеть удивительные моменты, которые в детстве в принципе неинтересны и не видны — это не вечный вопрос "где хорошо, а где плохо", не противостояние богатых и бедных, а рассказ об отце главного героя, которого Короленко описывает с такой болью, что совершенно ясно — это момент глубоко автобиографический. Ну а так... Очень полезная повесть для того, чтобы разбавить категоричное детское деление на чёрное и белое. Детей учат точно: "Говорить правду — хорошо", "Воровать — плохо". Но жизнь не терпит одного только и чёрного и белого, поэтому плодит многочисленные "если..." и "когда..." Есть моменты, когда эти, казалось бы, прозрачные категории хорошего и плохого приходится пересматривать.

И всё-таки, что-то готичное есть в этой повести. Кладбища, полуразрушенная крепость, церковь, серый камень, который пьёт жизнь из хрупкой девочки, а сама девочка похожа на неуклюжий и слабый цветок, выросший в неволе без солнца... Если ребёнку "Дети подземелья" понравятся, то, думаю, на его подростковый период стоит закупиться стиральным порошком для чёрной одежды и подходящими мрачноватыми авторами для домашней библиотеки.

Повесть Владимира Короленко расскажет о взрослении Пети Попельского, родившегося слепым, но обладающим чутким музыкальным слухом. Двадцать лет – от младенчества до зрелости – читатель наблюдает, как Петя адаптируется к миру вокруг, учится ценить жизнь вопреки своей судьбе, находит призвание и раскрывает талант.

Как много в литературе незрячих персонажей? (Особенно в литературе классической, сейчас-то понятно, что найти можно на любую тему книгу.) Мы знаем слепых старцев из фольклора, средневековой литературы, где эти герои становятся проводниками мудрости (здесь вообще любопытная корреляция "незрячий" - "мудрый" / "зрячий" - "заблуждающийся"). Позже к образам юродивых, инвалидов традиция нередко прибегала либо в гротескно-сатирическом освящении (когда физический недуг становится аллегорией или же внешним проявлением внутренних пороков), либо в богоборческом и миссионерском срезе, либо при описании последствий военных действий. Но и тогда эти персонажи чаще всего были второстепенным. Традиция постепенно меняется, и у Гюго, Уилки Коллинза, Киплинга, Платонова (и наверняка других авторов, просто мне вспомнились в первую очередь эти имена) мы уже видим  этих персонажей действующими, чувствующими, неоднозначными. Не берусь утверждать, что Короленко первым написал о судьбе незрячего ребенка (не проверяла, каюсь), но само обращение к этому сюжету в конце XIX века достойно внимания.

Сразу скажу, что мне повесть не то чтобы не понравилась по каким-то конкретным причинам, скорее просто не сумела эмоционально тронуть. Бывает иногда такое с классической литературой: пусть тема определенно важная, но подается в дидактическом ключе, поэтому не выходит проникнуться. В этом случае драма персонажей видится не как что-то близкое, вызывающее бурю сопереживания, а как некий кейс, который автор решает и в финале выдает поучение:

Конечно, все впечатления субъективны, и у кого-то эта повесть может отозваться глубоко, но в моем случае не сработало.

Тем не менее были моменты, которые все же оставили положительное впечатление. Персонажи (хоть и не все), вылеплены фактурно. Касается это в первую очередь самого Петра и его дяди Максима, все еще бунтующего и полного огня, берущегося за наставление героя. Чувственно и ярко Короленко описывает музыку (музицирование Петра, поющего и играющего на дудке Иохима) и ее восприятие героями. Желание читать Короленко далее не возникло, но для литературного процесса произведение бесспорно значимое.

Отбирая возможность видеть нам дается возможность лучше слышать.

Уже второе произведение Владимира Короленко повествует нам о непростой судьбе детей.
Каждая семья с предвкушением ожидает появление своего малыша и планирует его дальнейшую жизнь и учебу и многое другое. Но все меняется кардинально, когда родители понимают, что их ребенок с каким-то отклонением. В самом названии книги мы уже четко видим линию, о которой нам будет рассказывать автор.

Вот вся жизнь родителей и родственников меняется с рождением слепого мальчика. Но спустя время выясняется, что у него музыкальный слух. Эта книга непростая, эта книга о переоценке ценностей, о внутреннем мире, о борьбе за свои желания. Книга о дружбе, музыке, любви.

Книга дает повод для размышления о внутреннем мире, о талантах и их развитии.
Параллельно нам в сюжете рассказывают историю дяди Максима, который получил увечья, но не сломлен, а нашел себя в обучении детей школьным премудростям.
И думаю не зря все это Короленко показал, обозначил, что какие-то увечья или врожденные качества не так значимы, как умение найти себя и реализовать свои положительные стороны.

Это нам зрячим людям можно легко составлять аналогии с солнцем, облаками, цветами и кажется все это так легко, но как это объяснить незрячему? Они ведь живут в другом мире.

И конечно же удивил конец книги, и в этой концовке отражены все усилия, которые вкладывались с самого детства в слепого музыканта.

Небольшая повесть в данном сокращенном варианте, конечно, многое потеряла, но, с другой стороны, стала доступнее для понимания младших школьников. Так вышло, что это было моим первым знакомством с творчеством В. Г. Короленко и я несколько разочаровалась, но в целом считаю, что произведение весьма полезное для ребят.

Сюжет достаточно необычный и знакомит юных читателей с изнанкой жизни, показывая, что не всем выпадает удача родиться в обеспеченных семьях, часто крыша над головой и скудный обед может быть большой удачей, к которой стремится обездоленный человек. При этом автор повествует, что бедность не означает порочность, на примере маленьких бедняков он призывает к сочувствию, пониманию и учит сопереживанию чужому горю. И трогательный, печальный финал лишь подчеркивает важность помощи тем, кто нуждается, он вполне реалистичен и дает понять юным читателям, что живущий в плохих условиях без нормальной пищи человек находится в большой опасность и смерть всегда ходит за ним по пятам.

Отдельный вопрос ко взрослым в этой истории, они-то как раз не являются однозначно положительными героями, что отец главного героя, что представители «дурного общества». Господин судья, хоть и описан как весьма честный и порядочный человек, все же является очередным примером эгоистичного, думающего больше о себе субъекта, который, видимо, считает, что смерть жены травмировала лишь его, а сын, потерявший мать, должен как-то приспосабливаться к обстоятельствам сам, желательно подальше от горюющего отца. А про шайку бродяг стоит более подробно поговорить в следующей рецензии, написанной уже на полную версию данного произведения Короленко, ведь тут их истории весьма сильно порезали, поэтому мы скорее можем догадываться, как именно они промышляют и что привело их к такой плачевной жизни.

Подводя итог, рекомендую это произведение школьникам, хорошо, если оно входит в образовательную программу, так как я верю, что чтение подобных произведений не только знакомит с хорошей литературой и расширяет кругозор, но и дает верные моральные установки.

Очень хорошо написанная несколько наивная книга. Этим она отчетливо напомнила мне то ли Таинственный сад (1909) Бернетт, то ли Маленького лорда Фаунтлероя (1886), очень похожая смесь сентиментальности с хорошим стилем изложения (любопытно, что и даты написания довольно близки друг к другу, "Слепой музыкант" в разных редакциях выходил в 1886-1898 годах). А увлеченность музыкой, ее нервное восприятие напоминают Ветер в ивах .

Но, несмотря на схожие коллизии (пробуждение к радости жизни детей с физическими проблемами и сложности социальной адаптации), повесть Короленко имеет свой неповторимый колорит. Западноукраинский колорит, в терминах эпохи обозначенный как особенности Юго-западного края Российской империи. Несомненно, Владимир Галактионович был украйнофилом, и место безымянной живительной силы из книг Бернетт у него занимает спящий национальный дух.

Но это дух в стиле середины XIX века, молодой, только что придуманный местной интеллигенцией, проникнутый освободительными примерами 1848 года. И вот наставником главного героя становится волынец, воевавший на стороне Гарибальди за свободу Италии от австрийцев. Правда, для местных польских в своей массе помещиков он чудак и еретик, который нарушил прямой запрет папы римского, но зато малоросс и хороший человек.

Кстати о помещиках - польские соседи семьи главного героя формально только посессоры, т.е. не собственники, а владельцы. После польского восстания 1863 года царская власть пыталась выжить польских дворян с населенных украинцами земель, запретив им приобретать имения в крае. Как всегда у нас, эти ограничения были обойдены, в этот раз через институт аренды.

Удивительно все таки переплетены наши культуры. Не будем брать хрестоматийного Гоголя или Булгакова, но на “малороссийскую” тематику написаны такие произведения классической русской литературы, как “Олеся” Куприна (действие происходит в украинском Полесье), в нынешних границах Украины разворачивается и “Детство Темы” Гарина-Михайловского (под Одессой). Интересно, как это теперь толкуют в школе по обеим сторонам границы?

Но это все отвлеченные рассуждения. А в повести мне больше всего понравился язык, настоящий классический русский язык, чтение доставляет изрядное эстетическое удовольствие. Жаль, что Короленко не попадался мне раньше.

P.S. Библиотекарь испугалась, когда я протянул ей стопку книг с этим томом на самом верху. “Вы же не собираетесь это читать своей двухлетней дочке?” Пришлось признаться, что часть книг с младшего абонемента я беру для себя.