Ваша оценкаДействие современного на первый взгляд романа "Тристан 1946" разворачивается в самом конце войны и в первые послевоенные годы. В отдаленном уголке графства Корнуэлл на юго-западе Англии на самом берегу залива прилепился крохотный рыбачий поселок.
Жанры
Рейтинг LiveLib
0
0 оценок
Ваша оценкаХотят прочитать 1
Рецензии
Аноним18 ноября 2014 г.Читать далееТема судьбы поляков на чужбине является ключевой для творчества польской писательницы Марии Кунцевич. Главным тут является не сам процесс ассимиляции поляков в новой стране, а то, что эти поляки «тащат за собой Польшу». Где бы они не жили, они непременно готовят свой бигос и карпа, преломляют облатку и держатся в стороне от местных. Они даже не пытаются жить как англичане в Англии, они живут как поляки в Англии. Так считает Мария Кунцевич.
В тихой корнуоллской рыбацкой деревушке живет Ванда, польская эмигрантка, сбежавшая в начале Второй мировой войны из Польши. Проходит некоторое время и в ее жизнь, как ураган, врывается сын с искалеченной немецкими концлагерями душой. Он то и привез с собой Польшу. И эта искалеченная Польша в образе Михала является главной героиней романа. Это чувствуется буквально на каждом шагу. Та боль, что перенесли люди и те, кто не смог ее перенести, те разрушенные дома Польши и те израненные тела людей – они врываются в эту тихую мирную жизнь Ванды. Она, убежав из Польши и не пережив весь ужас войны там, переносит его тут, но уже в мирное время в Англии.
Это достаточно сложный и странный роман. Очень много чего сюда примешано. Это и легенда о Тристане и Изольде, и неравный брак, и измены, и конечно послевоенная разруха в душах людей, которые выжили.
21710
Цитаты
Аноним21 августа 2017 г.Разве вы не знаете, что родители знают своих детей куда хуже, чем посторонние люди?
297- Аноним23 августа 2017 г.
Эта музыка еще раз говорила о том, что любовь самая здоровая, самая прекрасная болезнь на свете, единственная достойная бессмертия боль.
1145 - Аноним23 августа 2017 г.
Я стою перед ним как болван, в его клетке присесть негде. Спрашиваю: «Значит ли это, что и память не нужна? Что все, что было, надо похоронить и забыть?»
А он здоровенной иглою, наверное, сапожной, зашивает дырку в рукаве и говорит: «Похоронить — да, позабыть — нет».190