Процесс. Замок. Превращение. В исправительной колонии

"Процесс" – одно из самых тягостных чтений моего 2021 года, если не самое тягостное. Хочется и рыдать от того, насколько безнадёжный мир в нём описан, и смеяться от того, насколько этот мир до абсурда правдив. Кафке удалось ухватить самую суть бюрократического сюра, ярко подсветив его в кривом зеркале своего романа.

Старший управляющий крупного банка Йозеф К. арестован в свой 30-й день рождения. Дамокловым мечом висит над ним обвинение, сути которого он даже не знает. Он беззащитен перед судебной машиной, которая уже запустила процесс на всех своих уровнях, лишь удосужив поставить его перед фактом.

За преступление, которое никому не известно, Йозеф К. обречён перед лицом власти, законы которой ему не ведомы. Нелепые, неповоротливые, всеобъемлющие жернова медленно, но неотвратимо готовят ему приговор. Реальность обвиняемых настолько ирреалистична, что в неё перестают вписываться бытовые моменты. Кафка, сочетая несочетаемое, создаёт на страницах невероятно реалистичный абсурд. В нём судебная канцелярия расположена на чердаке (и правда, где же ещё ей быть?), и в спёртом воздухе нет ни проблеска надежды. Здесь суд непубличен, лестницы к нему бесконечны, защиту терпят, а полное оправдание невозможно. Можно лишь, с большим трудом и со связями, добиться мнимого и жить под гнётом самовозобновляемого процесса или максимально постараться затянуть волокиту, не давая делу уйти в высшие инстанции. Здесь о процессе, над тобой нависшем, знают все, даже самые случайные люди, а с судебной машиной оказываются связаны знакомые из других сфер.

В "Процессе" невозможно душно, и, читая его, беспрестанно думаешь о бессмысленности и одновременно о необходимости сопротивления. Даже когда нет ни одной причины так поступать, а может, в подобной ситуации необходимость сопротивления даже острее, насущнее. Ведь кто знает, может, страшная и пугающая сила власти питается, подобно дементору, единственно самим страхом человека перед ней? И, может, сказочная Алиса, отказавшись верить, оказалась мудрее всех.

Тот же Камю истолковал «Замок» как «индивидуальный путь души в поисках благодати, путь человека, который вопрошает предметы этого мира о тайне тайн, а в женщинах ищет проявлений дремлющего в них бога».

Лично у меня возникло 3 толкования:

1) Замок - это Бог/рай. Неприступный, величественный, возвышенный (как буквально (Замок стоит на горе), так и фигурально), всемогущий. Чтобы попасть туда, надо очень постараться и заслужить это.
2) Замок - это мечта/жизненная цель. Пока идешь к мечте (к Замку), тонешь в ежедневных дрязгах, мелочах жизни, любишь и ненавидишь, теряешь и находишь. Далеко не факт, что ты когда-нибудь достигнешь цели.
(прим.ред.: толкования 1) и 2) весьма схожи и допустимо их слияние в одно)
3) Роман писался экспромтом. Говорят, так работали сценаристы сериала «Остаться в живых» - они исчерпали весь сюжет и придумывали продолжение по ходу дела. Я и сам пробовал такую технику при написании рассказов: не имея никакого плана в голове, писал от абзаца к абзацу, сохраняя логику повествования. Если исходить из этого толкования, Кафка сам не знал, каким выйдет его роман.
(прим.ред.: толкование 3) наиболее спорно и наименее правдоподобно из всех трёх)

Полагаю, что у каждого читателя (Камю прав) имеется личное толкование «Замка», но в чём, мне кажется, должны сойтись все мы, так это в том, что у Кафки необыкновенный стиль. Да, абзац на 8 страниц, да, рассусоливания о бюрократических препонах, но читается это на удивление легко, плавно и быстро! Вот уж не думал, что математически точный немецкий может быть не механическим и канцелярским, а выверенным, проникающим в самую суть событий и, скажу даже, красивым языком.

В сухом остатке: минус за абсурдность и запутанность, плюс за непредсказуемость и пищу для размышлений.

Когда в следующий раз захотите сказать мужу, сестре, матери или другу «Ты меня не понимаешь», задумайтесь о Франце Кафке, и вы поймёте, что ваши заботы мелки и незначительны - Кафку никто не понимает вот уже почти сто лет.

Бедный Кафка. "Голый среди одетых", не умеющий и просто не способный нормально существовать, как писала о нём Милена Есенская, с которой у Кафки была интенсивная и страстная переписка.
Сомневаясь во всех и прежде всего в себе, не ожидая от мира ничего хорошего и так и не добившись хоть какого-то признания, он прожил жизнь беспросветно несчастную и полную раздумий. Его произведения вобрали в себя всё его недоверие к миру и окружающим, неуверенность в завтрашнем дне и подозрения относительно бестолковости человеческого существования.
От его историй хочется выть от безысходности и прятаться за чем-то спасительным. И "Превращение" работает в том же направлении, проявляя именно те опасения, что больше всего волнуют отдельно взятого читателя.

"Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое".
Что дальше? Этот сюжет для каждого обрастает собственными неприятными подробностями.
Одного читателя больше всего напугает беспомощность героя перед внезапно свалившимся обстоятельствами (как и почему обычный коммивояжер вдруг превратился в непонятного жука и как ему теперь из этого выкручиваться?).
Другой впечатлится трудностями изменившегося бытия - многоногий Замза будет с трудом сползать с дивана, ломать лапки в попытке открыть дверь, менять вкусовые и двигательные пристрастия.
Третий, возможно, прослезится от того, что гадкое с виду насекомое сумело сохранить человечность там, где это оказалось не под силу людям.
А мне самой страшной в рассказе показалась перемена отношения родственников

Триггеры у каждого свои. Но экзистенциальные страхи во многом одинаковые.
И Кафка - тот самый писатель, который способен вывернуть тебя наизнанку, чтобы до них докопаться.

Приятного вам шелеста страниц!

Возможно, для должного понимания этой книги мне следовало заболеть. Вполне вероятно, что при температуре около 38, когда весь мир огромными глыбами наплывает на тебя, а затем медленно уходит прочь, открывается истинный смысл и неповторимая прелесть романа.
Или мне следовало напиться. Скажем, водочки. Нет, водочка слишком «по-нашенски», по-русски. От водки душа на распашку и ноги в пляс. Тут нужно что-то более утонченное. Вино? Возможно, но что-то не то. Абсент! Да! Зеленая фея как нельзя лучше подошла бы здесь, уничтожив в мозгу все относительные и объективные понятия, создав уникальное ощущение на грани миров и времен. Именно в таком состоянии это произведение произвело бы фурор в моей под завязку набитой надрывными криками Кобейна, ироничными фразами Коупленда и нелепыми мечтами о море голове.
Или же нужно было запереться в квартире, отключить телефон и интернет, никуда не ходить, никого не впускать. С недельку подпитывать свой уже изрядно проголодавшийся организм фильмами типа «Пи», «Уродцы» и всеми без исключения картинами Линча, попробовать утонуть в ванной, наполненной холодной водой, содрать обои ногтями больших пальцев… И только затем, дойдя до абсолютного исступления, взяться за книгу.
Заболеть мне не случилось. Напиться не хочется, спортивный режим да и вообще. Запереться дома тоже пока не вариант, до отпуска еще долго. Поэтому «Процесс» остался непонятым мною.
Абсурд и сюрреализм явно не то, за что я ценю книги.
Прости, Франц, я старалась, честно, много раз. Но мы слишком разные, чтобы понять друг друга.

Однажды утром в спальню к Йозефу К. заявляются трое с пренеприятнейшим известием. Йозеф К. узнает, что над ним начался судебный процесс. Это, собственно, единственное, что ему говорят. И более никаких подробностей, никаких объяснений причин. Процесс идёт, но вы, мол, пока живите-поживайте себе дальше: ходите на работу, кофе пейте, а когда нужно будет, вам сообщат, чем дело кончилось. И вот бедный Йозеф К., пытаясь разобраться, как же ему выпутаться из этой судебной истории, оказывается в бюрократическом лабиринте, где начинаются его блуждания по тесным чердакам-узким коридорам-душным кабинетикам-залам суда, заполненными любопытствующей толпой…

Так за что же осужден Йозеф К.? Стоп, ребята, это ведь не классический детектив, где непременно нужно знать кто, кого и за что. Это абсурдистский роман. Здесь никто. Ничего. Никому. Не должен объяснять. И с чего вы решили, что вина вменяется человеку только за совершение чего-то дурного, плохого, ужасного? Что сделали сотни тысяч сожженных, убитых в гитлеровских концлагерях евреев, славян, цыган? В чём были виновны сотни тысяч советских интеллектуалов, учёных, простых мужчин и женщин, которых по щелчку пальца шизоидного маньяка Сталина, отправляли в ссылки, загоняли в гулаги?
Вот и Йозеф К. не стремится выяснить, в чём же именно его обвиняют. В кафкианском мире абсурд - непреложная данность. С ней никто не спорит. Ни один нормальный человек. Здесь нет причин, лишь последствия. И наш добрый малый просто хочет выпутаться из этих последствий, т.е. как можно скорее и с минимальным ущербом для себя закончить судебный процесс. И он выпутается, на загородном пустыре, когда свершится приговор - и ему вскроют глотку...

В абсурдистском мире, созданным Кафкой, а позднее и в словно скопированных с него тоталитарных системах, «задушивших» Европу и Россию, Власть вменяет в вину человеку сам факт его существования, его присутствия на земле. Преступление Йозефа К., как и миллионов несчастных, убитых кровожадным дуэтом Сталин-Гитлер, лишь в том, что он родился на свет.

На рубеже XIX-XX вв., после «смерти бога», традиционная парадигма человеческого бытия рушится, онтологическая ось «Бог – Человек»/ Трансцендентное – Земное» ломается. Таким образом, христианский первородный грех трансформируется в понятие экзистенциальной вины. На человеке больше не лежит бремя первородного греха, но теперь оковы вины обездвиживают его. Вина человека априорна, она не требует доказательств: ты существуешь – значит, ты виновен! Презумпция невиновности отсутствует, потому (судебный) процесс становится формальностью, юридической профанацией. Процесс проходит ради процесса, а не для выяснения истины.

Таким образом, вся жизнь человека превращается в один судебный процесс - от колыбели до гроба. И двери его гроба могут приветственно распахнуться в любой момент. Как в случае с Йозефом К.
Неприятные слова. Это кажется жестоким, несправедливым. Но, подождите, разве вы, большой и сильный человек, прежде чем раздавить вошь, сообщаете ей – за что вы её сейчас убьёте? Думаю, если вы обладаете хотя бы одной рабочей извилиной, то нет. Вы убиваете вошь, потому что она вошь - за то, чем она является. Так почему Власть имущие не могут поступать точно так же с Йозефами К., которые для них не что иное, как вши, блуждающие по бюрократическому лабиринту; маленькие винтики в гигантской машине государства. Причём, заменяемые винтики.

...Однажды вас отведут загород. И там, на пустыре, вам перережут горло. Просто за то, что вы есть. За то, что вы родились на этот свет. За то, что вы такой. И никому – слышите? – никому не будет до этого дела во всей вселенной! Найдётся ли хотя бы один кретин, который будет переживать из-за очередной раздавленной вши?

В мире все есть процессы, и Процесс сам по себе не исключение. Конечно, люди немудрые и малотерпеливые предпочитают Процессу Результат, но мы-то ведь с вами не маленькие и понимаем, что так на свете не бывает. Надо научиться наслаждаться Процессом, жить Процессом, не терять ни минуты вне Процесса - только тогда можно будет почувствовать суть вещей. Результат, скорее всего, и вовсе недостижим, он лишь иллюзия, тогда как Процесс реален и наверняка. Даже более того, вряд ли для каждого из нас есть что-то реальнее собственного Процесса, хотя те высокие палаты, где он рождается, набирает силу и развивается, абсолютно недоступны. Ты потенциально мог оступиться, сам не зная где, не отдавая себе отчета, не зафиксировав этого факта, ошибившись. И теперь ты - враг. Враг кому? Суду? Обществу? Самому себе? Ответ неизвестен. Сказать нечто в духе "ты должен решить для себя сам" было бы глупейшим и наивнейшим софизмом. Существует ли в десятичной записи числа π последовательность 0123456789? Ответа здесь нет, если только невероятным везением он не окажется преподнесен как данность. Но люди, как правило, практичны, и не верят в такое невероятное везение (и правильно, заметим, делают). Их судьба - быть один на один с неизвестностью. На чашах весов Фемиды вовсе не хорошие и дурные поступки, а Неизвестность и Неотвратимость. Фемида слепа, но превосходно чувствует запах страха, бросаясь в погоню, отчего ее весы приходят в неистовое колебание. Стоит лишь сказать себе: "На мне нет никакой вины," - как за тобой немедленно явятся. Есть явления, от которых невозможно скрыться, и главнейшее среди них - суд неправедный; суд нелепый, суд абсурдный и случайный, который есть весь подводное течение и ничего на поверхности. И забавной внешности ушастенький писатель Франц Кафка напоминает всем нам об этом сквозь листы бумаги и толщу времени. Потому что об этом нельзя забывать. Никогда.

Трактовка №723: Процесс - это Смерть. А описываемые переживания К. - кризис среднего возраста. Сейчас увидите.

Йозефа К. "арестовали" в день его 30-летия. А "казнили" в день 31-летия. Сначала я подумал, что такая символика может быть связана с возрастом Христа, но до него не дотянули пару лет. Так почему 30 и 31?
В конце "месяца", 30-го числа К. вдруг осознал, что этот конец близок. Другими словами, он ощутил приближение смерти. Дети не думают о смерти в 10 лет, а когда прожита большая часть жизни, мысли эти сами по себе приходят в голову. И весь Процесс это ничто иное как беспомощный трепет перед старушкой в чёрном балахоне.
Герою не объясняют в чём он виноват. Хм, а разве Смерть кому-то что-то объясняет? Каждый виновен уже хотя бы потому, что смертен, и окончательный приговор обжалованию не подлежит. Ты виновен сразу в момент рождения.
Некоторые "подсудимые" ведут свои процессы (читай, готовятся к смерти, либо борются со страхом перед ней) многие годы, десятилетия. Никто не верит, что удастся завершить процесс в свою пользу (практика показывает, что полное оправдание невозможно), но все хотят либо отсрочить его, либо наоборот, как К., закончить его, признав свою вину и смирившись. Т.е. едва только увидев Смерть издалека, К. вскоре заключает её в свои объятия. Он даже сидит и ждёт, когда за ним придут. Это его слабость или храбрость?
Мне кажется, слабость. Никто в романе не знает наверняка, что будет, когда минует 31-е число. Никто за пределами романа (мы с вами) не может с точностью утверждать, что будет после смерти. Йозеф К. интуитивно мог бы надеяться на некое "продолжение", но так это или нет, Кафка оставляет на откуп читателя. Судя по предсмертным словам "Как собака", он скорее был в ужасе и смятении.

Разгадали ли мы, под ручку с Кафкой, тайну Смерти? Произойдёт ли реинкарнация, и очнёмся ли мы на следующий день после 31-го - 1-го числа - как новенькие? Хммммм. Не попробуешь - не узнаешь.
Поиграв в эту интеллектуальную игру, я решил, что да, проснёмся. Йозеф К., например, проснувшись однажды утром после беспокойного сна, обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое.

Художник Титорелли поведал К. о трёх возможностях освободиться от суда: полное оправдание, оправдание мнимое и волокита. Ходят слухи, что полное оправдание, мол, дескать, ну как бы возможно, только нет никаких доказательств (ага, мы тоже слышали о бессмертных, живущих где-нибудь в тибетских горах, только неправда всё это, но верить никто не запрещает!). Волокита это и есть наша грешная жизнь, бесконечная суета, быт, топтание на месте. Мы чего-то алкаем, добиваемся, тщимся понять, а время уходит и результат один - ☠. А самое интересное это мнимое оправдание. Где и от кого можно услышать, что всё хорошо, не надо беспокоиться - твой процесс завершится благополучно; вот только ты оправдан не сейчас, а ты будешь оправдан, если: не согрешишь, возлюбишь ближнего своего и будешь восхвалять имя Судии? Да-да, это вам скажет религия. Она вас утешит, но от смерти всё равно не спасёт.
Кстати, верховных судей в "Процессе" никто никогда не видел, они пребывают где-то в высших сферах бытия. А канцелярии находятся на верхних этажах, поближе к небу. Вот только почему там всё время душно и жарко, как в парилке, с потолка сыпется сажа, в душу вселяется тревога, и хочется поскорее покинуть это место?...

Ох, о Процессе можно говорить ещё долго, ведь где смерть, там жизнь, а обсудить всю человеческую жизнь - всей жизни не хватит. Так что, давайте просто будем...

«Если в самый дивный солнечный день с неба вдруг блеснёт некий новый луч и пронзит вас пониманием, что без него даже самый распрекрасный погожий день был, оказывается, пасмурным и дождливым, - разве вы, будь вы даже всей душой тому прежнему миру привержены, сумеете замкнуть свою душу для такого луча? Да разумеется нет, уже хотя бы потому, что для вас теперь, кроме этого луча, ничего в мире не существует» (Кафка «Замок»).

«Замок» (как и «Процесс») написан на языке символов – единственном универсальном языке человечества. «Сущность символического языка в том, что внутренние переживания, мысли и чувства выражаются таким образом, как если бы они были чувственными ощущениями» (Э.Фромм). В обществах, где большое значение придавалось внутренней жизни человека, этот язык хорошо знали. В нашей же культуре на нём говорят лишь в сновидениях, но понимают редко. Непонимание заключается главным образом в том, что содержание символических описаний ошибочно принимается за реальные события в мире вещей, а их следует трактовать как осмысленное образное выражение значимых переживаний. «Все эти соприкосновения лишь кажущиеся, вы же по неведению, по неосведомлённости в наших делах принимаете их за действительные» (Кафка «Замок»). Осознание наличия двух пересекающихся, дополняющих и определяющих друг друга миров (мира внутреннего, духовного, вечного и мира внешнего, материального, временного), на стыке которых стоит человек, способствует пониманию их тайных взаимоотражений.

«Конечно, немало и препон, и разочарований, и неясностей, но ведь это означает только одно – а мы про это и заранее знали: тебе ничто не достанется даром, ты за любую мелочь должен бороться, - так это только лишний повод гордиться собой, а не в уныние впадать. <…> Разочарования не должны вас пугать. Здесь, по первому впечатлению, многое рассчитано на то, чтобы людей отпугнуть, а новоприбывшему иные преграды и вовсе кажутся глухой стеной» (Кафка «Замок»).

Кроме снов, сказок и мифов, язык символов используется и в религиозном мышлении. Постижение формулировок этого языка ведёт к новому взгляду на глубокую мудрость, выраженную с помощью религии. «Творчество Кафки универсально, ибо вдохновляется религией» (А.Камю). В «Замке» изображены странствия души на пути к истине. «Кто ищет, вынужден блуждать» (Гёте). Этот бесконечный и тернистый путь усеян многочисленными препятствиями и ловушками, которые необходимо учиться распознавать и преодолевать, чтобы по возможности избегать страданий и боли. «Мир полон преград, и они тем выше, чем выше поставленные цели» (Кафка «Замок»). Искомый героем замок (вероятно, аналог символа «бог») подобен горизонту, ставящему предел нашему взгляду. Наивному уму он представляется чем-то реальным и осязаемым, однако заниматься поисками горизонта – значит искать миражи. Но смысл духовного путешествия заключается не в достижении призрачной цели, а в продвижении и внутреннем росте на пути к ней, то есть в развитии способностей к различению истины и заблуждений, добра и зла, правды и лжи в самом себе, а также в чутком отношении к голосу своей совести и следовании ему.

«Мне потому только это занятно, что позволяет заглянуть в курьёзные хитросплетения, от которых при известных обстоятельствах, оказывается, зависит человеческая жизнь» (Кафка «Замок»).

Бедный, бедный жучок! Давно я так не плакала над книгами!
Почему он даже не попытался показать, что у него человеческая душа? Что он понимает разговоры, что всё помнит и чувствует? Наверное, потому, что его душа и до превращения никого не интересовала. Его любовь к семье была настолько всепоглощающей, что он сам согласился выполнять роль домашнего животного - до какого-то момента весьма полезного, а после сбоя - ни на что негодного. Даже будучи запертым в комнате, как в одиночной камере, он не думает, как бы он мог прожить эту жизнь, нет, все его мысли только о семье и о том, какие неудобства он ей причиняет, он готов даже умереть, когда добрые родственники решают, что им без него было бы лучше! А как было бы лучше для него, кажется, не задумывался никто и никогда :(
Больше всего трогает отсутствие обличительного пафоса как со стороны несчастного Грегора, так и со стороны автора. От того, что не давят на жалость, не объясняют, как мещанская среда губительна для благородных насекомых, становится намного больнее, потому что всё описанное воспринимается, как есть, о существовании автора и его литературной условности забываешь напрочь - хочется прижать бедную зверушку к сердцу, угостить тухлым сыром и никому больше не давать в обиду!

Эту книгу я взялся читать на спор. Мне её сосватали с весьма сомнительными рекомендациями. Но это не особо меня напугало, потому что я всё равно дочитываю книги до конца. Даже самые скучные. А моя задача заключалась в том, чтоб прочесть её полностью и оставить отзыв. С учетом того, что книга значится в списке "1001 books", я согласился убить одним махом двух зайцев.

Меня готовили морально к тому, что книга абсурдна и читается с трудом. Ну, я не могу сказать, что всё так мрачно, как представлялось мне сначала. Читается вполне нормально. Просто скучно, так как сюжет монотонный. Ощущения были такие, как будто ты стоишь в длинной очереди в тесном коридоре некоего муниципального учреждения, которая продвигается так же медленно, как и сюжетная линия. Вроде нет желания развернуться и уйти, но при этом маешься в ожидании движения вперед. Вот я всю книгу ждал, когда начнется самое интересное, то бишь само заседание над обвиняемым непонятно в чем главным героем. К сожалению, я этого не дождался. Всю книгу идет (скорее не идет, а топчется на месте) какая-то подготовка к процессу. А потом бац! Всё уже закончилось, не успев толком начаться.

Сам автор не был доволен своими рукописями, поэтому прекратил работу над этим романом. И я считаю, что это было разумное решение. Зачем продолжать толочь воду в ступе?! В романе нет целостности. Он обрывочный. Тут нет никакой завязки. Зато есть слишком много вопросов. Почему именно К. стал главным героем? Как он жил раньше? В каком суде рассматривается дело К. (арбитражный, административный или вообще высший духовный)? Здесь нет ни малейшего намека на действующее законодательство или на систему моральных ценностей. Сам читатель не может оспорить решение суда, потому что он понятия не имеет, за что судят главного героя и виноват ли он в этом. Перед нами просто факт существования некоего органа абсолютной власти.

Наверное, многие задаются вопросом, почему К. не защищался и покорился системе, которую мог бы и не признавать вовсе. Ну, его поведение вполне логично, на мой взгляд. Ты можешь быть уверен в своей невиновности только тогда, когда знаешь, в чем именно тебя обвиняют. А обвинить тебя могут в чем угодно. "Зачем тогда нужен суд и адвокаты, если есть палач?", - подумают некоторые читатели. И это очень интересный вопрос в контексте книги, который я бы назвал риторическим. Как показывает "Притча о привратнике", на каждую ситуацию существует несколько разных, но одинаково верных взглядов. Поэтому с полной уверенностью при любом раскладе можно утверждать, что правосудие состоялось.

Мне понравилась "Притча о привратнике", но её можно прочитать отдельно. Весь "Процесс" в целом меня не увлек. Я считаю эту книгу одной из самых переоцененных. Для меня суть романа заключена в одной единственной притче. Каждый видит то, что хочет видеть. Поэтому неудивительно, что читатель, ищущий глубину, таки находит её, вкладывая свой собственный смысл в произведение. Но чья это заслуга: Кафки или читателя? Я думаю, что ответ очевиден.

Кому будет интересна книга? Литературоведам. Вот они могут вдоволь насладиться проведением аналогий и аллюзий на личную жизнь Франца, искать вину главного героя, выдвигать теории о прототипе фройляйн Бюрстнер (в рукописи были указаны только первые буквы, поэтому одни утверждают, что Кафка писал о своей невесте Фелице Бауэр, а Канетти считал, что имелась ввиду фройляйн Блох, то бишь его подруга Грета) и т.п. Если рассматривать этот роман сквозь призму биографии автора, то я буду солидарен с теорией Хорста Биндера. Мне кажется, что Франц чувствовал свою вину за расторжение помолвки с Фелицей, поэтому ему выносят вердикт именно в комнате ф. Б., поэтому он в конце видит силуэт женщины, напоминающий фройляйн Бюрстнер, и перестаёт сопротивляться. Этот силуэт стал напоминанием его вины, за которую он несет свое заслуженное наказание.