Праздник, который всегда с тобой. Острова в океане

Не допускайте моей ошибки. Не начинайте знакомство с дядюшкой Хэмом с его автобиографических произведений. Одно дело, когда ты уже знаешь, как и что он пишет, и тебе будет действительно интересно почитать про его первые годы, про его жизнь в. Париже, про то, КАК он писал и что пил. Но не имея знаний о предмете, смысла нет.
So. Автобиографичный стиль так же короток и прост, как и в художественных произведениях. "Париж - это праздник, который всегда с тобой..." Много виски с водой, содовой, лимонами. Много писателей и художников, большинство из которых меня не интересовали в принципе. Особый интерес вызвал Скотт Фицджеральд, с которым Х. Оказался знаком близко. Зельда оказалась той еще музой великого прозаика, а сам прозаик оказался блондинистым юнцом с по-женски красивыми чертами лица, который, когда напивается, становится полным эгоистичным идиотом. Чего только стоила его истерика по поводу пневмании... Мальчика искренне жаль. Жаль, что на пути его встала такая женщина, но с другой стороны, не было бы ее, не было бы Фицджеральда. Так оно и бывает с трагедиями великих людей. И с алкоголем.

Еще очень радовали его отзывы о русской классической литературу. Прям бальзам на душу. :3

Ну и на последок пара цитаток:
«Пока я голодал, я научился гораздо лучше понимать Сезанна и по-настоящему постиг, как он создавал свои пейзажи»

«Мне нравились все вина, кроме сладких, сладковатых или слишком терпких, и мне даже в голову не пришло, что те несколько бутылок очень легкого, сухого белого макона, которые мы распили, могли вызвать в Скотте химические изменения, превратившие его в дурака.»

А вообще, это очень хорошая книга о писателях и творчестве. Взгляд изнутри.

Отмучила.
Праздника, увы, не получилось. "Мамочка, ну когда будет весело?.." - спрашивал мой брат в детстве. Вот и я так же, всё задавала себе этот вопрос и терпеливо ждала... Но на полпути осознала, что не в этот раз.
Меня она больше раздражала, чем несла что-то полезное. "Ну зачем, зачем мне эта куча непонятных имен, несвязных событий, названий улиц, вин и еще черт-знает-чего?!.." - стонал мой мозг. Между строк тоже не увидела ничего примечательного.
Если вкратце, то все тусуются, ссорятся и мирятся, пьют и едят. Иногда любят друг друга. Возможно, это было бы интересно читать о тех людях, которых знаешь в реальной жизни. Да и то вряд ли.
Видимо, это не мой жанр / стиль / автор. Пробовала "Старик и Море" - результат еще более печальный.
Я разочарована, так как хотела погулять по Парижу с большим толком.

Двойственное впечатление.
С одной стороны - улицы Парижа встают перед глазами как живые. Они состоят из тысячи уютных кафе, набережной, заполненной лотками букинистов, и частички влюбленности.

Что может подарить большее наслаждение?
С другой - отношение к людям.

И тут все также, как в жизни. Пока твой знакомый высмеивает пороки людей, к которым ты безразличен, ты искренне считаешь его остроумным. Но все меняется, стоит ему затронуть тебя самого или твоих друзей. Меня не трогали описания непростого характера некой мисс Стайн, о которой я ничего не знаю. Я могла улыбаться, читая о ее неприятной категоричности, и не принимать ядовитые слова в её адрес близко к сердцу. Но стоила мне дойти до рассказа о знакомстве со Скотом Фицджеральдом, писателем, подарившим мне множества вечеров удовольствия, сопереживания и восхищения, как стало горько за то, что кто-то, пусть даже не менее талантливый писатель, может так безапеляционно осуждать человека, уже ставшего мне близким.
Но как бы мне не было обидно, я не могу не признать, что по большой части книга очень светлая, наполненная юношеским задором и уверенностью в бесконечном счастье, наперекор отсутствию денег в кармане и дров в камине. И мурашки по коже, как вспомнишь, что всего через год после написания этого изумительного атмосферного ностальгического романа Эрнест Хэмингуэй взял в руки пистолет и добровольно расстался с той самой жизнью, которую он прославлял в "Празднике, который всегда с тобой".

Книга рассказывает о Париже, о тех годах, когда автор был молод, беден, но, несмотря на это, абсолютно счастлив. И именно поэтому для него Париж – это праздник, который всегда с ним в его воспоминаниях. Однако, мне это праздником вовсе не показалось.

Хотелось бы не раскрывать интригу тем, кто эту книгу еще не читал, но тут нечего скрывать. Интриги нет. Бывают книги, когда заканчивается глава, а ты с нетерпением начинаешь читать следующую, а потом следующую, и следующую, хоть на дворе глубокая ночь и спать осталось пару часов. Но эта книга не тот случай. Автор просто описывает где он бывает и что делает. И я читала следующую главу, считая страницы до конца книги.

Почти на каждой странице автор пьет то вино, то пиво, то водку, то коньяк, в общем, пьет, и меня это отталкивает. Париж есть, но его МАЛО. И я не понимаю, если у него не было денег на еду, зачем врать жене, что пошел в гости на обед, даже если сам отправляешься просто на прогулку прогнать мысли о голоде? Жена есть не хочет? Или ей голодной легче, когда она знает, что мужа накормят в гостях?

Хоть книга для меня не показалась праздником, у нее есть достоинства. Это язык. Я с нетерпением ждала моментов, когда автор начнет описывать свои прогулки. Его любимый сад, погода, улицы. И эти описания были такие живые, как будто я шла рядом с ним и видела все это сама. Я слышала, как дождь барабанит по подоконнику, как дует весенний ветер в лицо и ласково греет солнце, каталась вместе с ним на лыжах и вдыхала чудесный аромат свежего кофе. Именно этот язык спас это произведение в МОИХ глазах. Именно благодаря ему я попробую узнать Хемингуэя еще раз в другом произведении.

Конечно же, я начала ее читать в самолете по пути в Париж. Частично именно она задала настроение в поездке, хорошее настроение. Хэмингуэй был молод, жизнь хороша, несмотря на проблемы с деньгами, встречалось много интересных людей. И потом, гуляя по Лувру, я рассказывала мужу о том, как Хэмингуэй привел сюда комплексующего Скотта Фицжеральда, дабы показать ему на примере статуй, что у того все в порядке с размерами и строением половых признаков. А во время остальной части поездки читала "Прощай, оружие!", которая понравилась мне гораздо больше прочитанной пару лет назад "По ком звонит колокол". И прониклась симпатией к Хэмингуэю, простой человеческой симпатией. Потом в френдленте увидела невероятно печальную историю о том, что в последние годы Хэмингуэй страдал расстройствами психики из-за того, что ему казалось, будто за ним следят. Писателя неоднократно лечили электрошоком, в итоге он застрелился из собственного ружья. Через несколько лет выяснилось, что слежка действительно была, потому что ФБР подозревала его в связях в Кубой.

Не уверена, что всегда люблю нырять в подробности, какие коктейли пьют герои, диалоги про блюда на ужин, описание рифа и живности в воде - но тут я просто влюбилась в эти непримечательные детальки, а сцена многочасовой напряженной рыбалки однозначно получает первое место в моем рейтинге (и картофельный салат!). Меняются декорации, нас плавно подводит к финалу, где уже никому нет дела до разговоров о кошках и выпивке, и, провались я на месте, если мне не хотелось в этот момент быть Томасом Хадсоном. Такое искушение - всего несколько минут - прожить это ощущение, где ты потерял все, плывешь в море на захудалом катере под видом морского ученого, и больше ничего не осталось, в люльках ждут своего часа «детки» с патронами, а дальше загадывать не нужно. Поспать на матрасе под звездами и желательно не просыпаться от кошмаров. Абсолютно душераздирающая книга, даже если знаешь финал. Я растягивала книгу и поварилась в ощущениях. 

Пару дней назад я барахталась в волнах на местном побережье и, отвернувшись от кучи планктоноподобных торчащих голов возле берега, пыталась посмотреть в горизонт глазами Томаса Хадсона. Пыталась полюбить глубину и тьму под ногами, прочувстовать как это, когда ты с водой один на один и куда ни кинь взгляд - только море твой друг. Хэмингуэй смог. Теперь мне не просто страшно, я ловлю себя на том, что к ужасу от своей маленьковости и бспомощности примешивается восхищение мощью и красотой. Спасибо тебе, Томас Хадсон.

Из любопытства производила небольшой факт чекинг мест, где плыли герои. Так вот, сначала они смотрят на островки Миневры, что скорее всего, судя по гуглу, риф Миневры возле Фиджи, что возле Австралии, а потом они видят остров возле Кубы, да и вообще все происходит на Кубе, что-то не сходится. 

Дуже красива мова, окреме дякую за переклад!

Ці коротенькі оповідання приємно смакувати, згадувати з часом та знову повертатися до них.

Незважаючи на те, що автор пишепросто та правдиво, оповідання містять красиві літературно-вишукані оберти, наприклад

Смачні життеві оберти

Багато дуже розумних думок, розсипаних на сторінках книги, а також дуже тонкого гумору – звернуть увагу, як автор кепкує з Гертруди Стайн або з францізських продавчинь книжок, із знайомих та приятелів, особливо нав'язливих, або з себе (повсякчас) та своєї дружини:)

Взаємовідносини с Ерзою Паундом та особливо зі Скоттом Фіцджеральдом - то взагалі окремі цікаві, дотепні та приправленні гумором історії.

Дуже сподобалися начебто будені описи автора про своє життя: як він сором'язливо зайшов до книгарні, як він прогулюється для ясності думок, як бере вино та спостерігає за живою рікою та багато чого іншого.

Навіть розмірковування над порами року тут вражає своєю образністю та філософським підтексом:

І наступне оповідання починається так:

В книзі автор вдається до такого прийому як спогади посередь опису актуальних подій. От він з дружиною йде нічним Парижем, милуючись його красотами і раптом вони удвох згадують свої минулі подорожі та емоції. Це дуже цікаво, смачно та КРАСИВО. Але при цьому

Дуже цікаво спостерігати за тим, як автор працює, вірніше, - знаходить сили працювати, навідь коли нема натхнення і коли його твори (рукописи, копії) вкрадено і потрібно писати довгий роман, щоб мати змогу харчуватись регулярно.

А як же він просто і, при цьому, максимально чесно описує зустріч з інвалідами! Там відсутні зайві сентименти, але тебе проймає !

Тема життя і смерті, їх близькості, є наріжною в багатьох оповідання, але особливо, при цьому без зайвих сентиментів, висвітлена в «Чоловік із печаттю смерті»

А от в іншому оповіданні, як він гнав машину разом зі Скоттом Фіцджеральдом і коли авторові довелося «доглядати» за нібито хворим Скоттом, ця тема обигрується у більш веселих, навіть кумедних тонах. От такий різноплановий письменник та такі різнопланові оповідання.

До речі, про відносини з автором «Великого Гетсбі» у «Святі...» дуже багато і детально, особливо про його трагічні відносини з підлою та божевільною Зельдою, яка, власне, і звела Фіцджеральда в могилу.

І знов таки, попри доволі серьозні, навіть трагічні описити, всі оповідання просякнуті якимось світлом. І це світло не тільки високих почуттів (яких там багато), а і звичайних побутових радостей, яких ми зараз, у наш час, часто не помічаємо. Крім цього, там присутня якась дивна, як на мене, легкість життя. Уявіть собі: у пари народилося немовля, грошей немає, в Парижі холодно, а вони їдуть на Альпійський курорт і дуже добре проводять там час, насолоджуючись життям, навіть попри лавини і загибель людей. І автор так легко, але так чесно то все описує.

Власне, саме заради такої чесності і варто читати цю книгу.

Когда-то мне очень понравился "Старик и море" и не понравились другие произведения писателя, что были в сборнике. Кроме отрывка из "Праздника". Там был манящий эпизод про книжный магазин "Шекспир и компания" и книги, какие молодой Хемингуэй выбирал для чтения. Казалось, что весь "Праздник" будет о книгах, творчестве, Париже, интересных людях и наблюдениях писателя, его манере работать над своими книгами.

Но нет. Ожидание радовало больше, чем книга. Впервые появилось ощущение недоумения, за что же так был вознесён великий Хэм, ведь на деле он неприятный тип и плохо пишущий писатель, охаявший всех тех своих коллег по перу, кого ему посчастливилось встретить. А в целом книга была про еду, выпивку, скачки, немного плохого про других там, немного плохого про других сям, и на этом фоне Хэм на белом коне. Он был беден, поэтому всё время пил вино, ел устриц, обсуждал и осуждал других, писал нечто гениальное, расписывая свой метод удаления лишнего из текста и оставляя множество повторов ни о чём и всего того, без чего книга не потеряла бы. Добил и оставил осадок рассказ о Скотте Фицджеральде. Каким бы ни был человек, именно Хемингуэй выглядит мерзко.

Из хорошего. Интересно было, что именно и как читали писатели начала 20 века. На этом интересе я продержалась всю книгу. Больше всего мне понравилось предисловие с объяснением самой идеи праздника, который всегда с тобой- идея путешествий и воспоминаний о лучшем, которые всегда с тобой. Но неужели у Хемингуэя лучшее- это то, о чём он так старался писать и что в итоге не хочется перечитывать? Ибо разочарование и в человеке и в писателе. Будто читала набор сплетен вперемешку с небольшим намёком порассуждать о книгах, только ну их- лучше выпить и поесть.

А начиналось всё с замечательной мысли: "Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж – это праздник, который всегда с тобой".
Из письма Эрнеста Хемингуэя другу (1950 г.)

Заявленная тема осталась для меня нераскрытой.

Какая же уютная книга! Пусть у автора это не самое обеспеченное время, зато счастливое. Дома любящая семья, вокруг интересные люди и красивые места, а будущее обещает много радостного.

Роман не был закончен автором, поэтому разделен на условную "официальную часть" и "не вошедшее". Главы между собой почти не связаны, хотя некоторые и пересекаются героями. И да, не включенное в текст (по последней правке) имеет немного другое настроение, чуть более меланхоличное (словно зарядили первые дожди осени). Без них история звучит чуть радостнее, не столько дневниками парижского времени, сколько красивыми снимками того времени, хранилищами светлых моментов. Хотя идеальной не назовешь в любом составе, ведь неприятные и странные события тоже бывали.

"Праздник, который всегда с тобой" влюбляет в Париж 1920-х, его атмосферу безденежья и огромных состояний, а главное - в невероятное стечение гениальности в одном городе. Особенная эпоха, близкое к которой вряд ли повторится в ближайшее столетие.