Ваша оценкаРецензии
Аноним25 мая 2015 г.Читать далееДовольно мрачная и жуткая семейная сага. Возможно, эта её "жутковатость" продиктована отчасти тем, что написан роман ярчайшим сатириком 19 века. Не будь его автором Салтыков-Щедрин, это было бы совершенно другое произведение. Сатира всегда жестка, суха и остра. Сатирик, как правило, не растекается мыслию по древу, а бьет точно в цель: быстро и метко. Язык, которым написаны "Головлёвы", - это именно язык сатирика: чёткий, краткий, тщательно отточенный. Здесь мы не найдём ни лирических отступлений, ни описаний "погод" за окном, всё наше внимание сосредоточено только на одном - семействе Головлёвых.
История этой семьи действительно страшна, но страшно даже не то, что нечеловеческие эти отношения описаны в книге с ужасающей достоверностью. Страшно то, что история эта вполне актуальна и реальна. Стремление любой ценой увеличить свой достаток, приумножить состояние, захватить и захапать все, что плохо лежит, поразительно живуче в некоторых людях и семьях. Ссоры из-за наследства, проклятия на голову бедных родственников, полный разрыв отношений между братьями и сестрами из-за не поделенной квартиры - всё это мы видим на экранах наших телевизоров практически каждый день. И постепенно это становится привычным, нормальным и обыденным. И иногда многие забывают, а некоторые даже и не задумываются о том, что законы юридические и законы нравственные - это всё-таки разные вещи.
Каким из этих законов отдать предпочтение, пусть каждый решает сам. Главное, чтобы в конце жизни, оставшись в пустоте, темноте и одиночестве, погубив себя и судьбу своих родных и близких, не спрашивать: за что же мне всё это? Не вопрошать пустоту: неужели у всех так? Потому что: нет, не у всех. Не должно быть у всех. Потому что Бог - это не просто слово, которым можно прикрыться в любой момент и оправдать себя. Бог - это наша совесть, это наше сердце, это наша любовь.P.S. Очень хорош спектакль Кирилла Серебренникова с Евгением Мироновым в главной роли. Жуткий и мрачный, с налетом безумия и юродства, он как нельзя лучше передаёт стиль Салтыкова-Щедрина и главную мысль его произведения: легко превратить свою жизнь в кошмар, но можно ли потом это исправить?
862
Аноним10 февраля 2015 г.Читать далееКнига мне очень понравилась, книга сильная, с характером... Салтыков-Щедрин великолепно передает атмосферу того времени, чувства и образы героев. Я наслаждалась Русью того времени, настоящими зимами, природой, бесконечными полями, травой, деревьями, сельскими церквями и всё в таком роде :))
Поставила 4-ку только потому, что уж слишком трагично он всё закончил, все умерли, ничего хорошего не осталось... В общем, немного перестарался с пессимистической стороной романа, как будто в плохом кино, но при этом автор бесподобен в описании жизни несчастной семьи Головлевых, очень часто затрагивал мои глубинные мысли и переживания, что меня очень тронуло... В этом мастерстве он ,конечно, гениален и потому и был зачислен в классики русской литературы.
Данное произведение рекомендую к обязательному прочтению.847
Аноним7 февраля 2015 г.Читать далееИ все-таки нет для меня произведений, которые бы трогали так глубоко и были настолько понятны, как русская классика. Автору очень хорошо удалось показать героев со всеми их пороками, душевными терзаниями, страданиями или равнодушием. В процессе чтения я поневоле узнавала в каждом из них черты знакомых мне в реальной жизни людей и поражалась тому, насколько актуальны по сей день ситуации и проблемы взаимоотношений, описанные в произведении, созданном два века тому назад. Поколения сменяют друг друга, меняются политические режимы, свершаются революции, а человеческие пороки остаются неизменны, как и маски, за которыми их пытаются скрыть. Очень ярко, со всей глубиной и болью описана безысходность и невыносимость бытия русского человека. Такие книги обязательны к прочтению, они заставляют размышлять: напоминают нам о том, как важно быть Людьми, потому что расплата приходит неизбежно; о том, как семь смертных грехов убивают человека еще при жизни. И, конечно, нельзя не упомянуть о прекрасном слоге. В очередной раз убеждаешься в том, что русский язык богат и прекрасен.
864
Аноним1 декабря 2014 г.Читать далее
Невероятная книга. Такая тонкая и такая полная, я буквально ей зачитывалась
Её в один морозный день предложила мне бабуля на ярмарке, которая тоже выбирала книги. Сказала-не пожалеете. Я действительно не пожалела.
Получилось так, что я долгое время читала зарубежную литературу и резко вот на классику перепрыгнула. Впервые в жизни поняла, чем наши книги, наш язык отличаются от всех других. Море эпитетов, синонимов, старинных слов, значения которых я даже не предпологала знать, обороты, длинные предложения. Читаешь и плывешь по книге, не замечая номера страниц. Как приятен и любим русский язык! Какой же он яркий и прекрасный!
Книга конечно мрачная, о мерзких людишках, о продажных душах, о непринятии, непонимании и смерти. Глубокой душевной смерти, когда ты просто кусок мяса, в теле теплится жизнь, а души и в помине уже нет.
Не могу сказать, кому я импонировала в романе. Толи бабушке Арине, толи Аннушке, этого я еще не поняла.. Но книга определенно великолепная)
Жаль, что с той бабушкой мы больше не увидимся, я бы её от души поблагодарила за совет.
***8153
Аноним25 сентября 2014 г.Читать далее"Ночь, вечная, бессменная ночь - и ничего больше"
Ещё раз убедилась в том, что... ну не привлекает меня русская классика. Или может, просто мне такие книги попадаются, которые не могут меня заинтересовать. Нет, бывают исключения, конечно, как например "Анна Каренина" Льва Николаевича, которая запала мне в душу и искренне полюбилась, или "Белая гвардия" Булгакова. Но в основном, книги русских писателей меня почти никогда не цепляют. Не удалось это сделать и истории семьи Головлёвых Салтыкова-Щедрина.
Эта книга о человеческих недостатках и пороках, о страданиях и горестях, о стойкости характера и абсолютной бесхарактерности, она о людях, о жизни, какой бы она ни была, и смерти. Особенно о смерти. Она безумно мрачная, засасывающая в себя, словно чёрная дыра. С каждой страницей понимаешь, что погружаешься в какое-то болото, трясину, из которой очень сложно выбраться. Читала через силу, понимая, что раз уж взялась, надо закончить. После прочтения остался неприятный осадок, горьковатое "послевкусие". В общем, впечатления, честно сказать, не из приятных. Иудушку хотелось ударить чем-нибудь потяжелее несколько раз. Ладно, очень много раз. Ох уж эти его нескончаемые монологи! Они меня просто убивали. Медленно и мучительно. А ведь из них состоит половина книги, по меньшей мере. И может быть, в них и есть вся суть. Может быть, я просто чего-то не понимаю. А вообще, впервые, наверно, о героях по отдельности ничего вразумительного сказать не могу. Просто не моя книга и, возможно, не мой автор.
8110
Аноним27 мая 2014 г.Читать далееИ ведь знаешь, что умрешь. А ведешь себя так, как будто будешь жить вечно…(с)
— Бог милостив, маменька!
— Был милостив, мой друг, а нынче нет! Милостив, милостив, а тоже с расчетцем: были мы хороши — и нас царь небесный жаловал; стали дурны — ну и не прогневайтесь!
Головлево - это сама смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву. Двое дядей тут умерли; двое двоюродных братьев здесь получили "особенно тяжкие" раны, последствием которых была смерть; наконец, и Любинька... Хоть и кажется, что она умерла где-то в Кречетове "по своим делам", но начало "особенно тяжких" ран несомненно положено здесь, в Головлеве. Все смерти, все отравы, все язвы - все идет отсюда. Здесь происходило кормление протухлой солониной, здесь впервые раздались в ушах сирот слова: постылые, нищие, дармоеды, ненасытные утробы и проч.; здесь ничто не проходило им даром, ничто не укрывалось от проницательного взора черствой и блажной старухи: ни лишний кусок, ни изломанная грошовая кукла, ни изорванная тряпка, ни стоптанный башмак. Всякое правонарушение немедленно восстановлялось или укоризной, или шлепком."Мы, русские, не имеем сильно окрашенных систем воспитания. Нас не муштруют, из нас не вырабатывают будущих поборников и пропагандистов тех или других общественных основ, а просто оставляют расти, как крапивы растет у забора. Поэтому между нами очень мало лицемеров и очень много лгунов, пустосвятов и пустословов. Мы не имеем надобности лицемерить ради каких-нибудь общественных основ, ибо никаких таких основ не знаем, и ни одна из них не прикрывает нас. Мы существуем совсем свободно, то есть прозябаем, лжем и пустословим сами по себе, без всяких основ".
"- А я все об том думаю, как они себя соблюдут в вертепе-то этом? -продолжает между тем Арина Петровна, - ведь это такое дело, что тут только раз оступись - потом уж чести-то девичьей и не воротишь! Ищи ее потом да свищи!
- Очень им она нужна! - огрызается Иудушка.
- Как бы то ни было... Для девушки это даже, можно сказать, первое в жизни сокровище... Кто потом эдакую-то за себя возьмет?
- Нынче, маменька, и без мужа все равно что с мужем живут. Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались – и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.
Иудушка вдруг спохватывается, что ведь и он находится в блудном сожительстве с девицей духовного з- Конечно, иногда по нужде... - поправляется он, - коли ежели человек в силах и притом вдовый... по нужде и закону перемена бывает!
- Что говорить! В нужде и кулик соловьем свищет. И святые в нужде согрешили, не то что мы, грешные!"
"Иудушка стоял на молитве. Он был набожен и каждый день охотно посвящал молитве несколько часов. Но он молился не потому, что любил Бога и надеялся посредством молитвы войти в общение с Ним, а потому, что боялся черта и надеялся, что Бог избавит его от лукавого. Он знал множество молитв, и в особенности отлично изучил технику молитвенного стояния. То есть знал, когда нужно шевелить губами и закатывать глаза, когда следует складывать руки ладонями внутрь и когда держать их воздетыми, когда надлежит умиляться и когда стоять чинно, творя умеренные крестные знамения. И глаза и нос его краснели и увлажнялись в определенные минуты, на которые указывала ему молитвенная практика. Но молитва не обновляла его, не просветляла его чувства, не вносила никакого луча в его тусклое существования. Он мог молиться и проделывать все нужные телодвижения - и в то же время смотреть в окно и замечать, не идет ли кто без спросу в погреб и т. д. Это была совершенно особенная, частная формула жизни, которая могла существовать и удовлетворять себя совсем независимо от общей жизненной формулы."Бывают семьи, над которыми тяготеет как бы обязательное предопределение. Особливо это замечается в среде той мелкой дворянской сошки, которая, без дела, без связи с общей жизнью и без правящего значения, сначала ютилась под защитой крепостного права, рассеянная по лицу земли русской, а ныне уже без всякой защиты доживает свой век в разрушающихся усадьбах. В жизни этих жалких семей и удача, и неудача – все как-то слепо, не гадано, не думано.
Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше, тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут.
В течение нескольких поколений три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний – являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы.
Такие пробуждения одичалой совести бывают необыкновенно мучительны. Лишенная воспитательного ухода, не видя никакого просвета впереди, совесть не дает примирения, не указывает на возможность новой жизни, а только бесконечно и бесплодно терзает. Человек видит себя в каменном мешке, безжалостно отданным в жертву агонии раскаяния, именно одной агонии, без надежды на возврат к жизни. И никакого иного средства утишить эту бесплодную разъедающую боль, кроме шанса воспользоваться минутою мрачной решимости, чтобы разбить голову о камни мешка…
Наряду с удачливыми семьями существует великое множество и таких, представителям которых домашние пенаты, с самой колыбели, ничего, по-видимому, не дарят, кроме безвыходного злополучия. Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше, тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут.Именно такого рода злополучный фатум тяготел над головлевской семьей. В течение нескольких поколении три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний — являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы
858
Аноним7 апреля 2014 г.Наверное это самая русская книга. И одна из важнейших. Каждый в ней найдет если не себя, то уж точно увидит в ее персонажах, их поступках, в их жизни что-то до боли знакомое. Почувствуют эту тоску, разобщенность, ненависть друг к другу, в особенности среди близких, беспричинную злобу и то, что мы называем "любить по русски". Это такая трагикомическая, но очень правдивая история. Она не оставляет шансов. Мы не изменимся никогда. Мы - Головлевы.
8132
Аноним30 августа 2013 г.Читать далееКнига наполнена отсылками к каким-то литературным произведениям, историческим персонажам и т.д., которые современному человеку без специальных сносок не понять. Но даже то, что понятно, вызывает на лице как минимум ухмылку, а как максимум - полноценный смех (уже давно такого не было, чтобы я отрывался от чтения, чтобы посмеяться).
При этом, конечно, нужно отметить то, что благодаря советской школьной системе за Щедриным прочно закрепилась слава этакого борца-сатирика - "Высмеивая в своих произведениях... боролся со свинцовыми ужасами царизма, абсолютизма и деспотии..." и т.д. Хотя на самом деле никакой борьбы нет и не было, поскольку самая злая карикатура ничего не разрушает - все знают, что это гротеск, пародия, примитивный разговор на пальцах. Но в школах эти приколы и подколки почему-то преподносят чуть ли не как "Слово о полку Игореве", хотя та же "История одного города" прекрасна и остроумна, но в первую очередь как стеб над Соловьевым и Ключевским.
С "Помпадурами..." то же самое - сатирический взгляд на бюрократическую систему никак не означает борьбы с ней (также, как сатира Свифта не есть борьба с Британской империей).Оценка - 9 баллов из 10
8451
Аноним14 августа 2013 г.Читать далееРоман о распаде семьи. О проклятьях, которые способны погубить всё семейство и ни один из членов семьи не может выбраться из этой пучины.
Наряду с удачливыми семьями существует великое множество и таких, представителям которых домашние пенаты, с самой колыбели, ничего, по-видимому, не дарят, кроме безвыходного злополучия. Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше, тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут.
Именно такого рода злополучный фатум тяготел над головлевской семьей. В течение нескольких поколении три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний — являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы
Арина Петровна совсем не занималась своими детьми, только подкидывала кусок, а любви не проявляла. Отсутствие любви, одно пустословие и лицемерие, привело в итоге к распаду всей семьи.
843
Аноним9 июня 2013 г.Читать далееСтранное дело. Вроде и скучновато мне было читать эту книгу, но ведь как проняло! Второй день только и мыслей, что об этой книге. А это и есть самое главное!
Грустно мне становится, что детки так промотали почти все состояние "любезного друга маменьки". Жалко всю эту семью. Хотя сначала во мне бушевала отчаянная нелюбовь к Арине Петровне. Ведб она и к своим детям не очень хорошо относится, и к мужу, и к внучкам. Но читая далее, я поняла, что она заплатила за свое отношение сполна. И умерла она не только без любви к ней со стороны окружающих людей, но и без материальных благ. Так к чему же она стремилась? Хотя она хотя бы к чему-то стремилась. Чего не скажешь о ее сыновьях.
И если о Павле и Степане у меня не осталось ни впечатлений, ни эмоций особенных, то уж Иудушка очень колоритный персонаж. И он вызывает к себе только ненависть и отвращение. Все в его характере мне претит - и постоянное лицемерие, и подлость, и его "ничегонеделание". Но даже его в конце мне стало жалко. Чего он добился за свою жизнь? Кто будет ходить к нему на могилу? Что он оставил после себя? По сути, он был пренесчастный человек, его же вообще никто не любил. Конечно, он сам заставил других так к себе относиться, но все равно...
Еще есть внучки Арины Петровны, но и к ним у меня нет приятных чувств. Такое ощущение, что в постылом Головлеве нет места добрым людям и человечным поступкам.
Головлево - это сама смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву.838
