Жизнь и время Михаэла К.

Изначально, я не собирался писать отзыв на эту блистательную книгу, так как попросту захлёбывался от неё впечатлениями. Но вот, прошла неделя и я могу трезво выразить свои мысли относительно этого шедевра южноафриканского писателя Джозефа Максвелла Кутзее.
Сюжет произведения рассказывает о молодом человеке по имени Михаэл, оказавшемся изгоем общества по причине врождённого дефекта - заячьей губы. Казалось бы, мир видал проблемы и похуже этой, да и медицина сейчас легко всё исправляет (о чём часто говорят Михаэлу окружающие), но для главного героя заячья губа стала отправной точкой в мир одиночества и отчуждённости, которое он принимает, находя умиротворение в контакте с природой. Иногда возникает ощущение, что "Жизнь и время Михаэла К." - это гимн смирению, возможности находить прекрасное даже в самых отвратительных ситуациях, когда для правительства ты рабочий муравей, а для матери сын по выходным. Михаэл очаровывает своей невинностью - он не ждёт добра от людей, любовь его бескорыстна и ему достаточно своего места под солнцем, пускай и в горных пещерах, предпочитая пищу от природы - той самой матери, которой ему не хватало. Окружающие же ждут от него историй, чувствуя эту энергетику, на что Михаэл отпускает следующее:
"Пожалуй, я похож на земляного червя, подумал он. Червь ведь тоже рыхлит землю. Или на крота, крот тоже роется в земле и никому не рассказывает о себе, он живет в молчании. Но что делать кроту и земляному червю на асфальте?".
Конечно, Кутзее избрал Михаэла главным героем своей книги не случайно - он несёт в себе дух бедных крестьян ЮАР, измученных апартеидом и гражданской войной, затягивающей в себя людей, которые не считают эту войну своей. Об ужасах этого времени так же подробно рассказано на страницах сей книги.
Подводя итог, мне кажется, что "Жизнь и время Михаэла К." может сделать человека немного лучше. Она не учит жить и не навязывает, но даёт возможность посмотреть на мир вокруг себя под другим углом.

Михаэль К., которого родила женщина, которую родила женщина, которую тоже ... и так до той женщины, которая была первой в роду, и, стало быть, её никто не рожал. И все эти женщины - отрезки длинного пути, продолжающегося в дороге Михаэля К., на которой он пытается цеплятся за маленькие сгустки смысла. Но дорога замыкается, превращаясь в вечный круг (подобный змее, проглотившей хвост). То, на что похожа эта вечность - тоже круг, от зимы до зимы: пока могут расти тыквы К., лишнего человека, которого родила женщина, которую родила женщина, которая... И эта бесконечность выступает против К.: она - время без точки отсчета, а значит, неизвестно, когда можно будет снова сажать тыквенные семена...

По долгу службы я столкнулась с Южной Африкой, и она очаровала меня своей пугающей красотой и самобытностью. Она сложная для прочтения в эмоциональном плане, иногда она не давала мне уснуть. Герой неуловим, вроде бы ничего и не переживает совсем, а вроде и переживает так много, что в хилое тело не вмещается. Кутзее заражает нас желанием Михаела забиться в нору и покинуть человеческое общество, хоть это и утопия. Жизнь, смерть, смысл - все это, будто и не так важно. Я, скорее всего, перечитаю эту книгу однажды, но спустя пару лет. Я приятно удивлена, что здесь так много отзывов на эту книгу.

Хэй, социопаты и человекофобы, сделайте шума. На весёлую вечеринку с Башмачкиным, Беликовым и Джонатаном Ноэлем приплёлся новый патимейкер. Его зовут Михаэл К., у него заячья губа, он очень худой и в свои 30 лет выглядит как маленький старичок, он немножко не от мира сего, он почти не разговаривает, и от него просто адски воняет. Он вам понравится - вам с ним категорически не понравится.

Жизнь, конечно, тлен ровно в той же степени, что и нетлен. Неоднократно описанный маленький человек, как правило, скукоживает свои желания ровно до той степени, которую может себе позволить, и постепенно приходит к мысли, что «мне и так хорошо»: потребность в «большом» отпадает тогда, когда смиряешься с тем, что «большого» тебе не светит. Тусклое свечение «малого» - какое-никакое, но тоже свечение. Тлеющеее.

А между тем герой Кутзее, ещё не обласканного в 1983-ем году Букерами и Нобелевкой, идёт себе по охваченной апартеидом Южной Африке, постепенно осознаёт своё личное абсолютное счастье и тихонько за него борется. Счастье для Михаэла такое же, как и борьба - тихонькое, безлюдное. Полная гармония достигается им только тогда, когда он устраняется от всего человеческого и становится частью природы - живёт в лесу, выращивает овощи и в основном спит. Верхняя часть пирамиды Маслоу отвергается нахрен: никаких самовыражений, никаких признаний заслуг, никаких социализаций. Нижняя её часть (безопасность и физиология) сужена до уровня травоядного: вода, плоды земли, сон, защита от дождя. Он воспринимает себя максимум садовниковм, но периодически восприятие сужается (хотя книга ведёт к тому, что это можно определить и как «расширяется») до червяка. Собственно, эта самотрансформация и её осмысление читателем - основное, что есть в этой книге.

Неспособность Михаэла ужиться с обществом в силу внешней ущербности и убогости воспитания в детском доме приводит к тому, что единственный способ существовать - это оградить себя от мира и мир от себя. Спокойно и хорошо, и не надо ни с кем разговаривать, тем более, что этому не научен. То есть, он уходит от мира потому, что не способен дать ему что-то (ни физически, ни ментально) и чтобы не чувствовать себя прокаженным. Он понимает, что бороться и победить этот мир в открытой схватке нельзя, а не вступая в бой как будто бы и не проигрываешь.

И вот здесь ключевой вопрос из второго абзаца: он не хочет бороться, потому что не может или не может бороться, потому что не хочет? Способность прокормить себя - это победа или поражение? Тварь ли я дрожащая или право имею? Имею ли я право быть этой тварью дрожащей, если хочу ей быть? И точно ли хочу ей быть, или не могу быть никем другим? Ну или совсем упрощая - ты прям хочешь стричь газон или же лучше бы в футбол на этом газоне играть? Ответ на этот вопрос ищется во второй главе, где появляется доктор, который пытается лечить Михаэла и рефлексирует так, что аж за ушами трещит.

Неожиданно возникший ближе к концу книги дневник доктора и сам доктор становятся основным ключом. Тем, что Кутзее хотел сказать. Доктор работает в тюремном лагере и смысла в своём существовании видит ровно по забор: вылечил заключённого - отправил обратно в - получил нового - вылечил заключённого - отправил обратно. В его монологах и восприятии вдруг выпестовывается абсолютность счастья Михаэла - и все вопросы «а точно ли именно это есть счастье?» отсекаются. Да, это именно оно, именно то, чего не хватает доктору (вставьте вместо доктора любого на выбор) - гармония, которая исходит от этого худого тридцатилетнего старичка не от мира сего. И пусть эта гармония - не свет, а темнота, но всё ж таки гармония, а не метания. И темнота, которая мерещится доктору над кроватью Михаэла становится тем самым счастьем. Темнота - это новый свет. Ну, может и не новый, но - особый. Возможный. Возможно, лучший, чем тлеющий.

Цель, по Кутзее, найти эту самую гармонию: знать, где тебе будет субъективно хорошо, и быть там. Кролики передохнут с голоду, если их пытаться кормить мясом - так уходите, кролики, из мясной лавки, предлагает автор, и ему вторят мотивационные книги, речи и, извиняюсь, паблики. Но будь готов к тому, что можешь остаться один в Самоландии, ибо чего это ты такой счастливый? И счастливый ли - ещё вопрос. Неправильный выбор, недостаточные усилия, боязнь «другой стороны» никто не отменял.

Голоса в голове будут говорить: «Пой, Макмёрфи, беги, Вождь». Дескать, не смиряйся. Другие голоса напомнят, что аппараты для лоботомии и сестёр Рэтчед никто не отменял. Третьи голоса скажут, что привыкнешь. Четвёртые голоса напоют: «Ты не верь, что стерпится, ты не верь, что слюбится». Пятые, шестые, седьмые, n-ные голоса тоже что-то пробубнят, сливаясь в какофонию. Микаэл К. выбирает один голос и следует ему, постепенно растворяясь в нём. В этом его сила: он не боится неправильного выбора - он боится только того, что ему помешают этот выбор реализовать.

Кутзее показывает, что отказ от общества, отказ от драки, существование внизу - это один способов существования. «Может быть, счастье в том, чтобы просто не попасть в лагерь, ни в один из этих лагерей?» Может быть да, может быть и нет. Может быть, просто нужно найти правильный именно для тебя лагерь. И, может быть, в этом лагере кроме тебя больше никого не будет, и выращивай себе спокойно тыквы. Но тогда будь готов к тому, что другие лагеря периодически будут манить. Будут приходить, предлагать вино и женщин, будут звать на праздник, чтобы ты посмотрел, как веселится Си-Пойнт.

Мы в ответе за то, что понавыбирали. Но мир - он такой мир. И часто хочется перевыбрать, повернуть, переповернуть. Вопрос «как использовать стержень?» всегда открыт. Либо твой стержень настолько крепкий и твёрдый, что ты останешься при своём. Либо твой стержень настолько крепкий и гибкий, что ты сможешь изменить выбор. «Гибкий и пластичный» стержень не значит «слабый и ломкий». Главное, что он стержень. И самый гибкий металл, кстати, золото. Надеюсь, что гугл не соврал - уж больно хорошая концовка получилась.

Хэй, социопаты и человекофобы.
Вы точно такие?
Может в футбол?
Да *** вы это знаете.

На такие книги почему-то всегда очень сложно писать отзывы. Сначала она понравилась, потом не понравилась, потом понравилась опять. Очень неоднозначное впечатление у меня от неё. Возможно, я ещё не доросла до такого или просто книги о неприкаянности, одиночестве и с непонятным концом не для меня. Главный герой не вызывает почти никаких эмоций, хотя в самом начале его вроде как жалко (некрасивое создание с отсталостью в развитии и заячьей губой). Ну, вроде как дурачок. Потом видишь, что дурачок действует весьма осознанно и воля и стремление его к тому, чтобы быть самым незаметным человеком на Земле и чуть не ею же (землёю) питаться просто несогбена. А посему должна быть какая-то идея. Но какая? Искупить вину перед матерью, которую он так и не довёз до родного города? Или же жажда воссоединения с природой/землёй и максимально удалиться от мирской суеты, от войны, в которой люди делят не понятно что, когда можно просто выращивать тыквы? В конце, всё же, мне хотелось раскрытия великой тайны Михаэла К., но Кутзее предоставил нам право самим домысливать и чесать в затылке. Кстати, слог мне очень понравился! Буду обязательно ещё читать Кутзее, дабы постичь его феномен.
4 балла из 5

Книга мне понравилась, но не сразу. Когда я читала первые страницы, я недоумевала, за что же тут было давать Букера. Начало мне показалось совсем невнятным, и я не могла понять, где же тот Кудзее, который мне понравился в книге "Осень в Петербурге".
Но потом оказалось, что это очень хорошая книга о войне в ЮАР, да, в принципе, о любой войне. Автору удалось потрясающе передать хронику жестокости, безразличия людей, чьи сердца окаменели за время ведения боевых действий. В мире, где идет война, почти не остаётся места жалости, сочувствию и взаимопомощи.
Только вот впечатление от книги мне подпортил главный герой, Михаэл. Я понимаю, какой смысл автор вложил в этот образ, я понимаю, что с другим героем, книга вышла бы тоже совсем другой. Но ничего не могу поделать с тем раздражением, которое вызывал во мне Михаэл на протяжении всей книги. Этот молодой человек - эскапист. И этим все сказано. Он всю жизнь только и делает, что бежит. Бежит от прошлого, настоящего, бежит от людей, от ответственности. А ещё Михаэл постоянно не знает, чего же он хочет. Когда он возвращается на свою историческую родину, его постоянно бросает из крайности в крайность. Сегодня он хочет там жить, потому что это его земля, там выросла его мать, он растит тыквы и дыни, но через пару дней, он хочет уйти, а ещё через пару дней уходить не хочет. То он живет в горах, и думает, как же хорошо было бы там умереть, но когда женщина с косой уже на подходе, он вдруг начинает изо всех сил цепляться за свою жизнь. Мне хотелось просто взять и встряхнуть его хорошенько, чтобы он очнулся и начал выживать, бороться, а не плыл по течению.
И меня не покидает ощущение, что не столько война виновата в том, что с ним стало, сколько он сам. Когда он жил в Кейптауне, у него была работа и крыша над головой, но он сам все бросил и решил отправиться непонятно куда и зачем.