Ваша оценкаВыдающимся русским писателем, ярким художником слова, талантливым землепроходцем- исследователем Сибири, человеком большой души встает перед нами Вячеслав Шишков, когда мы вчитываемся в его произведения.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,5
3 оценки
- 567%
- 433%
- 30%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 3Хотят прочитать 7
Рецензии
Аноним4 октября 2020 г.Ох, день-день-деньжата - деньги, денежки...
Читать далееРассказ, состоящий из пяти очерков, живописующих нравы русского купечества, обосновавшегося в Горном Алтае. Под прицел наблюдения Шишкова попадают особенности взаимоотношений русских купцов и местных народов - алтайцев, которых автор именует калмыками, киргизов, монголов и китайцев.
В изображении Шишкова купчины предстают страшным ликом беспощадного капитализма, готового пожрать любые ростки человечности, воспользоваться доверием и открытостью неискушенных аборигенов.
В первом очерке, даже название которого - "Зеркальце" - заставляет вспомнить "подвиги" тех же англо-саксов на островах Тихого океана, показана подобная же ситуация в алтайских горах. Причем, Шишков рисует не коварного купца, заранее решившего обобрать наивного "калмыка", он показывает, как корысть зарождается при виде непосредственной реакции аборигена, впервые взявшего в руки карманное зеркальце. На просьбу Аргамая продать ему зеркальце, купец уже почти произнес фразу: "Да я тебе его..." Но, вовремя остановился, и вместо того, чтобы отдать даром, "нехотя" принимает от калмыка... четырех быков в уплату за драгоценность. И расставаясь, оба довольные, побратались, а Аргамай всё повторял: "Ты самый хороший, самый верный... друг!"
Во втором очерке рассказывается о доверчивом киргизе Юсупе, которому купец дал побаловаться часами, напоил его водкой, а потом эти же часы и подбросил гостю. А дальше потребовал у него за "ворованные" часы верблюда и трёх жеребцов.
В очерке "Живые мешки" русский купец воспользовался резней китайцев, которую монголы устроили в Кобдо. Причем, снова та история, что и в "Зеркальце" - сначала купец честно хотел выручить китайцев, обратившихся к нему за помощью, и укрыть их в мешках от монголов. Но, когда в лавку заявились монголы-погромщики, у купца всплыла мысль: "А ведь весь товар китайца может стать моим", и он глазами указал на мешки, в которых прятал доверившихся ему друзей.
Что интересно, во всех очерках жертвы-инородцы имеют свои имена, а вот купцы безлики, Шишков везде именует их просто "купец". Но в последнем очерке он нарушает эту особенность, озвучив имя "последнего героя". Не мог он удержаться не дать говорящее имя этому представителю торгового сословия. Жадность и безнаказанность толкнула этого купчину на организацию самой настоящей банды, а сам он превратился в бандитского атамана, и его жертвами становятся уже не только иноземцы, но и русские казаки, которые попытались обуздать обнаглевшего Гнуса.
Последний очерк снимает нарастающий по ходу чтения "национальный вопрос", Гнус, готовый убивать своих же соотечественников, если они мешают ему грабить аборигенов, четко отвечает на этот вопрос - тут дело не в национальности, а в алчности и беспринципности.
Увы, но все о чем писал Шишков, не локализовалось только в Горном Алтае, и до сих пор никуда не делось, просто сегодня участь "калмыков" и "киргизов" достается мало искушенным в дебрях делового и цифрового капитализма пенсионерам. А предательство деловых партнеров - нормальная такая практика бизнес-мира, да и бандитские разборки не только в девяностых остались. Капитализм-с...
15511,6K- Аноним5 октября 2020 г.
Зеленое море тайги...
Читать далееЯ уже написал несколько рецензий на ранние рассказы Вячеслава Шишкова. Чувствую себя в этой роли своего рода первопроходцем, потому что пока я единственный читатель, который делится своими впечатлениями именно об этом периоде творчества советского классика. О его вершинах - "Угрюм-реке" и "Емельяне Пугвчёве" - написано немало отзывов, а вот начинающий Шишков - настоящая terra Incognita.
Я познакомился с его рассказами еще в юности, потому что в родительском доме был 10-томник Шишкова 1974 года из популярной и трудно обретаемой (подписка по блату) в советское время - библиотеки "Огонёк". Но у моих родителей необходимый блат таки был, поэтому мое детство прошло в окружении многотомников не только Шишкова, а еще Пушкина, Джека Лондона, Вальтера Скотта, Мопассана, Ромена Роллана, Герцена, Войнич, Стейнбека, Лескова, Станюковича, Мельникова-Печерского, Бунина и многих других, как-то считал, насчитал 27 авторов. Честно каюсь - прочел не всё, но вот "начинал" читать практически почти всё, просто многое не шло в силу разных обстоятельств, чаще всего по причине возрастной неготовности к той или иной литературе. Но вот Шишков был среди успешно читаемых авторов.
Автор ровно двадцать лет (1891-1911) отдал профессии инженера-землеустроителя, работал он в Сибири, знал её хорошо, потому что почти всю - вдоль и поперек - исходил лично, своими ногами, ведь никаких вездеходов в те времена не было. Данный рассказ - это своего рода очерк, описывающий последнюю зимнюю экспедицию по тайге (1911), в которой принял участие будущий автор многотомных романов.
Сибирская тайга, наверное, и есть главная героиня этого путевого очерка. Шишков очень любил тайгу и непростых людей, которые ему встречались в тайге и притаежных поселениях - охотников, добытчиков, купцов, поселенцев, бывших каторжан, местных аборигенов. Они главные герои его ранних рассказов, и тайга, конечно, тоже, поэтому, в какой-то степени, Шишкова можно назвать нашим русским вариантом Джека Лондона, может быть, не столь ярким и успешным, но очень похожим по вектору того, о чем он хотел рассказать своим читателям.
Следующая цитата из "Холодного края" Шишкова, но, если в ней заменить слова тайга на слово тунлра, как она впишется в любой лондоновский рассказ из северного цикла:
Путь будет труден, мы это знаем: по тайге, без дорог, без теплого угла, через снега, буран, морозы. Мы также знаем, что еще долго будут ждать нас в родном краю, и когда пройдут все сроки, нас станут оплакивать горько.А причины оплакивать будут, потому что поход по тайге - это не прогулка по редколесью, здесь опасности подстерегают на каждом шагу, и в описываемой экспедиции автор тоже находился на краю гибели, но сумел преодолеть фатальные трудности, и у него даже остаются силы на совет читателям, которые вдруг когда-нибудь окажутся в подобной или похожей ситуации:
Не бойся смерти, человек. Смерть – сон. Уснешь, чтобы проснуться, как и эта тайга весной. Не будешь верить – умрешь, человек, и не проснешься. Верь.К тайге из самых ранних рассказов автор еще вернется в более поздних повестях "Ватага" и - ожидаемо - "Тайга", и в главном романе своей жизни - "Угрюм-реке". Так что "Холодный край" можно в какой мере считать подготовительным наброском к будущим монументальным полотнам.
1527K - Аноним3 октября 2020 г.
Помаленьку моя поняла, однако
Читать далееЭтот рассказ вошел в первый сборник рассказов начинающего писателя "Сибирский сказ", вышедший еще до революции - в 1916 году, при содействии Максима Горького. То, что Алексей Максимович взялся помогать сибирскому самородку, можно объяснить тем, то в творчестве Шишкова чувствовалось заметное влияние самого Горького, который был к тому времени уже давно признанным мэтром и одним из самых высокооплачиваемых русских авторов, хотя был старше своего протеже всего на пять лет.
Да, Шишкову было уже 43 года, когда вышел его первый сборник, а ведь мы знаем его как мастера монументальной прозы, его перу принадлежат объемистые романы "Угрюм-река" и "Емельян Пугачев". Но начинал он с небольших "сибирских рассказов", во многих из которых чувствовалась озабоченность судьбой коренных народов Сибири.
В рассказе "Помолились", который, кстати, имеет самую раннюю датировку из всех вещей, вошедших в "Сибирский сказ", - 1912 год, речь идет о живущих исключительно охотой тунгусах. Эти люди живут вдалеке от цивилизации, до ближайшего русского села от их стойбища 20 нюльгов, то есть, суточных переходов на оленях. Поэтому-то и сами они являются частью природы - открытые, честные, доверчивые, по сути своей - настоящие дети, и не только дети природы, но в наивности восприятия мира - форменные дети в сравнении с хищными закупщиками мехов, которые их нагло обманывают.
И самое подлое, что этот безбожный обман творится вкупе с миссионерством ради "большого русского бога". К этому богу - не то Николашке, не то, как-то по иному и идет семья тунгусов в большое русское село на праздник, на котором, как обещали им купцы, обобравшие их летом, будут красиво петь в церкви и звонить в колокола. Тогда - летом - купцы обманули, совсем мало-мало дали чаю, сахара и дроби, зато много-много дали огненной воды, однако...
Но снова всё повторилось, опять доверчивых тунгусов опоили и обобрали, отдали они своих белок и куниц совсем задешево. Так этого мало, купец, которому уже ничего не досталось, заставил их силой отдать выторгованные деньги, он "продал" им медные нательные кресты. А как же, на праздник Рождества Христова пожаловали, будьте добры!
Вот так и "помолились" дети тайги большому русскому богу - сами привезли купцам свое богатство и сами же за бесценок его отдали, считай, подарили. И как не просты были тунгусы, а всё они поняли, и не дожидаясь колокольного звона, ушли обратно в тайгу, глотая обиду и слезы. Помолились, однако...
1421,4K
Михаил Булгаков
4,6
(20)
Хлебников Велимир
0
(0)
Цитаты
Аноним6 января 2015 г.Пойло окаянное, винище, всему голова. Хоть густа тайга, бездорожна, а прикатилось-таки это лешево пойло и сюда, одурманило мужичьи башки, душу очернило, сердце опоило зельем. А солнышка-то нет, темно.
4888- Аноним6 января 2015 г.
Трещит тайга, ухает, ожила, завыла, застонала на тысячу голосов: все страхи лесные выползли, зашмыгали, засуетились, все бесы из болот повылезли, свищут пронзительно, носятся, в чехарду играют. Сам лесовой за вершину кедр поймал, вырвал с корнем и, гукая страшным голосом, пошел крушить: как махнет кедром, как ударит по лесине, хрустнет дерево стоячее и рухнет на землю. А лесовому любо: «Го-го-го-го!»
45,6K - Аноним6 декабря 2014 г.
Кедровка — деревня таежная. Все в ней было по-своему, по-таежному. И своя правда была — особая, и свои грехи — особые, и люди в ней были другие. Не было в ней простору: кругом лес, тайга со всех сторон нахлынула, замкнула свет, лишь маленький клочок неба оставила.
4664
Подборки с этой книгой
По мотивам Шерлока Холмса
- 123 книги
__ Советское книгоиздание. 1971-1975
- 286 книг
Домашняя библиотека
- 1 268 книг
Книги моей домашней библиотеки
- 1 085 книг
Библиотека отечественной классики
- 173 книги
