Воскресение. Повести. Рассказы

Мне после прочтения сразу показалось что это стеб. Стеб над монахами, затворниками и прочими подвижниками. А еще мне показалось, что Ильф и Петров стебались уже над Толстым и эти мысли, как те клопы в келье мешали в полной мере сосредоточиться и насладиться текстом. В поисках истины пришлось обратиться к интернету и таки да, версия критики нашла свое подтверждение. А реальность этой истории - только начало, и узнал автор эту историю от сестры Чехова. Тут же ухватился за нее , добавив жареных, пареных и прочих философских событий и фактов. По сюжету нет замечаний, за исключением разве одного: если уж он так хотел усмирить плоть, то и отрубать ему следовало определенно не палец - другой гордиев узел надо было рубить). Ну а в целом философия рассказа проста и понятна. Нужно жить так, как прожила жизнь явленная ему ангелом Пашенька :

Несколько мудрено, но тем не менее верно - жить нужно для людей, исполняя божеские заповеди. Как-то так

В этой повести не сразу сообразишь чего больше — описаний нравов в среде российского офицерства времён первой половины XIX столетия или же просто романтико-лирический случай, произошедший сначала с одним поколением молодых людей, а затем едва ли не повторившийся между их детьми. Наверное и то и другое. Поскольку характеры главных героев наиболее ярко и полно высветились как в ситуации авантажно-лямурного приключения, так и в карточной игре и во всём, что с ней связано. И если главный герой первой половины повести — лихой гусар, слегка авантюрист и бесшабашный человек, всё-таки не лишён некоего мужского шарма (в отношении с дамой) и чувства благородства (в отношении товарища по службе), то его сын, тоже военный и тоже гусар, в похожих обстоятельствах ведёт себя чуть иначе, да и следствия его поведения совсем другие.

Дальше...

Если первый оставил в памяти своей возлюбленной только романтические воспоминания и ахи-охи, то второй не сумел ни соблазнить девушку, ни возбудить в ней скороспелые чувства. И если в карточной игре наш первый герой пусть и в насильственной манере, но пытается восстановить справедливость, заподозрив выигравшего в нечестной игре и попросту отняв от него выигранные деньги и возвратив их проигравшему, то его сын, не чинясь никакими галантными соображениями и не считаясь с нормами элементарной порядочности, попросту выигрывает у не слишком богатой помещицы деньги — просто нужно быть практическим человеком, считает он.
Но мало того, после неудачного и несостоявшегося свидания этот гусар попросту пытается изрядно приврать о том, что и свидание почти состоялось, и что девушка сама была на всё готова — за что получил оскорбление уже от своего сослуживца и дело едва не кончилось дуэлью. Однако и дуэль не состоялась тоже.
Видимо Толстой пытался провести параллель между офицерством 20-х годов и такими же служивыми уже из 40-х — изменились времена и измельчали люди...

Роман «Воскресение» Льва Толстого называют худшей его книгой. И если вы думаете, что я будут вас в этом переубеждать, то ошибаетесь. В произведении автор попытался соединить несоединимое — писателя, проповедника и философа. Получилось, скучно, нудно, но местами гений всё же проглядывает.

Я люблю «Войну и мир», «Анну Каренину» за то, что автор даёт читателю самому судить, что хорошо, а что плохо. Он не делает героев однозначными. В итоге каждый раз, открывая романы, ты будто читаешь их впервые.

А «Воскресение» напоминает стариковское брюзжание. Добрый дедушка Лев Николаевич обличает пороки общества и показывает молодёжи, как жить нельзя. От его морализаторства даже я устала. А я всё же люблю Толстого и разделяю многие его взгляды.

В центре сюжета — соблазнение юным барином молодой горничной, воспитанницы его тётушек. Горничная после этого забеременела, похоронила ребёнка и стала проституткой, а спустя годы попала на каторгу. А барин, чтобы искупить свой грех, решает идти за ней следом и жениться.

История во многом биографичная. Толстой тоже соблазнил горничную своей тётушки, но та, говорят, не пошла по рукам, а продолжила жить в имении как ни в чём не бывало.

Толстой в текст ввернул своё отношение к церкви, чем окончательно её взбесил. Многократно здесь поднимается вопрос «мужского наслаждения». Писатель явно видит в этом нечто отвратительное. Ну, посмотрим, конечно, как я буду относиться к сексу в 70 лет. А флиртующую, желающую нравиться даму из высшего света Толстой и вовсе сравнил с проституткой.

И даже не это делает роман плохим. Герои получились картонные, ненастоящие, им не веришь, не сочувствуешь.

Но при этом текст написан хорошо, сквозь толщу нравоучений проглядывают интересные фразы а-ля «чёрные, как мокрая смородина, глаза».

А описание судебной системы и отношение к заключённым будто списаны с сегодняшнего дня. Всё показано с репортажной точностью и выверенностью. Тюрьма не перевоспитывает, а калечит людей.

Ещё одна маленькая деталь — деньги от издания романа Толстой потратил на переселение нескольких тысяч преследуемых в России духоборов в Канаду. Ай да Лев Николаевич, красавчик.

Холстомер — пегий мерин, который из-за непохожести на остальных лошадей с самого начала стал чужим в табуне. Он был породистым жеребцом, однако имел дефект породы — пежины (белые пятна). Его не принимали ни лошади, ни люди. Поэтому они и обрекли его на тяжкий труд и страдания, терзали и подвергали унижениям.
Сначала его подарили конюшему, позже тот, испугавшийся того, что его конь быстрее графского, продал Холстомера барышнику, потом он много раз сменил владельца. Больше всего воспоминаний осталось у Холстомера об офицере Никите Серпуховском. Мерин восторженно о нём говорил, хотя именно Серпуховской покалечил коня, загнав его, когда спешил за бросившей того любовницей. Что удивительно, позднее Серпуховской появится в гостях у последнего хозяина Холстомера, уже опустившись и промотав своё состояние. Повесть завершается описанием смерти Холстомера и последовавшей много лет спустя смерти Серпуховского.
Писатель противопоставляет забитого коновалом в овраге коня, который честно служил своим хозяевам и даже после смерти которого его шкура и мясо кому-то пригодились, и помпезные похороны Серпуховского, который при жизни был всем только в тягость. И сравнение это отнюдь не в пользу человека…

Классическая литература — для нашего общества это не только наследие прошлого, это инструмент осознания настоящего. Мы читаем классику сейчас не ради эстетики старинного, порой витиеватого слога, не чтобы «быть культурными» и поставить себе галочку о прочтении кого-то именитого, а чтобы лучше понимать людей, общество и самих себя, видеть через историю прошлого, что ждёт нас в настоящем и будущем, — вот то, что не хотелось бы, чтобы возвращалось, к нам возвращается. И такие книги, как «Воскресение» Льва Толстого, опять не устаревают, а даже становятся актуальными, потому что в них — суть не только человеческой природы, но и суть устремлений политики. Лев Толстой, может, и писал в своё время про постоянные вызовы, с которыми сталкивается каждый: вина и искупление, страх и совесть, равнодушие и пробуждение, — но для нас это как подготовка к тому, что будет, как к зомби-апокалипсису: надо быть готовым и надеяться, что этого не произойдёт.

Кратко напомню, о чём история, и пойду разбирать дальше произведение на то, что прибывает теперь с нами из века девятнадцатого. Это история о князе Нехлюдове, который однажды встречает в зале суда Катюшу Маслову — женщину, которую он когда-то соблазнил и бросил. Она теперь обвиняемая, он — присяжный заседатель. Вот в этот момент и рушится его привычный мир. Он начинает видеть — и в себе, и в окружающей действительности — ложь, грязь, несправедливость, от которых он ранее отмахивался. Этот внутренний сдвиг — то самое «воскресение», пробуждение души, которая начинает искать правду, пытается исправить содеянное и понять, как жить дальше. Это основное, но есть и ветки в этой истории, которые как раз проистекают из того, что герой пытается смотреть и не отворачиваться. Правда, что со всем этим делать, он вообще не знает, и дела, честно говоря, до конца не доводит.

Ну, так и кто же у нас Нехлюдов?
Нехлюдов — обеспеченный, немного скучающий человек, живущий в своём комфортном мире. Который ест яблоко и смотрит в окно (это цитата из кинофильма «Король-олень», если не вспомнили — посмотрите фильм, он шикарный). Он нарушил чью-то судьбу — и забыл. Но в какой-то момент прошлое возвращается в лице конкретного человека: Кати Масловой, обвиняемой в суде. Это пробуждает его от привычной, удобной апатии.

Разве это не узнаваемо сегодня? Сколько раз мы закрываем глаза на то, что видеть неудобно или больно. И иногда отделываемся, если всё же это как-то в глаз нам попадает: «Ну, это не моя проблема». И мы считаем это нормальным — хотя бы потому, что представления не имеем, что с этим делать, как это изменить. Да и никто из нас не революционер. А только они, как и показывает нам роман, — именно те люди, которые оставляют себя и борются за людей и их жизни. А то, что хоть немного делаем мы, то как Нехлюдов — порой и объяснить не можем, и где-то бросить можем, потому что другие дела как бы.
Мы — современные Нехлюдовы, пока сами не попадём в оборот системы, любого вида несправедливости. Ну и да, надеемся, что оно как-то само рассосётся, ну или боженька поможет. (Всё же концовка романа — это для меня "рука-лицо", честно, но досадно.)

Катюша Маслова — голос сломленных.
Катюша в романе — не просто пострадавшая. Она — образ тех, кто оказался на «дне» из-за безразличия общества, системы, моральной халатности других. Сегодня таких Катюш — тысячи. Общество часто говорит: «Сама виновата». Но Толстой буквально кричит с каждой страницы: «Нет! Система виновата, равнодушие, ложь, жестокость. А человек — это человек, он не перестаёт им быть из-за ошибки или падения». И дополнительно показывает нам, что человек стремится быть лучше. Всегда.
Кстати, это не только художественный образ — это реальная действительность: человек даже на «дне» стремится быть лучше, прочитайте Ахто Леви "Записки Серого Волка" и убедитесь в этом. История-то реального человека, и людей рядом с ним — тоже реальных. Просто кто-то даже на «дне» находит в себе силы, а кому-то, как Катюше, нужен пинок, тот, за кого зацепится — и поднимется.
Ну и в оправдание такого действия очень хорошо видно по рассказу о Катюше, как человек нуждается в школе, в объяснениях. Потому что, даже имея хоть маломальское образование, тяму ему не хватает оглядеть всё вокруг, сопоставить, вырасти. Этому надо учиться, этому надо обучать. И если человек, обучаясь, умеет ухватывать и обрабатывать то, что ему говорят — это показывает его желание быть человеком, а не присосочкой. Да, Катюше нужно было зацепиться, но дальше-то она — сама, сама. И это было красиво.
Поэтому Катюша в истории не просто жертва — она сила. Она отказывается прощать Нехлюдова, пока не почувствует искренность. И в этом — её достоинство. Современные жертвы тоже не хотят жалости. Им нужна справедливость. Признание. Равное отношение.

«Что делать?» — вопрос на все времена.
Нехлюдов раскаивается и начинает действовать. Ну как действовать... Его, скорее, заставляют действовать просьбы людей. Да и вообще, если бы не люди, которые встали перед ним, он, может, дальше Катерины и не смотрел бы. Да, он едет с Масловой в ссылку. И эта поездка ему многое из жизни людей открывает. Вот только беда в том, что Нехлюдов едет, не совсем понимая зачем. У него в голове только одна цель — сделать себя благородным, в истории быть в белом пальто. Он если и помогает кому-то, если что-то подмечает — то лишь по накатанной, не имея желания понимать, видеть, пытаться это действительно решить. У него в голове как будто не меняется то, что было написано в книгах, с тем, что он видит перед собой, как будто он не переоценивает, не продумывает ничего дальше — живёт вот здесь и сейчас, и страдает здесь и сейчас, переживает здесь и сейчас. Ему кажется, что он сменил образ жизни. Но на самом деле — нет.
Но хотя бы из того, что показывает нам Толстой, мы видим, что именно действие — это сила. А не эмоционирование и «обнимаю» с раскрашиванием аватарок. То есть уже тем, что Нехлюдов встал с дивана и хоть одну бумагу хоть куда-то донёс — он сделал больше диванных критиков)

Пусть это не что-то идеальное, мне больше работа людей в советских книгах описанная нравится — там вижу цель и не вижу препятствий, получается, но на сегодня и это звучит особенно остро и даже правильно, потому что советскую идеологию сейчас применить нельзя — страны-то нет. Мы живём в мире, где принято «извиниться в сторис», умыть руки, перевести вину на кого-то. «Воскресение» говорит: недостаточно сказать «прости». Надо идти до конца. Изменить себя. Поддержать тех, кого ты задел — не словами, а делом. Даже если ты не революционер, а инертный, как Нехлюдов, — это уже много, и это уже важно.

Ну так и почему же «Воскресение» важно читать именно сегодня?
«Воскресение» — роман, отражающий наше сегодня. Он не для утешения, он для честности. Для жизненного примера. В этом и есть сила классики: она сейчас учит видеть жизнь, понимать и справляться с ней именно с такой — чтобы потом не было горько и совестно. В 21 веке, когда нам особенно легко «выключить эмпатию», скрыться в телефоне, пролистать дальше, классика (именно такая, как «Воскресение») помогает оглядеться и вернуться к вопросу: «А я живу по совести? А я пробуждён?» Научиться отвечать на это. Научиться понимать, как хотя бы подтолкнуть себя к пробуждению.

Теперь классика нам нужна, чтобы мы не теряли себя. Чтобы не зачерстветь. Чтобы помнить, что человек — это не набор поступков. Что равнодушие — не нейтральность. Что «поздно» — это не всегда слишком поздно. И что, даже если ты не можешь спасти весь мир — одного человека всё-таки можешь. Ну, хотя бы попробовать постараться. Даже в наше, такое сумрачное время.

Ну да, я больше тут не о книге, а о классической литературе вообще.

С тяжелым сердцем приступаю я к написанию этих строк, ощущая себя поручиком в отставке (привет вам от Булата Шалвовича), в забытой Богом и людьми усадьбе, едва ли не участником описываемых графом Львом Николаевичем событий.
Повесть о блестящем, тщеславном до бешенства Стиве Касатском несомненно удалась. Ничем дополнительно не украшая свою речь, граф Толстой не стремится к описаниям, к красотам стиля и языка. Более всего речь эта напоминает исповедь умного, честного до болезненности, благородного человека, которому очень, очень важно докопаться до самых глубин своих истинных мотивов.
Печальное зрелеще, дорогие мои, представляет собой духовное сословие в повести графа. Попы-карьеристы, попы-купцы, торгующие чудесами, попы-лицемеры, попы-администраторы и прочие гадости и мерзости. Уж как, казалось бы, вскрывает свои грехи Касатский, как выворачивает наизнанку низменность своей души, а в итоге он один, по мнению автора только и живет духовной жизнью. Он один только и ищет Бога...

Находит ли? Граф считает, что да. Да где же? В унижении, в полном отречении себя, в нищете, в смирении.
Красиво граф придумал, что и говорить. Только почему же Бога нет в Церкви? Почему его нет в достоинстве? В разумном устройстве своих дел?
Что-то, вы, граф, того... погорячились.

Ну как сказать "погорячились"... Хм. Сто с лишним лет прошло с момента смерти графа, а до сих пор жители несчастной нашей родины в большинстве своем уверены, что быть верующим означает быть нищим, сирым, вечно униженным, одно слово - юродивым. Только тогда верующий заслуживает право считать себя истинно верующим.
А иначе ну как же ж... лицемерие-с.

Удобная идеология для борьбы с верующими. И кто придумал-то? Глыба! Матерый человечище!

Сделав все эти правильные и разумные выводы, можно было бы и успокоится.
Но скребет что-то в моей душе, тревожит...

Знаете, если бы я, попав в ситуацию Стивы Касатского, подалась в монахи... то...то... то со мной приключилась бы именно эта самая история. Слово в слово.
Честность, стремление к Богу и любовь к славе людской сплелись бы именно в этот узор.
"Отец Сергий" - не история офицера, не история монаха, это история читателя.
Если вы честны, благородны и не врете себе, то это ваша история.

Решила восполнить пробел в образовании и прочесть «Двух гусар», которых, сейчас проходят в школе, но я не помню, была ли эта книга в наше время в программе. Повесть совсем небольшая, но в ней, как это часто бывает у Толстого, уместилась целая жизнь, а точнее, две.

Интересно, что изначально Лев Николаевич назвал её «Отец и сын», но под давлением коллег-литераторов сменил название. И, пожалуй, «Два гусара» действительно точнее передаёт суть. Это не просто история о родстве, а скорее — яркое сравнение двух эпох через двух офицеров, графов Турбиных, отца и сына.

Отец, гусар эпохи Наполеоновских войн, — это сама стихия. В его удали, широте души и бесшабашности есть что-то органичное, пусть даже это и граничит с самодурством. Его кутежи, карты и любовные авантюры кажутся неотъемлемой частью его яркой натуры. А вот его сын, служащий в сороковые годы, лишь бледное подобие отца, хотя внешне они очень похожи. Он пытается повторить его путь, но в его поступках сквозит мелочный расчет, а не удаль. Читая, невольно ловишь себя на мысли, что Толстой, сам недавно вернувшийся с войны, будто задаётся горьким вопросом: куда девался тот самый лихой офицерский дух? И ответ, который напрашивается сам собой, печален: возможно, что время героев прошло, им на смену пришли люди другого склада — измельчавшие.

Честно говоря, я ждала чуть больше интриги, особенно в первой части. Но всё меняется во второй — там появляется и сентиментальность, и живая, почти авантюрная история, которая по-настоящему цепляет. Жаль только, что финал показался мне слишком обрывистым, не хватило какой-то завершённости.

Теперь очень хочется пересмотреть одноимённый фильм 1984 года, где обе роли, отца и сына, гениально сыграл Олег Янковский. Раньше я его смотрела, но это было очень давно. Думаю, его игра добавит персонажам тех красок, которых мне, возможно, не хватило в тексте.

В итоге — твёрдая четвёрка. Не главный шедевр Толстого, но очень любопытная и глубокая зарисовка ушедшей эпохи.

Несколько цитат:

Мысли о творчестве Льва Николаевича обычно вгоняют меня в тоску (даже большую, чем это было раньше с Фёдором Михайловичем). До сих пор помню, как страшно мне было браться за «Анну Каренину» (которая меня очень впечатлила, кстати), но тогда помог случайный разговор с бывшим одноклассником дочери, который поделился восторгом от романа (я была в легком шоке). А уж про монументальный «ВиМ», школьного знакомства с которым малодушно избежала, до сих пор даже думать боюсь всерьез. Шучу, конечно, но все же.
Нынче вот случился повод испытать себя на прочность и я решилась на новый опыт, но с чем-то не слишком грандиозным. «Воскресение» - последний роман классика, в котором Толстой прошелся тяжелым катком по церковным обрядам и порядкам и постарался подробно показать работу судебно-исполнительной системы в России конца XIX века. Ну и свою не слишком праведную молодость писатель тоже не обошел стороной - то, как обошелся Нехлюдов с воспитанницей своих тёток, отражает его собственные неприглядные поступки.
Конечно, в части описания и разбора социально-политической жизни страны, роман великолепен. Очень живые персонажи - судебные заседатели, тюремные служители, начальники и чиновники всех мастей, - пресыщенные, ленивые, не желающие серьезно вникать в проблемы тех, за кем не стоят власть и деньги. Очень ярко отражена пропасть между аристократами и городской беднотой, крестьянами. Правды и справедливости некоторым слоям общества действительно искать было негде. Совершенно неудивительно, что появлялись те самые народовольцы, представители которых в романе тоже присутствуют.
Абсурдное ведение судебных процессов, подробности тюремного быта, кошмарные этапирования осужденных на высылку или каторгу - все обстоятельно и в красках. Хотя, на самом деле, совершенно нет ощущения, что Лев Николаевич, что называется, нагнетал - нет, просто писал, как было.
А вот что до линии Нехлюдова и Катюши - тут впечатление двоякое. С одной стороны, очень даже можно допустить раскаяние князя, которое заставило его принять участие в судьбе когда-то обиженной им (мягко говоря) женщины. Тем более, если не забывать тот характер, которым изначально наделил его автор, и который был испорчен той средой, в которой Нехлюдов вращался. В принципе, в это я вполне верю. Да и в то, что мужчина в конце концов проникся положением народа вообще - это тоже вполне в характере человека, с которым случилось потрясение, вдруг напомнившее ему о том восторженном добром юноше, который когда-то сломался под давлением общественного устройства. Сентиментально, но - да, в целом верю. И - кстати - совершенно никакого пафоса. То, как Нехлюдов приходит к осознанию царящей вокруг несправедливости, как проникается судьбами мужиков и политических каторжан, написано очень просто, очень достоверно.
Но вот полуромантическая линия с Катюшей выглядит несколько странно. Тут получился какой-то перебор с раскаянием и желанием искупить. Толстой, конечно, ситуацию выправляет с помощью поведения Масловой, но до самого финала непроходящее желание Нехлюдова жениться картину все же портит. Хотя, кто знает, поехал бы он за этапом, если бы не эта его блажь…
Но в целом, конечно, сильный роман. Правда, местами напрягали словесные выверты, за которые мы сегодня ругаемся на современных авторов и которые никак - ну вот совершенно никак - не ожидаешь увидеть у классика. Ну да ладно, и на старуху бывает, как говорится…

Ох уж русская классическая литература. Актуальная для всех поколений, все же для современного читателя некоторые произведения-то ещё испытание. Конечно, драмы человеческие не меняются в веках, но само чтение требует определённых сил. Манера речи, привычки общества, и такие вещи как "пятидесятилетний старик" для меня просто как снежком в лицо. А ещё любовь Толстого к диалогам на французском языке...Вспоминаю как я работала с гидами-экскурсоводами, речь которых постоянно сбивается на другие языки. Слушать такое абсолютли импосибл! Но давайте поговорим о самом романе.

Проститутка Катюша Маслова оказывается невинно осужденной. Среди присяжных - князь Нехлюдов, который много лет назад оставил её беременную в доме своех тётушек, где Катюша работала горничной. Маслову с пузом выгнали, младенец не выжил, и после недолгих мытарств, девушка приходит в дом терпимости, где и прожигает молодость, как раз до злостчастного случая.

Нехлюдов же до самого суда не вспоминал о своём поступке. И вдруг чувство вины прихлопнуло, ударило как обухом по голове. Мало того, что он видит себя причиной её падения, так и виновником того, что присяжные вынесли обвинительный приговор. И начинается его путь к какому-то катарсису. Начинается решение каких-то моральных дилемм, благородные поступки, хождение по тюрьмам с целью помочь, хлопоты, какая-то круговерть добрых дел. Первостепенно, конечно, добиться освобождения или хотя бы улучшить положение Катюши. Иногда намерения его искренни. А иногда действует он не из чистого альтруизма, а с оглядкой на благодарность и восхищение со стороны.

Поразительны тюремные зарисовки:дети, рождённые уже в остроге от матерей-каторжанок, поломанные судьбы... Писатель нагнетает до предела. Складывается ощущение, что все без исключения там-ангелы во плоти, жертвы судебных ошибок. Хотя, конечно, дико грустно от того, что за столетия! только вдумайтесь! ничего не поменялось... И действительно есть наказанные за несовершенные преступления. Не по себе становится от понимания того, что в 2021 году у нас по-прежнему беднякам-дудочки за копейку, а богатеньким сынкам игрушки "более пятидесяти рублей", революционные настроения, политзаключённые ( только тссс, в современной России нельзя такое утверждать) и мечты о справедливости.

Если попытаться описать сюжет в нескольких тезисах, то получится примерно следующее:разочарование в аристократическом лицемерном обществе, хождение по инстанциям с бумажками, кумовство власть имущих, социальная несправедливость, попытки человека не сломаться, не потерять душу, идеалы, возведенные в абсолют, хождение по этапу.

Для меня самым большим разочарованием оказался образ Катюши Масловой. Повествование во многом идёт из головы Нехлюдова, а её переживания, мотивы и желания остаются за кадром. Остаётся или догадываться или додумывать. Черт с ним, что Катюша-высоконравственная проститутка. Пусть так, не осуждаю. Но она просто поражает своей инфантильностью. Кажется, что она не сама себе двигатель в жизни,а как бы сидит запертая в теле, которое без её согласия что-то вытворяет. Уставшая от мужского внимания, тем не менее она кокетничает и жеманится. Нацепила на себя маску благородства и жертвенности. Совершенно не в состоянии принимать какие-либо решения. Фаталистка. Ведомая. Столько потенциала в этом образе! И такой он всё-таки посредственный и поверхностный. Как вариант-автор использовал её только для роли волшебного пинка для главного героя, в качестве катализатора духовного роста.

Не жалею о знакомстве с романом. Но у Толстого куда ни плюнь-везде гнильё. Система провосудия не более чем спектакль-лотерея. Сомнительны семейные узы. Свещенники и люди не тверды в свой вере. Человек человеку волк. Я не считаю себя идеалисткой или наивной, но всё же не верю в такую  беспросветную черноту, не разделяю такого бездонного пессимизма. Ровно по той же причине не читаю Достоевского. После обязательного чтения в институте - больше ни ни. Они со Львом Николаевичем стоят оба, подмигивают, протягивая читателю один - верёвку, второй - мыло.