Собрание сочинений в 22 томах. Том X. Повести и рассказы. 1872 – 1886

Я свою школу просто ненавидела: рано вставать, ехать на метро, училась очень средне к тому же (хотя позже в Универе проснулся дремлющий разум и я получила красный диплом и МВА). В моей памяти воспоминаний о школе 90 процентов - дурного, и только 10 хорошего, когда были уроки физкультуры и я полу-профессионально научилась играть в волейбол (все турниры аниматоров в Турции были за мной).

Да, не училась я в годы мальчика Филипа и не строил мне (крестьянке) на свои деньги Толстой деревенскую школу. Тогда бы наверняка я тянулась к знаниям (страшно подумать тянутся ли к ним современные дети или только к своим телефонам)

Филипу в рассказе есть за что быть благодарным учителю, и потому эта тема так меня тригерит, что моим учителям могут быть благодарны только психологи, к которым я ходила, рассказывая, как в нас швырялась историяка мелом и рвала тетради с домашкой, заставляя стоять у доски с порванной тетрадью весь урок, демонстрируя классу двойку.

Рассказ Льва Николаевича Толстого совсем другой и наполнен иными ощущениями. Он повествует о маленьком мальчике по имени Филип, стремящемся пойти в школу, как и его старший брат. Эта история показывает жажду знаний и стремление к самостоятельности, присущие детям. Толстой мастерски передает внутренний мир ребенка, его страхи и надежды. Рассказ учит ценить стремление к знаниям и поддерживать детей в их первых шагах к самостоятельности.

Если чего-то очень сильно хотеть, то нужно не сдаваться и двигаться к цели, пусть ты всего лишь ребенок. Думаю, автор на примере мальчика отрабатывает взрослую тему: под лежачий камень вода не течет.

Язык произведения прост и доступен, что делает его идеальным для чтения детям и обсуждения с ними.

Эта сказка была в одном из тех сборников, которые я читала в детстве. Не сказать, что я прям сильно ее любила, но она мне тогда нравилась. Было весьма забавно наблюдать, как Иван-дурак разделывается со всеми пакостями чертей. И я самим собой разумеющимся считала, что мои дети знают, кто такие черти и дьявол. Оказалось, нет. Тогда то я про эту сказку и вспомнила.

Ну что сказать. Низкий поклон от меня Льву Толстому. Благодаря ему мои дети познакомились и с чертями, и с Иваном-дураком, и с бытом русских крестьян. Все же нужно читать детям старые русские сказки. Через них передается мудрость предков. Ведь, действительно, деньги не прокормят, если ничего другого нет. И, наверно, все-таки справедливо, что в первую очередь кормить надо тех, у кого на руках мозоли. Жаль только, что в последнее время об этом как-то позабылось и больше ест тот, у кого руки белые и чистые.

В моем сознании брезжили отблески начальной школы, когда мы проходили сей рассказ. Но он в то время меня не впечатлил, а своей неинтересностью (эх, началка, привет тебе!) вызывал лишь уныние и отторжение. Наверное, тогдашнее восприятие Толстого, и россказни "4 тома Войны и Мира, прикинь!!!" создали мое боязливое отношение к Графу, которое было разбито в пух и прах "Анной Карениной".
Перечитала. Вздохнула. Слог таков, словно слушаешь "сказку для детей", но это вовсе не сказка, а отчасти случайная счастливая реальность того времени. Повеяло духом "Героя нашего времени" и Кавказом.  Ммм. Толстой прекрасен во всем.   

Для меня эта повесть уже третья на тему «Кавказский пленник»

✓ Лермонтов
✓ Пушкин
Теперь и Толстой. ✓

Сюжет не нов, но все три произведения обыграны по-разному.

В этот раз меня ждал довольно сухой рассказ. Я не почувствовала драмы, сильных эмоций. Поэтому мне оставалось наблюдать за главным героем и ждать развязки.

Меня удивил Жилин. Он стойкий, неунывающий человек с холодной головой. В отличие от своего сопленника Костылина, он не поддался чувствам, а просто наблюдал и пытался выжить в плену.

Эта пара ярко подсвечивает контраст между собой. Один труслив, второй расчетлив.

Что до слога, то он массивен, хоть и лишён бесконечных описаний природы на 50 страниц, как любит автор в большой прозе. Но это к лучшему. Небольшой рассказ, одного большого и значимого события в жизни Жилина вполне достаточно.

Книжечка из самого глубокого детства. Читала и вспоминала каждую строчку)
Это маленькая история о том, как сельский малыш Филипок поборол свои страхи и сделал то, что ему хотелось больше всего на данный момент - посещать школу вместе со старшими ребятами.
Не остановили его ни ненайденная шапка (взял отцовскую), ни пара чужих собак (добрый прохожий отогнал), ни ужас последнего шага перед запертой дверью. И всё оказалось совсем не страшно. Его не прогнали, а наоборот, приняли обучаться грамоте да молитвам. Теперь-то Филипок не будет дома один скучать.
И, конечно, меня порадовали чудесные иллюстрации Геннадия Спирина.

Заговаривая о Чехове, Томас Манн отмечал, что с ним родился новый эпос: эпос малой формы. Зародился он для того, чтобы идти рука об руку с формой большой, а не для её вытеснения (хотя сегодня всё идёт к умиранию крупных форм; беда в том, что нового взамен ничего не приходит, а талантов, которые освоили бы этот „малый эпос“, на горизонте не наблюдается).

И кто бы мог предположить, что эти слова − о новом малом эпосе − можно будет отнести и к Толстому, к нашему многословному, широкодыханному, всеохватному, деспотичному, по-генеральски безапеляционному Толстому?

„Алёша Горшок“ же именно таков. По-чеховски ёмок. По-толстовски всеохватен. Как на шести страницах уместить полную жизнь человеческую, не исказив ничего и не умолчав? Здесь ответ. Здесь − жизнь.

Не отнять и горячего, гремящего толстовского дыхания, которое вырывается с текста; половодьем разлитого содержания − не отнять.

Толстой нашёл здесь новую диалектику. Достать, развернуть, продемонстрировать мир человека и сложную игру чувств несколькими словами? Легко. Только теперь он не называет чувство, а вкладывает его напрямую в читателя. Познание через угадывание, в котором невозможно ошибиться.

И нет здесь деспотического, как о нём отзывался Чехов, толстовского проповедничества. Обострённая, собранная в одну развёртываемую точку жизнь. Не более.

А более и быть не может, ведь „Алёша“ − венец толстовского творчества. Сам Л.Н., наскоро написав рассказ, остался им, кстати, до страшного недоволен. И больше не возвращался.

Зато современники оценили как следует. Тот же Блок отнёс „Алёшу“ к самому гениальному, что он читал. И не напрасно. Гениальнейшее, что можно прочесть у Толстого, − это точно.

Перечитала с детьми этот рассказ Толстого и задумалась о том, что вряд ли они что-то из него вынесут и не стоит оставлять такие произведения в школьной программе. Бытовая зарисовка, милая, простенькая, которая никак не резонирует с их текущей реальностью, особо не интересная и не поучительная. У Толстого есть более интересные басни и рассказы, почему именно «Филипок»? Для меня же это скорее воспоминание о таком же школьном домашнем задании много лет назад.

Зато издание нам попалось замечательно древнее с пожелтевшими страницами и старым шрифтом - им печатались многие детские книги - и хорошими иллюстрациями, совершенно реалистичными, не мультяшными.