Люди из захолустья

Ну вот и создали новое государство. И нужно как-то жить. Государство новое, планы большие. Первая пятилетка. НЭП. Коллективизация. Великий перелом. "Догнать и перегнать". Строительство заводов, фабрик и рабочих поселков. Механизация процессов. Урбанизация(именно тогда начался быстрый рост городского населения). Обучение население - долой неграмотность.
Именно в этот период идет повествование в книге. Когда большие города бурлят, "захолустье" - только-только просыпается и оглядывается, пытается понять, а надо ли им это. Захолустье в сомнениях. Но новое дойдет до всех уголков. И людям пришлось учиться жить по-новому.
В Красногорске строят металлургический комбинат. Со многих мест сорвались мужики за длинным рублем. И даже с захолустного Мшанска. Иван Журкин, Петр Соустин и Тишка встретятся именно здесь, в Красногорске, вдалеке от родного Мшанска. Кто-то сбежал от колхоза, кто-то поехал за заработком. И живут теперь в строительном поселке, в бараках. Обыкновенный быт работяг. Без прикрас. Без лозунгов. Просто жизнь. От зарплаты до зарплаты(и ту не платят или платят с задержкой).
Жаль, что книга не закончена. Было бы интересно, как и куда повернет жизнь ГГ.

Когда на лекциях впервые прозвучала фамилия писателя Малышкина, по аудитории пронёсся лёгкий смешок. Как будто бы кто-то хотел спросить, чего же великого создал писатель с такой не громоподобной фамилией? Доцент Ольга Станиславовна подметила этот лёгкий смешок и, сама улыбаясь, сказала:

- Сколько лет работаю, столько слышу непонятные ухмылки, когда произношу фамилию Малышкина. Я, конечно, понимаю, что вы привыкли к более грозным именам – Горький, Бедный, Блок, Пастернак, Маяковский, Шолохов, Твардовский… Всё же давайте будем судить писателя не по его фамилии. Как и вообще каждого человека.

Что ж, давайте, будем судить по прочитанному. Да и не судить, конечно, это я уж так. Судят пусть критики, я же просто выскажу пару мыслей.

Не могу сказать, что книга прямо уж архиинтересная и захватывающая. Хотя при самой специфичности темы за книгой, безусловно, не заснёшь, и желание прекратить чтение у меня ни разу не возникало.

А тема – перевоспитание человека в условиях строительства социализма и ломка классового сознания.

Меня всегда интересовало – неужели соцреалисты действительно не сомневались в том, что общество, в котором общественное безоговорочно станет выше личного, будет построено, пусть даже не при их поколении? Все рассуждения о классовых предрассудках, о классовых стремлениях, о классовом сознании (или несознании), наконец о классовом происхождении и классовой принадлежности как определяющем факторе мироощущения человека – всё это не перестаёт коробить, поскольку очень смахивает на попытки причесать одной большой гребёнкой всех – и лысых, и короткостриженых, и густоволосых и длинноволосых, и мытых, и вшивых, и здоровых, и паршивых.

В романе показано движение людских масс в сторону… чего, кстати? Можно понимать буквально – в сторону города из сельского захолустья. 1929-1930 годы. Идёт реализация первой пятилетки, начинается индустриализация. Кругом гигантские стройки, одна из них в городе Красногорске, где возводится металлургический комбинат, на строительство которого прибывают люди из (замшелого?) Мшанска. В названии можно рассматривать и образную трактовку – путь к бесклассовому обществу из захолустного классового.

В книге две сюжетные линии и, судя по всему, они должны были слиться, но мы этого не узнаем – роман не окончен, хотя идея его вполне понятна, а художественная образность вполне конкретна.
Несколько слов о персонажах. Совершенно не понравился Николай Соустин. Мечущийся, потерявшийся в течении жизни, он кажется каким-то слабачком. Хотя, может быть, это третья трактовка названия? Может быть, это поиску пути из душевного, а точнее духовного захолустья, в котором пребывает персонаж? Но в любом случае можно быть хоть в душевной помойке, но при этом оставаться мужчиной. А он какой-то… не такой он.

Калабух и Петр Соустин. Ну как уж в таком романе без врагов народа и без разоблачений? Враги у нас везде, хоть в редакторском кресле, хоть на стройке. Ни слова, правда, о том, что врагов разоблачает всесильное НКВД – в книге это делает общество или конкретный человек Подопригора. Ну надо же, и всесильный герой нашёлся! Да, я иронизирую – Подопригора человек идейный, уверенный в себе, статный, умный, развернёт, надоумит… Всё у него хорошо. Одно плохо – семья не сложилась, растёт двое детишек. Блин, вот так всегда, семьёй управлять не мог, а коллективом может.

Журкин, Тишка, Поля… Они такие успешные получились с точки зрения соцреализма. Но это тот редкий случай, когда персонажи не рафинированы, когда они не делают каждое дело с уверенной и радостной улыбкой, а переживают личные проблемы, и через них становятся крепче.

Индивидуальная черта романа «Люди из захолустья» заключается в том, что большинство персонажей так или иначе, но впадают во внезапную депрессию, если не неврастению, а потом так же внезапно из неё выходят. В то же время такого же обилия людей, впадающих в обоснованный или необоснованный оптимизм и кипучую деятельность, я не нашёл. И этот дисбаланс слегка портит произведение.

Первая книга в грандиозном плане "Читаем Россию!". Конечно, начала со своей малой родины, области, где я живу уже так давно, что она вполне может таковой считаться))). Надо сказать, что сам выбор книг для Пензенской области довольно небогат, а ведь у нас Тарханы, Ключевский - наш, Салтыков-Щедрин был нашим губернатором, но пусть это так и останется отступлением.

Мы, люди из захолустья, не сильно узнаем свои места в книге, тем более, что никакого Мшанска не существует, а писатель скорее всего так назвал Мокшан, где родился. Все главные персонажи романа родом из этого самого Мшанска. Действие происходит в первых пятилетках - время странное, сложное, меняющее людей. Именно об этом и рассказывает Малышкин: о трудной жизни, о земле, сорвавшейся с корней, о том, как по-разному воспринимают люди происходящее вокруг. От неуёмного интереса Соустина, ставшего московским журналистом, который видит это так: "Страна лежала за его окнами, как раскрытая для работы книга." До сомнений беглого бывшего гробовщика, ставшего на сторону новой жизни, когда он получает возможность работать на деревообрабатывающем заводе.

Сомнений в книге вообще очень много. Это касается как будущего каждого из героев, так и их межличностных отношений. Автор даёт очень подробную картину, которая местами бывает очень затянута, но за сочность и образность его языка многое можно простить. Я посмотрела словарный анализ этого текста, и, представьте себе, здесь употреблено 27599 уникальных слов! В том числе, как у нас говорят " я не знай", "ты не знай" - есть такая особенность не спрягать именно этот глагол у тех, кто по-прежнему говорят, как люди из захолустья))).

По-началу мне было сложно разобраться в том что происходит, где происходит и с кем. Казалось бы вот мчатся сани по заснеженным огородам, а вот уже и Москва. Вот простые люди жалуются на Советскую власть, а мгновение и перед нами сотрудник газеты склонился над своей статьей о производстве.

В Москве парад на Красной площади, а в глубинке люди едут в забитых вагонах поездов за счастливым будущим. Малышкин не говорит, что вот в Москве хорошо, что вот дальше сложно. Нет. Даже этот контраст позволяет нам понять ,что сложно и не просто абсолютно везде. И чтобы построить новый мир, где бы хорошо было всем, нужны люди сильные, честные и , вероятно, несуществующие.

И вот нас все глубже погружают в толпу недовольных Советской властью людей. Вместе с ними мы бежим от колхозов на стройки. Говорят, что там хорошо. Но на деле и там плохо. Зарплаты не платят, жить приходится в продуваемых всеми ветрами бараках. Но нужно же делать что-то. И люди остаются. Те, за которыми мы давно следуем (Журкин, Петр и Тишка) всячески стараются улучшить условия.

А далее две вселенных схлопываются. Сотрудник газеты приезжает в глубинку изучать работу колхозов. Это его родные места, поэтому ему сложно свыкнуться с мыслью, что и здесь властвует разруха. Тем более, что его родной брат, неким образом поспособствовал этому, сбежав от колхоза в другую жизнь.

А потом наступает май. И история заканчивается. Малышкин планировал вторую книгу, которую так и не написал. Но примечательно, что первая книга заканчивается на счастливой ноте. Главный герой как будто бы осознал свой путь и готов уверенно по нему следовать.

Хочется отметить и то, как виртуозно автор передаёт атмосферу стройки и Москвы с помощью речи героев. Талантливо играет со словами, складывая их так, что узнаешь провинциальный выговор и столичную,партийную речь.

Трое мужчин - Иван Журкин, Петр Соустин и их новый знакомый 18-летний Тишка - едут на заработки, убегая из родных домов, ведь их насильно загоняли в колхоз; бедняки брали верх над теми, кто хоть как-то сводил концы с концами, а работы в родном городе почти не осталось.
В это время в Москве в газете работает брат Петра Николай. Он приходит на работу, читает свежий выпуск, и видит, что его статью переделали.

Две линии сюжета, разные стороны того времени; каждая со своими героями и врагами, взглядами.
Роман не дописан, и похоже, что эти две линии должны были пересечься.

Ещё одно историческое полотно, ещё один эпизод нашей истории глазами (словами) советского классика. Первая пятилетка. НЭП. Коллективизация. Перестройка страны и сознания людей. В этой книге события развиваются вокруг стройки в Красногорске. Первая для меня книга, где описывается быт таких советских строительных бараков. Каких только людей сюда не занесло. Ключевых персонажей для читателя будет трое, через них в основном автор раскроет свою историю. Хотя книга оказалась не оконченной, были наметки на ещё одну сюжетную линию. Повествование увлекло меня не сразу, поначалу книга не очень понравилась. Но потом разобралась с персонажами и обстоятельствами и втянулась. В конце было даже жаль, что история осталась не завершенной. Не знаю, кому эту книгу можно посоветовать для чтения. Для меня это стало дополнительным источником информации о сложном времени нашей истории и государства (хотя когда оно у нас вообще бывает простым и легким), ещё один кирпичик в свою базу знаний. События тех лет глазами очевидцев. Много таких книг не прочитаешь, во всяком случае не подряд, но иногда точно стоит.

К сожалению, книга совершенно меня не зацепила. И, знаете, если бы не проект "Читаем Россию", я бы ее никогда не взяла в руки - и ничего не потеряла бы. Это совсем не мое, вот такие не самые увлекательные истории про быт людей столетней давности. Про то, как в крупных городах движуха проходит активнее, есть воодушевление и мысли, что все будет хорошо, а до отдаленных и небольших поселений доходит постепенно и не столь интенсивно. Там люди еще думают, а надо ли им это, а будет ли лучше и для кого.
Но пока что лучше не стало. Люди ищут в первую очередь то, что лучше для себя, а не чувство справедливости или отдаленного светлого будущего. В поисках более сытной и простой жизни кто-то уходит из колхозов на стройки. Только вот и там жизнь не сахар. И условия проживания суровые, и платят не регулярно.
В книге нет яркой пропаганды и шумных лозунгов, за что спасибо. Она про жизнь, про людей - обычных и не самых героических.

1929 - 1930 годы. Первые годы первой пятилетки. Чуть больше десяти лет назад круто изменилась жизнь в стране, путь ее развития, место ее в мире. Но, оказывается, изменить власть и весь строй жизни, «сорвать страну с корней» проще, чем изменить сознание и мировосприятие человека. Новую жизнь должны строить старые люди - «люди из захолустья».

Россия сама в этот период в какой-то степени мировое захолустье. И дело не только во многих годах вначале мировой, а потом гражданской войны. Страна, в первую очередь аграрная, - Россия в развитии промышленности существенно отстала от ведущих мировых держав к началу века двадцатого. Большая часть даже крупных городов огромно раскинувшейся страны - это тоже захолустье, где небогатая событиями жизнь течет неспешно, а люди рождаются, тихо проживают свой век, старятся и умирают. И эта жизнь формирует у них такое же «захолустное» сознание, в основе которого стремление к прочности, обеспеченной материальным достатком, добываемым изнурительным трудом и которого можно легко лишиться. Возможно ничего плохого в таком стремлении и нет, но когда обстоятельства жизни вынуждают только работать, работать и работать - и появляется та самая узость, ограниченность, провинциальность, словом - ЗАХОЛУСТНОСТЬ СОЗНАНИЯ.

О неканоничности прозы Малышкина я уже писал. «Люди из захолустья» - роман далекий от воспевания трудовых подвигов строителей индустриальных гигантов в годы первых пятилеток. «Недоброе, раздираемое грозами время» встает со страниц романа.

Начинается роман в Мшанске - бывшем городе, утратившем этот статус, превратившемся в село, где со всеми ее перегибами уже идет коллективизация. От нее - то и бегут герои романа на Урал, на стройку.
Затем действие переносится в Москву, в редакцию «Производственной газеты». «Не видно из Москвы России» - писал в одном из писем Малышкин. Другая здесь жизнь. Праздник двенадцатой годовщины революции, парад, вечеринки, фракционные столкновения среди членов партии, запутанные семейно-любовные отношения героев.

Но основные события романа происходят на строительстве крупного металлургического комбината. В центре повествования - барак сезонников и его обитатели - люди, приехавшие на стройку из нужды за заработком или, как Петр Соустин, бежавшие из родных мест, не вписавшись там в новый жизненный уклад. Они выполняющих в основном тяжелую и неквалифицированную работу. Медленно тянутся сумрачные зимние дни.

"Утро Первой пятилетки. Магнитогорск" Художник Яков Ромас

Но строятся корпуса цехов, плотина гидроэлектростанции, коксовые батареи. И строятся люди. Выучивается на шофера малограмотный деревенский парень Тишка, возвращается в профессию столяр-краснодеревщик Иван Журкин.

Честная книга о судьбах людей в переломное время, написанная хорошим русским писателем.

Никогда бы не подумала, что мне придется по душе книга о коллективизации. Нет, я уже читала, как это было на Кубе, но то была Куба, то была замануха именно той далекой страной. Здесь – родные пенаты; родные в том смысле, что наши, российские, и что сама я выросла в населенном пункте, зачинавшемся на базе завода как градообразующего предприятия; в нашем музее есть те же самые иллюстрации, что встают, несомненному таланту Малышкина благодаря, перед глазами: рабочие бараки, цеха, первые многоквартирные дома и первые, для нужд рабочих, учреждения: клубы, детские сады, школы… Потому книга эта тешила сентиментальное чувство (масло масляное): думалось, что и мои старшие начинали когда-то так же, простые, деревенские, дослужившиеся до трудовых орденов, от деревянных наскоро срубленных домишек до полноценных квартир в кирпичных домах… И так, подобно моему городишке и книжному же Красногорску, вставали в нашей стране сотни городов!.. Но это лирика.

А если без лирики, то в заслугу автору необходимо поставить прежде всего отсутствие приторного пролетарского пафоса. Ведь, приступая, по аннотации судя, я побаивалась: будет, думаю, сейчас сплошное «эх, дубинушка, ухнем!» Но нет. Строительство социализма вышло у Малышкина трудным, правдивым; по хлопку вождей-большевиков его герои не сделались в одночасье ярыми коммунистами из темных крестьян, его производства тоже не сразу пошли на рекорды. Будучи выходцем из крестьянской семьи, писатель не навешивает ярлыков на своих героев, находящихся по разные стороны баррикад: его деревенские приноравливаются, отрываясь от родных гнездышек, к гигантским стройкам; его городские – тоже не без труда – привыкают работать в простонародной, вдали от Москвы, среде. Роман состоит будто из нескольких пластов, деревенского, рабочего и столичного, становящихся в итоге единым пластом. Достоверное знакомство автора со всеми пластами – среды, народа – и писательский дар, внимательный, строек помимо, и к личностным радостям/бедам своих героев, – есть залог добротного реалистического романа. Будь я советским режиссером – экранизировала бы непременно.