If Beale Street Could Talk

Может, с виду-то она не такая уж красавица, хотя пес его знает, как понимать слово «красота» в этом царстве слепых.

Как мне хочется, чтобы никому никогда не приходилось смотреть сквозь стекло на того, кого любишь.

Не очень-то, наверно, часто бывает, чтобы двое могли смеяться и в то же время обнимать друг друга. Обнимать, потому что они смеются, смеяться, потому что обнимают друг друга. Любовь и смех родятся в одном и том же месте, но туда редко кто заглядывает.

Всегда приходится платить за то, как ты выглядишь в чьих-то глазах. А потом и сам начинаешь глядеть на себя не своими, а чужими глазами, и то, что время пишет на человеческом лице, есть результат такого противоречия.

Мужчины есть мужчины, и, бывает, их следует оставит в покое.

Ребенок был зачат в ту ночь. Я знаю это. Я знаю это по тому, как Фонни трогал меня, обнимал меня и как я обнимала его изо всех сил и плакала и стонала, чувствуя, как его жизнь, жизнь, жизнь сливается с моей.
Потом мы лежали тихо, неподвижно. Мы не могли шевельнуться, у нас не было сил. Лежали так близко друг к другу, точно у нас было одно, единое тело. Фонни ласкал меня, произносил мое имя, а потом уснул. Я лежала такая гордая! Я перешла на тот берег. Теперь мы стали едины.

Единственный способ что-нибудь сделать – сказать себе: сделаю!

От времени не откупишься. Единственная монета, какую оно принимает, – это человеческая жизнь.

Только мужчина способен увидеть в женщине ту девушку, которой она когда-то была.

Он никому не желал подчиняться. А это преступление в нашей хреновой свободной стране. Будь добр, подчинись. А не хочешь, значит, ты плохой негр.