Престъпление и наказание

«Преступление и наказание» Достоевского — роман, в котором нет спасительных теней, всё высвечено беспощадно. История Родиона Раскольникова — не столько про убийство старухи, сколько про убийство в себе веры, совести, сна. Книга показывает, как идея «я имею право» рушит человека изнутри.

Достоевский мастерски погружает в психологический ад: мысли бьются, сомнения давят, каждый диалог — словно бой. Петербург здесь не просто фон, а гниющая сцена, где любое решение оборачивается мучением.

В итоге роман — о цене гордыни и о том, что единственный путь к свободе лежит через признание своей вины. Тяжёлое чтение, но и очищающее: словно смотришь на самого себя без масок.
Как камень на груди, который в конце концов превращается в дверь.

Читать Достоевского в школе и читать его сейчас - это совершенно разные вещи. Не скажу, что всё воспринимается по-другому, просто сейчас я акцентировала внимание на других вещах.

О чём книга?
Родион Раскольников - бедный студент. Но проблема его не в бедности, а в уме. В какой-то момент он задумывается: есть ли у человека право преступить закон, если это ради чего-то великого?
Чтобы узнать это - он совершает убийство. Казалось бы, всё продумано до мелочей. Но человек не машина. И душу не обманешь.

Эта книга не столько о преступлении, сколько о внутреннем наказании. И именно вина может наказать сильнее всякого закона. Эта книга о борьбе с собой. О том, как далеко может зайти наш мозг в попытке оправдать наши действия.

Хотелось бы сказать, что я сочувствовала Родиону, но это совсем не так. Да, он заблудился, он совершил преступление. Но жаль мне было только его близких. Его мать, сестру, Разумихина, Соню - в конце концов.

Одним своим поступком Раскольников изменил жизнь своих близких. И я не уверена, чтобы в лучшую сторону.

Однозначно могу сказать: "Преступление и наказание" - это не лёгкое чтение. Но если вы ищете книгу, которая перевернёт всё с ног на голову - вот она.

Прошу не закидывать меня помидорами из самых чистых интеллигентских чувств, но великое произведение великого писателя я раньше не читала. По крайней мере, я так думала, пока не открыла книгу, и там фразы, события, а то и целые абзацы были подозрительно хорошо мне известны. И друг с Васьки мне знаком до того, как был представлен, и на косяк облокотился какой-то незнакомый мужик, а я заранее знаю, что это Свидригайлов, и еще много-много деталей, которые всплывали в моей голове непосредственно перед фактическим их прочтением.

Или я все-таки читала этот роман, или на уроках литературы он был разобран на молекулы, а я не только ворон считала, но и слушала учителя. Даже не знаю, какая из этих версий более правдоподобна -_-

Что, собственно, я могу рассказать о великом романе? Конечно же, мне он понравился. Видимо, я все-таки люблю русскую классику, так что надо в будущем браться за нее смелее. Одна из особенностей Достоевского (лично для меня) — он не довольствуется полутонами или намеками, и если он что-то задумал, то покажет ситуацию на максимуме чувств и эмоций, докрутит почти до абсурда. Мне теперь нравится приводить этот пример, как Федор Михайлович противопоставляет Раскольникову его сестрицу: было же недостаточно сделать их ужасно похожими, из одной семьи (и, следовательно, одного экономического положения), нужно было поставить сестру напротив противного персонажа и огнестрельным оружием в руках, чтоб убедиться в этом противопоставлении. От этого у меня постоянное ощущение цирка с конями во время чтения. Экшен, блин!

И, с другой стороны, я вижу в этом огромный плюс. Такие картинки всегда вызывают внутри бурю, споришь сам с собой, переживаешь.

А рассказывать про сюжет, сокрытые смыслы и нравственные вопросы я не буду, ведь все мы бывали на уроках литературы. Добавлю лишь, что я получила много удовольствия от романа:)

Вводные слова: после прочтения я почувствовал как окультурился: внутренний мир обогатился; в ногах, в устах появилась сила, и крылья расправились.
Я взял лишь 3 героев.

Соня. Соня почему ты выбираешь брать жёлтый билет, разве нет других вариантов? Вопрос, конечно, придирчивый, но в городе каторги-то ты же нашла швейные работы и заниматься проституцией не пришлось. Я мало знаю о городской жизни 19 века в западной части России. Можно ли было женщинам зарабатывать на "нормальных" работах с точки зрения нравственности, или в этом смысле с их правами было всё достаточно скудно?

Я не поверил сюжету, когда, скажем так, при второй встречи ты уже говоришь: "Я тебя не оставлю. Пойду за тобой". Да, ладно, ты так можешь говорить, но поступать - сомнительно. Нет оснований, по крайней мере для меня, так расчувствоваться и полюбить, а потом и поехать. Почему ты не обращаешь внимания на то, что твою подругу Лизу он убил? Почему именно он столько внимания у тебя получил? Ты же обычно не идёшь на глубокие отношения с людьми?
Можно посмотреть с другой стороны: у неё умер отец и Катерина. Детей - Свидригайлов устроил. Она и вправду ни с кем уже не связана. Она бы осталась одна в Питере, может, жила бы у семьи Разумихиных, но это сомнительно - что она с ними там делала бы? С этой стороны можно понять: у неё нету особых причин оставаться в Питере. Она видит, что Родион к ней приходит говорить, видит, что старается измениться, и так как в её сердце Христос, Соня исполняет главную заповедь - человеколюбие. И из сострадания едет с ним, тихо и кротко.
Соня для меня - это образ непостижимой и жертвенной женской любви. Я и в жизни, когда встречаю таких девушек, то же говорю: "Не могу поверить".

Свидригайлов. Свидригайлова не понять. О чём мы должны задуматься, глядя на его конец жизни? Мы должны понять, что силы жизни даются от Бога, и взять в пример Соню? Желание жить вместе с необходимостью изменения жизни изливаются от Бога. Смысла нет, а совершать выбор человеку неизбежно. Поэтому если Высшего,( или хотя бы высшего) нету, я выбираю низшее - тело. "Я буду жить на деньги богатой женщины, которая старше меня, растлевать девочек, сидеть в трактирах, пить алкоголь - да всё, что вздумается импульсам, которые хаотично приходят в голову."

Раскольников. Я считаю - у него две воли. Первая воля стремиться раскаяться, и она признаёт, что убивать не надо было. Она при убийстве Лизы уже понимает, что совершила преступление. Она идёт в полицию и говорит: "Поскорее бы меня раскрыли". А вторая -- как раз-таки самоубийственная. Она допускает ошибки в рассуждениях о Наполеоне, она не выходит из дома, она не идёт работать, не моется, не разговаривает с людьми, не занимается спортом, противиться вере в Бога (это и главное) и хочет навредить миру и себе. Она - пелена. Она-туман и болото. Она приводит его к постоянным кошмарам( как и Свидригайлова ) и не сознаётся в преступлении, а считает до последнего, (даже в остроге) что убийство старухи правильно, почему-то забывая о Лизе. Мы даже и не узнаем, он признался или нет. В книги об этом есть только намёк.
В конце Родион увидел любовь Сони к нему. И, конечно, намёк не такой уж двоякий: он прямо говорит, что хочет принять убеждения Сони. А убеждения Сони - это вера в Бога. Из этого вытекает и полное признания своей неправоты. Первая воля наполняет его, вторая - отступает.

В кратких словах.

Второе произведение Достоевского, которое я прочитал в осознанном возрасте. Очень впечатлила детализация размышлений, в процессе чтения буквально можно прочувствовать эмоции, которые испытывал главный герой.
Я нашел для себя некоторое сходство Раскольникова и главного героя Американской трагедии. Оба героя молоды, честолюбивы и бедны. Обоих сподвигло на преступление желание достичь большей цели - убийство для них было способом преодоления преграды.
Но это лишь общее сходство, детали все расставляют на свои места...

В русском литературоведении творчество Ф.М. Достоевского часто характеризуют как «реализм в высшем смысле». Однако, самый известный роман Федора Михайловича, как известно, написан на стыке литературных эпох романтизма и реализма. Перечитывая "Преступление и наказание" после погружения в мир позднего романтизма Эмили Бронте и Михаила Ю. Лермонтова, я невольно обратила внимание на то, как многие черты, традиций и принципы позднего романтизма находят отражение в романе и преимущественно в образе его главного героя, и как внутренняя трансформация персонажа знаменует крушение романтических идеалов и переход к реализму.

Итак, какие основные черты и принципы романтизма проявляются в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"?

Родион Раскольников - "исключительный" герой, совершающий убийство в целях проведения психологического эксперимента и проверки своей теории о людях "обыкновенных" и "необыкновенных" на практике, в "исключительных" обстоятельствах, а именно в условиях "страшной" июльской жары в Петербурге, на улицах которого стояла "к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и особенная летняя вонь.... - все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши".

Главный герой романа одинок, "угрюм, мрачен, надменен и горд", что безусловно роднит персонажа Ф.М. Достоевского с героями произведений позднего романтизма.

Совершая двойное убийство, Раскольников, одержимый демоническим началом ("А старушонку эту черт убил, а не я..."), восстает против Бога и возвышается над христианской моралью. Считая себя "избранным", Родион живет возвышенным и осознает внутреннюю взаимосвязь добра и зла: "Одним словом, я вывожу, что и все, не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди, то есть чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей, быть непременно преступниками, - более или менее, разумеется..."

Вот только философско-психологический эксперимент Раскольникова терпит полное фиаско. Склонный к рефлексии и самобичеванию главный герой не выдерживает мук совести и нравственных страданий, и, преследуемый страхом разоблачения, убедившись в несостоятельности собственной теории, открывается Соне: "Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку! Тут так-таки разом и ухлопал себя, навеки!.."

Таким образом, перед нами предстает не одержимый и хладнокровный психопат, а достойный любви и сострадания совестливый, ранимый, глубоко переживающий и тонко чувствующий молодой человек.

Судьбы героев произведений позднего романтизма обречены на трагический исход, Федор Михайлович же в своем романе дарует протагонисту искреннюю любовь, символизирующую духовное воскресение и перерождение Раскольникова: "... он нечаянно подошел к окну и вдруг увидел вдали, у госпитальных ворот Соню. Она стояла и как бы чего-то ждала. Что-то как бы пронзило в ту минуту его сердце"... "В глазах ее засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит ее и что настала же наконец эта минута...".

Открытый финал романа воодушевляет, наполняет оптимизмом и надеждой на новую жизнь, на великий будущий подвиг, реализацию своего потенциала и обретение своего предназначения.

"Вместо диалектики наступила жизнь"...

Душно. Невыносимо душно в этой рецензии — точно в грязной питерской подворотне июля месяца, когда воздух густ от невысказанных мыслей, а стены текста давят, как низкие потолки доходных домов. Кажется, вот-вот хлынет дождь откровений, но вместо этого лишь сочатся потные строчки, полные претензий на глубину. Ах, если бы рецензирование было чистым делом — взял да написал: "гений" или "графоман". Но нет — приходится копаться в этих закоулках смыслов, где каждое предложение пахнет то дешевой колбасой поверхностных суждений, то затхлой плесенью академических штампов. И главное — все понимают, что настоящего разбора не выйдет, как не выходит у Раскольникова настоящего преступления, но продолжают читать, задыхаясь в этом тумане полуправд...

Достоевский создал не просто роман, а грандиозный эксперимент по проверке человеческой природы на прочность. Он пишет как человек, у которого дедлайн "вчера", но он все равно добавит еще 20 страниц про страдания. Его Петербург — не город, а инкубатор паранойи.

Когда Родион Раскольников, этот вечный студент с философским складом ума, решает проверить свою теорию о "право имеющих", он не учитывает одного простого факта: когнитивный диссонанс наступает значительно быстрее, чем полицейский протокол. Его экзистенциальная тревога оказывается плохим советчиком в вопросах криминального мастерства, а кризис идентичности, как выясняется, не решается топором — хотя в пылу теоретических изысканий кажется иначе.

Персонажи романа предстают перед нами как живые психологические архетипы. Сам Раскольников становится ходячей иллюстрацией конфликта между рациональным эго и моральным супер-эго, его внутренняя борьба разворачивается с интенсивностью античной трагедии.

Соня Мармеладова воплощает парадоксальную святость, где грех неожиданно становится путем к искуплению.

А Порфирий Петрович демонстрирует мастерство сократического диалога с элементами настоящего психологического дзюдо, методично разбирая защитные механизмы подозреваемого.

Петербург в романе — это полноценный действующий персонаж. Город превращается в психогеографическую ловушку, материализованную совесть, гигантскую метафору социального неравенства. Его удушливые улицы и тесные каморки становятся физическим воплощением душевного состояния героев.

Философский подтекст произведения оказывается удивительно современным. Достоевский фактически предвосхищает теорию "сверхчеловека" до Ницше, дает блестящую критику утопического мышления и ставит острые вопросы о цене прогресса. Его роман становится зеркалом, в котором отражаются все наши современные дилеммы.

- "Могу ли я?" (теоретически — да)

• "Стоило ли?" (практически — нет)
• "Что теперь делать?" (эпилог: Сибирь, Евангелие и надежда на Соню)

  В финале Достоевский показывает важные истины: любая, даже самая изощренная теория разбивается о реальность человеческой психики; свобода — это прежде всего ответственность, которую нельзя делегировать; а подлинное искупление всегда начинается с признания собственной ограниченности. Эти откровения приходят к герою через страдание.

  С точки зрения классического фрейдизма, Раскольников — это:

  - Несостоявшийся сверхчеловек с гипертрофированным Супер-Эго (его "теория" — рационализация подсознательного желания быть пойманным)

  - Жертва переноса: его отношения с Порфирием — чистейший пример "терапевтического" садизма, где следователь играет роль строгого психоаналитика, а признание — катарсис через страдание

  Но!

  Если отбросить вульгарный психоанализ, остаётся простой факт:

  - Родион — обычный невротик, который слишком много читал и слишком мало спал

  - Его "преступление" — не бунт гения, а крик о помощи человека, не способного сказать: "Мама, мне страшно быть бедным"

  - Соня здесь — не "спасительница", а зеркало его собственной потребности в наказании (ибо кто, как не падшая святая, лучше всего проиллюстрирует концепцию "страдание очищает"?)

  Фрейд бы назвал этот роман "Толкованием кошмаров", а Достоевский, вероятно, сжёг бы все труды Фрейда — но оба сошлись бы в одном:

9.5/10 (минус полбалла за слишком подробные описания питерских доходных домов — мы и так поняли, что там душно)
10/10 за то, что даже через 150 лет каждый студент-философ думает: "А вдруг я тоже гений… или просто псих?"

Роман — это зеркало:

- Увидите себя? Поздравляю, вы или гений, или психопат (разница, как известно, в деталях)

- Не увидите? Возможно, вы Лужин — и это гораздо хуже

Если после прочтения вам захотелось:

- Покаяться — это нормально

- Перечитать Нагорную проповедь — очень нормально

- Проверить, нет ли за дверью Порфирия Петровича — поздно, он уже здесь...

Послесловие (с необходимыми оговорками и академическими реверансами):

Разумеется, все вышеизложенное — это сугубо субъективная интерпретация, выполненная в рамках любительского литературоведения с элементами постмодернистского трепа. Я не претендую на исчерпывающий герменевтический анализ (да и кто вообще может претендовать в случае с Достоевским?), а лишь предлагаю эксцентричный взгляд через призму поп-психологии и университетских конспектов, затерянных где-то между параграфами о "трагическом гуманизме" и заметками "надо бы дочитать".

Мерзкий, промозглый, серый город внушает обреченность слабым, неустойчивым душам. Под влиянием этой обреченности в сознании казалось бы интеллигентных и образованных людей могут рождаться страшные думы. Родион Раскольников из таких. Мать и сестра лезут из кожи вон, чтобы обеспечить его существование и обучение, он же впадает в депрессию и задумывает убийство, оправдываясь им же состряпанной теорией об обыкновенных и необыкновенных людях. "Тварь я дрожащая или право имею?"
Убийство происходит как бы спонтанно. И если бы только одной старухой-процентщицой ограничился Родион. Но он зарубает и ее сводную сестру, святую, чистую девушку Лизавету, невольную свидетельницу. Об этом факте почему-то часто забывают, упоминая его злодеяния.
А далее Родион терзается муками совести. Хоть и не до конца понятно, что больше его тревожит: факт убийства или все же вскрывшаяся так ясно для него его же "обыкновенность". Ведь не может он жить дальше спокойной жизнью, а, значит, согласно своей теории, не является Наполеоном.
И даже прощаясь с сестрой перед походом в контору убийца не признает своей вины в убийстве, напрочь забывая, что и жертв было две, и права убивать он не имеет.
В итоге чуть ли не самым чистым персонажем оказывается бывшая проститутка Соня, непонятно за что полюбившая Раскольникова и последовавшая за ним на каторгу.
Концовка оптимистична. Перерождение души, осознание ошибок. Хотелось бы прочитать и вторую книгу. Эй, Достоевский, пиши-ка продолжение.